∆∆∆
Фанаты шумят, толпятся, что-то кричат, зовут их по именам и суют в руки многочисленные комиксы и блокноты. До конца автограф сессии минут пять, дальше часть с вопросами, там уже по-спокойнее будет. Дима лучезарно улыбается всем кто тянет к тему руки, книжки, говорит что-то приятное о нем. Они все такие зайки, Дима купается в их любви и энергии. Особенно, когда его просят обнять, а потом в глазах этого человека он видит чуть ли не слезы радости. Непередаваемые ощущения. Настолько вдохновляет и кружит голову, что совсем теряет из вида и Тихона, и Любу, и Рому, и даже Сережу, что обычно всегда рядом. — Здравствуйте, — начинает девушка с рыжими волосами по плечи (скорее всего косплеер, так как одета она подстать Разумовскому), когда они все уже сидят каждый по своим местам и держат в руках микрофоны, — Вы все такие чудесные! Я так рада вас здесь видеть! У меня вопрос по поводу сцен с выбиванием двери, когда Гром ходил добывать информацию. Сколько дублей на это пришлось? И из чего были двери? Отвечать начинает Котков, но микрофон у него выхватывает Тиша и с довольным выражением лица, мол первый вопрос мне, выкусите, отвечает. Вопросы сыпятся не переставая, но перед этим все обязательно стараются упомянуть, какой офигенный каст получилось собрать и какие все замечательные. Отвечает в основном Сережа, Рома да Тихон, остальные — Люба, Саша, Юра, Олег, да и сам Дима, — в большинстве своем дополняют, но никто не чувствует себя обделенным. Чеботарев знает, что Сережа болтать любит, тот прям не затыкается, шутит вечно, смеется громко, волосы постоянно свои рыжие трепет, да на Диму косится иногда. Фанатская энергетика это просто что-то с чем-то. Она наполняет всех, и хочется с горящими глазами бежать и делать еще-еще-еще. Спрашивают про самое разное — про сцены из фильма, про комиксы, про габрикат, про сторонние проекты актеров и про многое другое. А еще про Сероволков. Конечно, куда же без этого. Вопрос задает, на удивление, парень, по видимому косплеющий Волкова — весь в черном, с кулоном на шее. — Будут ли в фильмах канонизироваться Сероволки? Или это все же останется на уровне намеков? — спешно произносит он, — И если можно, интересно услышать мнение про это Димы и Сережи. Микрофон в руках у Ромы, конечно же, главного фаната этой парочки. Он говорит долго и увлеченно, что для него это канон, что такая любовь очень сложная и что они хотели бы очень показать все чувства в фильме, но это будет сложно сделать из-за положения в стране и некоторых других факторов. Когда микрофон оказывается в руках Димы он даже немного удивляется, так Рому заслушался. — Ну… — чуть задумывается, не зная как лучше начать, — Думаю, у них созависимые отношения, причем с обоих сторон. На самом деле, мне было бы очень интересно все это пережить и сыграть. Уверен, это полезнейший опыт. Но, к сожалению, как мы знаем, у нас в стране много негатива в эту сторону и… реализовать то, что хотелось бы, в полной мере все равно не выйдет. Но думаю, мы что-нибудь да придумаем. — Согласен, опыт просто невероятный, — подключается Сережа, успевший забрать у Тихона микрофон, — Знаете, это было бы немного волнительно играть… В плане того, что это еще мне не знакомо, но думаю показывать все их переживания, поддержку друг друга, какие-то мелочи… Это было бы интересно. Парень благодарит их за ответы, потом задают еще пару простеньких вопросов, и на этом время встречи подходит к концу. Дима облегченно выдыхает — устал что-то за все эти три часа. А вот Сережа выглядит все таким же бодрым и веселым. Общается с фанатами, даже когда время уходить, что-то руками машет — так эмоционально. Едва заметная полу-улыбка сама появляется на лице. И потом перерастает уже в полноценную, когда они остаются одни, — лишь каст — и Сережа радостно кричит, что сейчас они едут в бар бухать. Они действительно собирались праздновать в баре после мероприятия, да еще и такого удачного. Все были навеселе и это радовало — общий восторг и заряженность не прошли никого мимо.∆∆∆
В клубе душно, музыка орет отовсюду, зато есть бар. Горошко к нему сразу прилипает и ничего, кроме алкашки, не замечает. Ну, а что, выходной, день прошел заебато, отчего б и не надраться. Дима сначала контролит его, а потом сам напивается так сильно, что уже ни на что внимания не обращает. Чеботарев вообще не любил пить много, только с Сашей иногда, когда либо у нее пиздец какой-то в жизни и она чуть ли не в окно готова, то когда у самого проблемы, что нервная система совсем в отказ идет. То танцует, то пьет, то что-то на ухо кричит — Сережа совсем расслабился и Дима вместе с ним. Херню творить вроде Серый не собирается, значит можно и напиться с ним хорошенько. Горошко весь распаренный, пьяный, толстовку снял и остался в одной свободной черной футболке, и кожа его кажется совсем белой из-за этого. Музыка какая-то бешеная, по перепонкам бьет, заставляя хотеть уйти отсюда подальше, но только не от Сережи. С ним даже в этом странном баре становится весело и уютно. — Фу, блять, — к Диме подходит вернувшийся с танцплощадки Горошко и облокачивается о стойку, наклоняясь очень близко, дабы тот его наверняка услышал. — Меня че-то мутит. — Иди в туалет, умойся, — в тон ему громко советует Чеботарев, а в пьяном разуме пролетает мысль о том, какой Сережа сейчас красивый… Брр — трясет головой отгоняя мысли, но он выпил несколько приличных бокалов мартини, так что и не такое может в голову прийти. — Пошли вместе, а то я не дойду, — хихикает и хватает друга за рукав толстовки. Туалет находится в какой-то жопе этого клуба, но они все же до него добираются. Оттуда выходят несколько людей, и заходя в него, видят, что в самой комнате никого нет. Сережа направляется к умывальникам, воду включает, но ничего не делает. Смотрит. — Так и будешь пялиться? — спрашивает Чеботарев, чуть облокотившись о раковину. Горошко неопределенно пожимает плечами. У него взгляд полусонный, немного не соображающий. Тянет руку к воде, а потом резко отдергивает. — Блять, горячая. Настраивает нужную температуру, потом опять сует ладони под кран, улыбается чуть коварно и стряхивает влагу с рук в сторону Димы. Теперь уже он шикает от неожиданности. — Сереж, умывайся да пойдем, нечего воду зря лить, — Дима пьяный, но не настолько сильно как друг, еще соображает что-то. — Бе, — как маленький показывает язык и вновь брызгается. Чеботарев закатывает глаза, прижимает Сережу к раковине и сует свою руку под прохладную воду. Горошко не сопротивляется, лишь нахально улыбаясь. Дима сам умывает лицо Сережи. Медленно так, осторожно, так что тот даже вдруг замирает на пару мгновений. Димины руки теплые, на контрасте с водой вообще горяченные, но это не отрезвляет, наоборот голова сильнее кружится. Когда пальцы касаются припухших искусанных губ, случайно, как бы невзначай… Горошко вдруг обхватывает ими самые кончики, языком проходясь по подушечкам. Дима замирает. Шум воды резко прекращается. А может наоборот становится таким громким, что оглушает, заставляя слышать лишь себя. Дима в ахере, но убрать руку не спешит. А Сережа, видимо сам не ожидавший от себя такого, но вошедший во вкус, чуть отрывается. Он облизывает руку Чеботарева, обсасывает каждую фалангу, от наслаждения прикрывая глаза. То ли Дима совсем опьянел, то ли у него сейчас реально от этой картины дыхание сбивается и начинает вставать. — Сереж?.. — хрипло произносит. Горошко прерывается, отпускает его руку и как ни в чем ни бывало начинает умываться. Дима опять виснет, смотря на отражение Сережи в зеркале и пытаясь осмыслить происходящее. — Ди-им, пошли уже, что в зеркало уставился, — дергает его за руку Серый уже откуда-то сбоку, смеется. Дима не очень понимает откуда Сережа там взялся. Только что же был с другой стороны… Блять. Вот это галюны. Пить, пожалуй, больше сегодня не будет. Да, случалось напиваться и ловить приходы, но не настолько сильные. Белочки там всякие, зайчики, на крайняк — мухи, но чтоб люди. Сережа. Который его пальцы… И уж тем более у него никогда не вставал на такие игры разума. Блять. Ну на Сережу-то. Ладно, скинем на пиздец в голове из-за алкашки. Сейчас надо бы чуть в порядок прийти, да закругляться. Домой приедет подумает, проспится, глядишь и отпустит.