У Дика все хорошо

Они оба скучали по этому. Глупо, наверное, кому-то рассказать, но нет ничего доверительнее старого доброго тренировочного спарринга, когда читаешь друг друга не ради того, чтобы вывернуть душу наизнанку, свою или чужую, а из чистого первобытного чувства не получить кулаком в нос. Понимаешь друг друга с малейшего движения, иногда даже раньше, чем другой поймет себя сам. — Нам нужно чаще это делать, — Дик уворачивается от захвата, пружинит на матах и нападает, занося руку для удара. — Нужно, — Брюс без проблем перехватывает его руку, но пропускает удар ногой по колену. — Ты стал медленнее. — Я только что ударил тебя. Сражаться без брони было непривычно. Каждый удар отдается болью — они не щадят друг друга, не играют в поддавки, бьют до крови и синяков, единственно стараясь не доводить до переломов. Дик не дает ему времени осознать, прыгает, используя чужое плечо как опору, и оказывается за его спиной. — Это ничего не значит. Грейсон не успевает отреагировать и провести атаку дальше — падает на маты из-за подсечки и нескрываемо страдальчески стонет, чувствуя вес на бедрах. Тяжелый локоть ложится ему на горло, но не давит, только намекает, что будь это что-то другое, Дик был бы уже мертв. — Да ну тебя. С плащом ты бы так не смог, — он посмеивается, тяжело дышит после долгого боя, и дважды ударяет ладонью по мату, признавая поражение. Брюс, правда, вставать не торопится. — Так и планируешь сидеть? — Дик недвусмысленно усмехается и ерзает под ним, понимает, что когда одеты в легкую домашнюю одежду, стояк будет не так просто скрыть. Не то, чтобы он даже пытался. — Лежи спокойно. Легко сказать. Очень трудно лежать спокойно, чувствуя на себе вес человека, который прошлой ночью вытрахал из него все оставшиеся после патруля силы. — Не собираюсь, — он закусывает губу, поглаживает большими пальцами поясницу, бесстыдно оглаживает ладонью грудь, проходясь по особо выступающим шрамам. Слышит над собой шумный выдох и чуть надавливает на поясницу, намекая опуститься к нему. Целуются они медленно — ни в какое сравнение с безумством прошлой ночи, когда они, оголодавшие после долгой разлуки, буквально набросились друг на друга, не дойдя даже до комнаты, не говоря о кровати. Сейчас им обоим хотелось размеренности, хотелось распробовать друг друга как хорошее дорогое вино, никуда не торопиться и не бояться, что кто-нибудь может зайти. Брюс тихо стонет в его губы, стоит Грейсону сжать его член через ткань боксеров. Дика это чуть с ума не сводит — медленный секс не был для них в диковинку, но чтобы Брюс не сдерживался, чтобы показывал, как ему на самом деле хорошо? Обычно для этого приходится скакать на нем, изворачиваться так, как не каждый гимнаст сможет, а сейчас он стонет от легкой ласки и пошлых поцелуев, и это слишком хорошо, чтобы осознавать. Брюс касается губами шеи, нещадно кусается, и Дик отзывается скулежом в ответ. Стягивает с Брюса боксеры, безрезультатно пытается снять белье с себя. — Черт, Брюс, иди сюда, — он недвусмысленно облизывается, дрочит ему, и чуть не задыхается, когда с бедер Бэтс пересаживается на грудь. Приподнимается потом, чтоб не задушить, водит головкой по губам воспитанника, и Дик лижет ее кончиком языка. Смотрит выразительно, обиженно даже, и Брюс дает ему желаемое — входит членом ему в рот. Сосет Грейсон так, что от одного этого можно кончить, да и Брюс не жалеет — трахает его в рот до хрипов, до того, как умелая глотка все равно непроизвольно сжимается, заставляя закашляться. До того, как Дик сам не попросит его прекратить. Он дважды стучит ладонью по мату. Брюс слушается, отстраняется, берет Дика за руку и рывком притягивает к себе, заставляя сесть. Они обнимаются, переводя дыхание, и это кажется даже милым — вот так обниматься с отцом, будто бы не сосал ему пару минут назад, будто бы не дрочишь ему прямо сейчас. Он отстраняется, встает с матов, и Дик скулит слишком театрально, но искренне обиженно, потому что резко стало холодно и пусто. Брюс возвращается скоро. Со смазкой и… это что, вибратор? У Дика брови бегут вверх, когда он рассматривает лучше — да, вибратор, довольно тонкий, но готов поспорить, что достаточно мощный, чтобы это компенсировать. Синий, прямо как… вибратор под цвет костюма — это что-то новенькое. — Развернись, — голос у Брюса сухой, хочется напоить его водой и облизать пересохшие губы. Грейсон подчиняется просьбе. — На колени, Дик. Он мягко проводит пальцами по его спине, шлепает по заднице, пока Грейсон выгибается в коленно-локтевую. Брюс входит сразу двумя обильно смазанными пальцами, и Дика подбрасывает. Он стонет, изгибается, сам насаживается на пальцы, шепчет на выдохе его имя. Брюс разводит пальцы, достает до простаты, массирует ее так, что у Дика перед глазами звезды пляшут. Добавляет третий, и Грейсон всхлипывает, кусает ребро ладони до крови, потому что от эха собственных стонов больше неловко, нежели возбуждающе. — Брюююююс, — он выгибается, хнычет, пытается насладится на пальцы еще сильнее. — Пожалуйста. Дик благодарен ему за то, что он не дразнится, не томит, не пытается искусственно усилить возбуждение. За то, что он послушно достает пальцы и мучает Дика пустотой совсем недолго, скоро заменяя их вибратором. Признаться, это первый его подобный опыт. Его кто только не трахал, в каких только местах и позах, но никогда никто не прибегал к помощи игрушек. Было любопытно. Наверное, даже больше любопытно, чем возбуждающе, но стоило Брюсу включить его — расклад резко меняется. Брюс оглаживает ягодицы, размашисто шлепает и мнет, пока Дик не знает, куда себя деть от переизбытка ощущений. Всхлипывает, плачет даже, выстанывает его имя, пытается безуспешно ухватиться за что-нибудь на голом мате, но вместо этого бьет по нему, будто сдается. Брюс трется членом о его ягодицы, и Дик каким-то ничтожным остатком сознания чувствует, как он резко дрочит, будто пытаясь подстроиться под ритм вибратора. Дик потирается об него, из последних сил умоляет помочь ему, и Брюс помогает. Переворачивает рывком на спину и в несколько уверенных движений доводит до оргазма. Вибратор не достает, только убавляет мощность, и протягивает Грейсону перепачканную в сперме ладонь. — Оближи. От того, как распухшие губы обхватывают влажные пальцы, как посасывают и облизывают, Брюс кончает позорно рано, и только потом отключает и достает вибратор. Вытирает руку о мат и падает рядом с Диком, дышит тяжело и слышит, как рядом так же пытается отдышаться Грейсон. — Ты пробовал так раньше? — Купил специально для тебя. — Подаришь? Брюс ничего не отвечает. Дик, тихо рассмеявшись, мягко целует его улыбку.