***
Последний человек, которого Драко хотел бы видеть выходящим из камина в мэноре позже тем вечером, был Теодор-мать его-Нотт. У Малфоя было подозрение, зачем тот приперся к нему в будущее «бывшее место жительства», и, увидев, появившуюся на лице у Нотта ехидную ухмылочку, он только укрепился в своих подозрениях. Малфой молча наблюдал, как Теодор занял свое привычное место на диване в гостиной, драматически вздыхая. Отец подвесил бы Драко за яйца, если бы увидел Нотта, так небрежно развалившегося на антикварной обивке. Несколько секунд оба молчали. – Не помню, чтобы я просил кого-то беспокоить меня во время сборов, – Драко поднял бровь, и Теодор бросил на него оскорбленный взгляд. – А я не помню, чтобы просил создавать меня таким красавчиком и очаровашкой, – пожав плечами, ответил Нотт. – Но все мы несем свой крест. Драко лишь закатил глаза, кладя в коробку маленькую серебряную рамку для колдографий. Домовики предлагали упаковать за него вещи и перевезти их в новую квартиру, но ему нравилось делать этому самому. – Чего тебе надо, Теодор? – спросил Драко, хотя уже и так знал ответ. – Пэнси наконец-то рассказала мне о твоих кошмарах, – прямо сказал Тео. Драко что-то прорычал и продолжил собирать вещи. – У Пэнси, как обычно, словесное недержание. – Я возмущен до глубины души, что ты ни разу не подумал о том, чтобы прийти ко мне и рассказать о своих невыносимых страданиях, – обиженно проговорил Тео. – Ты ведь знаешь, как я обожаю поржать над чужими несчастьями. – Отвали, Теодор, – покачав головой, ответил Драко. – Обычно я никому не рассказываю о проблемах. А справляюсь с ними сам, ясно? – Пэнси считает, что тебе нужно поговорить об этом с кем-то – по-мужски, – пожав плечами, сказал Тео. – Чтобы взглянуть на все с другой точки зрения. Драко перевел на него насмешливый взгляд. – И Пэнси не нашла ничего лучше, чем обратиться к тебе? Выпрямившись на диване, Тео ткнул в него пальцем. – Я бы оскорбился, но мы оба знаем, что ты втайне обожаешь меня, – он ухмыльнулся в ответ. – Уж лучше Поттер, чем ты, – с издевкой отозвался Малфой. – Поттер – девственник, и ничто не убедит меня в обратном, – отмахнулся Тео. – Спорю на свое левое яичко, что он и близко не такой прошаренный, как я, когда дело касается твоих пиздостраданий. Порой ты можешь быть тем еще придурком. О, Драко прекрасно это знал. Но всё равно бросил на Тео злобный взгляд. Нотт, без сомнения, был в курсе, что этот взгляд означал неминуемую опасность, но, похоже, ему просто было наплевать. – Что-то я сильно сомневаюсь, что Пэнси сказала тебе заявиться ко мне в мэнор и попытаться обсудить со мной, почему я такой мрачный и задумчивый, – Драко понимал, куда идет этот разговор. Так и не справившись с тем, чтобы вытянуть нужную информацию из него сама, Пэнси отправила Нотта делать за нее грязную работу. – Кажется, на самом деле она сказала примерно следующее: у Драко там тяжелый случай настолько, что у него уже посинели яйца, сходи-ка разберись… Это было грубо. – Мои кошмары никак не связаны с моими яйцами, спасибо большое… – Ты ошибаешься, и я бы с радостью поделился мыслями, почему это так и почему отсутствие у тебя сексуальной жизни так сильно влияет на твои сны, если бы ты соизволил послушать… – Какая жалость, что мне наплевать, не правда ли? – Если ты не получаешь разрядку, то происходит накопление… Неужто ему и впрямь придется провести последние часы жизни в мэноре, слушая рассуждения Теодора Нотта о том, что на его кошмары повлияло нежелание затаскивать девушек в постель? «Убейте меня. Ты вполне мог быть затащить женщину в постель… но на этом всё и закончится, не так ли? Заткнись нахрен». Это было еще одной нерешаемой проблемой, о которой ему не хотелось думать. Еще один аспект его жизни, от которого он пытался отгородиться. Это вызывало слишком много эмоций… слишком много мыслей… и так много причин у него было поступать именно так… Ему нужно было заставить Тео заткнуться. Немедленно. – Так к чему ты ведешь? – перебил он его, пытаясь повернуть разговор в другое русло. Теодор еще раз драматически вздохнул и, закинув ногу на ногу, откинулся на спинку дивана, наблюдая, как Драко, теперь уже в дурном настроении, бросает вещи в коробку. – В последние дни ты слишком замкнулся в себе, Драко. Ты уже давно перестал быть самим собой… Иногда мы беспокоимся, вернешься ли ты к нам вообще, – наконец ответил Тео, не сводя с него взгляда, пока Малфой ходил по комнате, занятый своими делами. – Ты не позволяешь себе и мысли, что мог бы получить все, чего тебе не достает во всех аспектах жизни. Ты не даешь себе даже шанса на счастье, – Тео выглядел на удивление серьезным. – Ну или хотя бы на сексуальное удовлетворение. Такое чувство, что у тебя какой-то ментальный блок. Глубокие мысли. Слишком глубокие для Теодора Нотта. Пэнси явно нашептала ему на ушко, что нужно сказать. Похоже, она сочла, что других вариантов нет, кроме как попытаться достучаться до него. Не то чтобы она ошибалась… но Драко никогда бы не признал, что она права. Да, в последний раз секс и впрямь был у него давно. Испытывал ли он вообще сексуальный голод? Да. Но проблема состояла в том, что он очень быстро понял, что у него есть определенный вкус на женщин. Ни одна из тех, с кем он встречался или спал, не была ею. Поэтому в конце концов он сказал себе, что, раз он не может заполучить ее, значит ему не нужны и другие. Это было в тот период, когда к нему начали возвращаться кошмары. Он думал, что избавился от них много лет назад. Что они ушли навсегда, когда он начал новую жизнь и попытался загладить вину перед теми, кого обидел. Первые годы после войны были тяжелыми, но ему казалось, что он сможет исправиться и стать тем человеком, который будет заслуживать лучшего. Пока он снова не начал думать о ней. Самоконтроль при таких мыслях работал недолго. Стоило плотине прорваться, и ему оставалось лишь тонуть в океане собственных эмоций. А вместе с эмоциями по ночам его захлестывала тьма. Поначалу она наваливалась медленно, подобно открывающейся черной дыре на периферии его снов, но вскоре она взяла верх. И поглотила его. Иногда он был рад этому. Порой ему было необходимо найти опору в этой тьме. Вспомнить, почему к нему приходили эти кошмары. Вспомнить, что он сделал. Или не сделал. Вспомнить, почему он был недостаточно добр. Этот путь был темен и опасен, и, сделав несколько шагов навстречу этой черной дыре, он часто понимал, что ему трудно вернуться назад к свету. Потому что ничто не выдергивало его из этих мыслей… ничто не помогало ему выбраться из тьмы. Однако последнее, что было ему нужно прямо сейчас, это друзья, которые строили догадки и пытались вытащить его из ямы, которую он сам для себя и вырыл. Во тьме было безопасно. Он знал, какие эмоции захлестнут его в этой черной дыре. Она ограничивала его и давала понять, что он может наблюдать за миром вокруг, но не касаться его. Она помогала ему не поддаваться порывам, которые возникали у него каждый день. Драко прикусил щеку с внутренней стороны и прекратил собирать вещи. – Я не нуждаюсь в удовлетворении – ни в каком из смыслов этого слова. Ни в личной жизни, ни в сексе. Что мне нужно, это, чтобы вы с Пэнси перестали совать свои носы куда не следует и оставили меня в покое. – Между прочим, это почти мучительно, – заявил Теодор, словно он вообще не слышал просьбу Драко. – Мучительно наблюдать, как ты отказываешь себе буквально во всем. Ты уже много лет с женщиной рядом не валялся, Драко! А те, с кем ты сближался, даже близко не могли сравниться с… – Я не хочу обсуждать это с тобой прямо сейчас, – Малфой раздраженно потер рукой лицо. – Если я солгу и скажу, что, по крайней мере, попытаюсь найти девушку подходящего телосложения, которая была бы не против вступить со мной в сомнительную половую связь, вы с Паркинсон будете довольны? – О, несомненно, – Теодор заметно оживился. – Но ты ведь понимаешь, что Пэнси не успокоится, если эта девушка подходящего телосложения не будет вполне себе реальной девушкой с волосами, которые не выносят даже капельку влажности? – Это не может быть она, – серьезно отозвался Драко, не обращая внимания на шуточки друга. Тео знал, что здесь нужно было действовать с осторожностью. Как и у Поттера, у него были лишь обрывочные сведения о ней… и те были почерпнуты от Пэнси, которая ляпнула лишнего в пятницу вечером в состоянии алкогольного опьянения. Но Тео понимал, что что-то там было нечисто… и теперь оставалось лишь выведать, как глубоко это все задело сердце Драко. Он поднял руки в знак капитуляции и встал с дивана. – Ладно-ладно, белый флаг, чувак, – он сунул руки в карманы пальто. – Мы просто беспокоимся, что, если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, то нам придется заказать для тебя уютный номер в Мунго с мягкими стенами. «Мы». Не он один. Драко знал, что они волновались. Как и знал то, что они, вероятно, обсуждали его за спиной и выдвигали версии, как и почему он стал таким, какой он есть. Ему было интересно, была ли среди них она. Думала ли она, как ему помочь, или сочла его безнадежным случаем. А может быть, она думала, что он ничтожество, цепляющееся за имеющийся круг общения, потому что больше у него никого не было… «Ты ей нравишься, придурок. Ты ее друг. Раньше вы много общались, пока ты не замкнулся и сам не перестал с ней разговаривать». Потому что так было лучше. Общение с ней лишь заставляло его думать, каково было бы впустить ее еще глубже в свой мир… открыться ей. А этого делать не стоило. Она не заслужила столкнуться с тем кошмаром, что творился у него в душе. Не нужно было ей видеть всю ту бурю дерьма, в которую превратилась его жизнь. Отключиться. Не думать об этом. Так проще. – Просто передай Паркинсон, чтобы перестала беспокоиться обо мне, – тихо сказал Драко, кладя последнюю фотографию в уже заполненную коробку. – А об остальном я позабочусь сам. – Чудненько, – весело отозвался Тео. – Я с огромным удовольствием передам ей, что ты решил тупо подрочить, чтобы избавиться от этих назойливых кошмаров. Драко закатил глаза. – Почему я вообще доверяю вам двоим что-то личное – не знаю, черт побери. – Горе на двоих – полгоря, старик, – Теодор с энтузиазмом похлопал его по спине. – И сразу прошу прощения, что не могу задержаться и помочь тебе с оставшимися вещами. – Что? Так много дел? – Драко поднял бровь. Теодор расхохотался. – О боже, нет, конечно, – весело ответил он. – Мне просто влом. В ответ Малфой послал его, и Нотт направился к камину. – Полагаю, в следующий раз мы встретимся в твоей новой берлоге, м? – взяв порох и забравшись внутрь, спросил он. – Черта с два я скажу тебе свой новый адрес. – Если ты не скажешь, то мне придется нажаловаться Паркинсон, что ты отказался организовать себе потрахушки, – ухмыльнулся Тео. – А ты ведь знаешь, что она чувствует себя ответственной не только за твое ментальное здоровье, но и за твою половую жизнь… – Пэнси мне мозг вынесет, – проворчал Малфой, и Тео согласно кивнул. – Подумай об этом, – сказал он. – Просто сделай то, что необходимо, чтобы снова стать собой, Драко. Это все, о чем мы просим, – на прощание добавил он и исчез в зеленом пламени. «Просто сделай то, что необходимо…» Но в этом-то вся и проблема, так ведь? Чтобы снова стать собой, ему нужно было разгрести огромную кучу дерьма, скопившую у него в подсознании. К чему он был совершенно не готов. Чтобы снова стать самим собой, ему придется встретиться лицом к лицу с собственными чувствами. Встретиться лицом к лицу с ней.***
Позже ночью. Тьма. Тьма, паника и ощущение падения. Промелькнувшие черные волосы и пронзительный крик. Чувство безнадежности и боли, терзающее его душу… Воздуха не хватало, и Драко ловил его губами, ощущая нарастающую тошноту и ярость, поднимающую в нем. Невозможность помочь. Неспособность контролировать себя. Она кричит, и это ранит его, хотя не должно… Он снова попытался вздохнуть, рванулся вперед и сел на своих промокших от пота простынях в привычной темноте своей комнаты. Он медленно втянул воздух, успокаиваясь, и уронил голову на руки, пытаясь собраться с мыслями. Мрачные, знакомые сны. Кошмары, к которым он уже привык. Призванные напоминать ему, почему он не заслуживал прощения и искупления. Причины, по которым он никогда в жизни не дерзнул бы начать открыто думать о ней. Но… Был ведь эликсир… «Сомниум» позволял ему обрести душевное спокойствие. Позволял думать о ней без тени сожаления. Без страха, что он никогда не заслужит право мечтать о ней. Зелье дарило ему покой. И ему это нравилось. Он повернулся к тумбочке, стоящей рядом с кроватью в его новой спальне. Спальне, которая еще не была запятнана его кошмарами или воспоминаниями о той ситуации в детстве, за которую он до сих пор испытывал чувство вины, хоть она и казалась ему сейчас настолько далекой, что он порой задавался вопросом, действительно ли это случилось в его жизни. С чистого листа. Это он пообещал сам себе, когда переезжал. Больше никакого багажа… Переливы жидкости вращались во флаконе. Зелье обещало ему сны без чувства вины, и это манило и соблазняло его. Больше никакого багажа… Решение уже было принято за него.***
Декабрь 1997 года. Ему нравилось, как она прижималась к нему. Он услышал, как ее тяжелое дыхание прервалось, когда она нащупала пряжку его ремня. Драко поцеловал ее, заглушая стон. Позволил ей дотронуться до себя, отчего его кожа вспыхнула. Ее шея пахла духами, но ему было все равно. Было приятно лизнуть ее там, где бился пульс… и прикусить, услышав, как она зашипела и прижалась к нему еще крепче. Обычно ей нравились его грязные разговоры… но не сегодня. Он даже не стал спрашивать ее, не против ли она быть у него первой. Наверняка ей бы это польстило. Но ему просто не хотелось, чтобы на утро поползли сплетни. Пэнси умела хранить тайны, когда было нужно. Сегодня перед ней стояла важная задача. И этой задачей был он. – Драко, пожалуйста… – простонала она и шире раздвинула ноги, побуждая его прильнуть к ней теснее. Ей нравилось трение там – как и ему. Он обожал, когда по коже словно разливалось электричество от прикосновений. И то, как Пэнси раздвигала ноги, будто приглашая его. Им придется сделать всё быстро, если он собирался довести ее до оргазма. Кабинет был пуст, но старосты на дежурстве бродили по замку. Впрочем, они с Пэнси уже успели достаточно хорошо узнать друг друга и понять, что им нравится, так что оба были не против встречаться вот так… Темные дела нужно было делать в темноте. Она откинула голову назад, и ее черные короткие волосы слегка покачивались в такт движениям. Она закрыла глаза от удовольствия, постанывая от трения его бедер. Если он продолжит в том же духе, она окажется на грани… и будет кричать для него. Отыскав пульсирующую точку у нее на шее, Драко впился в нее губами. Пэнси выгнулась под ним и застонала, приподнявшись бедрами со стола и начав потираться об него через белье. – Я хочу тебя, – прошептала она ему на ухо, и он, схватив ее за бедра, притянул ее ближе. – Пусть сегодняшняя ночь будет для твоего удовольствия, пожалуйста? – в ее голосе прозвучало желание. Драко замер. Они обсуждали это, но не договорились, когда точно это произойдет. Как правило, во время их свиданий они занимались петтингом и оральным сексом, но никогда еще не заходили так далеко. Он был хорош. И он знал, что он хорош, иначе и быть не могло: множество ночей он читал, фантазировал и воплощал фантазии с помощью Пэнси. Вся проблема заключалась лишь в том, что многие из его желаний были довольно опасны… и он никогда не решился бы попросить Пэнси помочь с их воплощением, даже несмотря на то что они были друзьями. Но он, черт возьми, продолжал думать об этом. Много думать. Драко не был идиотом. Они с Пэнси вовсе не были идеальной парой, хоть и встречались уже два года. Он знал это. Она знала это. И половина Слизерина тоже. Они притворялись, чтобы не расстраивать родителей, и Драко прекрасно понимал, что Паркинсон встречалась с другими парнями, кроме него. Но его это не волновало. Они оба были свободны, и он уважал ее выбор. Они просто дружили и помогали друг другу, когда было необходимо. И черт, в последнее время это было очень необходимо. Вся эта ситуация его более чем устраивала. Они давно уже отдалились в плане чувств, но во всех остальных смыслах оставались близки. Драко часто рассматривал их свидания как удовлетворение мимолетных потребностей. Как возможность скоротать время среди царящего вокруг напряжения. Они с Пэнси цеплялись друг за друга, как за последние безопасные островки во время шторма. Они брали всё, что могли, прекрасно осознавая, что между ними нет никакой романтики. И давно уже не было. Пэнси пока что была его единственной девушкой. Другие тоже проявляли к нему интерес, но ничто не смогло бы в достаточной мере успокоить его родителей, кроме чистокровного брака с Паркинсон. Однако же слухи ходили. Всё началось в прошлом году, когда Драко принимал душ после матча по квиддичу, и соседняя кабинка оказалась занята. Он просто повернулся в неподходящий момент, и парень там захлебнулся льющейся из душа водой. После этого и поползли слухи. В то время он еще был не слишком высокого роста. Однако за лето он вырос и все еще продолжал расти. И этого уже само по себе было достаточно, чтобы заставить половину девочек Слизерина обратить на него внимание. Теперь он был не просто богатым парнем из хорошей семьи. Он был почти мужчиной. А вместе с этим пришло навязчивое внимание поклонниц. Но лишь Пэнси была единственной девушкой, кому он мог доверять. Она бы никогда не выдала его секреты и не стала использовать их против него. И он ценил это почти так же сильно, как ценил ее саму. Хотя они обсуждали возможность по-настоящему заняться сексом всего лишь пару раз, все равно они то и дело возвращались к этой мысли. Драко было просто любопытно, на что это будет похоже. А еще он знал, что Пэнси не будет осуждать, и именно это ему и было нужно. С этими мыслями он позволил ее рукам спуститься ниже, расстегнуть пряжку ремня и пуговицы на ширинке. Ее глаза расширились, как было всегда, когда она смотрела на его член. Его больше не смущал ее румянец. Он предполагал, что Пэнси сравнивала его с другими парнями, с которыми она была, и на его лице появилось выражение самодовольства при мысли о том, что ее впечатляли его размеры. Неужели он так выделялся на фоне остальных? Драко знал, что у него немаленький, однако сравнить ему было не с чем, поэтому он просто предполагал, что член у него был средним. Он тяжело сглотнул, увидев, как бедра Пэнси раздвинулись, когда она сместилась к краю стола. Взглянув на него, она лизнула ладонь, наклонилась и взяла его в руку. «Черт…» Свободной рукой Пэнси притянула его ближе за рубашку, и он сделал шаг вперед. Она прижала его член к своим трусикам. Глубокий вздох. Вот оно. Пэнси. Это всегда была Пэнси. У него никогда не было никого ближе нее. И ни с кем другим он не желал бы сейчас разделить этот момент. Кроме… Пэнси сдвинула трусики в сторону, и черт, Драко ощутил ее жар, когда головка коснулась входа. Он слышал, как Паркинсон часто задышала – быстро, прерывисто, а затем обхватила его ногами, чтобы еще больше открыться ему. Горячая и влажная. Когда Драко втиснулся внутрь нее примерно на дюйм, Пэнси откинула голову на стену, возле которой стоял стол. Она уже задыхалась. – Медленнее, Драко, – прошептала она, с закрытыми глазами лаская свою грудь через блузку. – Я к тебе не привыкла. Следовало послушаться. Но ощущения… черт… ощущения… Пэнси еще шире раздвинула ноги, позволяя ему войти чуть глубже, отчего она застонала и прикусила губу. Значит, вот оно как? Чем шире она раздвигала ноги, тем глубже он мог проникнуть. Если бы ее бедра были у́же, он вообще не смог бы поместиться внутри? Если бы она была миниатюрнее, ему пришлось бы с трудом протискиваться внутрь? – О, черт, – Пэнси резко втянула воздух, и он погрузился чуть глубже, чувствуя, как влагалище сжимает его. Она уперлась ладонями ему в грудь, не позволяя продвигаться дальше. – Просто дай мне минуту, – пробормотала она. – Черт возьми, – выдавил из себя он, когда она схватила его за бедро и стала двигаться на его члене, словно пытаясь растянуть отверстие под него. Ее бедра уже были раздвинуты на максимум. И именно тогда у него промелькнула эта мысль. Темная и мрачная – она возникла где-то в глубине и цепко вцепилась в его мозг, прежде чем он успел отбросить ее. Ему хотелось бы, чтобы девушка рядом с ним была миниатюрнее. С Пэнси было потрясающе: она была горячая, мягкая, податливая, и всё было чудесно. Но она была недостаточно миниатюрной. Ему хотелось наблюдать, как она мучается. Как ее глаза в панике расширяются. Он жаждал смотреть, как она гадает, сможет ли вообще принять его. Он хотел, чтобы она раздвинула ноги и поняла, что это совсем не помогает. Ему хотелось, чтобы она думала, что он порвет ее еще до того, как войдет в нее. Это было жестоко и эгоистично… но его член напрягся еще больше от одной мысли об этом, заставив Пэнси задушенно пискнуть, пока она продолжала медленно насаживаться на него. Драко попытался очистить разум. Сосредоточиться на чем-то, что вернуло бы его в реальность. Его взгляд непроизвольно остановился на бедрах Пэнси, когда она снова подалась ему навстречу. У нее прекрасно получилось принять его… Ее влагалище было тесным и влажным, и все было так, как он себе представлял. Ну… почти все. Бледная кожа на ее бедрах сияла в теплом свете ламп. У Пэнси были красивые бедра. Просто… всё было не так, как ему хотелось. Она довольно легко приняла его, явно пользуясь своим предыдущим опытом. Любому другому парню показалось бы, что она словно создана для него. Но ему же хотелось, чтобы всё прошло не так легко. Пэнси приняла его еще глубже, и из ее груди вырвался стон. – Теперь можешь двигаться… Драко… пожалуйста… Он крепче сжал ее бедра и подался вперед, так что Пэнси уперлась спиной в стену позади нее, а стол скрипнул. Она охнула, и ему понравилось, как это прозвучало. Если бы он сжал ей горло, и она издала бы такой же звук, это заставило бы его потерять контроль. Он поднял взгляд и посмотрел ей в лицо, на котором отразилась смесь удовольствия и боли, когда он снова врезался в нее. Она зажмурилась и прикусила губу. Она терпела боль ради него? Он собрался было выйти, не желая делать ей больно, но она не позволила. Схватив его за талию, она открыла глаза. – Не останавливайся, – сказала она с легким кивком. – Мне приятно… У тебя всего лишь чуть больше, чем было у меня раньше. «Мне приятно… чуть больше…» От этих слов он вздрогнул. Он уже слышал это раньше. У себя в голове, когда фантазировал о ней. Представлял себе, каково это было бы… если бы она оказалась под ним. Драко закрыл глаза и не смог сдержаться. Воспоминания. Фантазии о той, кого он даже не видел уже почти полгода. Черт, нет. Только не сейчас. Он снова толкнулся внутрь, чувствуя, как стенки влагалища сжимают член. Пытаясь забыться. Пытаясь вспомнить. Позволяя себе фантазировать… о том, что он сделал бы с ней. Как бы ему хотелось просто схватить ее и… показать ей, что она сотворила с ним. В кого его превратила. И это продолжалось уже так давно. Сладостная пытка. – Не останавливайся, пожалуйста, – услышал он ее голос. И послушался. Убрав руку от ее бедра, он схватил ее за волосы. Если не открывать глаза, то почти можно было представить себе, что волосы были кудрявыми… он всегда фантазировал о кудрявых волосах. Другой рукой он крепче сжал ее бедро, притягивая ее ближе. Ему хотелось ощутить, какая она миниатюрная… и как его член переполняет ее. И что она не может принять его, даже полностью раздвинув ноги. – О боже… Драко… На этот раз он вторгся в нее безжалостно – на всю длину, а затем отстранился и снова вошел, заставив ее впиться ладонями ему в бицепсы. Она тяжело дышала и поскуливала, но Драко уже было не остановить. У него перед глазами мелькал ее образ. Ее длинные золотисто-каштановые волосы у него в кулаке. Ее шея, которую она подставила ему, выгнув спину. И бедра… ее миниатюрные бедра. Он знал, что она с трудом приняла бы его. Он трахал ее все быстрее. Жестче. Ее тяжелое дыхание разносилось по всему пространству кабинета. Стол скрипел, и звуки того, как ее спина билась о стену, лишь заводили его еще больше. Он понимал, что порой делает ей больно, толкаясь в нее, отчего стенки влагалища сжимали член. Она тяжело дышала и прикусила руку, чтобы удержаться от крика. А ему хотелось услышать ее крик. Хотелось увидеть, как ее лицо исказится от смеси удовольствия и боли, когда он растянет ее. Никто больше не сможет получать удовольствие с ней после него. Он бы приложил к этому все усилия. – Люблю, когда ты такая, – продолжая вбиваться в нее, прошептал он, притянув ее к себе за волосы и коснувшись губами ее уха. Она громко застонала ему в шею. – Люблю осознавать, что, несмотря на боль, ты все равно хочешь, чтобы я доставил тебе удовольствие, – он прикусил мочку ее уха. – Обожаю, когда ты теряешь голову. – Драко… – простонала она, прижимаясь к нему и обнимая. Его хватка в ее волосах стала еще сильнее. – Пожалуйста… я сейчас… Снова видения. Густые кудри. Карие глаза. Небесно-голубой цвет. Открытые ноги летом в юбке до середины бедра. Он стал вбиваться жестче. Уткнувшись лицом ей в шею, он начал целовать и прикусывать чувствительную кожу, заставляя ее задыхаться от приближающегося оргазма. Она отталкивала его, одновременно притягивая ближе, словно не могла справиться со всеми теми ощущениями, что он ей дарил. А они захлестывали с головой. И он знал, что причиной тому его размеры. Но он не мог остановиться. И не хотел. Потому что в своих фантазиях он сейчас уткнулся в шею девушки, между ног которой едва мог поместиться. Член входил в нее, и она с трудом могла его принять. От каждого толчка у нее перехватывало дыхание, и она едва выносила приятную боль, что он ей причинял. Он ощутил, как влагалище начало сжиматься на члене. Он вошел жестче и, дотянувшись пальцами до ее промежности, нашел клитор и надавил так легко, как только мог. – Ты кончишь, когда я тебе разрешу, милая, – прогудел он ей в шею, почувствовав, как она сглотнула. – Ты поняла? Он ощутил, как она кивнула. Он мог только догадываться, как она сейчас выглядела: каким было выражение ее лица при мысли о том, что ему единственному было позволено трахнуть ее. И о том, что подумали бы ее друзья, ведь он оказался у нее между ног первым из них всех. Стол скрипел от его мощных толчков, от ритма которых оба тяжело дышали. И тогда он почувствовал это… знакомое ощущение внизу живота, которое появлялось, когда он был один и давал волю своим фантазиям. Черт, сколько раз он мечтал о том, чтобы схватить ее за волосы и заставить встать на колени… Она вздрогнула, прижимаясь к нему. – Я почти… Черт, Драко! Это прозвучало бы так греховно из ее уст. Наверняка он сразу кончил бы. Он доставит ей удовольствие… если она будет хорошей девочкой. Потому что именно так он все это и представлял. Может быть, у него не было опыта, но он не был тупым. Он знал, что ему понравится… как ему будет приятно трахнуть ее. И он хотел, чтобы она кричала для него. – Значит, вот так ты хочешь? – выдохнул он, открыв глаза и опустив взгляд на свой покрытый смазкой член, скользящий в ее отверстии. – Хочешь кончить для меня вот так? Она яростно закивала, а затем охнула, когда хватка в ее волосах усилилась. – Я хочу, Драко. Пожалуйста, мне нужно… – Я знаю, что тебе нужно, – он лизнул ее ключицу и местечко на шее, где бился пульс, пальцами продолжая дразнить клитор… едва касаясь… недостаточно интенсивно… удерживая ее на грани. – Черт, ты такая хорошая девочка. Она заслужила это. Заслужила эту пытку. Она сама мучила его годами. Было справедливо отплатить ей тем же. – Скажи это, – его голос был хриплым: он чувствовал, что его собственный оргазм тоже близок. Черт, было так приятно. С ней было так хорошо. – Я хочу услышать это. – Сказать что? – тихо спросила она. Ее бедра начали дрожать. Мрачно усмехнувшись, он притянул ее ближе, задев какую-то точку внутри, отчего она зашипела ему в шею и впилась ногтями в спину. – Мое имя, – требовательно произнес Драко. – Назови мое имя. – Драко, – простонала она, пытаясь потереться об его пальцы. – Нет, – он резко дернул ее за волосы, заставив откинуть голову, и укусил за шею. – Ты не так называешь меня. Она замерла на мгновение. И явно что-то поняла. Он уже подумал было, что сейчас она столкнет его с себя, но она была слишком охвачена удовольствием, чтобы отреагировать должным образом. Поэтому она потянулась к нему. Ее дыхание коснулось его уха, пока он продолжал вбиваться в нее как можно жестче. – Малфой, – выдохнула она ему на ухо, и он надавил на клитор. Она выгнулась, принимая его еще глубже. Он прикусил ее шею и пошире раздвинул ее ноги, чтобы войти до основания. Она не издала ни звука. Лишь дернулась и задрожала, когда оргазм охватил ее. Оргазм, который подарил ей он. Влажные стенки влагалища тесно обхватили его, сжав член, как в тисках. Его удовольствие было уже так близко… – Кончай для меня, Драко. И вся магия рассеялась. Ее голос. Аромат. Волосы. Фигура. Внезапно он увидел всё это разом. Он потерялся в мире грез. Чего не следовало себе позволять. Никогда. И Пэнси. Черт. Это была Пэнси. Никто иной, как Пэнси. Он отшатнулся. Вышел без предупреждения, заставив ее охнуть оттого, что чувствительное влагалище внезапно опустело. Драко попытался полностью отстраниться, но Пэнси обхватила ладонями его лицо, вынуждая открыть глаза и осознать, что та девушка исчезла, превратившись совершенно в другую. Пэнси не злилась. Она погладила его лицо. – Ты ушел в себя, – просто сказала она. – Прости, Пэнс, я… Но она положила палец ему на губы, заставив умолкнуть. – Прекрати, Драко, – проговорила она, притягивая его ближе и обнимая за плечи. – Я знала, на что иду, когда соглашалась на это с тобой. Мы оба знали, что так будет. Он нахмурился, хотя она не могла этого видеть. Поэтому он обхватил ее талию и обнял так же крепко, как Пэнси обнимала его. – Надеюсь, я не сделал тебе больно, – пробормотал он ей в шею, наконец ощутив, как холодно было в пустом кабинете. Она тихо рассмеялась и отстранилась. – Я не смогу нормально ходить, наверное, еще неделю. Но это была приятная боль, Драко. Он улыбнулся и попытался надеть брюки. – Драко? – позвала она, спрыгнув со стола и принявшись поправлять одежду. – Да? – отозвался он, пытаясь снова завязать галстук. – А кто зовет тебя Малфоем? – еще тише спросила Пэнси, поправив юбку и подойдя к нему. Она смотрела на него так, словно пыталась отыскать что-то у него во взгляде, чего он не мог позволить ей увидеть. Но она и так уже знала ответ. Потому что ее взгляд на мгновение расплылся, когда ее накрыло осознание. Это была она. Всегда была она.***
Следующим вечером. – Наш первый нормальный раз? – с любопытством спросила Пэнси. Драко кивнул, глотнув виски. – Да. Который, как ты знаешь, был моим первым нормальным разом. Пэнси налила себе еще бокал вина, а затем плюхнулась на свой отвратительный розовый диван. – Интересно, – задумчиво пробормотала она, делая большой глоток. – И замороченно. Драко посмотрел на нее. Он сидел на кресле, уперев локти в колени. – Если честно, то вовсе и не замороченно, Пэнси, – он пожал плечами. – Это было просто воспоминание. – Но что за воспоминание? – требовательно спросила она. – В прошлый раз оно было о Святочном бале… Драко бросил на нее предупреждающий взгляд. Весь день ему не терпелось попасть к Пэнси. Он не мог ни о чем думать, кроме своего сна, и скрывать это от Поттера было непросто. Тот обожал всё вынюхивать. Тот еще сплетник. К счастью, для друзей двери Пэнси всегда были открыты. И у нее был алкоголь… У Пэнси Паркинсон всегда был алкоголь. Все, что нужно было сделать, это отправить ей сову с датой и временем, и она будет ждать его у камина с бокалом любимого напитка. И за это он просто обожал Пэнси. – Было ли в этом воспоминании что-то значимое для тебя? – она серьезно посмотрела на него поверх бокала с вином. – Ты просто смотрел или… был участником действия? Драко поморщился. – Господи, Пэнси, тебе обязательно корчить из себя ученого? Она хихикнула. – Во сне я не просто наблюдал, если ты об этом. – И что же ты вспоминал? – быстро спросила она, заинтригованно наклонившись вперед. – «Сомниум» предназначен для того, чтобы напомнить тебе о том, что ты подсознательно хотел бы исправить… Или о том, что могло бы послужить для тебя отправной точкой. «Нечто, что ты подсознательно хотел бы исправить…» Воспоминания замелькали перед глазами яркими вспышками… Девушка с темными волосами. Потемневшие глаза. Ее стоны, тяжелое дыхание и то, как она цеплялась за него, пока он безжалостно вбивался в нее. Ее ногти оставляли царапины на его коже. Глаза были закрыты, а на лице – смесь боли и удовольствия. И он не мог остановиться. Он видел золотисто-каштановые волосы. Они волнами спадали ей на спину и плечи. Карие глаза с золотыми крапинками были широко раскрыты. На щеках виднелся румянец, когда она вытягивалась под ним, пытаясь принять его в себя и постанывая. Она была такой хорошей девочкой… такой хорошей… для него… Он не видел больше никого, кроме нее. Пэнси всё поняла по выражению его лица еще до того, как он смог что-то объяснить. Несколько секунд он просидел в тишине, надеясь, что это не разрушит их дружбу. Она поняла причину, по которой он увидел во сне их первый секс, до того, как он сообразил всё сам. – Мне так жаль, Пэнси, – всё, что он смог выдавить из себя. – Тебя со мной не было, – ее голос тоже прозвучал тихо, но на губах появилась улыбка, и Драко ощутил облегчение. – Мысленно ты был где-то еще, Драко. Я догадывалась. Сделав большой глоток Огневиски, он склонил голову. – Я был там, где быть не стоило, – ответил он. – Ты был настоящим животным, – честно сказала Пэнси. – В один момент ты без предупреждения вошел в меня так глубоко, что мне показалось, ты порвешь меня пополам… Не то чтобы я жаловалась. – Еще раз приношу свои извинения, – он посмотрел на нее с почти скорбным видом. – Ты же знаешь, я бы никогда не сделал тебе больно. Я просто отвлекся… – На нее, – многозначительно проговорила Пэнси, и Драко понял, что эта тема еще не закрыта. – Это ведь не первая твоя фантазия, посвященная ей, не так ли? – ей нужна была голая правда. Малфой вздохнул, потирая затылок. – Нет. Пэнси помедлила. – Но эта была первой, которую ты смог обыграть в сексуальном плане, – она задумалась. – Я понимаю. Ты отвлекся… это был твой первый раз. Я помню, что ты попросил меня стать у тебя первой, потому что я не стала бы болтать, если бы ты оказался плох в этом деле. – Если честно, ты меня даже слишком разрекламировала, – усмехнулся Драко. – Девчонки с шестого курса не оставляли меня в покое до конца семестра. – Знаешь, я ведь тогда ощутила перемену в тебе, – продолжила Пэнси. – В тот вечер. Сначала ты был так осторожен… позволил мне контролировать процесс. А затем что-то изменилось. Он схватил ее за волосы. Укусил за шею. Широко раздвинул ей ноги, трахая так, что она уперлась спиной в стену. Воздух наполнили звуки похоти. Он прикусил ее губу, чтобы заставить ее замолчать. Положил руку на горло. «Такая хорошая девочка…» Он не мог объяснить, как вообще ему в голову пришли эти слова. И не было оправдания тому, что он использовал тело Пэнси для воплощения своей грязной фантазии. В которой Паркинсон даже не играла главную роль. – Перед тем, как мы снова начали встречаться в том году, я предупреждал, что с головой у меня не всё в порядке, – честно сказал Драко. – И я извинился тогда и буду продолжать извиняться. Я пытаюсь стать другим человеком. – Я знаю, – она снова улыбнулась ему. – И я уже давно простила тебя за то, что ты использовал меня как инструмент для того, чтобы обыграть фантазию, которую ты никогда не позволишь себе воплотить в реальности. И кроме того… Драко увидел, как ее улыбка превратилась в коварную усмешку. – Я все равно всё это время думала о твоем отце. И поделом ему. Некоторое время царило молчание – больше не неловкое. – Что, если бы ей это понравилось? – это был странный вопрос, но Паркинсон, казалось, жаждала получить на него ответ. – Что, если бы она спросила о тебе, и ее бы это завело? Драко почувствовал, как участился его пульс. – Если у нее есть голова на плечах, она будет держаться от меня подальше, – он подавил вспыхнувшие эмоции так быстро, как только смог. Нет, она не стала бы говорить о таком с Пэнси. Грейнджер никогда не рассматривала его в таком ключе. В последнее время она вообще не глядела в его сторону. То, что знала о нем Пэнси, было лишь верхушкой айсберга. То, что Грейнджер заинтриговала его загадочность, вовсе не означало, что она была готова узнать его настоящего. То, о чем он думал… то, что хотел сделать с ней… сказать ей… Черт. Он мог бы весь день нашептывать ей на ушко непристойности, только чтобы увидеть реакцию. Он ощутил, как безумная жажда этой реакции пробуждает что-то еще внутри него. Что-то, что он пытался запереть в тайниках своего разума. Нечто собственническое и опасное, с чем он, казалось, сумел совладать за все эти годы. И оно снова вскипало в нем… грозя переметнуться через край. – Она уже и так достаточно долго оставалась в стороне от всего этого, – глаза Пэнси блеснули. Она знала, что он сейчас рассматривает все возможные исходы этой ситуации – хорошие и плохие. – И если честно, я думаю, ей так же тяжело, как и тебе. Он был совсем не готов это услышать. Мысль о том, что Грейнджер точно так же воюет сама с собой, как и он, что-то взорвала внутри него. Вызвала шквал опасных мыслей и эмоций, которые тут же вырвались на поверхность, заставив его откинуться на подушки на диване Пэнси и глубоко вздохнуть. – Я всегда наблюдала за тем, как ты смотришь на нее, – голос Паркинсон прозвучал для него почти успокаивающе. – И до сих пор наблюдаю. – Я пытаюсь не смотреть. Я правда пытаюсь, – сказал он с безнадежным вздохом. – По-моему, я впервые заметила это через пару месяцев после того, как она дала тебе пощечину, – призналась Пэнси с усмешкой. – Ты ныл об этом несколько недель… А взгляды, которые ты бросал на нее… ими можно было убить. Драко прекрасно помнил эти взгляды. Тогда он впервые по-настоящему разглядел ее. Не ее волосы, тонюсенькие ножки или чрезмерно жестикулирующие руки. А ее. – Но потом я заметила, что ты смотришь на нее за ужином в Большом зале… И когда она проходила мимо нас в коридорах, ты забывал отпустить в ее сторону насмешливую шутку, – Пэнси говорила так, словно ей не слишком нравилось вспоминать об этом. – Я люблю Гермиону как сестру… но тогда, мне кажется, я ненавидела саму себя за то, что завидую какой-то лохматой девчонке. Настала очередь Драко смеяться. – Ты всегда была для меня номером один, Пэнс. – Я бы всё отдала, чтобы ты с таким же выражением лица думал обо мне, – честно сказала она со вздохом. – Но теперь, спустя столько лет ты скрываешь свои чувства и едва не задыхаешься от попыток ни в коем случае не проявить их. – Таков уж я, Паркинсон, ты ведь знаешь, – не было смысла отрицать это. Она явно знала о нем больше, чем он сам о себе. – Ты смотришь на нее так, словно хочешь, чтобы она принадлежала тебе. Бросаешь взгляд на ее бедра так, словно жаждешь овладеть ею, – голос Пэнси стал серьезным, и Драко ощутил, как в нем всколыхнулось чувство вины. Ему не следовало так смотреть на нее. Ему не позволено… – И тебя интересует, почему я никогда не позволял себе даже думать о том, чтобы заполучить ее? – откровенно спросил он, зная, что Пэнси начала приближаться к пониманию. – Я знаю тебя, Драко Малфой, – осторожно ответила она. – Ты никогда не смотрел так ни на меня, ни на какую-либо другую девушку. Ни разу. Вот она. Истина, которую невозможно было отрицать. – Я очень и очень плохой человек, – он попытался сказать это шутливым тоном. Но Пэнси не так-то легко было обмануть. – Ты хочешь сделать ей больно, – констатировала она. – А я не могу дождаться, чтобы увидеть это. Почему тон ее голоса изменился? Казалось, ее даже радовала подобная перспектива. – Пэнси, ты же знаешь, я не могу… – Почему ты отрицаешь это? – просто спросила она, внезапно меняя тему. Его глаза были закрыты на протяжении всего разговора, но он знал, что она внимательно за ним наблюдает. – Все эти годы… Драко, почему? Он сделал глубокий вздох, пытаясь успокоиться. – Потому что проще отрицать правду, чем признать неотвратимость этого всего, – сказал он больше самому себе, чем Пэнси. – Неотвратимость чего? – тихо спросила она. Он помолчал несколько секунд, подыскивая правильное слово. – Неотвратимость моего влечения, – наконец сказал он, и должно быть, это потрясло ее. – И к чему же именно тебя влечет? – она сместилась на краешек дивана в ожидании ответа. Одержимость. Опасные мысли. Мягкая кожа. Рука на тонкой шее. Следы от укусов везде, где только можно. Улыбки тайком ото всех. Волосы у него в кулаке. Раздвинутые бедра, по-прежнему слишком узкие для него. Ее нежная рука в его руке. Губы на его губах, объятия покрепче. Ногти, до крови впивающиеся в его спину. «Посмотри, как ты принимаешь меня – как хорошая девочка». Дрожащие тела. Экстаз, которого он никогда прежде не мог достичь. «Вот здесь… местечко внутри тебя». Руки у нее на талии. И никогда не отпускать. – К ней.