Му Цинфан

      Му Цин скучал… Возможно, он и ощущал бы эту эмоцию, но было немного не до того. Что же он такое делал? Хороший вопрос. Только, пожалуй, ему стоит начать рассказывать всё по порядку.       С той памятной вылазки, на которой она умудрилась потеряться, прошло примерно несколько месяцев, которые прошли под домашним арестом. Каким-то образом учитель узнал, что её потеряли, а после искали целую неделю. Да, те несколько дней, которые, как ей казалось, она провела сидя на одном месте, на деле оказались целой неделей. Для неё это был небольшим шоком, когда при ней озвучили количество дней, которые она провела в лесу.       В общем, после столь фееричного провала ей запретили покидать пик вообще. Только недавно её наставник сжалился и разрешил делать это — с условием, что без лично одобренного им сопровождающего она ни ногой за пределы пика Целителей. Сурово, но тут ничего не поделаешь. Хотя, она с куда большей вероятностью была рада, если вместо запирания её, подобно птице в клетке, и усиления контроля над ней, её просто научили лучше ориентироваться на местности. Впрочем, на её обычные будни запрет на пресечение пределов секты никак не повлиял, в отличие от ограничения перемещения по её периметру.       Что же касается причины, по которой ей не скучно, то… Она заключалась в том, что на неё скинули ещё одного пациента, помимо Юэ Ци. Можно было бы сказать, что она теперь была чем-то вроде личного врача для этих двоих. Всегда, когда эти двое оказывались на больничной койке — ей сразу становилось это известно, поскольку её всегда звали, когда нужно было позаботится о них.       Самое забавное, что эта двойка считалась самой проблемной, ибо даже ученики пика Байчжань — места, обитатели которого не могут прожить и дня без того, чтобы не подраться с кем-то — не были настолько проблемными.       Так кем был этот загадочный больной, отправленный ей под крылышко? Это был адепт пика печатей, имя которого Му Цин успешно забыл. А представлялся ли этот товарищ вообще? Хороший вопрос, ответ на который она откровенно забыла.       В сущности своей пик печатей специализировался на всех тех волшебных талисманах, о которых обычно упоминали в книгах о культивировании. Часть из этих талисманов весьма успешно продавалась пиком Андин, что приносило небольшой, но стабильный, доход секте ежегодно.       Удивлены? Думали, что раз этот мальчишка, который лет на пять, если не все десять её старше, является таким уж частым гостем пика Целителей, то он наверняка занимается чем-то до жути опасным или практикует какую-то супер-пупер сложную технику? А вот как всё скучно оказалось.       Ну, это только со стороны кажется, что занятие печатями — безобидная наука. На деле, неправильно нарисованная печать может выдать всё, что угодно. Повезет, если она просто не сработает, а если наоборот, то тем, кто находится рядом, только и остается надеяться, чтобы ничего непоправимого не случилось.       Так почему же такого, по идее, взрослого лба скинули мелкому недоучке, вроде неё? Все просто. В этом нет какого-либо заговора или чего бы-то ни было ещё. Дело в том, что у этого парня язык без костей. Она это буквально! Этот подросток, что так и пышет энергией, болтает о всём, о чём только можно и нельзя.       Из-за его практически не прекращающейся болтовни, больше похожей на монолог, чем на диалог, нередко наполненной специфическими терминами, которые используют печатники, большая часть его речи похожа на сплошной бред. В связи с этим не каждый способен выдержать поток обильной и непонятной для них информации. В большинстве случаев по этой причине от этого парня и отказывалась примерно половина его лечащих врачей. Вторая же половина делала это потому, что им быстро надоедало пытаться ловить этого парня, который сбегал каждый раз, когда понимал, что может двигаться.       В сущности, её подход к этому парню был не таким уж и сверхьестественным. Достаточно было сделать непонимающую моську при их первой встрече, когда парень только-только заикнулся о талисманах и, переборов стеснительность, попросить научить. Что сказать? Из этого парня получился просто потрясающий учитель, если не обращать внимание на то, что он слишком часто увлекается.       В сущности, создание печатей чем-то напоминало ей программирование из прошлой жизни.       «Ха-х… Понадобилось всего-то умереть, чтобы начать заниматься программированием. Пускай и не таким, которое было в моём мире, но всё-таки…» — ехидно думается ей, когда она слушает очередную идею снова попавшего на больничную койку шисюна и своего учителя печатей по совместительству.