***
Приближается конец октября, принося за собой прохладу и сырость. Гриффиндорская команда по квиддичу тренируется с возобновленным рвением. Количество домашней работы и тестов все увеличивается. Тыквы снаружи хижины Чуи растут и растут до невозможных размеров – он готовит их к ежегодному пиру в честь Хэллоуина. Ученики гадают по поводу нашествия эрклингов. Профессор Соло вежлив, но отстранен. Он больше не вступает в дуэли в классе – Рей теперь тренируется с Сеффом Хэллиным, который вылечился от бормотания – и теперь он просто наблюдает за семикурсниками, выхаживая вокруг, избегая случайных заклинаний и скупо раздавая замечания, когда замечает таковые. К моменту, когда наступает тридцать первое октября, Рей мастурбирует, думая о своем профессоре, еще четыре раза. Это становится проблемой. Она едва ли смотрит на него в классе. Что вполне его устраивает, потому что для него не проблема едва ли замечать её существование. Хэллоуин в этом году выпадает на вторник. Чуи раньше отпускает класс с занятия по уходу за магическими существами, чтобы начать таскать тыквы в замок для пира. — У нас есть пара часов перед ужином – хочешь порыскать в Выручай-комнате? — спрашивает Финн Рей, пока они ждут Роуз у ограды, собирающую вещи. Рей уже собирается сказать да – это действительно интересно – но в этот момент Роуз перепрыгивает через ограду и Финн тут же берет её сумку, перекидывая ремень через плечо. Это такая простая вещь, которую Рей видела много раз, но сегодня по какой-то причине это как удар ножом в сердце. — Вы идите, — говорит она. — Я немного пройдусь, а потом вздремну. — Ладно, тогда увидимся на ужине, — дружелюбно говорит Роуз. Её темные глаза мерцают. — Может быть, ты встретишь высокую, темную, задумчивую фигуру в тумане. — Тебе не стоило показывать ей те магловские фильмы летом перед шестым курсом, — ворчит Рей на Финна. — Она просто помешанная. — Эй, это ты включила ей Гордость и Предубеждение, не я, — возражает Финн, смеясь. Рей фыркает и машет на прощание Финну и Роуз, разворачиваясь, чтобы не видеть их переплетенные пальцы. В этот день действительно туманно, и она накладывает на себя согревающее заклинание, чтобы сильный холод не добрался до неё, пока она идет по границе Запретного леса; призрачные переплетения деревьев подернуты серебром на концах клубящимся дымчатым туманом. Она останавливается посмотреть на жуткую сцену, думая о эрклингах, скрывающихся между веток. Она размышляет, сможет ли услышать их пение снова. Большинство студентов избегают ходить рядом с лесом, и некоторые слишком параноидально носят затычки в ушах, но в восемнадцать лет Рей не является ребенком по магическим законам. Она уже должна быть не подвержена правилам. Теоретически. Она решает уйти прочь, на всякий случай. Перед тем как она делает хоть шаг, что-то мягкое трется о её ногу. Рей отправляет это что-то в полет. На автомате срабатывают инстинкты, она отпинывает вещь ещё до того, как успевает посмотреть, что это. Возмущенный вой прорезает воздух, более раздражительный, чем скреб ногтей по меловой доске. Пара желтых глаз уставились на неё сквозь туман. — Эй, не хлопочи – ты сам залез мне под ноги, — огрызается Рей на кота Ункара Платта. Мистер Блинчик шипит ей в ответ. — Брысь! Толстый кот завывает снова и затем – к большому удивлению Рей – уносится в сторону леса, его большой пушистый хвост видится ей в последний раз, прежде чем растворяется в подлеске. Вот черт. Не важно, как сильно она ненавидит этого кота, Рей решает, что при хорошем раскладе не может позволить ему стать добычей эрклингов, гиппогрифов или гигантских пауков – особенно, если это будет частично её виной, потому что она пнула и шикнула на него. Не говоря о том, что Платт отыграется на студентах, если его кот пропадет. Она сделает все быстро. Мистер Блинчик не должен был убежать далеко, и он слишком толстый, чтобы забраться на дерево. Она быстро догонит его и оглушит или обездвижит и вернет в замок. Она принимает решение и пускается вдогонку. Туман расступается перед ней, когда она растворяется в Запретном лесу.Глава 7
29 января 2022 г. в 09:06
Первый раз Рей Ниима мастурбирует с мыслью о профессоре Защиты от Темных Искусств поздним днем в один из следующих дней, и ей жарко от большого количества сливочного пива, которое она выпила вместе с Финном и Роуз в Трех Метлах в Хогсмиде.
В сливочном пиве не так много алкоголя, и она не чувствует себя пьяной, но уже близка к краю. Рей легкая на подъем. Она не пьет в магловском мире. Но сливочное пиво – магическое, что означает, что оно не навредит. Магический мир не вредит и никогда этого не сделает.
Все же она относится к выпивке более ответственно, чем другие семигодки, и отказывается от всего, что крепче огневиски, которое она попробовала в семнадцать и которое пахло как пятна на диване родительской гостиной.
Возвращаясь в Хогвартс, Финн и Роуз пришли к соглашению, что будет неправильно не насладится оставшимися дневными часами и не пройтись по берегу Черного озера. Рей глядит в глаза её лучших друзей, наполненные желанием, которое не так уж незаметно, и она просто – уносится во весь опор, говоря, что ей нужно учиться и что она встретится с ними за ужином.
Если быть честной, то она чувствует облегчение от того, что наконец-то находится в одиночестве. С того самого занятия по ЗоТИ вчерашним утром, её одногруппники допрашивали её о их с Соло родственных палочках. Финн и Роуз, в частности, думают, что это забавно, учитывая их парные патронусы, и размышляют об этом вслух, а Рей продолжает отстреливаться, что не имеет ни малейшего понятия.
Потому что это так и есть. И каждый раз, когда случившееся в классе продолжает обсуждаться, её единственная клетка мозга думает о том, что было после. Профессор Соло, застегивающий манжеты своими большими пальцами. Капли пота, дразняще проскальзывающие по его бледным вискам. Его темные волосы – мокрые и вспотевшие.
Нежный взгляд его глаз, когда он упомянул её вернувшиеся веснушки.
Вероятнее всего он ничего не имел в виду. Дразнил её, как и всегда.
Но все же – все же – это дьявольский удар злостной неудачи – факт, что она встречает его на пути обратно в замок. С ним рядом идут директор Кеноби и два других учителя – По Дэмерон и Джин Эрсо-Андор. Они, видно, шли от хижины Чуи, но с тем же успехом могли выходить и из Запретного леса.
У Рей не было занятий с инструктором по полетам с первого года, но она и Дэмерон часто были не в ладах за все её время в Хогвартсе. Он считает её самым проблемным игроком, который только бросал тень на его поле квиддича. Она думает, что он худший судья за всю историю спорта.
— Мисс Ниима, — прохладно кивает он.
— Профессор Дэмерон, — ворчит она.
— Мне так нравится заботливое окружение взаимного уважения, которое мы достигли в нашем учреждении, — ярко говорит Оби-Ван. — Здравствуйте, Эвридика. Только что вернулись из Хогсмида, насколько я понимаю?
Рей кивает. Профессор Соло стоит позади группы, высокий, как башня, возвышающаяся над горизонтом, смотрящий в точку поверх её плеча. Его бледные черты стали еще более неразборчивыми, пока она смотрела, и у нее появляется самая странная из догадок – мысль, будто он надевает маску, скрывающую его самого внутри, и использует её тогда, когда появляется нужда.
Но зачем ему пользоваться ею сейчас?
Она так пристально его изучала, что понадобилось время, чтобы понять, что Оби-Ван все ещё говорит.
— …довольно добр, чтобы ответить на мою сову вчера. После копания в книгах он определил, что, по-видимому, это был эффект обратного заклинания.
Поначалу Рей не имеет ни малейшего понятия, о чем говорит директор. Она неистово пытается сложить все части мозаики. Соло, должно быть, сказал директору, что произошло в классе, и Оби-Ван написал Сан Текке об этом, держа создателя палочек в курсе событий.
— Так это как Приори Инкантатем, получается? — Рей кидает торжествующий взгляд в сторону Соло.
— Да, — подтверждает Оби-Ван. — Приори Инкантатем. Среди экспертов, специализирующихся на палочках, это явление приписывают к типу резонанса между палочками с родственными сердцевинами.
— Это так интересно, — говорит Джин, и Рей думает, знает ли об этом весь факультет. На секунду она погружается в разрастающийся кошмар, где её учителя сплетничают о её и Соло палочках за чашкой чая. — Но, конечно же, — продолжает Джин, поворачиваясь к Соло, — это препятствует дуэльным занятиям.
— Так и есть, — соглашается он. — Мисс Ниима и я не будем состязаться в парной дуэли до конца года. — Его губы изгибаются в слабую кривую усмешку. — Что для меня является облегчением, потому что она способна нанести серьезные повреждения.
Другие учителя смотрят на неё, впечатленные, хотя Дэмерон и делает это с большей неохотой. Глаза Рей впечатались в землю. Она стоит неподвижно, как статуя и с такой же вероятностью может превратиться в своего патронуса, лань, и умчаться прочь. До Хогвартса она была помехой дома, самой бедной из бедных детей в школе – она никогда не научилась принимать комплименты.
Особенно исходящие от него – слишком сложно их вынести.
— Она быстро двигается, а её заклинания точны, — тон Соло беспристрастный. Его слова звучат как профессиональная оценка. Это заставляет её кровь бешено стучать в венах. — Если она получит достоточно баллов на экзаменах, то, полагаю, сможет претендовать на участие в программе подготовки авроров.
— Непременно передам эти слова Кассиану, — говорит Джин. — Они отправляют бумаги с заявлениями через несколько месяцев. Продолжайте трудится, мисс Ниима.
Муж Джин – глава британского отдела авроров. Рей немного в тупике из-за того, что Соло только что замолвил за нее словечко. Она не может понять, зачем ему делать для неё подобное.
Учителя продолжают свою прогулку, и у Рей не остается выбора, кроме как пойти с ними. Она бы не стала этого делать, но Джин и Оби-Ван выжидающе смотрят на неё, потому что очевидно, что она тоже направляется внутрь, и она шагает рядом, пока они разговариваю о её занятиях, погоде и том, как сильно она ожидает первую игру в квиддич. Она отвечает так вежливо, как может, но все выглядит... неестественно. Она едва ли может поддерживать такой разговор ни о чем со своими сверстниками, кроме Финна и Роуз – что уж говорить о профессорах, учитывая, что её разум витает в облаках от присутствия Соло и сливочного пива.
В конце концов Джин и Оби-Ван оставляют её в покое – спасибо Мерлину, но нет, потому что она позволяет себе расслабиться и замедлить шаг...
... и Соло, идущий позади, налетает на неё.
Такое чувство, будто она столкнулась с чертовым ходящим деревом.
Рей спотыкается. Пара сильных рук ловит её за талию перед тем, как она упадет на землю, подтягивая её вверх к твердой и невыносимо широкой фигуре.
Профессор Соло теплый. Он полностью окружает её, её персональная, с запахом сандалового дерева, печь. Мир не исчезает, но становится менее реальным, и остается только он и его бешено стучащее сердце, бьющееся о её спину.
Его пальцы охватывают всю её талию. Рей ничего не может поделать – она задыхается от осознания. Резкий вдох предшествует скорому сорвавшему выдоху сквозь зубы со стороны её учителя, звучащего близко – ох, так близко – к её уху, перед тем как он делает шаг назад.
Он, вероятно, раздражен тем, что она встала у него на пути.
Его левая рука сползает по бедру, отпуская её.
Это случайность. Она знает, что это случайность. Но это не останавливает её от таяния от мимолетного ощущения его большой горячей ладони, изгибающейся над выступом её бедра. Не останавливает её от кусания нижней губы из-за того, что его прикосновение приятно, и для того, чтобы сдержать стон – так это хорошо.
Не останавливает её от желания повернуться, посмотреть ему в лицо…
Но она не может. Быстро, как молния, он продолжает идти вперёд, его длинные стремительные шаги уносят его дальше и дальше. Она пытается догнать его, прежде чем понимает, что делает, прежде чем успевает обдумать свой поступок.
— Профессор Соло… — зовет она, её разум полон рассеянных мыслей, нервы жужжат, — подождите…
Он останавливается и поворачивается. Так медленно, неохотно, его руки спрятаны в карманы. Она всегда раздражает его – по правде, у него, должно быть, терпение святого.
Другие учителя уже ушли далеко, слишком занятые разговорами друг с другом, чтобы заметить, что происходит. Никто кроме Рей не знает, что она подвыпившая, что между ног у неё мокро, что пристальное внимание Соло заставляет её чувствовать себя как бабочка, пригвожденная к доске, когда она останавливается перед ним.
Никто не может этого знать.
— Спасибо, — говорит она, — за вашу помощь с…
— Вы все сделали сами, — твердо отрезает он. — Я не сказал Джин ничего, что бы ни заметил своими собственными глазами. Нет нужды благодарить меня. Вы заслужили это. Вы очень хороши, мисс Ниима.
Её душа сияет от его похвалы. Она кивает, забывая, как говорить, и ничего не остаётся, кроме как идти рядом с ним, нагоняя директора Кеноби и профессоров Эрсо-Андор и Дэмерона.
У входа в Большой зал Рей открывает рот, чтобы пожелать учителям хорошего дня, но Оби-Ван успевает заговорить первым.
— Кстати, Эвридика… Я сделаю официальное заявление, но раз уж вы здесь… Пожалуйста, обратите внимание своих друзей на то, что Запретный лес находится под запретом. Мы сейчас боремся с неприятным нашествием эрклингов. Они могут стрелять шипами, вы же знаете?
— Эрклинги, — беспомощно повторяет Рей.
Это объясняет пение, которое она слышала той ночью. Эрклинги – существа маленькие, но хор их нашествия вполне мог бы раздаваться на такие далекие расстояния.
Но это не объясняет большой арбалет Чубакки другой ночью, потому что эрклинги максимум ростом три фута.
Но затем, если вспомнить разговор Чуи и Соло подробнее, то преподаватели еще не поняли, с чем им придется столкнуться. И не это так уж неправдоподобно как предсказания кентавров о скором конце света, так как эрклинги злые и едят детей.
Что, конечно же, очень печально, но для Рей это все сейчас не важно. Она просто хочет остаться наедине с водоворотом мыслей, но, если она проведет еще секунду рядом с профессором Соло, то попросту взорвется.
Рей прощается с учителями и устремляется в гриффиндорскую башню. Она покрывается румянцем с головы до ног, и это совсем не из-за сливочного пива. Все её тело слишком чувствительно; несмотря на осеннюю погоду, сегодня она надела юбку, потому что джинсы в стирке, и теперь голые бедра трутся друг о друга при каждом шаге, и это невыносимо. Её грудь чувствуется почти опухшей от того, что она просто знает, что она у неё есть, каждое трение сосков о лифчик выманивает из неё стон все больше и больше. Стон, который она сдерживает до тех пор, пока не вваливается в спасительно пустую гриффиндорскую гостиную, портрет Полной Дамы закрывается за ней.
Это её заслуженное наказание. Должно быть. Ей никто никогда не нравился до этого, и она частенько смеялась над своими задурманенными гормонами одногруппниками. И сейчас это все валится на неё. Как прорвавшаяся дамба.
Её комната пуста. Она знала, что так и будет; Джанна, Талли и Джесс всегда возвращаются последними из Хогсмида. Их не будет еще несколько часов.
Комплименты профессора Соло вращались в голове Рей с самого момента, когда она ушла из Большого зала, и сейчас они усиливаются в тишине. Он думает, что она способная. Он думает, что она быстро двигается. Точная. Достойная.
Вы очень хороши, мисс Ниима.
Рей расстёгивает лифчик и стягивает его, не снимая рубашки. Роуз научила её этому. Она сбрасывает туфли и падает на спину на кровать. Все чувствуется таким неправильным и диким. Её это не волнует. Она горит. Позже она будет винить сливочное пиво за опущенные запреты. Она будет винить в своей гиперчувствительности глубокий, урчащий голос Соло, говорящий другим учителям, что она достойна её магии, в момент перед тем, как его руки окружат её талию, будто она изящная и крохотная вещь.
Вы заслужили это.
Бесцеремонно Рей скользит трясущейся, но решительной рукой в трусики. Она уставилась в потолок. Дыхание задерживается, когда пальцы пробегают по её возбуждению. Черт. Она знала, что промокла ещё на пути сюда, но не думала, что настолько сильно, когда средний палец без сопротивления проталкивается внутрь.
Она слышала, что говорят другие девочки. Большинство из них предпочитает сначала медленный темп, им нравится подразнить себя. Рей не видит в этом смысла. Она становится слишком нетерпеливой, когда пытается так делать, и конец все равно один и тот же. Бессмысленно оттягивать его.
Она добавляет второй палец и пытается установить ритм. Это она научилась делать сама, запертая в своей комнате, чтобы не попадаться на глаза своим родителям, пока у неё внутри распускаются цветы тепла, для которого требовалось время, чтобы понять, что происходит.
Её фантазии всегда были безымянными. Почти всегда бесформенными. Просто кто-то трогает её вместо самой себя, кто-то нежно обнимает, как в том сне у озера. Просто кто-то, кто угодно.
Однако сейчас она представляет Бена Соло. Она помнит его твердое, несгибаемое тело, встретившееся с её спиной меньше часа назад. Мускулы. Он состоит из чистых мускулов – должен состоять, учитывая, как пуговицы рубашки натягиваются на груди. Она сидела бы на его бедре и чувствовала себя такой маленькой, окруженной им, в безопасности, и он бы поднял её за талию, словно она ничего не весит, затем посадил бы на свой…
Рей краснеет и дрожит, её глаза закрываются, а большой палец загнулся к ладони, костяшкой давя на клитор. Её спина выгибается, а свободная рука лихорадочно комкает рубашку на груди, пальцы неосторожно нащупывают соски для большей стимуляции. Там внизу он тоже был бы большим. Было бы туго, но она приняла бы его всего, и он был бы горячим, твердым и толстым внутри неё, задыхаясь ей в ухо.
Очень хорошая, мисс Ниима.
Она уже знает, как эти слова будут звучать. Он сказал ей чуть раньше. Ей не нужно выдумывать их. Она быстрая, точная и заслуживает этого. Она хорошая девочка. Она может быть такой хорошей девочкой для него.
Рей стонет. Её пальцы двигаются быстрее. Она так близко.
Она представляет его сильные руки, окружившие её слабую фигуру, пока он трахает её. Будет он нежным или грубым? Она думает, что ей может понравиться немного грубости. Она думает, что его карие глаза засветятся, когда она покажет, что может принять всё, она думает, что призрак его маленькой улыбки может смягчить угол его губ так же, как на дуэли, когда он увидел, на что она способна. Её ищущие пальцы задевают то чувствительное местечко внутри неё, которое она иногда случайно находит, и она начинает взрываться в темноте закрытых глаз.
Она вся в поту. Её запястье ноет. Соски побаливают от щипков и дергания. Но она почти на грани и заслужила это. Профессор Соло так сказал. Она заслужила. Хорошие девочки заслуживают кончить.
Кончите для меня, мисс Ниима.
Рей так поглощена своей фантазией, что почти слышит, как он произносит эту фразу. Будто он вместе с ней в комнате.
— Да, сэр, — хнычет она вслух.
И оргазм поглощает её как приливная волна.
Она хватает ртом воздух, пока мир рассыпается на миллион кусочков, бедра дергаются под её рукой. Она корчится в поклонении яркому ослепляющему удовольствию, заполняющему всё тело. Её трусики полностью промокли.
Она думает о Бене Соло, целующим её шею, когда она падает на него, вся измученная и уставшая. Такая хорошая, пробормотал бы он. Такая хорошая девочка. Такая красивая, когда кончаешь.
Рей лежит на матрасе, дыхание понемногу возвращается в норму, будто она пробежала целую милю. Последствия такого интенсивного физического опыта всегда оставляют её опустошённой. Ей нужно, чтобы кто-нибудь обнял её. Ей нужно, чтобы кто-нибудь сказал, что любит её.
Но она ни к кому не может обратиться по этому поводу. Поэтому она одна в комнате, поэтому она быстро стирает странные мечты о своем проклятом профессоре перед тем, как вернутся её соседки.
Она вздрагивает, вытаскивая пальцы и вытирая их о простыню. Нужно будет наложить очищающее заклинание. Умыться и одеть новую пару трусиков. Но в первую очередь она повернется на бок, всхлипывая, зароется лицом в подушку, и несколько слезинок прольются из её глаз.
Я так одинока, думает Рей. Её разум уже никуда не торопится. Он подозрительно спокоен и мрачен. Так сильно одинока.