the heartbreak prince

      Запретный лес старый и огромный. Он был здесь еще до того, как в десятом веке был построен Хогвартс, и его деревья считаются древними. Переплетение буков, дубов, сосен, платанов и тисов растут достаточно близко друг к другу, чтобы блокировать дневной свет. Холодная, мокрая тьма целиком поглощает Рей.       Люмос, проговаривает она в голове, и из её палочки появляется маленький шар голубовато-белого света. Его едва ли хватает, чтобы видеть окружающие вещи, но она не может рисковать и сделать его больше – он и так довольно заметен, а лес является домом для существ намного больше и опасней эрклингов. На втором году обучения она, Финн и Роуз немного побродили по нему и столкнулись с акромантулом; это было той ещё историей.       Тут есть тропа – если Рей будет следовать ей, то не стоит слишком переживать.       К несчастью, у мистера Блинчика другие планы. Этот маленький гремлин, к её удивлению и сожалению, прекрасно уворачивается от оглушающих заклинаний и устремляется вглубь леса. В результате прошел почти час погони, и она не имеет ни малейшего понятия, где находится. Тропа осталась далеко позади.       Единственное облегчение заключается в том, что мистер Блинчик очень толстый и производит много шума. Таким образом, Рей не составляет труда следить за ним, даже если он исчезает из её поля зрения. Ей просто нужно следовать за звуком шуршащих листьев и хрустящих веток под кошачьими лапами.       Она, наконец, догоняет его только потому, что он застыл. Он поджал под себя белые лапы и пригнул уши. Его желтые глаза широкие, как тарелки, сияющие при свете палочки.       — Вот ты где, глупый кот, — бормочет Рей, поднимая его. Он не сопротивляется, но напрягается, будто готов вырваться из её рук в любой момент. — Мерлинова борода, ты тяжелее, чем…       Что-то продирается сквозь деревья спереди.       Рей замирает.       Нокс, говорит она мысленно, и шар света исчезает. Она остается в полнейшей темноте с тяжелым мистером Блинчиком на руках.       Что-то мягко ревёт, затем начинает петь, укореняясь в подлеске. Это нелепая пародия на человеческий голос, и это определённо не эрклинг. Профессор Вирс в прошлом году научил их песне эрклингов для распознавания – “Во тьму мы летим, шепотом на крыльях ночи, следуй за нами, наша милая мелодия, над улыбающейся луной…” – но это не похоже ни на один язык, который Рей могла бы узнать.       Она не делает чести Гриффиндору, пугаясь, но песня ножом следует по её позвоночнику, острая и ледяная.       Существо уже в нескольких шагах от неё. Даже если оно и может увидеть её темноте, как многие лесные животные, она скрыта от его взора стволами деревьев и растительности так же, как оно скрыто от неё. Она, возможно, может уйти, да? Нужно просто быть очень тихой…       Песня останавливается, заменяемая порывистым, грохочущим сопением.       Существо принюхивается.       Рей пускается наутёк.       За спиной раздается рык, и она тут же понимает, что охота началась.       Она спотыкается о корни деревьев, ветки царапают её ноги. Мистер Блинчик вцепился ей в плечо, его когти вгрызлись в кожу, и он издает ужасные и жалобные стоны, но им не сравниться со звуками огромного незнакомого существа, напирающего позади. В боку начинает болеть, а сердце готово выпрыгнуть из груди, но у Рей нет выбора, ей нужно продолжать бежать.       Лабиринт деревьев заканчивается поляной. Солнце уже село, на мутном небе появились первые звезды. Туман смещается в сумерках.       Позади неё ломается ветка. Мистер Блинчик шипит, его шерсть встает дыбом.       Рей медленно поворачивается.       И вот тогда-то она видит мантикору.       Это одно из опаснейших существ магического мира. До теперешнего момента она только видела картинки в книгах. Мантикора размером с хижину Чуи, с рыжевато-коричневым мускулистым телом льва и сегментированным хвостом скорпиона, закрученным на конце, где находится жуткое острое жало с блестящими каплями смертоносного яда.       У существа человеческое лицо, мужественное и выпуклое, окруженное лохматой гривой. Оно смотрит на неё голодными глазами, губы расплылись в оскал.       Мантикоры не говорят, хотя и могут. Они ревут, рычат и поют, когда выслеживают и едят свою добычу.       Существо прыгает на неё.       Рей инстинктивно направляет палочку на животное, выкрикивая первое пришедшее в голову заклинание.       — Остолбеней!       Заклинание отскакивает, не повредив бок существа.       Их кожа невосприимчива к большинству заклинаний – как же она забыла.       Ей ничто не осталось, кроме как бежать дальше.       Рей срывается на бег обратно в сторону деревьев, мистер Блинчик визжит и в панике цепляется за неё когтями. У неё течет кровь, но боль кажется второстепенной по сравнению с адреналином. Она выстреливает заклинание за заклинанием, срезая деревья, чтобы заблокировать дорогу, превращая землю в глину и зыбучий песок, зачаровывая кусты и лозы расти больше и извиваться. Всё, чтобы замедлить её преследователя, чтобы выиграть побольше времени.       Начинает идти дождь.       Сначала он только моросит, капли воды разбрызгиваются сквозь крохотные разрывы между кронами деревьев. Но постепенно он превращается в оглушающий потоп.       Рей добирается до тисовой рощи, силуэты деревьев поднимаются к небу будто застывшие скрюченные тени. Она прячется за одним из толстых, чешуйчатых стволов. Мистер Блинчик снова вопит, и она накладывает на него парящие чары, подкидывая его на ближайшую ветку. Он по крайней мере имеет хоть какое-то чувство самосохранения, потому что вжимается в листья и исчезает из виду. Мантикора не будет обращать внимание на кота, пока человек – предпочтительная еда – находится поблизости.       Рей напрягает слух, вслушиваясь в хоть какой-то знак, что существо приближается, поверх шума ветра и дождя. Ей нужна помощь. Она понятия не имеет, где находится тропа и как вернуться к замку.       Никто не знает, что она в лесу. И что за ней охотится мантикора.       Она с силой сжимает палочку дрожащими пальцами. Сосредотачивается, вспоминая самые счастливые моменты. Профессор Соло говорит Джин, что она будет хорошим аврором. Джин, обещающая замолвить словечко перед самим Кассианом Алдором.       Я сдам экзамены и буду работать в Министерстве, говорит сама себе Рей, закрыв глаза, пока дождь смешивается с её слезами. У меня будет свой дом, свой счет в банке. Я стану аврором. После Хогвартса у меня целая жизнь впереди. Жизнь, следующая за сегодняшней ночью.       Экспекто Патронум.       Появляется серебряная лань, сияющая в мокрой тьме так ярко, будто состоит из лунного света.       — Найди Бена Соло, — командует Рей сквозь ком в горле и стучащие зубы. — Скажи ему, что я в Запретном лесу. В тисовой роще.       Бархатные уши лани дергаются, и она исчезает, высоко прыгая к верхушкам деревьев, оставляя звездный след за собой. Рей смотрит за ней до того момента, когда уже нельзя ничего различить.       Рей пригибается, стараясь уменьшиться так, как только возможно. Она остро сожалеет о том, что оставила свою мантию после уроков; дождь становится настолько сильным, что чуть не режет кожу, и она чувствует себя замерзшей и несчастной, её руки и ноги сильно расцарапаны ветками и когтями мистера Блинчика.       Хорошо то, что она оторвалась от мантикоры. Большое количество тисов, сосредоточенных на клочке земли, предоставят какую-никакую защиту. “Обычное заблуждение, что тисы являются символом смерти, потому что находятся на кладбище”, говорила профессор травологии Ларма Дарси еще на первом году обучения. “На самом деле они означают возрождение. Они ни хорошие, ни плохие; они поддерживают баланс. Они могут быть использованы для защиты. Это очень мощные деревья.”       Рей наколдовывает серебряный кинжал. Он скользит в её руке из-за дождя, но у неё получается вырезать единственную руну на стволе дерева – два крыла и звезду посередине. Символ феникса, знак защиты от зла. Хотя изучение древних рун и является больше теоретическим предметом, не то, чтобы у Рей много идей, как выйти из сложившейся ситуации. Даже если руна, выгравированная на тисовом дереве, и не сработает, то это лучше, чем ничего.       Она заставляет кинжал исчезнуть и ждет. Дождь продолжает лить. Становится темнее и холоднее.       Её сердце пропускает удар, когда она снова слышит мантикору. Существо не способно тут же её учуять из-за грозы, но оно рыскает неподалеку. Его песня мягко льется сквозь какофонию звуков.       Оно приближается. Рей давится всхлипом, вспоминая защитные заклинания, готовя их. Магия не пройдет сквозь кожу, но если ей удастся попасть в глаза или в открытый рот…       Она чувствует себя такой маленькой. Маленькой, замерзшей и одинокой. В её голове только мысли о страхе неминуемой смерти.       Внезапно – шаги. Звук бега. Короткая стычка, за которой следует неизменный звук заклинания, прорезающего воздух.       Мантикора кричит от боли. Крик почти можно принять за человеческий, но он слишком скрипучий и откликается у краев.       Другой голос, кричащий в ночь, дождь и ветер, определенно человеческий, и она сразу может определить владельца.       — Рей!       Она не думала, что он знает её прозвище. Не думала, что он обращал внимания, как её называли другие ученики в классе.       Рей встает и выстреливает в воздух сноп красных искр, позволяя Соло обнаружить себя. В ответ, шар света начинает сиять в нескольких шагах от неё, и затем она видит его, пойманного в голубоватом свечении, когда он подбегает к ней. На нем белая рубашка, черный галстук и брюки, без пиджака или мантии. Она думает, что он, должно быть, одевался, чтобы пойти поесть, когда её патронус нашел его.       Он достигает её в тот же момент, когда рычащее лицо мантикоры появляется из мрака позади него.       Рей действует быстро, выстреливая заклинание ослепления. Мантикора оступается, её глаза опухают. Покалеченные с краев, смесь нарывов и опаленной шерсти. Какое-то кислотное заклинание – и темное, по его виду. Рей хватает Соло за руку и затаскивает его в тень тисового дерева, где она вырезала руну.       Они успевают спрятаться ровно в тот момент, когда целительные способности мантикоры начинают действовать. Кожа начинает сглаживаться, глаза выглядят как новенькие. Она бросается вперед…       И останавливается.       — Что за… — Соло оглядывается вокруг дерева в замешательстве, пока животное ходит вокруг, не желая или неспособное подойти ближе. Рей видит, как темные глаза учителя замечают руну на стволе дерева, затем переводятся на неё. — Нужен серебряный кинжал, чтобы достичь защиты такой силы.       — Я знаю, — говорит Рей. — Я наколдовала его.       Он пристально смотрит на неё.       Вообще-то он выглядит немного нелепо, удивившись настолько сильно, учитывая ситуацию. Он мотает головой, будто очищает мысли.       Рей указывает на мантикору.       — Это не эрклинг.       — Может мы обсудим способы Оби-Вана не распространять панику в другое время? — парирует Соло. — Защита не прослужит долго – и как только мы произнесем атакующее заклинание внутри периметра, она пропадет. Рей, послушай меня.       Она так и делает, отворачиваясь от животного в сторону учителя. Промокшие под дождем темные волосы прилипли к его бледному, узкому лицу. Его глаза горят, полные решимости, но сейчас он самое безопасное, что она знает.       — Я научу тебя проклятию. Мы должны будем наложить его одновременно – согласно моим исследованиям, наши родственные палочки увеличат его силу десятикратно, и мы сможем убить существо, но у нас будет только одна попытка. Тебе нужно сделать все правильно с первого раза. Сможешь сделать это для меня?       Она кивает. Он ворвался в Запретный лес, чтобы спасти её. Она не подведёт его.       Соло учит её заклинанию. Сначала она запоминает слова, затем движение палочкой. Все это время мантикора ходит по кругу, рыская туда-сюда, скорпионий хвост щелкает, человеческое лицо глумится. Мягко мычит.       — Готова? — спрашивает Соло.       — Да.       Они двигаются в унисон, отражения друг друга, нацеливая палочки на громыхающую тень в темноте. Слова заклинания – Сектумсемпра; оно срывается у неё с языка, когда запястье прорезает воздух вместе с рукой профессора Соло.       Магия течет через вены в кончики пальцев, через палочку и затем в воздух, взрываясь вспышкой ослепляющего белого света, рядом с заклинанием, вылетевшем из палочки Соло, два луча соединяются вместе.       Рей чувствует тот момент, когда защита пропадает, и мантикора тоже это замечает. Она бросается на них, быстрая как молния. Объединенное проклятие ударяет её в грудь.       Магия настолько сильная, что животное падает на землю. Эффект мгновенен и ужасающ. Несколько порезов появляются на львином теле, открываются шире и шире, пока шерсть животного полностью не покрывается черной кровью, что даже сильный дождь не способен смыть её всю. Мантикора стонет и извивается на траве. Еще больше крови выливается из ран. Её слишком человечные глаза становятся стеклянными и невидящими, скользкий язык вываливается из зубастого рта.       Существо мертво. Рей заворожена трупом. Она сделала это.       Она убила мантикору.       Ладно – с помощью Соло.       Кстати, говоря о Соло…       — У вас идет кровь.       Она слышит его, говорящего, лучше, чем видит. Она все еще смотрит на мертвое животное, его вялая фигура измята дождем в скудном свете палочки.       — Кот, — шепчет она, пораженная, когда усталость нескольких часов дает о себе знать. – Кот Платта, я имею в виду… он убежал в лес, и я пошла за ним. Он поцарапал меня.       Соло не отвечает. Рей отрывает взгляд от поверженной мантикоры, чтобы посмотреть сквозь темные ветки тиса.       – Он должен быть где-то здесь, нужно найти способ спустить его…       Её слова обрываются резким вдохом, когда Соло неожиданно подходит ближе. Снова. Видимо, ему очень нравится так делать.       Ему так же нравится хмуриться, смотря на неё сверху вниз. Только в этот раз маски на нем нет. Его лицо белее мела, а черты напряжены с едва сдерживаемым гневом. Темный взгляд режет сильнее самого острого ножа.       Рей вызывающе поднимает подбородок, хотя сама не знает, почему.       — Правильно ли я понимаю, — заводится Соло, — что девушка, которая способна использовать заклинание Патронуса, чтобы отправить сообщение, которая знает, что можно установить защиту с помощью серебра, тиса и руны феникса… — Каждый его слог опасно мягок, но прекрасно слышим среди проливного дождя, потому что он стоит так близко к ней. — … девушка, которая смогла произвести тайное темное проклятие с первого раза – и вы говорите мне, что эта же девушка, которая так же не имеет ни малейшего чувства самосохранения и здравого смысла, пошла в Запретный лес за котом?       В дело вступает характер Рей.       — Во-первых, Оби-Ван сказал, что это нашествие эрклингов. Мы изучали, как с справляться с этими существами на шестом году, и, так как я уже совершеннолетняя, то я решила, что буду не подвержена их приманкам. Если бы на факультетах были честными с самого начала…       — Мы не хотели паники, — перебивает Соло. — Мы охотились за мантикорой с самого начала семестра, и во время третьей встречи с ней Оби-Ван смог взять её кровь, чтобы наложить сдерживающее заклятие. Вы были бы в порядке, если бы следовали правилам и держались подальше от леса.       — Наверное, стоило оставить мистер Блинчика на съедение, и тогда…       — Это кот! Кроме того, его имя – мистер Блинчик, и – даже не говоря о том, что оно глупое – он чертов кот! — Соло всего слегка повышает голос, но становится слишком угрожающим. Будто его ярость варится, кипит, ждет, чтобы пролиться. — Это чертов кот, и вы могли погибнуть…       — Но я в порядке! — восклицает в ответ Рей.       — Только потому, что смогли отправить мне сообщение. И почему это, мисс Ниима? — Одним шагом длинных ног он оказывается еще ближе, заставляя её прижаться спиной к стволу дерева. — Вы могли позвать Оби-Вана. Или Мотму, вашего декана. Но вы отправили патронуса ко мне. Почему?       Рей сглатывает. Ствол тиса рифленый, куски коры упираются ей в спину.       — Я не знаю…       На Соло по-прежнему нет маски. Его глаза дикие.       — Я думаю, что вы знаете, — рычит он.       У Рей есть всего лишь удар сердца, чтобы понять, что она влипла, – чтобы понять, что вся опасность вокруг мантикоры не сравнится с ужасами, которые Соло готов обрушить на неё – прежде чем его руки ударяют по стволу с обеих сторон от её головы, ловя её в клетку, и его губы сталкиваются с её в жестком, страстном поцелуе, который на вкус как дождь и темная магия. Поцелуй, который такой же бурный, как беспокойная ветренная ночь, окружающая их двоих.