***
После матча Рей ускользает из общей толпы, идущей обратно в замок. В гостиной Гриффиндора будет обычная вечеринка, но она не думает, что выдержит. Не думает, что может пить сливочное пиво, смеяться, играть в героя с остальными сокурсниками и вести себя так, будто все в порядке. Потому что все не в порядке. Она думала, что для Соло все чувствовалось как прорвавшаяся дамба, когда он не был больше под сдерживанием. Рей не окклюмент, но за последние три дня случилось так много, что у неё не получалось обработать всю информацию – и теперь она разрушает её, с последней каплей того, что Соло не пришел на её игру. Квиддич – это один из навыков, которым Рей гордится, и он даже не смог увидеть его. Дамба Рей прорывается. Она бесцельно бродит по окрестностям, смаргивая слезы каждые несколько минут. В груди болит, и у нее возникает такое чувство, будто её в любой момент разорвет от конфликтующих эмоций. Её мысли похожи на шторм и дикий огонь. Её первый поцелуй – и первый оргазм с кем-то другим – произошел с её учителем. Который является бывшим темным магом. Вынужден был быть им. И он сказал ей держаться подальше от него. И он не пришел на её игру. По правде говоря, Рей чувствует себя глупо, плача по последнему поводу. Может быть, она действительно просто ребенок. Её настолько переполняли эмоции, что она не заметила, как оказалась у теплицы номер три в отчаянной попытке идти, пока не успокоится. Место многих занятий по травологии, теплица номер три является большой конструкцией, составленной из призрачных кристальных панелей с деревянным каркасом и драконьими статуями на остроконечной крыше. Снаружи можно заметить цветы, деревья, кустарники и лозы, занимающие большую часть внутреннего пространства. Сердце Рей замирает в груди, когда она замечает высокую, широкую, знакомую фигуру сквозь стекло. Она не должна… Она просто должна идти дальше. Возможно, даже вернуться в замок и присоединиться к друзьям. Здесь для неё нет ничего, кроме плохого и запретного. Она заходит в теплицу так или иначе. Дверь открывается с лязгом, и Рей так же громко закрывает её за собой. Соло стоит рядом с горшками мандрагоры, на достаточной дистанции от колючей ядовитой тентакулы в углу, которую он осматривает с его обычным вдумчивым академическим интересом. Теперь, когда Рей вошла, его взгляд удивленно обращается к ней. Рей все еще в форме для квиддича, потной и грязной, её волосы похожи на гнездо. Сейчас выходные, поэтому Соло одет в более неформальный наряд – свитер и темные джинсы – но его волосы такие же безупречные, как и всегда, и он выглядит свежим, будто только что вышел из душа. Чувствуя себя гремлином все сильнее и сильнее с каждой проходящей секундой, Рей постепенно сокращает расстояние между собой и Соло, подходя к нему под потолком, усеянным гигантскими, похожими на зонты цветами, источающими сладко-медовый запах. Воздух внутри теплицы влажный, с примесью земли и удобрений, изредка проблескивающий глянцевыми крыльями насекомых. Соло смотрит, как она приближается с тем видом лица, которое Рей может описать только как выражение загнанного животного, перед тем как медленно раствориться в пустоте. Она паникует – она не может позволить надеть ему маску. Не сейчас. — Вы не пришли на матч, — выдает она. Он поднимает бровь. — Я не знал, что это обязательно. — Его тон вежливый, но такой отдаленный. — Это… это необязательно, но… — она замолкает, когда он отводит взгляд в сторону. Если Рей не была бы настолько измотана, то подумала, что это бы её разозлило. Но сейчас она вымотана. В этой ситуации она хватается за простую правду. Вцепляется в неё, будто это все, что она знает. — Мне не нужен хороший человек, — её голос замирает в сдавленном всхлипе, в туманном изумрудном свете. — Мне нужен человек, который может любить настолько сильно, чтобы освободиться от заклятия Империус. Соло моргает, и вот он, всплеск одиночества и ранимости, просвечивающийся сквозь трещины стен, которые он возвел вокруг себя, и это весь импульс, что нужен Рей, чтобы преодолеть последнее расстояние между ними, её руки хватают его за свитер, чтобы наклонить, когда она поднимается на носочки, прислоняя свои губы к его в неловком отчаянном поцелуе. Она понимает, что это неправильный поступок тотчас, как совершает его. Любой может заглянуть в теплицу и увидеть их – Эвридика Ниима целует профессора Соло среди мандрагор. Это худшая возможная ситуация для мужчины, который уже почти все потерял. Он отшатывается. Она пялится на него сквозь туман в глазах, её рот все еще искривлен, а мир рушится. Он выглядит… сумасшедшим, за неимением лучшего слова, его темные глаза яростно сверкают. Этот момент похож на подбрасывание монеты – либо он поднимет руку, чтобы вытереть поцелуй с губ, либо потянется к ней снова. Но он ничего из этого не делает. Он просто говорит: — Мы не можем. И уходит, стараясь ненароком не задеть её, проходя мимо. А она остается вариться в уничижении и поражении.***
— Ты в порядке? Рей отрывает взгляд от работы по нумерологии, расположенной на полу Выручай-комнаты. Роуз уселась на потрепанном старом диване с учебником травологии, но все её внимание приковано к Рей, а книга забыто лежит на коленях. Сейчас полдень субботы. Финн занят в клубе плюй-камней, занимаясь… чем бы хогвартсовский клуб игры в плюй-камни не занимался, поэтому две девушки стараются подготовиться к предстоящей учебной неделе. — Я в порядке, — врет Рей. — Просто… — Роуз колеблется, — ты выглядишь как сама не своя последнее время. — Из-за стресса. Не думала, что седьмой курс будет таким суматошным. — В этом по крайней мере содержится часть правды. Роуз резко захлопывает книгу и садится прямо. В её глазах нервный, но решительный взгляд, взгляд кого-то, кто собирается затронуть неприятную тему, и Рей напрягается. Черт, она знает, Роуз знает… — Это не из-за меня и Финна, да? — спрашивает она с тем же стремлением выговорить накопившееся, с той же прямотой, которая привела их с Рей друг к другу, как двух социально неприспособленных уток в пруду, полном экстравертов. — Ты проводишь с нами меньше времени, и я подумала, что тебе некомфортно из-за этого. Я знала, что все поменяется, когда Финн предложил встречаться, но, пожалуйста, Рей, если я как-то могу это исправить – я люблю Финна, но я люблю тебя тоже… — Роуз. Подожди. — Рей вытягивает руку. Облегчение и вина заполняют её; облегчение, потому что её секрет в безопасности, и вина, потому что Роуз не полностью не права. — Ты и Финн… нужно было время, чтобы привыкнуть, но я рада за вас двоих. Правда. Мне жаль, что было время, когда это выглядело не так. Я не провожу время с вами, чтобы вы были вдвоем для… для всех тех вещей, которые делают парочки. — Рей выдавливает самую обнадеживающую улыбку, на которую способна. — Не беспокойся обо мне, правда. — Я не могу не беспокоиться, Рей, — волнуется Роуз. — Ты всегда такая… такая сильная, знаешь, и я восхищаюсь этому в тебе, но я не думаю, что ты понимаешь, что ты должна быть такой. Даже если совсем на немного, ты можешь положиться на других людей – особенно на меня. — Теперь Роуз улыбается, и её улыбка более искренняя, чем у Рей. — Если ты захочешь поговорить о чем-то, то я рядом. У Роуз хорошие намерения, но Рей не может говорить о профессоре Соло с кем-либо. Это делает всю ситуацию более удручающей. Все же она не тратит время зря и садится рядом с Роуз на диване и обнимает её. Финн научил Рей обниматься на первом курсе – как получать уют и силу от физического прикосновения, от нахождения вместе. К черту Бена Соло. У неё есть её друзья. — Я тоже тебя люблю, — всхлипывает Рей в волосы Роуз. — Но из-за тебя я плачу. Проклятый Пуффендуй. Роуз хихикает, и все на какое-то время приходит в порядок.***
Жизнь продолжается, ко всему смущению Рей. Такое чувство, будто она не должна, но жизнь идет. В какой-то мере Рей благодарна горе домашней работы, сваленной на неё и одногруппников – значит, у неё нет возможности стенать. Она не смотрит на профессора Соло в классе, занятая самой аккуратной и дотошной записью своей академической карьеры. Она держится на расстоянии во время практических занятий, всегда отворачиваясь, когда возникает малейший шанс, что их глаза встретятся. Большая часть ноября так и проходит. Уныло, серо и в здравом уме. Однажды, после изучения древних рун, Сефф Хеллин предлагает ей пообедать во внутреннем дворе, пока они пробегаются по лекции Йоды, готовясь к тесту на следующей неделе. Рей соглашается. Они берут сэндвичи, чипсы со своих столов в Большом зале и выходят наружу, садясь на лавку рядом с дубом и сравнивая заметки. Они дружелюбно спорят о том, означает ehwaz “дружбу” или “защиту”, когда тень падает на рукописные заметки Рей и Сефф садится чуть прямее. — Добрый день, сэр, — вежливо говорит он. Рей знает, кто это. Чувствует тепло его темных глаз, скребущее по её шее сзади, перед тем как слышит гулкое приветствие, исходящее откуда-то позади и сверху неё. — Мистер Хеллин. Мисс Ниима. Она заставляет себя не поворачиваться. До этого момента у неё довольно хорошо получалось делать вид, что Соло не существует, учитывая, что ей нужно было встречаться с ним в классе раз в неделю. Но она знает, что если сейчас обернется – если она увидит его, смотрящего сверху вниз на неё в серых, красных и золотых красках осени – она сломается. Запах древесного мха, сандалового дерева и меди мягко обволакивает её чувства. Её позвоночник пронизан неподвижностью его близости. Она не дышит до того момента, как он уходит, и Сефф расслабляется. — Угрюмый тип, да? — размышляет когтевранец. — Его мама – президент МАКУСА, ты знала? — Да, — выдавливает Рей. — Да, я знала. — Удивительно, почему он решил приехать в Британию. — Из-за нашей замечательной погоды, конечно же. Сефф разражается смехом. Не часто люди так делают в ответ на её шутки, и это приятно и радостно, от чего губы Рей расплываются в маленькой улыбке, прежде чем вернуть разговор обратно к древним рунам. В пятницу утром на этой же неделе Сефф подходит к ней, когда семикурсники заходят в класс ЗоТИ. — Рей… хочешь, сядем вместе? Среди гриффиндорцев повисает тишина. И такое чувство, будто каждый когтевранец в окрестности таращится на них. — Эм… ауч! — взвизгивает Рей, потому что Таллисан Линтра довольно намеренно наступила ей на ногу. — Эвридика с радостью сядет вместе с тобой, — говорит Талли Сеффу, и она с Джесс подталкивают Рей к пустому месту рядом с Сеффом. Блондин следует за ними и садится рядом, его лицо красное как помидор. Лицо Рей тоже порозовело. Она смотрит вокруг, ища помощи, но Финн и Роуз – в другом углу класса – лишь улыбаются и машут. Памич Нерро Гудди, который сидел с Сеффом с начала семестра, занял место Рей рядом с Кор Селлой. Профессор Соло появляется из офиса несколькими минутами позже, его шаги громко стучат по винтовой лестнице. Так как это первый раз его прихода, когда все уже уселись, у Рей есть возможность должным образом посмотреть на него с того дня в теплице; под его глазами темные круги, а волосы менее безукоризненно уложены, чем обычно. — Профессор Соло снова выглядит напряженным, — шепчет один из когтевранцев рядом. — Он будет напряженным после оценки твоего эссе, — отвечает другой. Соло медленно начинает распаковывать сумку на учительском столе. Сегодня по какой-то причине Рей отводит глаза не так быстро, неохотно потревоженная его бледным появлением. Она думает, может, случилось что-то в Америке – если его отцу стало хуже, или… Он поднимает глаза. Их взгляды сталкиваются. Пустое выражение лица Соло доказывает то, что он способен отключиться от всего еще больше. — Мисс Ниима, пожалуйста, вернитесь на свое место. — Его тон холоден как лед. Раздается коллективный стон среди Талли, Джесс и некоторых когтевранцев, и впалость под правым глазом Соло дергается. — Есть установленный распорядок рассадки, которое вы определили в начале семестра, — огрызается он. — В моем классе будет соблюдаться установленный порядок. Сейчас, мисс Ниима. Рей более чем оскорблена. За исключением занятий по зельям, они всегда сидели, как хотели. Она и не думала, что Соло будет так похож на Хакса. И появляется больше пристального внимания, внимания, которого она не хочет, – весь класс смотрит на то, как она и Памич молча меняются местами, её щеки горят, Финн и Роуз кидают ей сочувствующие взгляды через плечо. — Если вы закончили играть в игры, давайте вернемся к вашему образованию, — огрызается Соло с последним пренебрежительным взглядом в сторону Рей, и она с абсолютной уверенностью может сказать, что проклянет его еще до того, как кончится учебный год. Плохое настроение Соло сохраняется в течении всего урока. По прошествии часа, когда Финн пишет что-то на куске пергамента и тайком передает его Роуз, Соло выхватывает клочок из его руки и закидывает на учительский стол, не останавливая лекцию. Он засовывает кусок пергамента в сумку вместе с остальными вещами в конце урока, затем устремляется обратно в свой офис как злое, слишком большое грозовое облако. — Рей, — хнычет Финн, когда все начинаются уходить из класса. — Рей, что мне делать? Эта записка… — он сглатывает так, будто его сейчас вырвет. Рей хмурится в замешательстве. — Не первый раз, когда тебя ловят на передаче записок, и, в любом случае, он не дал тебе наказания, как Мотма… — Ты не понимаешь, — шипит Финн, еще больше понижая голос. — Там было кое-что довольно откровенное… — Финн! — одновременно вскрикивают Рей и Роуз, и последняя звучит так, будто хочет спрыгнуть с обрыва от абсолютного унижения. — Мне было скучно, ладно? — Финн скручивает руки. — Оно зачаровано выглядеть как рисунок, но заклинание выветрится к концу дня, и если он прочитает его, то узнает, в чем, я думаю, Роуз действительно хороша… — Пожалуйста, не заканчивай это предложение, — прерывает Рей в то же самое время, когда Роуз стенает: — Я никогда больше не смогу посмотреть профессору Соло в глаза! И если он расскажет другим учителям – Финн, из-за тебя нас исключат… — Хорошо, вы оба, успокойтесь, — говорит Рей. — Никого не исключат. — Она быстро составляет план. — У четверокурсников занятия по ЗоТИ чуть позже днем, так? У меня есть свободное окно после зелий, и я могу пробраться в его кабинет, пока он ведет лекцию, и стереть записку. — Как ты проделаешь все это, чтобы тебя никто не заметил… — лицо Финна озаряется. — Ох! Точно. Мантия-невидимка. — Да, — кивает ему Рей. Если быть честной, то какая-то часть её с нетерпением ждет встречи с профессором Соло, даже если он об этой встрече никогда не узнает. — И мне придется отменить заклинание, прежде чем стереть записку, что означает, что я прочитаю то, что ты написал. — Ты хороший друг, Рей, — торжественно объявляет Финн, Роуз кивает в пылком согласии.***
Первая часть плана идет не так гладко, как Рей надеялась. Она попадается на одной из темпераментной лестнице и потом еще одной, и это значит, что ей нужно идти сквозь весь замок, чтобы попасть в Змеиный коридор. Она еще не надела мантию, поэтому профессор Эрсо-Андор выловила её и завела в класс Заклинаний с несколькими шестикурсниками, чтобы помочь с пикси, которых мистер Блинчик освободил из клетки для погони за оными. Не то чтобы Рей могла отказаться, особенно когда учитель, которого она уважает, просит помощи, но она фантазирует о том, как превращает мистера Блинчика в меховое пальто, пока она с Джин и другими учениками швыряют заклинания заморозки в беспорядочных пикси. К тому времени, как Рей проскальзывает в класс ЗоТИ, профессор Соло почти закончил лекцию. Он вместе с четверокурсниками не замечает, как Рей взбегает по лестнице в его кабинет, хотя глубокий голос следует вместе с ней и посылает мурашки по спине, пока она мучается с закрытой дверью – конечно же, она закрыта. Просто невербальное Алохомора не срабатывает. Рей пробует еще пару вариантов, но на дверь, видно, наложено противооткрывающее заклинание. Примерно пять минут проходит, прежде чем она додумывается наложить Офферо, контр-заклинание, придуманное, чтобы возвращать вещи в первоначальное состояние. Дверь открывается. Ух ты, Рей не может не поздравить себя, заходя внутрь, может быть, я и не идиотка после всего. Офис профессора Соло обставлен скудно, почти нетронуто. Это хорошо, потому что в другом случае любопытство Рей сыграло бы с ней злую шутку. У неё действительно нет времени для осмотра. Записка Финна на столе сверху стопки эссе, которое испещрено красными исправлениями и опустошительными заметками, и Рей мотает головой. Она дотрагивается палочкой до рисунка гиппогрифа в записке. Фините Инкантатем. Заклинание исчезает, каракули Финна расцветают на пергаменте, и Рей узнает, в чем в действительности Финн думает Роуз хороша, и она обдумывает наложить на себя заклинание забвения, когда все это кончится. Она заставляет записку исчезнуть и ждет, пока та превратится опять в рисунок гиппогрифа, прежде чем быстро уйти. Её рука в дюймах от ручки двери, когда та открывается. Каждое ругательство на обоих языках, людском и волшебном, пробегает в её голове, когда она отходит от двери. Когда Соло закрывает дверь за собой на замок. Она в ловушке. Несмотря на то, что она под мантией-невидимкой, Рей едва ли позволяет себе любое движение, кроме маленьких вдохов, пока отходит к дальней стене и прислоняется к ней, пытаясь уменьшить себя, как только может. Соло садится за стол, безразлично кидая сумку на пол. Затем он только и делает, что смотрит в пустоту несколько долгих минут. Едва ли сейчас верное время, чтобы быть очарованной его красивым угловатым профилем – но не то, чтобы у Рей был большой выбор до того момента, как он уйдет из кабинета. Он вправду выглядит раздраженным, думает она. Его черты напряжены, брови сдвинуты. Пока она смотрит, он наклоняется вперед, ставит локти на стол и пробегается руками по волосам. Сердце Рей с неохотой двигается к нему. Трудно злиться, когда он выглядит таким подавленным. Проходит еще несколько минут, прежде чем Соло двигается снова, ерзает на стуле. — К черту, — бормочет он, и американский акцент что-то делает с ней, сказанный этим хриплым голосом. — Все равно попаду в ад. И методично и медленно он высвобождает из пряжки ремень и расстегивает молнию на штанах. О, боже. Внутренности Рей громко стучат о её грудную клетку. О, боже, о, боже, о, боже… Она поворачивается лицом к стене, предоставляя Соло то уединение, какое может. Она садится на пол, потому что колени превратились в желе. Она находится в том странном состоянии отключки без действительной отключки. Этого не может происходить. Она не может находится в офисе профессора, ютясь под мантией-невидимкой, пока он занят милой послеобеденной дрочкой. За спиной его дыхание задерживается. Раздается шелест одежды. Легкий шлепок кожи. Рей закрывает рот ладонью, слепо смотря на стену. Она все еще удивлена, что из носа не пошла кровь. Она напугана, смущена и… любопытна. Беззастенчиво и мерзко. Она хочет повернуться. Увидеть, такой ли он большой, как она представляла. Увидеть его лицо, когда он… Рей зажмуривает глаза, кусая прижатую ко рту ладонь, её бедра прижимаются друг к другу под юбкой. Так неправильно, что она становится мокрой из-за этого – и каким-то образом она понимает, что факт, что это неправильно, делает её еще более мокрой. — Грязная девчонка. — Она помнит, как профессор Соло говорил эти слова, покусывая её шею. Помнит, как его горячий рот прослеживал слова на её коже. — Грязная, грязная девчонка. Его дыхание превращается в резкое и измотанное. Он, очевидно, ускорился. Её зубы впиваются в ладонь. — Рей, — хрипло шепчет он. Она вдыхает. Громко. Звук эхом проходит сквозь тихий воздух как ударная волна. У Соло рефлексы бывшего аврора. Ножки стула царапают по полу, когда он вскакивает на ноги, смешиваясь со звуком пытающейся застегнуться молнии. — Фините Инкантатем, — рычит он. Ничего не происходит. Нет заклятий сокрытия, которые можно снять. Рей поворачивает голову взглянуть на него, хотя остальное её тело приковано к месту. Он сжимает терновую палочку в дрожащем кулаке, его ремень расстегнут, рубашка торчит, волосы помяты. Его глаза сужаются, пока он осматривает комнату. Она судорожно пробегает по планам побега в голове, но слишком поздно. Потому что, конечно же, кто-то, тренировавшийся для аврора, быстро рассмотрит все варианты. — Акцио мантия, — проговаривает он. И вот так просто мантия-невидимка поднимается с Рей манящими чарами и летит в ожидающую руку Соло.