Без амбиций

      После того инцидента Скарамучча снова засыпает, на часах нет и четырёх утра. Возможно, в глубине души, парень желает увидеть логичное завершение своего предыдущего сновидения, однако в подобном ключе Казуха ему больше не снится. Зато снится что-то неприятное, мрачное. Темнота в его сне окружает со всех сторон, душит нещадно, шепчет вещи, которые Скарамучча не хотел бы больше слышать никогда в жизни. Просыпается в слезах. Эдакие эмоциональные качели.       Утро выдаётся скверным, даже несмотря на тёплое сообщение Каэдэхары, желавшего доброго утра и хорошего дня. Тело ноет отчего-то, голова раскалывается от вчерашних и ночных рыданий. Не стоит так резко завершать походы к психологам, ох не стоит. Он ещё не полностью избавился от кошмаров различного характера, неприятные картины преследовали Скарамуччу по пятам в любой точке его беспокойного сна. Признаться честно, фантазия о Казухе наиболее спокойная и утешающая, по сравнению с остальными ночами.       Скар поэтому и спать долгое время не мог без снотворного — боялся плохих снов, боялся просыпаться в липком холодном поту совсем один.       Жутко хочется мыться. Очистить себя от порочности этой ночи. Он ведь раньше даже не дрочил толком, и не из-за того, что пай-мальчик, просто нет то ли подходящего настроя, то ли объекта восхищения. Темноволосый до сих пор оставался девственником и в свои годы явно не считал это величайшим достижением.       Скарамучча стоит под душем около получаса. Он не любитель долго мыться, но в этот раз горячая вода, плавно стекающая по изгибам тела, очень даже помогает… отвлечься, что ли? Так или иначе душ успокаивает нервы, шум капель заглушает собственные мысли. Скарамуш выходит с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер, слабовато закреплённым на пояснице. Мокрые волосы противно облепляют шею, Скарамуш то и дело их поправляет, раздражённо почёсывая кожу в этой области.       Юноша ставит кофе завариваться и на фон включает какое-то случайным образом выбранное утреннее радио. Весёлая музыка направляет на положительные эмоции, бодрила. Котята крутятся у оголённых ног в ожидании еды. Скарамучча не мучает долго животных и накладывает в обе миски специального паштета, купленного недавно Каэдэхарой во время прогулки. Сам себе он жарит тосты с плавленным сыром и помидором.       Дома находиться совершенно не хочется, поэтому, как только Скарамучча завершает завтрак и сушит голову феном, он накидывает на плечи рюкзак и буквально «сбегает» на улицу. Серые стены собственной квартиры сильно поднадоели за предыдущие месяцы одинокого самокопания. Очень хорошо, что Казуха заставил Скарамуччу вновь чувствовать себя живым. Правда замечание, касательно курения, Скар пока игнорировал, по обыкновению взяв из шкафчика новую упаковку дешёвых вишнёвых сигарет и зажигалку.       Парень вставляет в уши наушники, убирает руки в карманы — у него они постоянно мёрзнут — и направился куда глаза глядят. Сегодня на удивление безветренно. Люди, кишащие на московских улочках и проспектах, куда-то торопятся, суетливо бегают, направляясь кто куда. Скарамучче некуда сейчас податься. Он бесцельно бредёт всё дальше и дальше от своего района, мимо него мелькают всевозможные магазины, парки и придомовые детские площадки.       Время идёт к обеду. Темноволосый проверяет свой телефон на наличие сообщений от Казухи, но их, к огромному сожалению, нет. Да, блондин с утра в сеть больше не заходил и в правду занят.       На улице оставаться — не лучший вариант, нужно либо пойти домой, либо зайти куда-нибудь перекусить, заодно и погреться, а то свитер далеко не самый лучший источник тепла, на что Скарамучча понадеялся ранее. Юноша выбирает ближайшее кафе и, проверив баланс банковской карты, с понурым видом какого-то фрика заходит в заведение.       Дверные колокольчики, висящие сверху на входе, оповещают персонал о новом посетителе. Кафе малоизвестное, скромно оформленное, но отчего-то достаточно уютное. Причудливые лампы в виде японских фонариков мягко освещают зал, создавая некую атмосферу гостеприимства, тепла. Скарамучча остаётся вполне доволен, с заведением ему повезло.       Он присаживается за столик в самом дальнем углу, с неожиданным шипением проваливаясь задом в супермягкую обивку персикового дивана. Меню ему приносят достаточно быстро, молодой юноша, студент на вид, с обворожительной улыбкой рассказывает чуть ли не про каждое блюдо и десерт, в то время как Скарамучча просто просит что-то посоветовать от себя. Парень неординарной внешности: бирюзовые косички примерно до ключиц, яркие выразительные зелёные глаза и некрупные тоннели в ушах, кажется, реально кайфует от своей работы. Скарамучча ценит в людях подобную искренность.       — Стоп-стоп, Венти? — Скар читает надпись на небольшом бейджике на груди официанта. — Я понял, что ты не скуп на описания, но я человек простой и блюда мне нужны самые простые.       — …Банановый милкшейк несомненно унесёт вас и ваши вкусовые рецепторы на седьмое не… — юноша наконец слышит чужой вкрадчивый голос и ойкает от неловкости. — Что же, тогда как насчёт рисовой лапши с тушёными овощами и кусочками обжаренного в масле тунца?       Пока Скарамуш прикидывает, осилит ли его организм достаточно специфическую японскую еду, Венти продолжает.       — Эту лапшу берут у нас практически все, я вас умоляю, даже сам часто вне смены прихожу ею полакомиться, — официант хохочет, совершенно по-дружески подмигивает угрюмому в своих раздумиях Скарамучче. Так непринуждённо вести себя с посторонним человеком, да ещё и когда он твой клиент… Этот парень либо слишком глупый, либо чертовски дружелюбный и болтливый. Вообще без тормозов.       — Понял, я её возьму. На десерт, хм, давай клубничные… моти? Господи, что?       — Я, конечно, не «Господи», но с радостью вам объясню, — Венти улыбается и неловко интересуется: — Могу ли я сесть за ваш столик? С самого открытия сегодня на ногах, такой большой наплыв гостей!       Скарамуш коротко кивает. Венти вежливо благодарит темноволосого и присаживается за противоположную сторону стола, изящными пальцами поправляя пуговицы на пышной рубашке.       — Короче, простыми словами, моти, их ещё называют мочи, — это как несладкие зефирки маршмеллоу, сделанные из рисового теста, с разными начинками внутри. Вот, например, с клубникой у нас очень вкусные!       — Эм, ну… Давай и их тогда. И стакан минералки, если можно.       — Всё для вас, мой дорогой друг, — официант сидит молча ещё какое-то время, затем забирает меню и уходит озвучивать новый заказ поварам.       Не проходит и двух минут, как сияющий юноша выходит из двери для персонала, нервно осматривает зал, убеждаясь в том, что официанты и без него с лёгкостью обслуживают посетителей. Юноша с косичками направляется вновь к Скарамучче, замечая, как тот лёг на стол, предварительно положив под голову свои руки. Венти с трогательной улыбкой смотрит на сие, пока не оказывается прерван чуть грубым «Чё смотришь?» со стороны Скарамуша.       Венти невозмутимо смеётся, приглаживая цветные волосы, чтобы те не торчали в разные стороны.       — А я ведь знаю вас, — официант, кажется, чувствует себя крайне неловко, говоря это Скарамучче, — я, можно даже сказать, ваш постоянный зритель.       Черничные глаза Скара удивлённо округляются. Вот уж не ожидал он встретиться в кафе со своим фанатом, да ещё и таким странным.       — Ну тогда уж мы точно можем перейти на «ты», — Скарамуш озадаченно чешет макушку. Только бы автографы не просил.       — Обалдеть, спасибо!       — Да брось, пацан. Лучше иди работай, а то твои официанточки начинают слишком суетиться без тебя.       — Да, у нас редеет персонал в последнее время… Не найдём никак новых сотрудников.       Венти понуро смотрит на блогера, ища поддержки какой-нибудь, но взгляд Скарамуччи полностью непроницаем на данный момент. Парень всерьёз задумывается о том, чтобы подать заявку о работе в заведении. Хотя бы на первое время попробовать можно, так ведь? Стеклянный взор становится более осмысленным, но Скарамучча пока решает ничего не предпринимать. Спонтанные решения далеко не всегда хороши.       Венти вздыхает ещё немного, уходит за заказом. Вновь возвращается для того, чтобы принести Скаре его лапшу, десерт и воду. Мальчишка кланяется чуть опечалено, желает встретиться где-нибудь снова, в то время как Скарамуш просто деланно-незаинтересованно качает головой. Несмотря ни на что, со странным добрым юношей ещё разок встретиться не так уж и плохо.       Скарамучча объедается лапшой и сладостями так сильно, что не уверен в своих способностях передвигаться, как нормальный человек. Он признаётся самому себе: готовят в этом местечке реально отменно, прям пальчики оближешь.       Он ещё несколько минут залипает в телефон и топает на выход, махнув Венти рукой на прощание. Скарамучча и сам не до конца понимает, зачем он это сделал, просто внезапно хочется. Венти по-дурацки как-то улыбается, яростно помахав рукой в ответ. Гиперактивный какой.       Дальше путь Скарамуша никуда не лежит, можно с чистой душой вернуться домой и проваляться в кровати до ночи, а потом, скорее всего, поступит долгожданный звонок от Казухи. И он будет болтать с ним, как стеснительный влюблённый школьник, что даже не особо присуще характеру темноволосого, потом они попрощаются, лягут спать и день начнётся по новой. Скукота. А ведь до появления Каэдэхары в его жизни всё было в точности так, только вместо душевных, искренних и тёплых разговоров Скарамуччу ждали хейтерские паблики в ВК, да деградация в Тик-Токе.       «Ну уж нет», — мелькает на подкорке сознания. Он домой не пойдёт. Котятам он корма много оставил, а значит, всё с ними будет хорошо, а парень может ещё гулять. Освежить голову, наконец полностью отбросить прошлое. До Скарамуччи доходит, что мир не будет крутиться лишь вокруг него одного, хоть раньше парень был в этом всецело уверен. Люди приходят и уходят, а жизнь продолжается, и лучше бы её прожить достойно, чтобы потом, умирая от какого-нибудь сердечного приступа, понять, что осталось нечто хорошее в памяти людей о нём. Ну или попросту что он внёс хотя бы мизерный вклад в человечество. Философия явно не его конёк.       Скар хихикает нелепо, дальше и дальше уходя от дома.

***

      Начинает вечереть. Мрачные серо-синие оттенки заволакивают небо, блестят слабо звёзды. Скарамуш всё ещё бродит, на удивление, даже согревается полностью. В ушах громко играет русский рэп, о чём парень не признался бы никому даже под дулом пистолета. Ну вот как-то сложилось, что в его детстве слушать подобное было не круто, даже позорно. Однако Скарамучча всё равно любил и любит этот жанр музыки, находя в каждом треке что-то своё, что-то родное.       Юношу заносит в некрупный парк, где он и решает остановиться на чуть-чуть. Лавочек здесь крайне много, а вот растительности, наоборот, чересчур мало. Казухе бы не понравилось тут, отчего-то подумал Скарамучча, анализируя место, на которое набрёл. Ну, значит, сюда на свидание он блондина точно не приведёт. Скар фыркает от этих мыслей, качая головой. Что-что, а загадывать наперёд их возможные будущие свидания он точно не станет. Хотя бы потому что им вряд ли суждено произойти.       Скарамуш сидит на лавке наверняка больше часа; народ, что раньше гулял неподалёку, успевает разбрестись, оставив темноволосого практически в одиночестве.       Он тупо смотрит на декоративный неработающий фонтан. Размышляет о многом, анализирует нечто своё, личное, однако мысли то и дело сводятся к ахуенному, прекрасному, абсолютно невероятному красавчику-ловеласу с красной прядочкой на правой стороне причёски.       — Поехавший, — хмуро выносит себе диагноз Скарамуш, отводя в кои-то веки пристальный взгляд от бедного фонтана, чей белый мрамор сыреет от застоявшейся воды и холодных ночей.       Скарамучча достаёт сигарету изящными пальцами, подпаливает и затягивается. Вечерняя хандра, ночная меланхолия — неважно как обозвать, но это именно то, что накатывает внезапно на Скарамуччу. Он пробует дозвониться до Казухи, но этот хренов работничек месяца даже не трудится взять трубку. Ну и плевать.       Ещё через полчаса становится совсем не плевать. Парень докуривает третью сигарету, написывая Казухе во все социальные сети, пытаясь хотя бы получить короткий ответ в виде простого «Я занят». Но по каким-то причинам, неведомым Скарамучче, его сообщения даже не доходят до получателя. В сеть Казуха и подавно заходить не спешит.       — Где же ты работаешь, мать твою, что и минуты нет свободной?       Пустой парк отвечает ему звенящей тишиной.       Недалеко показывается стройный тёмный силуэт, идущий прямо по направлению к Скарамушу. Он, разумеется, не пугается ни капли, просто покрепче сжимает в руке ключи и выплёвывает сигарету под ноги, затаптывая нервно. Убьют или изнасилуют? Или и то, и то?       — Ого, ты тоже любишь сидеть в парках, когда темнеет? — звонкий беззаботный голос побуждает напряжённого Скара выдохнуть спокойно. Венти полностью выходит из темноты, сразу освещаемый с ног до головы мигающим фонарём. — Я тебя, если честно, не видел никогда здесь, но сам постоянно прихожу после работы именно сюда. Тут очень спокойно.       — Нихера не спокойно, придурок, я уже думал кто-то по мою душу пришёл, а оказалось это всего лишь ты! Хоть бы издалека что-нибудь крикнул.       — Да я и сам не был уверен, что это ты сидишь. Тут в такое время никого, как правило, не встретишь. Я один всегда прихожу и ухожу.       — Почему один?       — Ну а с кем же мне ещё? — Венти удивлённо хлопает ресницами, слишком длинными для парня, как казалось Скарамучче. Спрашивает юноша так, словно его одиночество — обыденное дело и по-другому быть не может. Отчего-то сердце Скарамуша колет жалостью. Он знает, каково это — быть одиноким.       — Ладно, проехали. Чего стоишь? Садись рядом, — Скарамуш хлопает по месту рядом с ним, приглашая.       — Нас пытается свести судьба, не кажется тебе так?       — Нисколечко.       — Зануда.       — Навязчивый малявка.       — Эй! — Венти так обиженно вскрикивает, Скарамучча аж думает, что правда задевает юнца за живое, но на чужом лице невозмутимо расползается хитрая улыбочка. — Ладно, я знаю, что в душе ты добрый. Ждёшь кого-то?       — Ну как тебе сказать… Жду, когда мне наконец ответят. Я другу одному пишу уже ахуенно долго, но он всецело меня игнорирует. Говнюк, одним словом.       — Не говнюк же совершенно, ты переживаешь за него.       — С чего ты взял?       — Да весь как на иголках сидишь, ещё чуток и трястись начнёшь. Я бы почувствовал это даже с закрытыми глазами.       — Окей-окей, возможно. Насчёт трясучки — брехня полная, просто немного прохладно становится…       — Как скажешь.       Венти улыбается как-то по-особому мягко, лучисто. Ничего не говорит даже, но тревога Скарамуччи немного утихает. Хочется отчего-то продолжить разговор с этим крайне чутким и внимательным чудаком.       — Знаешь, он из города другого. Был у меня ещё только вчера, а такое ощущение, будто уже год прошёл с того момента. Он работает много там, у себя. Я писал ему, звонил уже раз двадцать, не меньше, но он всё молчит и молчит. — Скар вздыхает поглубже, продолжает: — Я очень не хочу мешать ему, но… Да, я волнуюсь. Волнуюсь, что с ним что-то могло произойти нехорошее, или я ему просто не нравлюсь очень, и он заблокировал меня абсолютно везде.       — А ты сам-то в последнее веришь?       — Не хочу даже думать.       — Это мило, — юноша с косичками расслабленно прикрывает неестественно изумрудные глаза. — Я имею в виду, что твои забота и волнение за него — очень милые. Дорожишь так сильно… Не расскажешь ещё о нём чего-нибудь?       Скарамучча смущается немного. Ну, если Венти правда хочет поговорить о Казухе, то он не против.       — Я люблю его.       — Ого! Неожиданно, Скар. Мне нравятся такие откровенные люди! Как его зовут? Я его случайно не знаю? Он не из блогерской индустрии?       — Казуха Каэдэхара зовут.       — Жесть! — Венти оживляется чересчур. — У тебя реально роман с Казухой? Вы же такие разные!       — Угомонись ты, не кричи так! — Скарамучча чувствует, как щёки стремительно краснеют. Какой, блин, роман, что этот дурной вообще несёт? — Мы друзья.       — Но ты его любишь, — Венти издевательски тянет последнее слово, как-то странно играя бровями.       Лицо Скарамуша приобретает всё новые и новые оттенки красного. Говорить с кем-то о любви — вообще штука странная и стыдная, а ведь это всего лишь взрыв в организме адреналина, дофамина и серотонина. Кошмар какой.       Скарамучча ворчит что-то вредное, не в силах совладать со смущением. Какое же странное чувство всё-таки.       — Иди в жопу, Венти.       — Не обижайся, эй.       — Я не обижаюсь. Спасибо, что посидел со мной, я, наверное, уже домой пойду. И так очень долго просиживаю зад на одном месте.       Венти задумывается на мгновение, а потом с привычной улыбкой предлагает записать свой номер телефона. Скарамуш незамедлительно соглашается.       — Я тоже пойду. Надо ужин приготовить ещё. До встречи?       — До встречи.       Скарамучча позволяет себе лёгкую улыбку, затем парни расходятся в разные стороны.       Всё происходит слишком быстро, мысли не поспевают друг за другом в голове. Чёрная «Toyota» с бешеной скоростью выезжает из-за поворота и просто-напросто не успевает затормозить. На пешеходном переходе. Скарамуш опасливо оглядывается назад, заранее почему-то зная, что там увидит.       Венти поломанной куклой лежит на дороге, высокая блондинка выбегает из автомобиля, шокировано оседая возле мальчишки.       Скарамучча не настолько далеко, чтобы не заметить тонкие струйки крови на крашенных висках и у рта.       Сука, да почему именно сейчас?!