Без амбиций

      Во время поездки не происходит абсолютно ничего интересного. Вагоны трясёт, у Скарамуччи в ушах стоит вечный непрерывный гул мотора, немного укачивает. Однако в целом всё проходит относительно спокойно, без происшествий.       Друзья много разговаривают, а ночью вообще не спят, увлечённые беседами. Один лишь Скарамуш выказывает желание пойти на боковую, даже предлагает Казухе лечь вместе на одно до жути тесное и неудобное спальное место, но тот почему-то отказывается. Желает спокойной ночи, целует в нос и как ни в чём ни бывало уходит в вагон Венти и Итэра. Темноволосый, разумеется, не обиделся. А с какой стати он вообще должен это делать? Подумаешь, любимый человек меняет его на каких-то двух парней, у которых внезапно начинается словарный понос. Да, причины нет… Но Скарамучча ещё долго дуется, засыпая, а жёсткая, набитая старыми иссушенными перьями подушка получает два глухих удара кулаком. Сон беспокойный, к тому же недолгий.       На утро Скарамуша будят лёгкие поглаживания по голове. Казуха сидит перед ним на корточках, улыбается нежно и гладит тёмные волосы, словно юноша перед ним является задремавшим котёнком. Сонный Скарамучча не сразу может проконтролировать свои действия и чуть не тянется к Каэдэхаре в объятия, однако вовремя вспоминает вечерний казус. Отстраняет руки блондина, отодвигаясь ближе к стене вагона.       — Ты чего такой недовольный? — хмыкает Казуха. Он явно не собирается сдаваться так быстро. — Сны плохие снились?       Скарамучча деланно поворачивается к парню спиной, игнорируя. Если сначала он планировал никак не высказывать своё недовольство, то сейчас, наоборот, хочется, чтобы Казуху кольнул укор совести. Бедный Скара, а ведь он так хотел провести первую ночь в поезде наедине с возлюбленным! И чем же ему отплатили? Не замечая того, Скарамуш инстинктивно строит грустную мордашку, словно жалея себя.       — Ты так просто не уйдёшь от ответа!       Звучит как угроза, однако Скарамуш только усмехается мысленно, будучи уверенным, что запросто отвертится, а потом заставит Казуху извиняться перед ним. На коленях. Возможно, обнажённым. Скарамучча ещё успеет подумать над деталями.       Он никак не реагирует, когда чужие ладони оказались на его боках. А надо было. Казуха не шевелился ещё пару секунд, затем внезапно защекотал Скарамуччу, не предвещавшего опасности. То ли смех, то ли отчаянные вскрики доносятся мгновенно, и Каэдэхара сам смеётся. Скарамучча в порыве некого аффекта пробует лягнуть парня ногой, но не достаёт — пятка проезжается по грудной клетке, осуществляя лишь щекочущее касание.       — Перестань! — на выдохе кричит Скарамуш, разворачиваясь к Казухе лицом и желая стукнуть того уже руками.       Казуха хихикает упоённо, какое-то время продолжая щекотать бока и живот, затем прекращает, чувствуя в словах и действиях темноволосого реальную угрозу.       — Мушша, ты чего, обиделся, что я вчера к ребятам ушёл?       — Нет.       Скарамучча, отдышавшись, поправляет растрёпанные волосы, норовящие попасть в рот. Сказать, что ему холодно и одиноко без тёплого, столь любимого тела рядом с собой, означает опозориться на всю округу или прослыть каким-нибудь безнадёжным романтиком. Пусть это и самая настоящая правда. Помимо этого, преобладает ещё какое-то странное, необузданное чувство, но Скарамучча пока не совсем понимает, чем оно является.       Удивительно, что Казуха спустя несколько минут допроса всё же оставляет Скарамуша в покое, пусть последний так и не даёт парню вразумительного ответа. Вроде как сходятся на мире, Скарамучча больше не дуется, хоть неприятный осадок в душе остаётся, он просто решает не обращать на него внимания.       Венти и Итэр приходят чуть позже, сразу после того, как перекусывают в небольшом ресторане, расположенном в передних вагонах поезда. Кормят там недурно, хотя со стряпнёй Казухи ничего не сравнится.       В пункт назначения они прибывают через полтора часа или чуть больше, далее без проблем на такси добираются непосредственно до отеля.       Скарамуш подмечает для себя, что местечко стоит такого муторного пути длиною в сутки. Здесь красиво, даже роскошно. Бориска и Ряженка точно бы заценили просторный светлый холл, жаль, что их пришлось на время поездки отдать Эи на передержку. Хотя малышка Райдэн от этой новости прыгала чуть ли не до потолка.       Они договариваются разложить вещи по своим номерам, а затем после завтрака (второго по счёту у Венти и Итэра) встретиться в главном фойе.       Скарамучча отчего-то чувствует себя донельзя неловко, когда видит широкую двуспальную кровать. Казуха улыбается довольно, глядя, как тот, словно подросток, краснеет. Казалось бы, у Скарамуша в квартире они тоже спали рядом, в обнимку, к тому же кровать там была одноместная и лежать приходилось ну очень близко. Но всё равно именно здесь некий интимный шарм, особенно в сочетании с тёплыми кремово-коричневыми тонами стен и мебели. Любимые оттенки Каэдэхары, даже не странно, что блондин выбрал именно этот номер.       — Как тебе? — раздаётся вблизи плеча голос Казухи.       — Хм? Обычно, — небрежно бросает Скарамучча, под взгляд внимательных багряных глаз скидывая рюкзак на тумбу. — Да не смотри на меня так! Нравится мне.       — Вот и славно, — неопределённо хмыкает Казуха, внезапно оказываясь вплотную к спине Скарамуша. Ведёт носом по чужой оголённой шее, при этом вызывая кучу мурашек. Перед таким стоит предупреждать! Пусть Скарамучча никогда не будет против.       — Хватит делать эти неоднозначные вещи, хитрый лис, — зачарованно шепчет Скарамуш, понимая, что совершенно не хочет спугнуть властные руки Каэдэхары, бродившие по изгибам спины, пересчитывающие досконально каждый позвонок. Если бы Казуха сейчас запустил руки под футболку…       Каэдэхара усмехается и прекращает сладкую пытку так же неожиданно, как и начал. Лишь напоследок зарывается носом в иссиня-чёрную копну волос, вдыхая аромат шампуня и ещё какого-то увлажняющего масла. Целует туда же, в затылок, и отходит к вещам, начиная неторопливо раскладывать их по шкафчикам и ящикам, пока Скарамучча потерянным зверьком стоит посередине комнаты.       В итоге всё сделано достаточно быстро, и через некоторое время юноши уже встречаются в назначенном месте.       Первый день в отеле пролетает незаметно. На улице как-то чересчур жарко, летнее солнце печёт нещадно, а из-за того, что совсем недалеко есть приличных размеров горы, ветер толком не поступает, обходя полукругом низину, в которой распологается гостиница.       Вечером Венти приглашает компанию к себе, кажется, не спросив желаний Итэра на этот счёт. Скарамучча втайне хотел бы провести остаток дня лишь наедине с Казухой, однако не сопротивляется — всё же говорить о подобных своих хотелках не в его стиле. Общество друзей тоже интересное, к тому же Каэдэхара охотно соглашается пойти в гости.       У Венти и Итэра по первому впечатлению как-то беспорядочно, хоть и комнаты практически идентичны. Всё дело в личности проживающего, Скарамуш ещё в первый день знакомства уяснил, насколько хаотичный характер у его экстравагантного друга. Венти, словно вихрь, буря — такой беспорядочно свободный, открытый всему миру в своих действиях и мыслях. Скара хочет быть похожим на него, младший является для него ведущей фигурой, на которую так хочется быть похожей, но потом он понимает — всё это фальшивая маска, дабы прятать глубоко внутри все переживания и терзания. Маска со временем вросла под кожу, впиталась во всё хрупкое человеческое существо и так появился нынешний Венти. Но, кажется, он по-настоящему жизнерадостный теперь.       Скарамучча — потухший огонёк в кромешной тьме. Появление Тартальи, подобно живительному кислороду: он словно распахнул форточки его жизни, впустив, наконец, воздух. Жаль, что, уходя, он так же стремительно затворил за собой и окна, и двери, оставляя погибать. Казуха взрастил Скарамуша с нуля, дал новую жизнь и надежду. Теперь он осторожно держит пламя темноволосого в ладошках, не давая угасать вновь.       Скарамуш думает об этом так внезапно, что даже улыбнулся сам себе, поджимая плечи. Уши немного покраснели.       — Чего разулыбался, Скарик? — спрашивает Венти, что первый замечает изменения на лице друга. Казуха мгновенно смотрит на возлюбленного, замечая уже исчезающую под взглядами полуулыбку.       — Ты какой-то сегодня молчаливый и чересчур тихий, — произносит Венти, глотая прямо из горла бутылки дорогущего вина, которое им за доплату учтиво предоставляет персонал. — О чём задумался? Влюби-и-ился что ли?       Скарамучча цокает на глупое замечание, отмахивается, утыкаясь взглядом в пол.       — Разумеется влюбился. В меня, — парирует Казуха и с ухмылкой принимает из рук Венти фужер со сладким сухим вином.       Скарамуш ещё больше тушуется. Мысли плывут, разумом он давно не с друзьями, а где-то далеко-далеко. К чему-то опять вспоминается инцидент в поезде. Теперь он смотрит краем глаза, как Каэдэхаре интересно и весело с другими, и завидует им. Завидует, что, кажется, Казухе компания Венти и Итэра в разы ближе, нежели его скромное присутствие. Мысли неправильные, выводы неправильные, но ему так хочется каплю желанного внимания. Может выдать какую-нибудь хуйню? Привлечь взгляды? Алые глаза и… в них будет отражаться лишь его лицо.       — Бред сумасшедшего, — шепчет нечаянно вслух Скарамучча, останавливая тем самым бурные разговоры.       — Чего-чего? — переспрашивает Казуха, а Скарамучча лишь рад, что его не расслышали.       — Забей. Я, наверное, пойду.       Только Скарамуш поднимается с насиженного места, как внезапно прилетает следующее от опьяневшего Венти:       — Постой, дружочек! — юноша икает и смеётся заискивающе. — Мы сейчас будем играть в бутылочку. На желания!       Венти торжественно поднимает опустошённую бутыль из-под вина. Под глазами стёрта подводка, волосы пребывают в абсолютном беспорядке, и почему-то именно сейчас Скарамучча ещё больше восхищается яркой личностью друга. О, да он, правда, прекрасен даже со всеми недостатками. Это заставляет его сесть обратно на пол, дополняя круг из четырёх человек.       — Ладушки! Правила простые максимально: я кручу бутылочку дважды, на кого попадёт горлышко в первый раз, тот загадывает желание тому, кто выпадет во второй раз, хе-хе. Отказываться от желания — позор на всю страну, однако все действия должны быть в разумных пределах и обязательно в рамках закона.       Венти кладёт бутылочку ребром и крутит её, присвистывая. Пару капель оставшегося спиртного напитка вылетают из открытого горла, попадают на пол. Даже будучи совершенно в говно, Венти каким-то чудом крутит бутылку ровно и на множество чётких оборотов. В конце концов, она показывает прямиком на Казуху. Тот заинтересованно выгибает пепельную бровь.       Второй оборот завершается Итэром, и парень ведёт плечом.       — Ну… Я крайне плох в таких играх, поэтому не ждите от меня каких-то невероятно классных желаний. Короче, Итэр, расскажи нам про три черты характера или навязчивые привычки, которые не нравятся тебе и ты бы хотел в себе изменить.       Русоволосый думает секунду, Скарамучча впервые видит его растерянность и глубокую задумчивость.       — Банально, но я хочу прекратить работать на износ. Да, это реально крупный заработок, я могу позволить себе практически что угодно, — Итэр кидает взгляд на послушно сидящего Венти, осторожно щипает его за мягкую щёку, — и ему тоже. Но всё равно это чревато последствиями. Во-вторых, мне стоит научиться отказывать другим хоть иногда. Думаю, в пояснении это не нуждается. Я просто устал от своей же доброты, — парень хмыкает и улыбается, когда Венти вдруг крепко обнимает его за пояс. — Ну и в-третьих… Иногда я бываю слишком самовлюблённой сукой.       Присутствующие фыркают на последнем откровении. В новинку узнавать про душевные беспокойства друга, к тому же тот практически никогда не открывался ранее.       — Ты у меня самый хороший, бусинка, — Венти правдоподобно хныкает, потираясь об тело Итэра лицом. Нехотя отстраняется, дабы продолжить крутить.       — Итак, — юноша по-новой раскручивает бутылку. Та в результате дважды выпадает на Итэра, поэтому приходится пробовать ещё раз. Скарамучча. Он сначала охает, но успокаивается, потому что думает, что Итэр не загадает ему чего-то кошмарного или неприличного. В отличие от того же Венти.       — Позвони маме и скажи, как сильно ты её любишь. Ставь на громкую.       Скарамушу стыдно, безумно стыдно такое вытворять. Казалось бы, пустяковое дельце, многие говорят подобное своим родственникам чуть ли не каждый день, но для темноволосого это было очень смущающе и непривычно. И почему он не выпил больше вина для храбрости?       — Плата за звонок большая… — предпринимает Скарамучча жалкую попытку отвертеться, однако её пресекают на корню. Казуха кивает на телефон в его кармане брюк.       — Давай-давай.       — Какие же вы!.. Жестокие.       — Алло?       — Ма, я… Люблю тебя. Очень.       У Скарамуша краснеют щёки, пока тот слышит удивлённую насмешку на другом конце провода.       — К чему ты? В споре, что ли, проиграл, дурной? — отчего-то кажется, что Эи сейчас мягко улыбается. — Молчишь? Ну ладно, я тоже тебя люблю, сынок.       Скарамучча сбрасывает звонок, откидывая телефон на кровать. Позорище-то какое!       — Оу, это было так мило, пусть и быстро, — молвит Казуха, приободряюще хлопая возлюбленного по плечу. — Горжусь тобой, злючка.       Скара неопределённо мотает головой, пряча лицо в сомкнутых коленях.       Игра продолжается. Венти то и дело высказывает недовольство по поводу того, что до сих пор ни разу не выпал на роль задающего вопросы или задания остальным. Скарамучча, не скрываясь, ехидно насмехается над этим, благодаря судьбу, богов или кто там ещё может управлять чудо-бутылкой. Всё идёт своим чередом. Правда, Казуха немного покачивается из стороны в сторону из-за выпитого алкоголя. Но речь у него хорошо поставленная, как и у трезвой своей версии, в отличие от того же Венти. Последний торжественно клянётся, что когда ему наконец выпадет черёд задавать желание, он задаст что-нибудь абсолютно неожиданное и «удивляющее сознание». Скарамучче смешно с друга.       Смеяться сильно долго не приходится. Венти задаёт Итэру. Вроде бы ничего серьёзного не могло произойти, но…       — Целуй нашего злорадного умника взасос, друг мой сердечный! Скарамуччик так потешается над моей неудачей, что мне даже обидно.       Венти игриво расстягивает каждую букву нараспев, не подозревая даже, какой глобальный взрыв происходит только что в душе у Скарамуша. А сам-то Венти даже не ревнует? Или слишком пьян, чтобы контролировать себя и свои слова? Скарамучча совсем не горит желанием целоваться с другом на глазах Казухи, однако разве это не тот самый шанс привлечь его внимание? Интересный опыт.       Скарамучча не сразу замечает, как Итэр, легко согласившийся на чудную авантюру своего парня, подползает ближе. Его сильные руки немного грубо хватают за талию, женственно тонкую, точёную, а Скара лишь сдавленно выдыхает, обращая на русоволосого взгляд.       — Итэр, ты зачем трогаешь ме…       Договорить Скарамушу не дают, Итэр властно припадает к губам, настроенный весьма серьёзно. Чужой язык настойчиво ведёт по нижней губе, Итэр оттягивает её и кусает легко. Скар дрожит в руках друга, на него давят, прижимаются слишком сильно, просто-напросто ему это не нравится. До тех пор, пока горячий влажный язык не проникает в рот, подчиняя себе. Итэр вылизывает напряжённый язычок Скарамуччи, пальцами делая какой-то невообразимый массаж. Тяжёлое дыхание, пахнущее алкоголем, пьяные смешки — всё это прочно сидит в голове, умелые глубокие поцелуи сводят с ума. Собственная слюна смешивается с другой, одна мокрая дорожка всё-таки стекает по подбородку, Скарамучча хочет подтереть эту мерзость, но его останавливают, руками залезая прямо под резинку штанов.       Казуха тихо цокает рядом, и пусть Скарамуш его даже не видит, этот звук моментально возвращает темноволосого в реальность. Парень отталкивает наглого друга, так и не позволяя прикоснуться к себе там.       Ниточка слюны обрывается между языками под восторженный вскрик Венти. Ему, кажется, нравится весь этот цирк.       Скарамучча ловит на себе долгий взгляд красных глаз, не выражающий ничего. Казуха не ругается, но и улюлюкать, подобно Венти, явно не спешит. Что же у тебя на уме, Каэдэхара?       — Забавно получилось, — вскользь бросает Казуха, улыбается, так и не уточнив, что именно забавно — то, как лучшие друзья беззастенчиво целуются, или то, что их настоящие партнёры только что за этим наблюдали полторы минуты.       — Горячо!       Венти хлопает в ладоши, подвывая. Скарамучча готов поспорить, что тот хочет повторить это представление ещё раз, только уже с вытекающим продолжением. Но Скар никогда не позволит такому случиться. Ни за какие деньги этого мира, ни за какие слёзные уговоры. Ему не ясна реакция Казухи, может, он теперь вообще захочет порвать со Скарамуччей, посчитав эту ситуацию изменой.       — Славно сосёшься, Скарик, — поддакивает Итэр, глядя на Скарамуччу исподлобья. Он весь красный после поцелуя, взъерошенный. — Правда, пассивный чересчур. Работай над этим.       На этом игра ещё не заканчивается.