«Целоваться в душе, даже если душно…» ©Папин Олимпос – День, когда мы встретились с тобой
Лоян, по китайским понятиям, – не большой город, однако его особенность состоит в том, что он несколько раз успел побыть столицей Китая. Он считался древним центром восточной цивилизации, а раньше даже центром буддизма. Ван Ибо хотелось показать мужчине все красоты этого города, но даже за неделю не покажешь все. Самое знаменитое и романтичное место Лояна – Парк Пионов. На самом-то деле таких парков очень много, да и нет ни одного парка в этом городе, где бы ни росли пионы. Этот цветок называют «Королем» за его величественное очарование, он считается традиционным во всем Китае и символом изящности. Именно Лоян идеально подходит для выращивания этих прекрасных цветов, таким образом он стал символом Лояна. Конечно, посетить Парк Пионов лучше всего в апреле, где как раз идет буйное цветение пионов. Однако их запах настолько въелся в эти места, что даже без цветов можно прочувствовать эту атмосферу. Ван Ибо повел Сяо Чжань именно туда, пообещав, что в апреле они обязательно вернуться, чтобы посмотреть на красоту его родины. На этот раз парень удержался от того, чтобы купить мороженое полицейскому, да и к тому же, от частого поедания мороженного могло заболеть горло. Поэтому Ван Ибо решил удивить мужчину золотистыми пирожными, а если быть точнее, то пирожными из золотистой фасоли. Однако смотреть на то, как Сяо Чжань поедает эти сладкие шарики – оказалось еще большей пыткой. Парень пытался отвлечься красотами парка, попутно рассказывая историю Лояна. Все же не удержавшись, Ван Ибо кинул взгляд на полицейского и, потянув его за руку, быстро чмокнул в сладкие губы, успев еще и облизнуть. Мужчина ошарашено посмотрел на него, пытаясь понять, что произошло, и от осознания на его лице появилась искренняя улыбка. Парень счастливо улыбался, наблюдая за реакцией Сяо Чжаня и, удовлетворившись, приблизился к его уху, намекая на укромное местечко. – Ибо, почему тебя на улице тянет сотворить что-то такое? Вообще-то у тебя есть дом. – Так, может, пойдем домой? – Ван Ибо поднял брови в заигрывающем жесте и, посмотрев на губы полицейского, облизнулся. – Мы только вышли. Будьте более терпеливы, господин Ван. Не забывай, что после мы еще навестим твою маму, – Сяо Чжань пошел дальше, доедая последний кусочек крошечного деликатеса. Они гуляли еще около двух часов и, перекусив в ближайшем ресторанчике, поехали к Ван Киу. Даже в туалете небольшого ресторана эти двое успели насладиться друг другом, однако мужчина пытался целовать парня осторожно, пытаясь не задевать ранее нанесенное им же увечье.***
Перед входом в палату, Сяо Чжань уже не так волновался, но все же Ван Ибо взял его за руку. – Приве-е-ет, мальчишки, – Ван Киу уже передвигалась по комнате. Она отошла от окна, чтобы подойти к парочке и взять мужчину за руку. – Здравствуйте, тетушка, – поприветствовал ее полицейский, чуть наклоняясь корпусом. – Ну что ты, называй меня мамой. – Хорошо, ма-мама, – запнулся Сяо Чжань из-за смущения. – Да не бойся ты, я же сама тебя об этом попросила, значит, так Я хочу. Мужчина не мог не усмехнуться про себя: «Ван Ибо весь в нее, характером так уж точно». Женщина села на свою кровать, рукой указывая на соседнюю, чтобы парни уселись тоже. Они снова мило беседовали несколько часов. Ван Ибо рассказал, что начал потихоньку показывать родной город полицейскому, похвалил его за кулинарные способности из-за чего беседа плавно перетекла обменом рецептов у Сяо Чжаня и Ван Киу. Парень опять сидел молча, лишь следя за их оживленной беседой. Когда речь снова коснулась работы в полиции, мама Ван будто спросила сама у себя. – И почему ты, Бо-Бо, не стал полицейским. Доучился бы и работал на хорошо оплачиваемой работе. А то бросил университет на втором курсе и что теперь? Работаешь танцором в каком-то захолустном баре. – Ну ма-ам, – промедлил Ван Ибо. – А что мам? Сейчас бы учился, а потом, возможно, работал бы со своим парнем. У тебя же была тяга в детстве, такая мечта, а ты забыл про нее. – Мама, – сказал Сяо Чжань, – зачем Вы так? Хотя я и не видел, как танцует Ван Ибо, но я уверен, он замечательный танцор. Не нужно заставлять своего ребенка делать то, что он не хочет, – он немного боялся высказывать такие слова Ван Киу, но не мог не защитить парня. – Сяо Чжань, это смело с твоей стороны. Знаешь, – женщина прищурилась, а затем, будто кивнув своим мыслям, продолжила, – ты мне нравишься. Я очень рада, что мой Бо-бо встретил тебя. Ван Ибо смотрел на своего спасителя такими влюбленными глазами; мама Ван, конечно, это заметила и незаметно усмехнулась, отводя свой взгляд. Что может быть лучше счастливых и влюбленных глаз своего ребенка? – И правда, – добавила она, – я погорячилась. Прости, Бо-Бо, я просто желаю тебе лучшего, но, похоже, не умею это показывать. Сяо Чжань – это лучшее, что случилось у тебя в жизни. Ты рядом с ним расцвел. Береги его и никогда не разочаровывай. – Мам, обычно говорят наоборот, – Ван Ибо чуть надул губы. – А я хочу так. Потому, что это действительно так и есть, – утвердила Ван Киу. – Ты теперь его больше меня любишь? – Ахах, – посмеялся мужчина, – Бо-Бо, ты ревнуешь? – Нет, Чжань-гэ, – ответил Ван Ибо и чуть нахмурился. – Да, Чжань-гэ, – ответила Ван Киу и посмеялась. Они еще поговорили немного, и мама Ван, кажется, не была готова их отпускать, да и Сяо Чжаню нравилось проводить с ней время. Он в каких-то местах видел в ней свою маму, по которой так сильно скучал. Что не говори, а сколько бы лет ребенку не было, он все равно будет скучать по своим родителям, и как бы далеко или близко они бы не были, это не имеет никакого значения. Мужчина очень хотел рассказать своей маме о Ван Ибо, но страх пересиливал его. Что-то ему подсказывало, что пока, что не нужно, а он всегда доверял своему шестому чувству. – Ну, все мам, нам пора, – поднялся с кровати парень, протягивая руку полицейскому, чтобы тот встал вместе с ним. – Ну, куда же вы так рано, – женщина посмотрела на часы, что стояли на тумбочке, – еще только половина шестого. – Еще ужин готовить, да и устали мы за этот день. Завтра же все равно придем, да и всю неделю будем приходить, пока тебя не выпишут. Успеете наговориться. – Что ж, ладно. Они попрощались с Ван Киу, она пожелала им удачной дороги, поцеловала каждого в лоб и со спокойной душой отпустила.***
Пробок, как обычно, было много. Ван Ибо на удивление не спал; он крепко сжимал руку мужчины всю дорогу и смотрел в окна, избегая взгляда Сяо Чжаня, и будто был в нетерпении быстрее добраться до дома. Они доехали, на этот раз расплатился парень и, выдернул полицейского из машины за руку, быстрыми шагами направлялся в квартиру. – Ибо, куда мы так торопимся? Ты есть хочешь? Я постараюсь сделать что-нибудь быстро. Ван Ибо проигнорировал слова мужчины, забежав в дом, захлопнул дверь и прижал его к этой самой деревяшке. Не успел Сяо Чжань произнести ни слова, как его губы заключили во властный поцелуй, следом опускаясь одной рукой на его ягодицу, а другой к его промежности. Парень до боли тер и сжимал бедную плоть, заставляя полицейского зашипеть в поцелуй, не давая отодвинуться ни на миллиметр. Он впопыхах расстегнул его ширинку, помогая другой рукой в быстром темпе расстегнуть ремень на его штанах. Ван Ибо сразу запустил свою руку к мужчине в трусы, усиленно принимаясь дрочить ему член. – Я отсосу тебе прямо здесь и сейчас, возражения не принимаются, – он опустился на колени, опуская резинку и сразу заглатывая головку полового органа. Сяо Чжань приставил кулак к своему рту, резко вдыхая, как только до его чувствительного места дотронулся теплый, влажный язык. Парень интенсивно заглатывал, а мужчина будто забыл, как дышать. В его глазах потемнело, он точно увидел звезды и готов был кончить уже сейчас. – Ибо, я уже, – эти слова должны были остановить Ван Ибо, но он упорно продолжал сосать член Сяо Чжаня, не отстраняясь. Не, а что вы хотели от тридцатилетнего девственника, который привык ублажать себя правой рукой? Хоть ему и дрочил этот парень уже, но разве это может сравниться с теплым, мокрым ртом, который творил сейчас такое? Мужчина закусил указательный палец на руке, пытаясь скрыть стыдливые стоны, которые непроизвольно вырывались у него из груди, однако это не особо помогало, и он откровенно стонал, прикрываясь маленьким кулачком. Сяо Чжань реально кончил, чуть содрогаясь в оргазменной неге, а его колени заметно тряслись. Ван Ибо не вынимал его член изо рта, пытаясь проглотить все, громко вдыхая и выдыхая носом. Мошонка мужчины сильно поджалась, видимо, он выплеснул все до капли. Парень попытался слизать все остатки, но у него это не получилось, так как Сяо Чжань с силой потянул его наверх, впиваясь в эти губы так же жадно, чувствуя собственный вкус у него во рту. Мужчина перевернул их местами, попутно расстегивая его джинсы, вытаскивая из его трусов уже стоящий колом член. Он показательно облизнул всю свою ладонь, как можно больше смачивая, и вновь коснулся его полового органа, дроча с таким же напором, как ему отсосал только что Ван Ибо. Сяо Чжань приник к уху парня, засасывая его мочку и награждая откровенными стонами от осознания, что сейчас творил Ван Ибо с его членом. Младший тоже стонал, но его звуки были более глубокими, тяжелыми и гортанными. Мужчина оставлял по всей его шее засосы и укусы, рассчитывая свою силу, чтобы не прокусить до крови; а ведь он мог, у него очень острые зубки. Ван Ибо крепкий орешек, он не сдавался так быстро. Тогда Сяо Чжань потянулся к его верхней губе и, немного пососав ее, нежными поцелуями прошелся по скуле парня и захватил мочку уха на другой стороне. А ушки парнишки заметно покраснели. Шея Ван Ибо с другой стороны также была подвержена грубой атаке. Красные кровоподтеки долго будут украшать прекрасную шею парня. Полицейский залез рукой под черное худи своей жертвы и гладил холодной рукой выступающие кубики пресса, иногда поднимаясь вверх, задевая соски. Парень схватил большими руками лицо мужчины, целуя в губы и постанывая в поцелуй, обильно кончил в кулак Сяо Чжаня и на пол. Полицейский опустился лбом на его плечо, вспоминая, как дышать и свое чувство стыда, а Ван Ибо приобнимал его за талию, попутно еле касаясь губами ушка и шеи партнера. – Я хочу в душ, – сказал мужчина, легко целуя укус на нижней губе парнишки. – Я с тобой, – сразу откликнулся Ван Ибо. – Бо-Бо, я пойду один. Парень заметно расстроился. – Но пока ты моешься, я приготовлю фагао. Если я не ошибаюсь, то твоя мама упоминала, что это твое любимое пирожное. Ван Ибо моментально изменился в лице и ускоренно закивал, соглашаясь. Он застегнул свою пуговицу на штанах, отпрянул от двери и вплотную подошел к Сяо Чжаню, который подошел к кухонному гарнитуру, размышляя с чего бы начать. – Бо-Бо, иди в душ, – смущенно сказал мужчина, все же принимая объятия парня, накрывая ладонями его руки на своей талии. Младший опустил свои руки чуть вниз. – Эй, Ибо, я же только, что кончил. – Да я и не собирался ничего такого делать, вообще-то ты не застегнул брюки, – он потянул его штаны, отправил бегунок его молнии наверх, следом заделывая пуговицу. Напоследок поцеловал его в плечо и ушел, радостно что-то напевая.***
Полицейский замешивал сладкое тесто и, не удержавшись, посмотрел на место, где они несколько минут назад занимались «развратом». Он улыбнулся, но его внимание привлекло маленькое бледно-белое пятно. И как мужчина об этом забыл? Сяо Чжань посмеялся, поставил емкость на стол, взял салфетки и направился к этому месту, чтобы вытереть все остатки. Немного посидев на корточках и залипнув куда-то в сторону, он погрузился в свои мысли. А после, плюнув на все и попутно выкидывая бумажные полотенца в мусорку, взял на кровати, припасенное ему полотенце, разделся и побрел в ванную, где еще мылся парень. – Гэ-гэ, ты всё-таки пришел, – Ван Ибо мило улыбнулся, хватая замешкавшегося мужчину за кисть и притягивая к себе в маленькую кабинку. Парень сразу подставил его под теплые струи душа, чтобы намочить его волосы. Он попросил полицейского не двигаться и сам намылил его голову шампунем. Сначала Ван Ибо целовал его в носик, затем кратко в щечки, потом перешел на губы. И когда перешел на губы, тут понеслось. Парень не мог от него оторваться, а Сяо Чжань не очень то и препятствовал, обвивая его шею руками, углубляя поцелуй. Вот она романтика – целоваться в душе. Полицейский прикоснулся слегка приоткрытыми губами к губам Ван Ибо и немного их втянул, проводя при этом кончиком языка по ним. Парень перехватил язык мужчины и посасывающими движениями, будто пытался вытянуть его на всю длину. С каждым движением пара совмещала поверхности языков все больше и больше, начиная с невесомых прикосновений, постепенно наращивая темп и силу нажатия. Парень, смешав два геля для душа с запахом арбуз-мяты и апельсин-шоколад-корицы, намылил всего Сяо Чжаня, не забывая помыть и его член. Конечно, вначале полицейский отнекивался, но разве он мог устоять перед парнишкой, который непонятно какими манипуляциями, все время добивался своего. Когда вся пена была смыта, они снова слились в тягучем, глубоком поцелуе. Ван Ибо, конечно же, опустил свои руки на его ягодицы. Всю романтику нарушила прямолинейность парня. – Я хочу тебя трахнуть. – Ибо-о, умеешь же ты подбирать слова, – он легонько толкнул его в плечо, – я даже не знаю, как люди делают это, ну тип, процесс сам я понимаю, а вот, как и чего, даже не углублялся. – А как и чего? – Посмеялся Ван Ибо. Полицейский окинул его рассматривающим взглядом, пытаясь понять, он реально дурак или шутит, и в итоге добавил: – Ибо, иди нахуй, – парень громко рассмеялся, – да я блин серьезно, а ты, – Сяо Чжань вышел из душа, накидывая полотенце. Ван Ибо отправился за ним. Мужчина вытерся полотенцем, оделся и вернулся на кухню, доделывать то, что начал. Парнишка сел за стол, наблюдая за его действиями. – Я могу помочь? – Предложил он. – Нет. Ты можешь помочь, если будешь сидеть тихо, – отрезал полицейский. – Чжань-гэ, ты серьезно обиделся? Сяо Чжань потянулся к нему через стол, поцеловал в губы и обратно выпрямился, отвечая: – Нет. Просто я хочу приготовить для тебя сам. Маленькие разноцветные кексики уже аккуратно стояли в формочках в чаше пароварки и не спеша доходили до полной готовности, пока эти двое тонули друг в друге. Целоваться до посинения губ, громко выдыхая через нос из-за нехватки кислорода, когда вы только что целовались у порога, а потом в душе и сейчас на кухне – романтика. Их романтика.***
Они так устали, что без задних ног свалились на кровати. В теплых объятиях, Ван Ибо, кажется, уже начал засыпать, а вот Сяо Чжань не мог и глаз сомкнуть из-за мыслей, которые беспрерывно приходили в его голову и не давали покоя. Он думал, думал и никак не мог уснуть, поэтому принялся доставать парня; взял его руку, поднял на уровень глаз и стал перебирать их пальцы, чуть заигрывая. Парень подчинился и, не открывая глаз, облокотил правую руку на локоть, иногда шевеля указательным пальцем, отвечая. – Бо-Бо, ты спишь? – Мгм, – полусонно ответил Ван Ибо. – Ну, раз отвечаешь, значит, нет. Ибо, почему ты обрезан? – Кажется, мой отец на этом настоял, – глаз парнишка не открывал, лишь его грудь невольно поднималась, когда он отвечал. – Почему при разговорах с твоей мамой не упоминался твой отец? – Потому, что он бросил нас, когда мне было около пяти лет. Мама никогда не говорила причину, да я и не спрашивал. Единственные мои воспоминания о том времени – отец резко пропал из моей жизни, а мать постоянно плакала. Тогда я не понимал причину ее слез, но сейчас я это прекрасно осознаю, – парень отвечал на все вопросы, хотя и пребывал в полусонном состоянии. – А ты виделся со своим отцом после этого? – Нет надобности. От него не было ничего, ни поздравлений на день рождения, ни на праздники, ни на мои первые успехи, вообще ничего. Я думал, что он умер, но когда спросил у матери, то она сказала, что он жив, но о нем говорить не хочет, поэтому я больше не спрашивал. Они недолго пролежали в молчании, и мужчина задал вопрос, который его немного волновал. – Ибо, а ты не думал о том, что у нас все так быстро закрутилось? Не странно ли это? – А что странного? Ну, если хочешь, то можем поиграть в то, что я двадцатилетний паренек, который ебется со всеми направо и налево, а ты, к примеру, самый красивый мужчина на районе, который первое: отшивает девушек из-за того, что они его не интересуют; второе: он не встречается ни с кем из своего пола, потому, что боится признать, что он гей. Как тебе такой сюжет? – А у тебя огромная фантазия. Нет, мне нравится то, что у нас сейчас. А тебе нравятся девушки? – Нет. – А то, что сказала твоя мама, я правда твой первый парень? – Да. А ты? Я у тебя, правда, первый парень? А девушки тебе нравятся? – Вообще-то да. Точнее, нет. Блин, да, ты мой первый парень и нет, девушки мне не нравятся. – Правда? – Удивился парень, поднимая голову, которую сразу же вернули на место. – Да, Ибо, лежи спокойно. А как ты понял, что тебе нравятся парни, а не девушки? – Увидел тебя. – Ахах, Ибо, я серьезно. – Не, я, правда, серьезно. Я думал, что мне не может кто-то нравится. Но когда я увидел тебя, то во мне разгорелось такое пламя. Вот честно, я даже испугался, что ты вызвал такие чувства во мне. – А ты девственник? – Продолжил Сяо Чжань, не давая что-то сказать парню, кроме ответов на свои вопросы. – Я что, на допросе, господин полицейский? Мужчина ткнул его в бок, шепотом сказав: «не напоминай», и ждал ответа на свой вопрос. – Да, я девственник, – ответил парень. Сяо Чжань больше слушал, чем говорил. На него вдруг нашло озарение в два часа ночи: он хочет знать о Ван Ибо все. И узнал, может и не все, но многое. Узнал о том, что парень любит животных; о том, как он хотел стать рэпером, но быстро сменил свои увлечения (однако он признался, что чисто для себя сочиняет что-то свое и поет); о том, как впервые подрался с мальчишкам из-за котёнка, которого они обижали; о том, как мама его отругала за синяки, но быстро успокоилась и принялась прижигать его раны; о том, что в Пекине он живёт уже около двух месяцев; о том, что он никогда не думал о любви и о ком-то, кто будет рядом, ему это просто было не нужно, он будто бы родился уже с таким складом ума и установками: сначала был маленьким и не понимал этого всего, а когда подрос – то рассказы о похождениях его друзей, ему были не интересны; о том, что он дрочит дай бог раз в месяц, просто потому, что "ну почему бы и нет", но особой тяги к этому не испытывает, но Сяо Чжань – этот мужчина полностью все поменял, Ван Ибо не может насытиться им даже в минуты их близости; о том, что все это время, пока они были порознь, он дрочил по нескольку раз за день на Сяо Чжаня и на воспоминания о лёгком прикосновении на своей щеке; о том, что много экспериментировал с волосами – красил то в белый, который со временем стал рыже-блонд из-за чего его все называли зефиркой, то в чёрный, то в пепельный, то в синий, то в зелёный и что сейчас у него свой, настоящий, темно каштановый, и он не собирается ничего менять в ближайшем будущем. – Ибо, а почему ты не стал полицейским? Ван Ибо немного помолчал, тщательно обдумывая свой ответ. Полицейский спокойно выжидал, все также теребя пальцы их рук. Молчание повисло на долгое время, казалось, что парень не хотел отвечать на этот вопрос, поэтому мужчина добавил: – Ладно, не отвечай. – Да я просто перехотел, знаешь, это как детская мечта. В детстве ты много об этом думаешь, планируешь, мечтаешь, а потом взрослеешь и со временем забываешь об этом. – Понятно. – Слушай, в понедельник, почему ты от меня шарахался? Знаешь, я реально испугался. И до утра вторника боялся вообще до тебя дотронуться в том смысле. – Ибо, вообще-то, я… – он немного помолчал, – тоже девственник. До тебя никто не притрагивался ко мне вот так. Это очень меня смутило. Я не мог посмотреть тебе даже в глаза. – Ну, сейчас-то ты можешь, ну ка, посмотри на меня, – Сяо Чжань сделал то, что попросил парень, а после его утянули в долгий поцелуй.