Это делают все... На площади Гриммо 12.

      На собрание Ордена Феникса Кингсли посматривал по сторонам и не мог отделаться от ощущения, что почти у половины присутствующих только что был секс.       Происходящие с Тонкс странности он наблюдал лично. А вот с кем могли трахаться перед собранием Снейп, Блэк и Люпин для него оставалось загадкой.       Мысли текли совсем в другое русло, сегодня он не мог сосредоточиться на делах Ордена. Оно и понятно… Министерство, Орден Феникса, совершенно никакого времени на отдых и личную жизнь.       А эти… нашли время, и место… и человека.       Загадка, конечно.       Может быть, Блэк втайне притаскивает на площадь Гриммо проституток?       Кингсли представил, как Блэк, Люпин и Снейп выбирают дамочек по своему вкусу и расходятся по комнатам мрачного дома Блэков. Воображение дорисовало, как портрет Вальбурги кричит на весь дом, как её проклятый сыночек превратил благороднейший дом её предков в бордель.       Кингсли при этих мыслях не смог сдержать вырвавшийся смешок.       Все присутствующие на собрании, повернулись к нему, похоже это было не к месту. Он изобразил кашель, все вернулись к обсуждаемой теме. И только Макгонагалл задержала на нём пристальный взгляд, от которого ему стало не по себе, словно она видела и его насквозь.       Нет, пожалуй, идея со шлюхами не очень правдоподобна. Ведь хранитель тайны — Дамблдор, а значит именно он должен был сказать «ночным бабочкам» адрес Ордена. Кингсли с трудом сдержал новый смешок, когда его разыгравшаяся фантазия подкинула ему новую безумную идею, а что если Дамблдор, в свободное от работы время (его же выгнали из Визенгамота) подрабатывает сутенёром? Пришлось заслонить рот рукой и отвернуться, чтобы скрыть смех за притворным приступом кашля.       Нет, это бред какой-то…       А что, если они все были вместе? Кингсли представил, как Блэк, Люпин и Снейп втроём трахают Тонкс.       Он пытался предположить, как бы они в таком случае распределили «обязанности».       Он представил, как Тонкс стоит на четвереньках и отсасывает Блэку. Люпин в этот момент трахает её сзади, в традиционной догги-стайл… Кингсли перевёл взгляд на Снейпа, как всегда мрачного, с кривой ухмылкой бросающего презрительные взгляды на Блэка, даром что волосы теперь чаще моет. Нет, слишком они его не любят, чтобы принимать в свои сексуальные игры… Поэтому, Кингсли представил, как Снейп стоит в стороне от трахающих Тонкс, Сириуса и Римуса и дрочит.       Возбуждение Кингсли набирало обороты.       Хорошо, что мантия достаточно широкая, чтобы скрыть крепкий стояк.       Он снова поймал на себе внимательный взгляд через прямоугольные очки Минервы Макгонагалл.       И ведь после собрания ему почти сразу нужно в Министерство! Ни в Лютный переулок к шлюшкам не успеет заглянуть, ни домой, чтобы передернуть.       Что ж, значит попробую здесь где-нибудь уединиться.       Кингсли дождался, когда большинство присутствующих на собрании разойдутся, и только потом сам покинул кухню. Он зашёл в тёмный чулан. Засветил на кончике палочки люмос и осмотрелся. На полу стояли ящики и коробки. Сойдёт, главное, что никаких портретов с предками Блэка и тёмных существ.       Он запер за собой дверь и уселся на деревянный ящик, облокотившись спиной на стену. Палочку положил рядом с собой, и наконец-то позволил себе прикоснуться к изнывающему от жажды ласки члену.       Теперь, когда он сидел вот так, член отчётливо выделялся под тканью мантии толстым длинным стволом, расположившимся поперёк его левого бедра. Он гладил его сквозь ткань, широкими горизонтальными движениями, закрывал глаза от удовольствия и часто дышал.       Он прислушивался, опасаясь, что ему могут помешать, конечно, он наложил на дверь защитные чары, но всё-таки ему казалось безумием уединяться в чулане штаб-квартиры, чтобы подрочить.       Наконец-то он решился расстегнуть мантию и освободить член из плена своих трусов.       Толстый, изогнутый, как большой спелый банан, с чётко очерченной выпуклой головкой, он с готовностью ждал продолжения ласки.       От волшебной палочки, лежащей рядом, всё ещё исходило тусклое голубоватое свечение, бросая блики на гладкую шелковистую кожу, влажную головку члена, только что облизанные пухлые губы, золотое кольцо в ухе.       Он медленно и нежно круговыми движениями обеих рук принялся ласкать себя.       Он запрокинул голову, когда его руки добрались к самому низу, к основанию пениса. Он издал сдержанный стон низким голосом, обхватил свои яйца, подтягивая их, и свёл ноги вместе.       Он принялся массировать свою мошонку, большой, тёмный, крепкий мешочек, всегда гладко выбритый. Он чувственными пальцами перекатывал внутри него яички, облизывал губы и тихо стонал.       Насладившись, он вернулся к стимуляции члена. Все движения были уверенными и плавными, он не торопился. Он продолжал делать это двумя руками, слегка проворачивая ладони, ощущая особый кайф от взаимодействия с рельефом подушечек пальцев.       Всё собрание ему казалось, что за ним наблюдают, а сейчас это чувство усилилось во сто крат. Кингсли начал озираться по сторонам, хотя логика подсказывала, что в этом тесном помещении никому не спрятаться.       Ощущение, что он здесь не один росло. Он выпустил член из одной руки и взял палочку, освещая темный чулан.       Ничего необычно, ящики, да какая-то рухлядь, но вот что-то сверкнуло прямо на полке напротив. Сердце бешено заколотилось. Он всё ещё держал вторую руку на своём члене, словно закрывая крупную аппетитную головку от посторонних взглядов.       Взглядов? Да, это блеснули глаза. Светящиеся кошачьи глаза. Он поднёс палочку ближе. На полке сидела серая полосатая кошка с очерченным контуром очков вокруг глаз. Кингсли с облегчением выдохнул и положил волшебную палочку обратно на ящик рядом с собой.       Кошка пересела чуть ближе, она не сводила зелёных глаз с возбуждённого члена мужчины.       Кингсли продолжил свои ласки, только теперь, он посматривал на кошку, следил за её реакцией. Сильные руки нежно скользили по члену в такт урчания кошки, которая уже сидела на самом краю полки и завороженно смотрела на происходящее.       Наконец-то она встала, выгнула спину и лёгко и бесшумно прыгнула на его колени. Его сердце заколотилось сильнее, но он не подал виду и продолжил себя ласкать. Кошка ещё с минуту наблюдала за этим, а после с лёгким хлопком превратилась в человека.       Минерва Макгонагалл сидела на коленях Кингсли. Он не мог до конца поверить в происходящее.       Он хотел хоть что-то сказать, но она протянула шелестящее: «Тссссссс», подобрала руками свою мантию и юбку, приподнимаясь, и села на его член, он подложив ладони под её ягодицы, почувствовал невероятно тугую и горячую принимающуу плоть, и чуть не задохнулся от нахлынувшего удовольствия.       Складки её юбки накрыли собой всё ещё светящуюся волшебную палочку Кингсли, и они погрузились во тьму.       Ему казалось, что время остановилось, что во всём мире вокруг есть только они.       Он придерживал широкими мягкими ладонями подтянутые ягодицы Макгонагалл и толкался в неё снизу. Она же сидела ровно и чинно, положив свои ладони на его плечи, внешне она казалась совершенно неподвижной, но внутрииии… (Кингсли ощущал это и просто сходил с ума от наслаждения!) Она сжимала и разжимала интимные мышцы, крепко обхватывая член, меняла ритм и доводила его до иступленных стонов. Он пытался сохранять внешнее спокойствие, под стать ей, но это было не в его силах. Ещё никогда в жизни он не испытывал подобного кайфа.       Макгонагалл тоже была впечатлена его данными. Настолько больших и толстых членов она не встречала, признаться, Кингсли был её первым чернокожим мужчиной, хотя её привлекало, конечно, не это. А то, каким он был сильным и спокойным, уверенным в себе…       Всё собрание она думала о нём, чувствуя, как вспыхивает пожар под её юбкой, когда она ловит на себе его взгляд. Как становится влажно в трусиках, когда она смотрит на него, в смущении кашляющего в свою ладонь. Она ловила взглядом его длинные пальцы, широкие кисти, она прикидывала мысленно, каким же должен быть пенис у этого мужчины, относительно размера его рук.       Она опускала глаза в район паха, и ей мерещилось, что у него стоит, хотя широкие складки мантии скрывали что бы там ни было.       Она поднимала глаза к его лицу, к его пухлым губам, тёмным, с лиловым оттенком, она пыталась представить какого цвета у него член, подозревая, что головка должна быть похожа по цвету на его губы… а ещё она должна быть крупной и мясистой…       Макгонагалл с нетерпением ждала окончания собрания, чтобы незаметно пробраться туда, где её никто не увидит, и снова применить те волшебные вагинальные шарики, однажды найденные в этом доме.       Но как только она проскользнула в чулан, послышались шаги. Всё что она успела — превратиться в кошку и затаиться на полке. Объяснять Блэку, что она делает в его чулане, ей крайне не хотелось.       К её радости и удивлению, это был не хозяин дома, а мракоборец Бруствер. Который решил уединиться с теми же намерениями, что и она сама.       Она заворожено наблюдала за всеми его манипуляциями, благо зрение кошки прекрасно помогало ей видеть в темноте.       Она восторженно разглядывала его член, такой толстый и изогнутый с большой выпуклой головкой, мечтая почувствовать его внутри.       И вот она сидит на нём, как королева, полностью вобрав его в себя до упора, и эта загнутая выпуклая головка стимулирует переднюю стенку так, как никогда и никто не мог это сделать. Да и она в долгу не осталась, применив все свои навыки в интимной сфере. Уж не знаю, умеют ли так Вейлы, думала она, — но восточные колдуньи отдают особое значение тренировке интимных мышц.       Макгонагалл вспомнила, как путешествовала в Японию после окончания Хогвартса, как же давно это было… Она была так молода…       А сейчас, после стольких лет преподавания, в разгар войны с Волан-де-Мортом, она трётся о член здоровенного негра-мракоборца, с бритым черепом, с золотой серьгой в ухе, который по возрасту годится ей в сыновья, и получает немыслимый кайф.       Она продолжала сжимать и разжимать интимные мышцы, Кингсли с трудом себя сдерживал, чтобы продлить секс как можно дольше. И наконец-то она сжалилась над ним, ещё несколько раз надавила на чувствительную точку внутри на передней стенке влагалища, и теперь уже сокращала мышцы непроизвольно, хаотично, под действием оргазма. Она издала протяжный визг (такой резкий и неожиданный, что Кингсли бы никогда не подумал, что она так может) и с силой сжала пальцы на его плечах.       От этого вскрика у него будто сорвало кран, член пульсировал, толчками изрыгая семя в лоно Макгонагалл. Кингсли задыхался, в протяжном хриплом: «А-а-а-а-а».       В чулане по прежнему было темно. Он увидел слегка покрасневшие щеки и влажные от пота волосы возле лба Минервы, когда она подобрала руками подол мантии и открыла закатившуюся им под бок светящуюся палочку. Она слезла с его члена, поправила очки и одежду. С лёгким хлопком она превратилась в кошку.       Затем спрыгнула с его колен на пол, поскреблась когтями о дверь, тихо, но настойчиво мяукнув.       Кингсли направил волшебную палочку на замок и выпустил кошку. — Мерлин и Моргана! И как мне теперь дальше жить без этой женщины?!