Главный герой моего романа

      Сердце защемило в груди. Суй Джоу молчал. Ну конечно! Вот оно! А что, если он изначально не так понял Тан Фана? — пронеслась в голове предательская мысль. В ушах стоял шум. Он сжал покрывало в кулаках и медленно выдохнул. Хотелось провалиться сквозь землю и больше никогда не видеть Жунцина, не смотреть ему в глаза, прямо как сейчас.       Однако, вспомнив, как тот вел себя всего пару минут назад, он решил, что понять его как-то не так было бы слишком сложно. Суй Джоу снова выдохнул, пытаясь сдержать нарастающую в груди злость. Нет, он злился не на Тан Фана, который продолжал смотреть на него широко раскрытыми глазами (что, черт возьми, означал этот взгляд?!), практически не дыша. Он злился на себя: наверняка Тан Фан был просто слишком пьян, вел себя безрассудно, а теперь, немного протрезвев, осознал, что чуть было не произошло.       А ведь Суй Джоу видел его состояние. Он чувствовал его дрожь в спине, слышал прерывистую неровную речь! Как ему вообще в голову могло прийти, что…       — Уже поздно, ты много выпил, — он старался, чтобы его голос звучал как можно более спокойно и ровно, — иди к себе.       — Гуанчуань… я… — Тан Фан, будто испугавшись, что тот сейчас встанет и уйдет, резко надавил ему на плечи. — Нет, ты не так все понял. Я… — он запнулся и тихо пробормотал: — Я не это имел в виду. Я просто… ты знаешь… ну… Ты же знаешь, что надо делать дальше, да? — то ли для пущей уверенности, что Суй Джоу никуда не денется, то ли потому, что сил стоять на четвереньках больше не было, Тан Фан слегка отодвинулся и, немного поерзав, снова приземлился ему на бедра, но на этот раз (весьма предусмотрительно!) чуть ниже, чем в прошлый.       Суй Джоу облегченно выдохнул и снова опустил руки тому на ноги.       — М, — утвердительно хмыкнул он, медленно подбадривающе поглаживая бедра Жунцина. — Тебе не нужно волноваться. На самом деле, — он мягко улыбнулся, — думаю, с девушкой было бы несколько по-другому, но… — он запнулся и замер под немигающим взором Тан Фана, осененный внезапной догадкой, — Жунцин, ты же не… ты же делал это раньше?       — Что? — тот встрепенулся и беспорядочно замахал руками. — Нет-нет! То есть да… то есть нет… — он взволнованно потер шею. — Не то, чтобы… Но я много читал и… — совсем растерявшись, он опустил глаза.       «Приехали!» — у Суй Джоу перед глазами пронеслись последние события сегодняшнего вечера. Особенно неожиданно инициативный и чрезвычайно решительный Тан Фан.       — Тогда только что?.. — Он приподнялся на локтях и озадаченно посмотрел на Тан Фана.       — Я немного выпил, ну, знаешь… для храбрости. И к тому же, я не могу быть полностью несведущ. Я же писатель! — добавил он, неестественно горделиво улыбнувшись, отчего Суй Джоу захотелось рассмеяться, но он благоразумно сдержался. — Но, по правде говоря, мои познания ограничивались лишь, ну… — Тан Фан снова покраснел. — Ну с девушками, ты понял, — нетерпеливо взмахнул рукой он. — Я на всякий случай сегодня пробежался по одному завалявшемуся у меня роману, так что в общих чертах имею представление. Думал, выпью немного, главное — начать, а там дальше само… как-нибудь… и… вот!.. — Тан Фан смущенно улыбнулся, закусив губу. — Ну скажи же что-нибудь! — он тряхнул его за плечо.       — Я… — Суй Джоу ошарашенно глядел на него, обрабатывая информацию. — Погоди, а как же… Дора? Я слышал, что вы… извини, я не должен был!.. — он поспешно прикусил язык, но было уже слишком поздно. Мысленно Суй Джоу влепил себе сильнейшую затрещину за то, что снова взбередил свежую рану. Не стоило упоминать Дору, ох, не стоило! Однако коварный червячок накопившейся в душе ревности все-таки одержал вверх над здравым смыслом.       — Нет, ничего, все в порядке, — пробормотал Тан Фан. — Погоди! Что? Что ты слышал? Гуанчуань! Ты что, поверил этим сплетням, что ходили по префектуре Шунтянь?! — Тан Фан с силой толкнул Суй Джоу в грудь и тот, не удержавшись, снова опустился на кровать. — Как ты мог?! Как ты мог такое подумать про меня? Разве я… — он задыхался от возмущения. — Я бы не стал пользоваться ситуацией! — он медленно выдохнул и проговорил: — Гуанчуань, ты всегда думал обо мне плохо? В нашу первую встречу, потом, когда мы с Ван Джи вытащили тебя из Цянси, тогда в Юнхэ… И теперь… Просто признай это! Тебе так легко поверить в худшее, когда дело доходит до меня?       Суй Джоу и рад был бы ответить, что дело это прошлое, что с Юнхэ он больше ни на миг в нем не сомневался, что все подозрения в адрес Тан Фана были лишь неким защитным механизмом, стеной, которую он так усиленно возводил вокруг своего сердца, не желая, чтобы кто-то снова проник туда, вселил в него веру, что он не одинок и кому-то может быть нужен в этом мире (о последнем доводе, впрочем, он и сам не догадывался). Однако язык не поворачивался, и он мог лишь беспомощно глядеть на рассерженного Тан Фана.       Не решился он упомянуть и о том, что не слышал, да и не стал бы слушать никаких сплетен служащих префектуры. В тот вечер он, догнав преступника, внезапно осознал, что оставил своего нового незадачливого знакомого совсем одного, без защиты, с толпой ойратов, и, немедленно собрав людей, отправился на его поиски, которые продолжались до рассвета, когда один из подчиненных доложил ему, что, по словам очевидцев, юноша, по виду напоминавший магистрата Тана, поддерживая вероятно очень пьяную барышню, зашел к ней в дом и не показывался оттуда всю ночь. Из чего тогда еще Цзунци Суй и сделал закономерные выводы.       «Ну конечно же, развратник и бабник, как и любой гражданский чиновник», — презрительно решил он о симпатичном и невероятно болтливом молодом человеке, к которому уже успел проникнуться некоторой долей симпатии, как к умному и знающему свое дело сыщику. Решил и забыл, отложив в памяти лишь сам факт произошедшего. И, видя впоследствии ссору Тан Фана с Дорой, их теплые отношения в дальнейшем и глупый, светившийся обожанием взгляд Жунцина, все больше убеждался в своем выводе, лишь спустя некоторое время осознав, что больше не испытывает по этому поводу ни капли презрения или осуждения. Только тщательно подавляемую зависть и… боль.       Тан Фан, вдоволь насладившись растерянно-виноватым выражением лица Суй Джоу, наконец решил сменить гнев на милость и, проведя ладонью по его груди, проговорил:       — Хорошо сидим, конечно, — он склонил голову на бок и широко улыбнулся, закусив губу. — Может, действительно, уже слишком поздно? Пойду к себе, пожалуй. Раз Байху Суй не хочет…       — Все хорошо? — выражение лица Суй Джоу немного расслабилось, и он снова провел руками по бедрам Тан Фана, как бы спрашивая разрешение на дальнейшие действия. — Можно мне?..       Тан Фан кивнул.       — Гуанчуань, сделай уже что-нибудь! — прошептал он, опустив глаза.       Суй Джоу не заставил себя долго ждать, и, поддерживая Тан Фана сзади, чтобы тот не упал, приподнялся, сел и позволил тому устроиться у себя на коленях. Опустив руки Жунцину на талию, он прильнул к его губам, проник языком в рот, а затем спустился ниже, покрывая нежными поцелуями шею. Тан Фан запрокинул голову и протяжно застонал, подался бедрами вперед и, задев пахом выпирающий бугорок, опустил глаза и взволнованно посмотрел на Суй Джоу.       Обхватив его шею руками, он прижался лбом к его лбу и забормотал:       — Гуанчуань, знаешь, я… я прочитал, как… ну как все должно быть и… — он зажмурился, и Суй Джоу снова ощутил легкую дрожь под пальцами, — и… если честно, я не уверен, что…       — Я понял, — Суй Джоу успокаивающе погладил его по щеке, убрав с лица выбившуюся прядь, про себя подумав, что если автор сего произведения пишет так же, как Жунцин, то он бы не особо доверял его содержанию. — Ляжешь? — улыбнулся он наконец открывшему глаза Тан Фану. Тот утвердительно кивнул и сполз с его коленей на кровать.       — А… а как… ну… — Тан Фан неуверенно посмотрел на него, заламывая пальцы на руках. — Как мне лучше лечь?..       Суй Джоу готов был рассмеяться, вспомнив то, как вел себя Тан Фан всего несколько минут назад, но, конечно же, сдержался, чтобы не задеть чувств и без того невероятно взволнованного Жунцина. Решив, что лучший способ успокоить его — это взять ситуацию полностью в свои руки, он, наконец скинув сапоги, встал на колени и мягко надавил Тан Фану на плечи, укладывая его на спину. Тот сглотнул и вцепился Суй Джоу в руки, изо всех сил стараясь сохранить спокойное выражение лица.       — Не бойся, — проговорил Суй Джоу, нависнув над Тан Фаном и радуясь, что наконец может четко видеть столь родные черты освещенного лунным светом лица. — Мне зажечь свечу?       — Что? — Жунцин обиженно надул губы, хотя его глаза по-прежнему выглядели крайне встревоженными, а сведенные брови придавали его лицу комично-жалобное выражение. — Я вовсе не боюсь. С чего ты взял? Чего тут бояться? Ты же не боишься! И я не боюсь, — затараторил он, а затем, переведя дыхание, ответил чуть более спокойно: — Нет, не надо, не уходи.       — Хорошо, — Суй Джоу улыбнулся и, закрыв глаза, вновь поцеловал Тан Фана, плавно и нежно поглаживая кисти его рук, локти, плечи, но пока не спускаясь ниже. Дождавшись, когда тот немного расслабится, он углубил поцелуй. Его ладонь скользнула Тан Фану на грудь, успокаивающе массируя через одежду, и плавно перешла на живот.       Жунцин блаженно застонал, выгнувшись навстречу прикосновениям. Суй Джоу оторвался от его губ и, снова довольно улыбнувшись, поднялся, скинул с себя все еще болтавшиеся на плечах одежды, а затем потянулся к поясу Тан Фана.       — Я сниму, ладно?       Тот утвердительно кивнул и тотчас попытался помочь ему с этим, сев, неуклюже изогнувшись и старательно пыхтя себе под нос. Суй Джоу сдержал смех, однако не стал ему препятствовать, вместо этого предусмотрительно вынув острую заколку из волос Тан Фана, а затем, дождавшись, пока тот расправится с поясом, аккуратно стянул с его плеч верхнее платье. Обхватив его лицо руками, он снова вовлек Жунцина в поцелуй, поборов в себе желание наконец избавиться от томительного напряжения в паху.       Не сдержав стона, он оторвался от губ юноши и опустил руки сначала тому на плечи, затем на грудь, живот и потянул за завязки, вопросительно, чуть ли не с мольбой глядя тому в глаза. Тан Фан смотрел на него, тяжело дыша через полуоткрытый рот, а затем, положив руку Суй Джоу на затылок, приподнялся и впился ему в губы.       Избавив Жунцина и от нижней рубашки, Суй Джоу медленно наклонился, позволив тому снова лечь на спину, и, оторвавшись от мокрых припухших губ, окинул взглядом угловатое тело, огладил острые плечи, очертил пальцем небольшие, отвердевшие от ночной прохлады соски. Тан Фан ахнул и непроизвольно вцепился Суй Джоу в волосы, заставив его опустить голову. Однако тотчас опомнился и разжал хватку.       Тот прижался губами к его шее, спустился и нежно обхватил губами сосок, вырывая из груди Тан Фана новые стоны. Рука Суй Джоу скользнула к животу, и Жунцин подался бедрами вперед.       — Гуанчуань, ах… Я… ты… я больше не могу! — воскликнул он.       Не заставив просить себя дважды, Суй Джоу тотчас накрыл его пах ладонью. Тан Фан вскрикнул от неожиданности и, сжав в кулаках покрывало, инстинктивно потерся о его руку сквозь ткань штанов.       Подняв голову, Суй Джоу встретился взглядом с широко распахнувшим глаза Жунцином. Все его тело дрожало от возбуждения, грудь тяжело вздымалась и опускалась, а из открытого рта вылетали тихие прерывистые стоны.       — Можно? — Суй Джоу пришлось приложить немало сил, чтобы произнести это. Он прикоснулся к краю штанов Тан Фана.       — Да-да, Гуанчуань, пожалуйста, быстрее, — тот отчаянно закивал головой.       Одной рукой избавив Тан Фана от последнего предмета одежды, Суй Джоу хотел было приподняться, чтобы взглянуть на него, но тот внезапно с силой схватил его за плечи и, неловко притянув к себе, поцеловал.       Поняв его смущение, Суй Джоу решил оставить этот вопрос на потом. Послушно углубив поцелуй, он сделал вид, что не догадался о намерениях Жунцина и, обхватив рукой его влажный твердый член, принялся двигать ею вверх-вниз.       Тан Фан, чуть не задохнувшись от новых, столь незнакомых ощущений, оторвался от губ Гуанчуаня, не забыв, однако, по-прежнему крепко держать его за плечи. Больше не в силах контролировать себя, он громко прерывисто застонал и задвигал бедрами навстречу теплой руке. Одно из его колен дернулось вверх, с силой надавив на пах Суй Джоу, однако Тан Фан даже не заметил этого.       Тот, сжав зубы, уткнулся лицом в покрывало над плечом Тан Фана и, левой рукой расправившись с завязками на штанах, потянулся к собственному так давно возбужденному члену.       — Ах, Гуанчуань, я… я… — Тан Фан заскользил пятками по гладкому покрывалу, и, с силой рванув бедрами вперед, толкнулся в податливую ладонь, протяжно неразборчиво простонал что-то и, впившись ногтями Суй Джоу в плечи, излился, пачкая семенем свой живот и чужую руку, а затем отпустил так крепко сжимаемые плечи и обмяк, запрокинув голову и тяжело дыша.       Рвано хватая ртом воздух, Суй Джоу оперся на локоть и, продолжая движения левой рукой, чуть приподнялся, чтоб посмотреть на расслабленное лицо Тан Фана, блаженно зажмуренные глаза и полуоткрытые губы. Не удержавшись, он прильнул губами к его кадыку и, молясь про себя о скорой разрядке, ускорил темп.       — М-м-м… Гуанчуань, мне щекотно, — пробормотал Тан Фан, уклоняясь от его губ, — твой подбородок, он колючий вообще-то… — он что-то полусонно промычал и заерзал под Суй Джоу, отчего по телу последнего как будто прошел разряд тока. — Знаешь, — внезапно продолжил он, — это… это было… ну не так, как в той книге. Все совсем не так, там…       — Жунцин, — с жаром выдохнул Суй Джоу ему в шею, — помолчи. Пожалуйста, просто… — он снова надрывно застонал, — просто помолчи.       — Ой, — Тан Фан открыл глаза и, дернув головой, врезался подбородком ему в лоб. — Аай!.. Гуаньчуань, ты… ты еще не?.. — он опустил лицо, и Суй Джоу встретился взглядом с его большими удивленными глазами. — Гуанчуань, — Тан Фан неловко вздохнул, — может… может, мне?..       Его рука неуверенно потянулась вниз по животу Суй Джоу, и тот снова вжался лицом в покрывало, протяжно застонав. Стоило горячим пальцам коснуться головки его члена, как долгожданный оргазм тотчас настиг его, и он кончил, сжимая в зубах плотную ткань, а затем, уткнувшись носом Тан Фану в ухо, без сил опустился на кровать, накрыв его тело своим.       Тан Фан высвободил свои руки и опустил их ему на спину, мягко поглаживая. Суй Джоу зажмурился, наслаждаясь минутами счастья и отбросив тревоги. Не сегодня. Сегодня они с Жунцином обнаженные и довольные лежали в одной постели. Сегодня тот позволил Суй Джоу прикоснуться к нему, быть с ним, любить его, что бы это ни значило. Вот только… забывать об осторожности все же не следовало. Он не мог рисковать здоровьем и жизнью Тан Фана.       Отдышавшись, Суй Джоу предпринял было попытку подняться, однако обвившие его руки решительно потянули обратно. Тан Фан недовольно заворчал:       — Гуанчуань, ну вот куда ты? Чего тебе не лежится? Холодно же!       — Надо вытереться, — с улыбкой пробормотал Суй Джоу ему на ухо, а затем, приподнявшись, посмотрел Жунцину в глаза. — Иди к себе, пока не уснул.       — Что?! — протестующе зашумел Тан Фан, нахмурив брови. — Ты меня прогонишь? Почему мне нельзя остаться?!       — Ты знаешь почему, — решительно проговорил Суй Джоу, без труда высвобождаясь из цепких рук.       Поднявшись с постели, он добрался до шкафа, вытащил первую попавшуюся тряпку и, вспомнив о только что обнаруженной стеснительности Жунцина, кинул ею в него, вызвав у того очередной взрыв ворчания.       Закончив вытираться и заметив краем глаза, что Тан Фан не торопится вставать и в принципе двигаться, он бросил через плечо:       — Ну? Ты там долго? Мне помочь? — услышав недовольную возню, он усмехнулся, и, вернувшись к кровати, поднял с пола нижние одежды. Тан Фан, уже отыскавший свои штаны, напялил их на себя, и теперь сидел, недовольно шаря по простыням в поисках остальных предметов гардероба. Умилившись этой картине, Суй Джоу притянул Жунцина к себе за пояс и поцеловал в нос.       — Ой, да иди ты, — подавляя улыбку, пробурчал тот. — Лучше помоги отыскать мою заколку. Куда она завалилась?       Совместными усилиями они отыскали и заколку, и верхнее платье Тан Фана.       — Иди к себе, — проговорил Суй Джоу погладив по спине уже почти одевшегося Жунцина.       — Ну нет, ну, пожалуйста, Гуанчуань, — захныкал тот. — О, моя любимая подушка! Ну вот, мне даже подушка найдется!.. Ай!       Суй Джоу вытащил ее у него из рук.       — Нет. Возвращайся. Утром я приготовлю завтрак.       Еще немного поворчав, Тан Фан все-таки выкарабкался из постели.       — Не проспи, на моей подушке-то, — смерив его на прощание преувеличенно обиженным взором, Тан Фан нахлобучил сапоги и вышел за дверь.       Проводив его теплым взглядом, Суй Джоу счастливо усмехнулся. Он опустил голову на любимую подушку его Жунцина и позволил себе, отбросив все тревоги на потом, погрузиться в сон без сновидений, не зная, что там, за дверями, в своей комнате, радостный и одновременно невероятно смущенный Тан Фан еще полночи проворочается без сна, глупо улыбаясь в одеяло.

***

      Солнечное морозное утро Байху Суй встретил раньше обычного. Он впервые за последние пару недель отлично выспался, однако чувства его терзали весьма противоречивые. От воспоминаний о вчерашнем вечере по всему его телу пробежала приятная дрожь. Сердце билось в груди чаще. Мир вокруг казался каким-то сказочным сном, нереальной фантазией.       «Да, возможно, это действительно лишь твоя фантазия, — пронеслось в голове. — Ты еще не знаешь, как отнесется к произошедшему Тан Фан. А вдруг он станет жалеть? Сочтет ошибкой и захочет забыть? А если он не захочет больше видеть тебя?» — от одной мысли об этом внутри все похолодело. Суй Джоу тотчас подскочил и, быстро приведя себя в порядок, направился на кухню.       Холодный воздух пробирал до костей, однако он, погруженный в свои мысли, казалось, совсем не замечал этого. Быстро согрев руки, он принялся за дело. Благодаря крепкому сну Суй Джоу чувствовал необыкновенный прилив сил, да и встал он сегодня раньше, чем обычно, так что времени было навалом.       Готовка всегда помогала ему отвлечься от дурных мыслей. Так, забывшись, он приготовил одно блюдо, другое, третье…       — Доброе утро, Суй Гуанчуань! А почему у вас по двору осколки разбросаны? — на кухню, несколько напугав хозяина своим внезапным появлением, вошел Ван Джи со своим неизменным сопровождением. — Ого! Да у вас тут целый пир! Хотите порадовать Жунцина?       Вдоволь насладившись растерянным и смущенным лицом Суй Джоу, он рассмеялся:       — А то завтра ему предстоит вернуться в префектуру! Его там заждались, небось столько работы навалится! Правильно, пусть порадуется последнему денечку свободы. Кстати, где наш виновник торжества? Все еще спит? Непорядок! Как же он завтра поднимется? Может, разбудить его?       — Не надо, пусть спит, — как-то слишком поспешно бросил Суй Джоу, — а вы садитесь, завтракайте, — кивнул он на ломившийся от яств стол.       Сегодня было особенно холодно, да и А Дун, которая помогла бы перенести посуду в столовую, не было, так что стол он накрыл прямо на кухне.       — А вы? — приподнял бровь Ван Джи. — Вы к нам не присоединитесь?       — Я еще не закончил, — ответил Суй Джоу, поправив тыльной стороной ладони выбившийся волос. — Я тут постою, составлю вам компанию. Угощайтесь.       Голодная троица тотчас заняла места за столом, и следующую четверть часа тишина на кухне нарушалась лишь стуком ножа, энергичным звоном палочек и временами — щедрыми комплиментами в адрес повара.       Суй Джоу хотел и одновременно с этим ужасно боялся увидеть Тан Фана, а его отсутствие в столь поздний час на кухне лишь сильнее подогревало разрывающую его сердце тревогу. Что это значило? Что Тан Фан сожалеет о вчерашнем вечере? Что он смущен и боится пересечься с ним? Что не хочет видеть Суй Джоу настолько сильно, что даже разлетающиеся по всему дому ароматы не в силах заставить его выйти?       «Суй Гуанчуань, Суй Гуанчуань, что же это с тобой? — пронеслась в голове горькая мысль. — Стоишь, ждешь, надеешься, трясешься, еды столько наготовил — лишь бы Жунцина задобрить. Как же ты жалок!»       С досадой скинув с себя фартук, он сел за стол к Ван Джи и остальным.       — Братец Суй! — раздался радостный голос со двора, и на кухню вбежала сияющая Дун-эр с котомками покупок, а вслед за ней показались Лао Пэй с Пэй Юй и Чэн-эром. — Братец Суй! Что у вас тут стряслось? Почему во дворе посуда разбита?       Вежливо поприветствовав друзей, Суй Джоу поднялся, чтобы достать столовые приборы для новоприбывших. Дун-эр суетливо принялась помогать ему, без конца тараторя:       — Братец Суй, у вас тут настоящий пир! Вы еще не завтракали? Нас ждали? Ох, братец Суй, как жаль, что вы с братцем Таном болеете! На ярмарке было так здорово! Мы столько всего попробовали! Столько всего видели! Еле ноги приволокли! Я с трудом уломала сестрицу к нам зайти на завтрак. Сейчас поем и пойду спать!.. А где братец Тан? Еще не проснулся? А вот ты, братец, вижу, спал хорошо! Выглядишь сегодня намного лучше!       — Это точно! — поддакнул Ван Джи, когда все расселись за столом. — Как будто посвежели даже — сразу видно, пошли на поправку. О! — воскликнул он, переводя взгляд на дверь, — а вот и виновник торжества! Что это с вами, магистрат Тан? Вы, никак, с Суй Гуанчуанем местами поменялись?       Взгляды всех присутствующих обратились к дверному проему, где стоял Тан Фан. Вид у него был, мягко сказать, помятый. На лице читалась усталость, а под глазами красовались темные круги. На замечание Ван Джи он скорчил что-то наподобие улыбки и, неловко скомкав в руках подол платья, отвел глаза от жадно смотревшего на него чуть ли не с мольбой Суй Джоу.       Тот заставил себя опустить взгляд и молча уставился на стол перед собой. Так, чуть скосив глаза, он мог видеть длинные, слегка покрасневшие от холода пальцы Тан Фана, наблюдать, как ловко они орудуют палочками.       «Еще рано делать выводы», — пожурил сам себя Суй Джоу, почувствовав, как упало его сердце. Однако это не помогло ни капельки. «На что ты надеешься? Это же… смешно? Нереально? Несбыточно?»       Не сдержавшись, он потянулся палочками к особо аппетитному кусочку свинины и, все так же не поднимая глаз, положил его Тан Фану на тарелку. Хотелось сделать это максимально естественно. Он и раньше частенько угощал так Дун-эр с Жунцином, однако на этот раз его рука дрогнула в тот самый момент, когда мясо коснулось заполненной до краев белым горячим рисом чашки.       Молча убеждая себя, что он сделал все правильно и ни капельки не для того, чтобы угодить Тан Фану и показать, какой он… — полезный? — Суй Джоу положил не менее аппетитный кусочек свинины Дун-эр, а затем, немного подумав, и Чэн-эру. На всякий случай.       Завтрак прошел без приключений. Разве что к самому его концу к ним нагрянул Сюэ Лин, но видеть того в их доме было уже так привычно, что никто не удивлялся. Дун-эр с Чэн-эром наперебой рассказывали о ярмарке, взрослые делились новостями, хвалили стряпню Суй Джоу и пытались подбодрить на удивление тихого Тан Фана, сочтя, что за его уставшим и слегка отстраненным видом скрывалось нежелание возвращаться на следующий день в префектуру.       Когда долгий завтрак, длившийся чуть ли не до обеда, закончился, Лао Пэй с семьей вернулись домой, а вконец вымотанные бессонной ночью Дун-эр, Ван Джи и двое его помощников разошлись отдыхать по комнатам. В кухне остались лишь Суй Джоу, Тан Фан и все еще доедавший свою порцию Сюэ Лин.       — Я помогу тебе с посудой, — предложил Тан Фан, все так же старательно пряча взор.       Суй Джоу, старавшийся успокоить бившееся где-то в ушах сердце, согласно кивнул.       Посуду они мыли молча. Сюэ Лин, наконец закончив есть, принялся с энтузиазмом рассказывать о том, что нового произошло в Северном Дворе, однако Суй Джоу, прежде весьма интересовавшийся служебными делами, его не слушал.       Все его мысли были заняты Тан Фаном, его необычайно бледным лицом, холодными пальцами, что подавали ему чашки, и потупленным взором.       Когда с посудой было покончено, Жунцин вытер руки и, все так же не глядя ему в глаза, проговорил, слегка закашлявшись:       — Гуанчуань, нам… нам надо будет поговорить. Обязательно. Встретимся сегодня в час ю у северных ворот, хорошо? — не дождавшись ответа глядевшего на него в смятении Суй Джоу, он хлопнул в ладоши и весело объявил: — Ну, а теперь мне срочно надо в город. Не теряйте! — и вылетел с кухни.       — Чего это с братцем Таном? — недоуменно проговорил Сюэ Лин. — Никак расследование какое? Зачем, чтобы поговорить, тащиться аж за город?       Суй Джоу молча глядел вслед умчавшемуся как ураган Тан Фану. Слова того были и для него загадкой. Сердце сжималось не то от радостной надежды, не то от холодящего душу отчаяния.       — Сюэ Лин! — внезапно проговорил он, взмахнув рукой так, что его подчиненный аж лепешкой подавился. — Скорее за ним! Тан Фану нельзя в город без сопровождения. А я в Северный Двор. Договорюсь об охране на завтра. И, пожалуйста, глаз с него не спускай!