Золотая клетка императора

Мин Сянь опустился на колени в своем тяжелом императорском наряде. Множество слоев одежды и казавшаяся неподъемной корона с жемчужными нитями давила на его плечи и голову. Взяв в обе руки три палочки благовоний, которые ему поднес Чжоу Су, он совершил три поклона перед посмертной табличкой императора. За его спиной послышался шорох одежд – все придворные спешили встать на колени, чтобы поклониться вместе с ним покойному императору Мин Суну, получившему храмовое имя Тай-цзун – за мирное время его правления. Закончив с церемониальными поклонами, Мин Сянь попытался встать на ноги, но из-за тяжести одежд на его плечах ему это не сразу удалось. Чжоу Су тут же подскочил, поддерживая его под локоть. Император поднялся и медленно развернулся к чиновникам, все еще отбивающим небесные поклоны. Он отошел в сторону, давая вдовствующей императрице следующей совершить обряд. Та, одетая в темно-синие одежды и корону феникса прошествовала мимо него, высоко неся свою красивую голову. Украдкой бросив на нее взгляд, Мин Сянь подумал, что уж ей, должно быть, корона не жмет. Чиновники продолжали кланяться. Мин Сянь застыл, как статуя, слева от посмертной таблички, глядя с возвышения на свой двор из-под подвесок, мешавших ему разглядеть что-либо впереди. Зато вниз смотреть было удобно. В первом ряду на коленях стояли Шан Юй с холодным лицом, министры Вэй и Лю, а также все остальные главы министерств. По всем правилам Шан Юй был на полшага впереди всех – его высокая фигура даже на коленях казалась таковой, он возвышался над остальными министрами, подобно скале. Мин Сянь на некоторое мгновение задержал на нем взгляд, но в этот момент тот поднялся из очередного небесного поклона и уставился на него. Император тут же отвел равнодушный взгляд, переключившись на Цао Юаня. Он не любил смотреть в глаза Шан Юю – с самого детства (а они были знакомы без малого пятнадцать лет) ему всегда казалось, что его взгляд наполнен испепеляющей яростью, словно осуждая каждый его шаг. Министр церемоний же был бледен и как будто бы спал с лица. Он не поднимал взгляда, склонившись к земле – Мин Сянь мог представить, о чем он думал. Его прошение вызвало такую бурю при дворе, и наверняка министр молился, как бы церемония поскорее закончилась, и он бы вернулся в свою резиденцию, забился бы туда, как мышь в угол, и сидел бы тихо-тихо. Император мог его понять – все, чего ему сейчас хотелось, стоящему в невероятно тяжелом драконовом одеянии [1] и короне, от которой неимоверно болела шея, на противном осеннем ветру – это вернуться в Дворец душевной чистоты и отдохнуть. Он еле заметно вздохнул, отворачиваясь к посмертной табличке Тай-цзуна и делая вид, что внимательно наблюдает, как вдовствующая императрица кланяется покойному супругу. «Да ты больше всех рада, что он умер», – подумал он, глядя на ее скорбное выражение лица. Матушка промокнула глаза краешком рукава халата и отступила, становясь позади него. Евнух Чжоу еле заметно кивнул императору, и тот принялся спускаться. Теперь предстояло пережить дорогу назад – по ужасной размытой дождями дороге, и он сможет насладиться тишиной и покоем. – Придворным дозволяется вернуться в столицу, – громко произнес Чжоу Су. Пройдя мимо склонивших голову придворных, Мин Сянь направился к выходу из императорской усыпальницы, где была похоронена вся императорская семья. По боковой галерее он прошел к пруду. Он бывал здесь всего несколько раз, но ему нравилась тишина этого места. Императорская усыпальница находилась за стенами столицы в предместье на высоком холме. Холм был такой большой, что здесь поместился и пруд, и здания, в которых жили прислуживающие в усыпальнице. Здесь всегда царил смертельный покой, и даже слуги ходили бесшумно, словно боясь потревожить мертвых. Некоторое время Мин Сянь стоял на ветру, глядя, как рябит поверхность пруда. Услышав шорох одежд, император обернулся и без удивления обнаружил Чжоу Су. – Вдовствующая императрица передает извинения и решила уехать первой, – произнес он. – Хорошо, – отозвался Мин Сянь удовлетворенно. Ехать с матушкой ему совершенно не хотелось. – А что придворные? – Почти все они последовали за Ее Милостью, – понимающе кивнул евнух. – Часть императорской гвардии направилась с ней, но генерал Ду ожидает вас. Генералом Ду был начальник дворцовой стражи – могучей императорской гвардии. Человек честный и непреклонный, он получил свой пост после повышения Шан Юя и ранее служил под его началом как помощник. Мин Сяню он, пожалуй, нравился, хотя было что-то в его взгляде похожее на его бывшего начальника, что приносило ему дискомфорт. Ду Юнпин происходил из простой семьи, его родители были крестьянами. Своими талантами он проложил себе путь к должности, и Мин Сянь за это его невольно уважал. Именно он даровал ему звание генерала и поставил во главе гвардии, чем заслужил пару упреков со стороны матушки. Мин Сянь кивнул в ответ на слова Чжоу Су и снова посмотрел на пруд. Старый евнух украдкой наблюдал за лицом императора, которое казалось одновременно и безмятежным, и усталым. Он вздохнул про себя: бремя Сына Неба сделало из этого молодого принца глубокого старика – тот вздыхает почаще самого Чжоу Су! Император стоял на краю пруда, пока окончательно не окоченел. Он приказал приготовить ему чашку чая, а затем направился в боковой павильон усыпальницы, запретив кому-либо следовать за собой. Здесь лежали циньваны – императорские сыновья и братья. Пройдя мимо древних табличек, он остановился перед одной, на которой значилось: «Циньван Цзе [2], принц Мин Синь, Мин Шаоцинь [3]». Проведя пальцем по табличке, он опустился на колени и отвесил глубокий поклон. – Твой непочтительный младший брат пришел повидаться, – тихо сказал Мин Сянь, поднимая голову. В его голосе звучала тоска. Чжоу Су, дожидающийся у входа в павильон, нервно переминался с ноги на ногу. Решив уже позвать императора (он знал вспыльчивый характер генерала Ду, а тот точно начнет ворчать, что небо уже темнеет), он застыл, увидев того выходящим. – Возвращаемся в столицу, – приказал Мин Сянь, смахивая с лица последние остатки печали. Чжоу Су заметил, что уголки глаз императора покраснели, но списал это на неровный дневной свет. – Ваш слуга просит прощения, чай, что вы приказывали заварить, уже остыл, – укоризненно произнес старый евнух. Служанка рядом с ним – из прислуги усыпальницы, опустив голову, держала в руках поднос. – Я не буду пить, – отмахнулся император. – Отправляемся. – Император отправляется во дворец! – громогласно воскликнул евнух Чжоу, от чего Мин Сянь невольно поморщился. Подходя к императорской повозке, он увидел, что с генералом Ду, нахмурившим свои всегда угрюмые черные брови, о чем-то беседует Шан Юй. Это удивило его – он думал, что все придворные давно вернулись в столицу. Скользнув по ним взглядом с ноткой досады, он забрался внутрь и почти вслух выдохнул от радости – отлично, Чжоу Су уже приказал поставить в повозку маленькую жаровню, и после ноябрьского холода он очутился в долгожданном тепле. Процессия тронулась – по обе стороны от повозки следовали гвардейцы на лошадях, неустанно сканирующие местность. Император отодвинул занавеску, бросая прощальный взгляд на усыпальницу, и невольно столкнулся взглядами с Шан Юем – тот следовал слева от повозки верхом. Его фигура в темных парадных одеждах словно накрывала тенью всю императорскую повозку, а взгляд обжег Мин Сяня, и он тут же опустил занавеску, откидываясь назад. Тяжелая корона уперлась в спинку сидения, давая шее отдохнуть. Он устало прикрыл глаза, нежась в тепле, идущем от жаровни, и сам не заметил, как задремал. Его разбудили крики и звон мечей. Резко распахнув глаза, он потянулся к занавеске на окне, желая посмотреть, что происходит, но услышал холодный низкий голос. – Ваше Величество, не высовывайтесь, – это был Шан Юй. Его голос звучал так близко, словно он находился совсем рядом с ним. – Что происходит? – спросил Мин Сянь. – На нас напали, примерно дюжина человек, все хорошо вооружены. Очевидно, целью являетесь вы, – великий советник оставался спокойным, словно они обсуждали прогулку, а не покушение посреди этого покушения. Звон и крики усилились, приближаясь к ним. В свите императора были самые отборные воины гвардии, но, кажется, они не могли удержать убийц. – Оставайтесь в повозке, – приказным тоном сказал Шан Юй. Император все-таки украдкой выглянул, придерживая занавеску кончиками пальцев – рядом с повозкой, спешившись, стоял Шан Юй. В его руке блестел меч. К нему подлетел человек в черном – его лицо было скрыто, и он занес меч, атакуя великого министра. Однако тот, выросший в доме военного министра, был отличным воином и прекрасно владел мечом. Завязался бой: Мин Сянь как завороженный смотрел за танцем мечей. Он почти не заметил, как в повозку с другой стороны пробралась другая черная тень. – Ай! – совсем не по-императорски воскликнул Мин Сянь в испуге, привлекая внимание Шан Юя. Тот увидел убийцу и бросился в повозку, но отвернувшись от другого человека в черном, получил скользящий удар мечом по плечу. Стиснув зубы, он отбросил убийцу в сторону и рванул в повозку. Заскрипели колеса – он увидел, как Мин Сянь пытается удержать кинжал, который неминуемо приближался к его горлу. Но сил в слабом императорском теле для этого было маловато – кинжал опасно блеснул, скользнув по шее Мин Сяня. Тонкая струйка крови побежала по воротнику церемониального наряда. – Ваше Величество! – взревел Шан Юй, в его глазах появилась жажда крови. Одним резким ударом он пронзил убийцу, и тот рухнул как подкошенный прямо в объятья Мин Сяня. Бледный как смерть император дрожащей рукой попытался сбросить тело, но то оказалось слишком тяжелым. Шан Юй схватил убийцу за шиворот, одним мощным пинком выбрасывая из повозки. Он подлетел к императору, кончиками слегка дрожащих пальцев касаясь его кровоточащей шеи. – Хвала небесам, порез неглубокий, – выдохнул он, склоняясь над ним. Мин Сянь моргнул – лицо первого министра сейчас было так близко, что он задержал дыхание. Он перевел взгляд на кровоточащий рукав Шан Юя. – Кхм, – кашлянул он, – вы ранены, великий советник? – Пустяки, – Шан Юй осознал свое неподобающее поведение, и отдернул пальцы. Тепло его тела покинуло Мин Сяня. – Я… – Они отступают! – крикнул гвардеец снаружи повозки. Шан Юй будто бы осознал, где находится, и на его лицо, омраченное тревогой, вернулась равнодушная маска. Мин Сянь, зажимая шею рукой, тоже приосанился. – Император! Ваше Величество! – послышался дрожащий голос Чжоу Су. Кажется, тот совсем перепугался. – Вы в порядке? О небеса, это что тело убийцы? Император! – в панике Чжоу Су отдернул занавеску на входе в повозку, чтобы увидеть стоящего на коленях Шан Юя, зажимающего рукой плечо, и императора с окровавленной шеей. – Император ранен! – закричал он в ужасе, чем навел еще большую панику в свите. – Мы в порядке, Чжоу Су, – прочищая горло, хрипло сказал Мин Сянь. – Это великий советник ранен. У Нас просто царапина. – Великий советник! – евнух Чжоу засуетился еще больше, огромными глазами глядя на кровь, капавшую с ладони Шан Юя на роскошный ковер в повозке. Шан Юй резко поднялся, делая шаг к императору, и тот невольно вжался в стенку повозке. – Перевяжите платком, Ваше Величество, пока мы не доберемся до столицы, – здоровой рукой он достал из рукава чистый шелковый платок и протянул его императору. – Ты… – начал говорить тот, но Шан Юй уже стремительно покинул повозку. Мин Сянь глупо замер, сжимая в руке белую ткань. – Чжоу Су, помоги Нам перевязать шею. – Конечно-конечно, – старый евнух поспешил забраться в повозку, чтобы помочь императору. – Доложить обстановку! – послушался зычный голос Шан Юя. Он выслушал доклад, обошел все тела – погибших было немного и все из числа убийц. Остальные скрылись. Кажется, увидев, что отряд слишком хорошо вооружен, они отступили. Одного удалось схватить живым. Он пытался откусить себе язык, но его быстро связали и сунули кляп в рот. Потемневшими от гнева глазами Шан Юй уставился на невыразительное темное лицо. – Этого в темницу на допрос. Хорошо охраняйте его, не дайте покончить с собой, – приказал он. – Трогаемся. Уже стемнело, а император ранен, мы должны как можно скорее доставить его во дворец. Генерал Ду, заметивший, как Шан Юй зажимает рану, открыл рот: – Вы тоже ранены, великий советник. – Пустяки, царапина. Я сам перевяжу рану, – сказал тот. – Сейчас нет времени. Трогаемся! – Но… – Ду Юнпин в сомнении посмотрел на пропитавшийся кровью рукав. – В путь! – прорычал Шан Юй, теряя свое обычное хладнокровие. – Великий советник, – Шан Юй оглянулся, чтобы увидеть евнуха Чжоу рядом с собой. Тот был бледен, но к нему быстро возвращалась хватка. Он стыдился своей трусости во время нападения и теперь старался всеми силами выслужиться перед императором. – Его величество приказал, раз вы ранены и не можете ехать верхом, пожаловать в его повозку. В всегда холодных глазах Шан Юя мелькнуло удивление. Он на мгновение замер. Чжоу Су нетерпеливо переступил с ноги на ногу, ожидая ответа. – Повинуюсь воле императора, – наконец сказал Шан Юй. Он отдал последние приказания, быстро став во главе отряда охраны, а затем направился к повозке. Изнутри на него пахнуло запахом крови. Император тем временем уже избавился от своей короны, и теперь его волосы были собраны только под золотую корону с жемчужиной. Он невыразительно взглянул на Шан Юя, который забрался внутрь. – Садись, – Мин Сянь потеснился, давая ему место рядом с собой. – Ваш подданный не смеет, – скромно опустив голову, сказал первый министр. – Садись, – с нажимом произнес Мин Сянь, нахмуриваясь. Шан Юй не смел перечить и уселся рядом, придерживая намокший от крови рукав так, чтобы он не запачкал императора. Повозка была тесная, и когда они тронулись в путь, Шан Юй прижался к стенке. – Дай посмотреть, – Мин Сянь закатал его рукав, обнажая страшного вида рану на предплечье. – Глубокая, – заметил он, глядя как крупные капли крови вытекают из раны и исчезают в складках одежды. Ему неожиданно подурнело от этого вида, и он вздрогнул. Заметив это, Шан Юй тут же попытался опустить рукав, но император не позволил. Он достал платок и, мелко дрожа от подступающей дурноты, принялся неуклюже перевязывать рану. Получалось у него из ряда вон плохо, и резкими движениями он причинял боль мужчине, но тот ничего не говорил. Как завороженный он наблюдал за Мин Сянем, склонившим голову под ним. Его тонкая шея была аккуратно перевязана его платком, и на ней проступили пятна крови, но император не обращал на это внимания. Закусив губу, он старательно оборачивал ткань вокруг предплечья подданного, не замечая, как смотрит на него Шан Юй. Тот подумал, что готов хоть каждый день получать ранения за императора, если все будет кончаться вот так. – Вот так, – удовлетворенно заявил император, отстраняясь и взирая на свое творение. Повязка была кривой, но свою функцию выполняла. – До столицы продержишься, – с некоторым сомнением в голосе сказал он. Шан Юй поглядел на свое ранение, а затем опустил рукав, скрывая его за плотной тканью. – Благодарю императора за заботу об этом подданном, – сказал он. Мин Сянь поднял глаза – из-за того, что они сидели рядом, Шан Юй возвышался над ним, глядя сверху вниз. Император отвел глаза, прочищая горло. – Не стоит благодарности. В конце концов, это ты спас меня, – эти слова вылетели у Мин Сяня прежде, чем он успел задуматься. – Нас. Спас Нас [4], – тут же поправился он. Шан Юй промолчал. Он отвернулся, глядя в окно, и в повозке воцарилась неловкая гнетущая тишина. Если бы кто-то сейчас посмел заглянуть в повозку, он бы удивился, увидев на всегда холодном лице великого советника теплую улыбку. _________________________________ [1] Императорский наряд в основном состоял из ханьфу – халата, а также нижнего халата, штанов, кучи вышивок, подвесок и прочих украшений. Императорский наряд был традиционно желтым, и всем остальным запрещалось носить этот цвет. [2] «Выдающийся». [3] Синь – взрослое имя цзы, Шаоцинь – личное имя мин второго принца. Как можно заметить, все принцы имели одинаковый второй иероглиф в личных именах и одинаковую первую букву во взрослых именах. Это типично для знатных семей – называть одно поколение детей единообразно на какую-то букву. [4] Здесь Мин Сянь сначала использует обычное «я», забываясь, а затем исправляется на «Чжэнь» – императорское «Мы».