Золотая клетка императора

Императрица Ци, выданная замуж для скрепления военного союза, в целом неплохо устроилась в чужом государстве. В первый же год замужества она родила тогда еще наследному принцу одного сына, а через год – второго. Сейчас у царствующей четы было пятеро детей, и Цзи Хэ, который должен был приехать, являлся Вторым принцем. Ему было около 13 лет. И это было все, что знала вдовствующая императрица, поддерживающая регулярную переписку с любимой дочерью. Расставание с ней стало величайшей трагедией в ее жизни (после того момента, что она так и не стала императрицей при жизни Мин Суна). Мать и дочь провели долгие вечера, рыдая на плече друг у друга в то время, когда вся страна была погружена в траур и хаос из-за гибели Второго принца и войны на южной границе. Скрепя сердце, наложница Вэй отправила дочь со свадебным обозом в чужое государство, и с тех пор они не встречались. Весть о том, что ее внук приедет в столицу, взбудоражила ее до глубины души. Обычно хладнокровная вдовствующая императрица сделала несколько кругов по комнате, заламывая руки от волнения. – Ох, Ваше Величество, я уже горю от нетерпения увидеть его! Ань Сюй писала, что он очень похож на нынешнего императора Ци, однако я не могу поверить, будто бы красота моей Ань Сюй не передалась и ему тоже. Должно быть, это очаровательный ребенок. – Да, матушка, – безэмоционально проговорил Мин Сянь, отпивая чаю, поданного служанкой. Сначала он думал, что сообщение такой новости матушке порадует и его тоже, но сейчас он чувствовал только кисло-горький привкус во рту. Вся радость от приезда принца Ци уже улетучилась, уступая раздражению из-за хлопотливых приготовлений вдовствующей императрицы. – Как же Ань Сюй меня не предупредила? Амитабха, я же даже не знаю, какие кушанья он любит! Мин Сянь посмотрел на дно пиалы с чаем, думая о том, что тринадцатилетние мальчики, даже и принцы, не слишком избирательны в еде. Особенно те, что берутся путешествовать в другую страну. Он, конечно, любил сестру – может быть, не так сильно, как своих старших братьев, но явно больше, чем холодную и всегда жесткую мать. Ань Сюй не была робкой нежной девушкой, а ее холодные материнские черты лица всегда смягчались персиковыми глазами отца. Она не была и доброй и ласковой, но всегда по мере сил защищала и наставляла слабого младшего братца, хоть и не потакала ему. Пожалуй, она была ему большей матерью, чем настоящая. С ее отъездом во дворце наложницы Вэй жизнь Мин Сяня явно стала значительно хуже, и он был очень счастлив переехать в собственный дворец по достижении совершеннолетия. Конечно, он любил Ань Сюй. Но вместе с тем очень сложно любить кого-то, кого любят намного больше тебя, осыпают всяческими милостями у тебя на глазах и откровенно отдают предпочтение, не скрывая этого. Он сделал еще один глоток, не вслушиваясь в болтовню матушки. Ее редко можно было увидеть такой оживленной. Ему этого достаточно. Такие чувства как зависть и обида не должны храниться в сердце императора. – Цюй-эр, – окликнула его вдовствующая императрица. Он поднял глаза, осознавая, что она уже некоторое время его зовет. – Да, матушка? – равнодушно спросил он. – Твой дядюшка просит аудиенции. Он уже некоторое время стоит на улице, – сказала она. Мин Сянь кивнул, позволяя впустить министра Вэя. Двойная атака со стороны родственников – удивительно приятный день ему предстоит. Он знал, что министр Вэй просто так от него не отцепится, но полагал, что во дворце матушки он на время в безопасности. Очевидно, императорскому дядюшке надоело торчать в кабинете, и он пришел сюда. – Ваше Величество, – склонился в поклоне мужчина. – Не стоит церемоний, мы здесь все одна семья, – слабо улыбнулся Мин Сянь, дозволяя встать. – Благодарю, Ваше Величество, – сказал тот. – Я хотел переговорить с вами как можно скорее, но вы задержались у вдовствующей императрицы, поэтому я поспешил сюда, чтобы обсудить это с вами обоими. – Я вас слушаю, – сказал Мин Сянь, снова переводя взгляд на пиалу с чаем. Тот уже остыл, но он не отдавал пиалу служанке, чтобы та могла заменить напиток. Ведь тогда его пальцы останутся пустыми. – Этот… неожиданный приезд принца Ци хотя и радостное событие, однако нам стоит отнестись к нему с осторожностью. Мы не знаем, что за человек Его Высочество, тем более, он сын нынешнего императора Ци, а тот славится жесткостью и хитростью в управлении империей, – проговорил министр Вэй. – Брат! – воскликнула вдовствующая императрица. – Неужто ты думаешь, будто Ань Сюй может пожелать навредить нам? – Нет, Ваше Высочество, я так не думаю, но вот ее супруг… он давно засматривается на долину Мумэнь, лежащую у границ, – отозвался министр. Он повернулся к молчаливому императору. – Мы должны сохранять бдительность. Хоть это и дружественная нам страна, нужно еще послушать, что скажет молодой принц. Кроме этой смехотворной причины «повидать мир» должна быть какая-то цель, заставившая его отправиться за тысячу ли. – Должно быть, – проговорил Мин Сянь. – Мы обязательно прислушаемся к словам императорского дядюшки. Значит, по мнению министра Вэя, желание повидать мир – смехотворно? – Вы должны оказать ему теплый прием, но не забывать о том, что он сын императора, а значит, не может оказаться прост. Нужно также послать шпионов в Ци, чтобы разузнать об этом внезапном визите – может быть, что-то случилось, и Второй принц попросит у нас военной помощи. Кто знает, в каком состоянии сейчас нынешний император. – Ань Сюй не писала уже несколько месяцев… – с растущим сомнением в голосе пробормотала вдовствующая императрица. Ее глаза вмиг потемнели – та радость и возбуждение, что были в ее лице, исчезли. Она вновь превратилась в хладнокровную женщину, прибравшую к рукам Внутренний дворец. – Если это так, этот вопрос нужно будет обсуждать с министром Шан. И вероятно с великим советником. Министр Вэй скривился, словно выпил уксуса. Сама перспектива подобного собрания его не радовала. Однако в руках клана Шан все еще оставалась значительная военная власть несмотря на то, что верховный главнокомандующий армии в целом не зависел от военного министерства и был лоялен клану Вэй. – Придется, – наконец выдавил он. – Этот старый лис до сих пор не вернул тигриную бирку [1]. Кстати, Ваше Величество, когда вы планируете потребовать ее назад? Мин Сянь еле слышно вздохнул. Главная причина, по которой Шан Цзянь все еще оставался у власти, – это именно эта тигриная бирка. Ее выдал ему покойный император, чтобы умиротворить границы после смерти Мин Синя в поддержку верховному главнокомандующему. Однако прошло уже почти 12 лет, а бирка все еще находилась в руках военного министра. Благодаря ей он мог командовать войсками, стоящими близ столицы, и соответственно, представлял большую угрозу для клана Вэй. Министр финансов неоднократно требовал у Мин Сяня, чтобы он забрал бирку, но так и не смог придумать достойного повода. Шан Цзянь был в преклонном возрасте, и его глубоко уважали в армии. Невозможность изменить этот баланс сил наверняка заставлял императорского дядюшку скрипеть зубами во сне. Тигриная бирка также давала немалый авторитет и словам Шан Юя – за его спиной стояла не только императорская гвардия, но и отец. – Придумал ли императорский дядюшка способ потребовать бирку обратно? – безмятежно спросил Мин Сянь, отпуская эту еле ощутимую шпильку. Лицо министра Вэя позеленело от злости. Он промолчал. Очевидно, способ еще не был придуман. – Что ж, сейчас это не главное. Я пошлю несколько шпионов в Ци, чтобы они разузнали политическую ситуацию. Вдовствующая императрица, начните подготовку к размещению Второго принца Ци. – Конечно, дядюшка. Сообщите о результатах, – спокойно произнес Мин Сянь, отставляя наконец пиалу на столик. Он поднялся, оправляя одежды. – Мы отправляемся в кабинет, прошу вас, дядюшка, составьте компанию матушке на обед. – Хорошо, Ваше Величество, – министр Вэй коротко кивнул и дошел с ним до двери, глядя, как Чжоу Су укутывает тонкую фигуру императора в теплую накидку цвета ночи. – Почему мне кажется, что я уже не раз видел эту накидку? – Это подарок великого советника, – равнодушно отозвался Мин Сянь, ничуть не изменившись в лице. – Она такая теплая, что Мы оставили ее. Вам она приглянулась, дорогой дядюшка? – Что вы, Ваше Величество, я не смею, – нахмурился министр. – Ступайте осторожно. – Благодарю, – император отвернулся и зашагал по дорожке вдоль внутреннего дворика к воротам. Министр Вэй некоторое время смотрел ему вслед, затем цокнул языком и зашел обратно внутрь, возвращаясь к сестре. – Не правда ли, Цюй-эр становится все более сдержанным с возрастом? – сказала наложница Вэй. – Скорее, отстраненным, – заметил министр Вэй, принимая свежую пиалу с чаем от служанки. – По крайней мере, ни один причудливый камень во дворце больше не страдает от его кисти, – заметила она. *** Во дворце Мин Суна зацвела зимняя слива, а это означало, что Мин Синь официально отбывал в поход на южную границу. Только что шумно и весело отпраздновав свое шестнадцатилетие, он прошел церемонию совершеннолетия, получив корону для волос, и теперь облачился в новенькие доспехи, отливающие серебром, подаренные ему отцом. – Тяжелые, – Мин Сянь тронул пальцем холодного рычащего дракона на груди брата. – Совсем не тяжелые! – в подтверждение своих слов Мин Синь подхватил младшего брата под мышки и закружил по комнате. Он только что получил высочайший указ от императора, дозволяющий ему отправиться в путь, и как раз находился в процессе сборов, когда прибежал Мин Сянь. Мальчик весело засмеялся: – Кружи, кружи! – хихикал он. Служанки потупили глаза, скрывая улыбки. Эти двое всегда вели себя как дети, несмотря на разницу в возрасте. Мин Сяню в эту пору уже было двенадцать, но он рос тонким и худеньким, как десятилетний ребенок. Мин Сун, глядя на него, в минуты душевной нежности порой укорял наложницу Вэй в том, что Третий принц недостаточно плотно питается. – Второй принц, пожаловал наследный принц, – проговорил евнух, заходя в комнату. – Проси, проси! – поторопил его Мин Синь, запыхавшись. Он поставил брата на землю и поправил доспехи. Не успел он встать в позу, как зашел Мин Сюань. Мин Синь надул грудь колесом, отставляя ногу вбок. Мин Сянь зааплодировал. – Вижу, что брат совершенно не беспокоится о тяготах военной службы, – усмехнулся вместо приветствия наследный принц, глядя на эту сцену. – Старший брат! Что ты принес мне в подарок? – спросил он, его цепкий взгляд мигом выхватил длинный ящик, который несли за Первым принцем два евнуха. – Не успел я и словом обмолвиться, а ты уже просишь подарок, – рассмеялся Мин Сюань. – О, и Цюй-эр здесь. Что ж, тогда я не буду церемониться. Дорогой брат, ты отправляешься на границу, и я все думал, что дать тебе в подарок, чтобы ты не забывал о нас, своих братьях. Мин Сянь приосанился, потому что знал, что собирается подарить старший брат. Ведь он сам принимал участие в подготовке. – Откройте, – приказал Мин Сюань. Евнухи вынесли ящик вперед, снимая крышку. – Старший брат! – воскликнул в восхищении Мин Синь, глядя на длинный меч в точеных, украшенных синими камнями ножнах. Мин Сюань наклонился, самостоятельно доставая меч из ящика и протягивая Второму принцу: – Это была идея Цюй-эра, – улыбнулся он. – Он сказал, что ты вечно тренируешься с… как ты там выразился? – он обернулся на Мин Сяня, который показал ему язык, – с «ужасным, безвкусным деревянным мечом, которым только ворон гонять». Точно, вот так. – Так и сказал? – Мин Синь бросил взгляд на младшего брата, на миг отрывая глаза от меча. Мин Сянь показал язык и ему. – Прекрасный меч, – произнес он, с трепетом беря его в руки и проверяя на баланс. – Идеальный! – Брат, брат, как ты назовешь его? – спросил Мин Сянь, подходя ближе. – Это ты у нас тут увлекаешься искусством, братец, – подмигнул ему Мин Синь, – дай мечу имя. – Шаоцинь… – начал было наследный принц, но увидев, как загорелись глаза Мин Сяня, замолк, беспомощно улыбаясь. – Циньсинь! – радостно возместил наконец Мин Сянь, обращая на себя взгляды братьев. – «Вкладывать в звуки циня свое сердце…» – «…а в меч – свой желчный пузырь» [2], – закончил за него наследный принц, одобрительно улыбаясь. – Отличное имя, Цюй-эр. – Цюй-цюй у нас такой ученый, – Мин Синь потрепал младшего брата по голове. – Что ж, мне нравится, – он вытащил меч из ножен и взмахнул им. Серебро стали блеснуло в воздухе. – Циньсинь будет разить врагов и помогать мне охранять границы! – У Цюй-эра был еще один подарок для тебя, – прервал его воодушевление наследный принц, подзывая брата. Мин Синь наклонился в ящик, выуживая свернутый свиток плотной ткани. – Это?.. – он приподнял брови. – Цюй-эр сам нарисовал. А я добавил каллиграфию по его просьбе, – отозвался Мин Сюань, ласково гладя Мин Сяня по голове. – Открывай, открывай! – поторопил тот Второго принца. То был рисунок – сразу видно, что ребенка, но ребенка с явным талантом к живописи. Тонкие линии изображали портрет матушки Второго принца – наложницы Шуан. Несмотря на отсутствие большого мастерства, портрет получился похожим и явно был сделан с душой. С правого краю шли размашистые иероглифы почерком наследного принца: «Я с другом прощаюсь До новой, негаданной встречи» [3]. Чуть позже, стоя на городской стене рядом со старшим братом, Мин Сянь смотрел, как фигура его Второго брата постепенно становится все меньше и меньше, и его отряд исчезает вдалеке. Чуть позади него промокала глаза платком наложница Шуан, не перестававшая лить слезы все прощание. Император Мин Сун тоже всматривался вдаль, но казалось, что он смотрит не на сына, а на всю империю, что лежала у него под ногами. Вскоре он развернулся и отбыл вместе со свитой обратно во дворец, уведя наложницу Шуан, не прекращающую всхлипывать. – Пойдем, Цюй-эр, – позвал его наследный принц, опуская руку на плечо. – Хорошо, брат, – отозвался тот, отрывая взгляд от горизонта. След Мин Синя простыл не так давно, а он уже чувствовал тоску, от которой на глаза наворачивались слезы. – Не плачь, он наиграется и вернется, – с уверенностью заявил Мин Сюань, считавший просьбу брата отправиться на южную границу подростковой прихотью. Обуяв свой пылкий нрав, он вернется – заматеревшим, более спокойным и взрослым. – Угу, – шмыгнул носом Мин Сянь, и предательские слезы, которые он не проливал все это время, все-таки побежали по детским щекам. Наследный принц вздохнул, протягивая ему платок. – Пойдем, еще простынешь тут, – поторопил он его. И двое медленно направились по ступеням вниз, а слуги потянулись за ними. Когда край горизонта должен был скрыться из виду, Мин Сянь бросил последний тоскующий взгляд. Правда ли, что он скоро увидит второго старшего брата? _______________________________ [1] Верительная бирка, дающая право командовать армией. Всего в Северной Сунь было три таких бирки: одна у императора, одна у военного министра и одна у верховного главнокомандующего. В мирное время хранились у императора во избежание узурпации власти над войсками. [2] 琴心剑胆qínxīnjiàndǎn – вкладывать в звуки циня своё сердце (чувства) и в меч ― свой желчный пузырь (храбрость) – образно об эмоциональном и благородном человеке. [3] Строчки из стихотворения Ван Вэя «Провожаю друга, возвращающегося на юг».