Золотая клетка императора

Утреннее собрание после Фестиваля Цинмин обещало быть совершенно обыкновенным. Если можно назвать обыкновенным то, как чиновники умоляли императора отказаться от проекта строительства канала. – Это слишком дорого, Ваше Величество. – Река затопит плотину! – Сколько же понадобится рабочих рук, император! Мин Сянь смотрел на них сверху вниз из-под полуопущенных век. Все, что он чувствовал – это усталость. Чжоу Су сбоку от него нахмурился – эти старые хрычи все не унимались! Прошел уже месяц, а они до сих пор не пустили проект в разработку в министерство общественных работ, тормозя его на каждом этапе. То денег нет, то снег еще не сошел, то река разошлась в берегах, то еще что-то… Старый евнух в принципе понимал усталость императора, но на его месте кипел бы от ярости – уж он-то знал, сколько сил император вкладывал в это строительство! Сколько ночей не спал, сколько людей опросил! Чжоу Су тихо фыркнул, глядя на очередного «специалиста», которого привел министр Вэй – он, мол, строитель в пятом поколении, вся его семья занималась плотинами, и он профессионально заявляет, что этот проект совершенно невозможен! Наконец Его Величество махнул рукой, приказывая строителю убираться и сказав, что обдумает все еще раз. Министр Вэй надулся от важности к себе – он чувствовал, что уже победил и не понимал, почему император вообще вцепился в этот проект. Он всегда был таким покорным, почему сейчас он столь упорствует? – Если докладов больше нет… – император поднял руку, намереваясь огласить завершение собрания, когда в дверях показался евнух. – Ваше Величество, Его Высочество Второй принц империи Ци просит присутствовать на утреннем собрании. Он говорит, что у него жалоба. – О? – удивился Мин Сянь, приподнимая брови. – Проси. Чиновники переглянулись и посмотрели назад: в дверях показался юный принц. За ним семенил его слуга в маске. Сегодня в лице Цзи Хэ не было обычной веселости – он словно надел маску серьезности, которая добавляла ему несколько лет. Твердо дойдя до того места, где стояли министр Вэй и великий советник, он опустился на колени и поклонился. – Ваше Величество, я здесь, чтобы заявить о несправедливости и преступлении! – звонко сказал он. – Цзи Хэ, что случилось? – Мин Сянь подался вперед на троне, подвески на его головном уборе качнулись. – Тебя кто-то обидел? – Ваше Величество, я пришел заявить о чудовищном преступлении, которое произошло двенадцать лет назад, – в тишине, внезапно опустившейся на зал, Цзи Хэ снова глубоко поклонился. – Какое преступление? Второй принц тогда еще и не родился! – послышались шепотки среди чиновников. – Двенадцать лет назад. Это про что? – Я пришел заявить о том, что обвинение бывшего наследного принца было сфабриковано. Мин Сюань не прикладывал руку к гибели циньвана Цзе. Гибель циньвана Цзе действительно была подстроена, но другими людьми! И у меня есть доказательства! – не давая никому опомниться, Цзи Хэ вскочил на ноги и сорвал маску со своего слуги. Под ней оказалось обезображенное ожогом лицо человека лет тридцати. И несмотря на то, что слова принца до этого казались бредом, теперь многие из старых чиновников нахмурились. – Это же… помощник младшего командующего Ши Лэ! – Это он, точно он! Я узнал его. Небеса, что с ним стало? – Это он сопровождал Второго принца. – Его считали погибшим!.. Откуда этот шрам? Почему он с принцем? Шепотки усилились. Шан Юй бросил взгляд на Мин Сяня, который, казалось, окаменел при виде этого смутно знакомого лица. Ему было всего двенадцать, когда он провожал Второго брата на границу, но он помнил, что император назначил ему двух способных помощников. Те были старше принца и должны были помогать ему на границе по мере сил. Одним из них был Ши Лэ. Оба помощника считались погибшими в той битве с Южной Сунь, в которой был смертельно ранен Мин Синь. И вот он здесь – с уродливым шрамом, но живой и здоровый. Неудивительно, что все чиновники пришли в такое волнение. – Цзи Хэ, – голос императора звучал хрипло, потому что у него пересохло во рту. – О какой несправедливости ты говоришь? Какие доказательства? – Этот человек – правый помощник погибшего Второго принца, циньвана Цзе. Его зовут Ши Лэ. Он выжил после нападения, однако узнав, что в армии шпионы, спрятался, залечивая свои раны. Направляясь в столицу, он столкнулся со свадебным обозом моей матушки, императрицы Ци. Она узнала его и забрала с собой в империю Ци. С тех пор он служит телохранителем. У этого человека есть письма, доказывающие невиновность бывшего наследного принца! Я прошу вновь открыть дело Мин Сюаня и добиться справедливости для обоих императорских дядюшек, чтобы те упокоились с миром! – Цзи Хэ снова опустился на колени, отвешиваю глубокий поклон. – Чушь! Какие еще доказательства? – первым опомнился министр Вэй, с яростью взирая на юного принца. – Откуда нам знать, что письма не подделка? Кого хочет обвинить империя Ци? И какое дело подданному Ци до нашего Двора? – Матушка-императрица была глубоко опечалена смертью брата, а затем казнью второго. Она уже немолода, но хочет добиться справедливости для своих братьев. Поэтому она отправила меня ко Двору Северной Сунь, – не поднимая головы, произнес Цзи Хэ. Было видно, что он давно готовился – его речь лилась плавно и гладко, совсем не как у юного мальчика. Его слуга, Ши Лэ, застыл в такой же позе за его спиной. – Это возмутит!.. – начал было министр Вэй, но император прервал его: – Ши Лэ, – позвал он. Человек со шрамом встрепенулся, поднимая на него взгляд. – Это правда ты? – Да, Ваше Величество. Этот слуга ни на что не годен, он столько лет не мог донести правду до Вашего Величества, – Ши Лэ опустил голову и потянулся, доставая несколько писем из кармана в рукаве. – Вот доказательства того, что обвинения против бывшего наследного принца сфабрикованы, а Второй принц погиб по вине другого человека, – он вытянул письма перед собой. Чжоу Су глянул на императора, и тот медленно кивнул. Старый евнух торопливо спустился по ступенькам, забирая письма и передавая императору. Тот коснулся старой бумаги – за двенадцать лет письма истрепались, и бумага истончилась и пожелтела. Казалось, что письма рассыпятся у него в руках. Он крепко сжал их, так что побелели костяшки. Медленно, очень медленно, он раскрыл одно письмо – ветхая печать на нем давно обсыпалась, оставив после себя лишь след. Император вчитался в полувыцветшие иероглифы. – Я молю императора возобновить расследование и добиться правды, – снова склонился Ши Лэ, простирая вперед руки. – Молю императора восстановить справедливость! – вторил ему Цзи Хэ. – Ваше Величество! – взорвался министр Вэй. – Как можно верить на слово чужестранцам? – Ваше Величество, доказательства против простолюдина Мин Сюаня были железными. Сам министр Вэй проверял их! И Верховный цензор, – тут же заговорил министр Лю. Чжао Тай погладил бороду, с сомнением глядя на двух коленопреклоненных людей – мальчика и мужчину. Он хранил молчание. Затем он перевел взгляд на императора – лицо того нельзя было рассмотреть отчетливо из-за жемчужных нитей. Невозможно было угадать, что он думает, пока читает, что там написано. Император между тем взял второе письмо, затем третье – читая все от начала и до конца. В зале постепенно затихли шепотки. Все, затаив дыхание, следили за императором. – Верховный цензор, – наконец открыл рот тот. – Мы… – Ваше Величество! – тут же грубо перебил его министр Вэй. – Вы не можете открыть дело, закрытое покойным императором. Это нарушение всех правил! – Министр Вэй, вы проявляете неуважение к Его Величеству, – холодно заметил Шан Юй, косо на него посмотрев. Мин Сянь кинул на него взгляд, а затем снова уставился на макушку юного принца под собой. – Мы… приказываем провести тщательный анализ этих писем. Если после этого Цензорат посчитает, что обвинения действительно были фальсифицированы, мы откроем дело и проведем тщательное расследование. – Слушаюсь, Ваше Величество, – поклонился Чжао Тай, принимая от евнуха письма. – Спасибо, Ваше Величество! – снова поклонился Цзи Хэ. – Спасибо! – вторил ему Ши Лэ. – Ваше Величество, так нельзя! Ваше Величество! Мин Сянь поднялся с места и, не слушая доносившиеся крики, направился к боковому проходу. Он двигался словно в трансе, и министр Вэй, беззастенчиво последовавший за ним, не мог докричаться до императора. – Император! – Вэй Шаопу повысил голос, привлекая внимание Его Величества. Мин Сянь хлопнул глазами и обернулся. За ним стоял министр Вэй. Лицо его раскраснелось от ярости ли, или от того, что он запыхался бежать за ним. Мин Сянь вопросительно поднял брови. – Что вы здесь делаете, министр? – спросил он, не понимая, почему тот идет за ним. Они находились во внутренних покоях зала утренних собраний, и он шел, не разбирая дороги. – Вы не можете открыть дело! Ваше Величество, неужели вы не понимаете, что это пошатнет Двор и вашу собственную власть! – с жаром произнес министр Вэй, выговаривая ему словно маленькому ребенку. Мин Сянь неожиданно хмыкнул, услышав его слова: – Нашу власть? – Ваше Величество, вы хоть понимаете, что это попытка подорвать доверие подданных к трону! Это злостная попытка уничтожить нашу империю! Этот Цзи Хэ – откуда нам знать, что у него за намерения? А человек со шрамом? Кто вообще помнит, как выглядел Ши Лэ? – не унимался министр Вэй. – И эти письма? Разве тяжело подделать письмо? На губах императора появилась странная улыбка, которая не понравилась министру. Он еще больше распалился – император совершенно отбился от рук: сначала канал, теперь это… Почему он сразу же не приказал кинуть Второго принца в темницу? – Министр Вэй, Мы не приказывали открыть дело. Мы лишь передали письма в Цензорат. Пусть Чжао Тай решает, подлинные они или нет, – наконец проговорил Мин Сянь, смеряя его взглядом. Из-за жемчужных подвесок тот не мог видеть четко его лицо, но видел, как губы императора изгибаются в горькой усмешке. – пусть Цензорат проведет расследование и после этого представит результаты ко Двору… – Неприемлемо! Совершенно неприемлемо! – в ярости министр Вэй сжал кулаки. Чжоу Су, стоящий позади императора, нахмурился. Сегодня министр Вэй ведет себя еще распущеннее, чем обычно. – Дорогой дядюшка, – сказал Мин Сянь, и голос его был ледяным – столь похожим, на его матушку. – Кто из нас двоих император? – Ваше Величество, я забочусь только о вас! – с явной обидой Вэй Шаопу посмотрел на него, но не решился снова заговорить об этом деле. – Что ж, будем надеяться, что Чжао Тай обнаружит, что письма фальшивые. – Для того, чтобы исключить обман, я прикажу направить в Цензорат специалиста по почерку, – мягко улыбнулся Мин Сянь, и холод в его тоне пропал. – Верно-верно, – закивал министр Вэй. – Я как раз знаю одного. – О, дядюшке не стоит беспокоиться, – снова улыбнулся император. – Ступайте отдыхать. Императорский трон не рухнет из-за пары писем. – Что ж, тогда этот подданный откланивается, – Вэй Шаопу поклонился ему и направился прочь. Неожиданно он обернулся и резко уставился на него. – А чьи это письма? – О, всего лишь переписка между министром Лю и первым помощником младшего командующего, – легко улыбаясь, произнес Мин Сянь, а затем развернулся и неспешно пошел прочь, смакуя в сознании выражение лица министра Вэя – настолько ошеломленное, что все краски с него схлынули. Когда император добрался до кабинета и уселся на свое место, он повернулся к Чжоу Су: – Прикажи старшему цензору Ян Лэю взять расследование этого дела. Скажи, что это Наш личный приказ. – Конечно, Ваше Величество, – Чжоу Су поклонился и направился к выходу. За дверьми он столкнулся с Шан Юем. – Ваше Благородие, – кивнул ему евнух. – Император сегодня никого не принимает, – Мин Сянь не отдавал подобного приказа, но евнух уже долго был рядом с ним и понимал, когда тот не хочет никого видеть. Особенно великого советника. Неприязнь императора к этому мужчине была настолько очевидна, что ее можно было потрогать. – Попроси все же доложить обо мне, – не изменившись в лице, сказал Шан Юй, глядя на закрытые двери. Евнух глубоко вздохнул, но потом решил не перечить – он зашел внутрь и через минуту вышел, пожимая плечами: – Император никого не принимает, – повторил он. Старый евнух многозначительно посмотрел на великого советника, намекая, что пора уйти, но тот замер без движения. Тогда Чжоу Су снова тяжело вздохнул и направился исполнять приказ императора, решив не обращать внимания на этого строптивца. Некоторое время спустя он вернулся – в компании Второго принца Цзи Хэ. Он встретил его по дороге, и несмотря на некоторую неприязнь к чужестранцу, он не мог отрицать, что мальчик был ужасно обаятельным. Сегодня во время утреннего собрания он словно преобразился, но сейчас вновь превратился в беззаботного улыбающегося юношу. – Шан Юй! – воскликнул он, словно ничего и не произошло. – Ты чего здесь? – Ожидаю аудиенции, – отозвался тот. Его взгляд упал на фигуру слуги в маске, следовавшего за Цзи Хэ по пятам. Выражение его лица стало сложным. – Император сегодня не принимает… – начал было свою песню евнух, когда изнутри послышался голос Мин Сяня: – Позови Цзи Хэ. Евнух изменился в лице, с опаской глядя на левого министра. После вспышки ярости Вэй Шаопу он опасался, что и великий советник ворвется в кабинет без спроса, нарушив все правила. Однако тот остался стоять неподвижно на месте, когда они втроем (включая слугу) зашли в кабинет, и Чжоу Су закрыл двери у него перед носом с извиняющимся выражением лица. Неизвестно, о чем они говорили, но Цзи Хэ и Ши Лэ, если это в самом деле был он, очень быстро покинули кабинет. Чжоу Су вышел вслед за ними со сложным выражением лица. – Император… все еще отказывается принять меня? – спросил Шан Юй с обреченностью в голосе. – Прошу простить этого слугу, Ваше Благородие, император никого не принимает сегодня, – снова повторил ту же фразу Чжоу Су, как будто и не замечая спин двух человек, уходящих прочь. Шан Юй пожевал губы, глянул на закрытые двери, а затем, развернувшись, направился за ними. Только тогда евнух с облегчением вздохнул. – Чжоу Су, – позвал его Мин Сянь. – Да, Ваше Величество? – он быстро зашел в кабинет и остановился перед столом императора. Молодой человек с сомнением посмотрел на него. – Ты же… давно во дворце, – издалека начал он. – Верно, Ваше Величество, уже тридцать лет, – отозвался евнух с легким поклоном. – И ты наверняка знаком со всеми слугами Внутреннего дворца, не так ли? – Ваш ничтожный евнух знает пару человек, но никогда не старался свести знакомство со всеми. Во дворце больше тысячи слуг, – отозвался Чжоу Су. – Помнишь ли ты слуг насл… простолюдина Мин Сюаня? – осторожно спросил Мин Сянь. – Ваш слуга помнит нескольких приближенных слуг, – кивнул тот, не понимая, к чему тот ведет. Все слуги Восточного дворца были проданы или казнены, в зависимости от причастности к делу. – Может ли быть так… что кто-то из слуг Мин Сюаня остался во дворце? – наконец выдохнул император. Он не смотрел на евнуха, словно все еще не мог что-то решить. – Ваш слуга… не уверен, Ваше Величество, – с сомнением отозвался Чжоу Су. – Ты мог бы достать список всех слуг Восточного дворца в то время и проследить за их судьбой? – Конечно, Ваше Величество, – не понимая, зачем это, тут же с готовностью отозвался он. – Отлично. Тогда займись этим, – евнуху показалось, что в равнодушном голосе императора промелькнуло облегчение. – А также слугами Дворца процветания [1]. Брови евнуха взметнулись вверх, но он молча кивнул. Император редко поручал ему задания, и он был рад, что нелюдимый Мин Сянь доверил ему какое-то дело, поэтому решил не спрашивать о причине. Велика вероятность, что тот попросту не ответит. Он поклонился и покинул кабинет, размышляя о том, что Мин Сянь казался взволнованным сегодня – это было видно даже несмотря на маску, которую он старательно пытался удержать на лице. _______________________________ [1] Дворец императрицы Чжэнь. После ее смерти все слуги также были проданы или казнены.