Schwerin ist ein großartiger Ort

      Я не хотел бы описывать свои жалкие попытки научиться плавать, потому что это было действительно ужасно. Кристоф будто кидал в воду котёнка, который отчаянно пытался держаться на поверхности, барахтался в воде и пищал. Именно такой пример привёл мне сам Шнайдер, когда мы в очередной раз вылезли на берег, и я начал пинать песок, ругая свою никчëмность. — Риш, ну чего ты? Уметь плавать не обязательно. Не всем это дано. И не всем это надо. Ты дрожишь, пойдём домой? — Пойдём, — вздохнул я, подбирая одежду. Но потом понял, что надо сначала высохнуть.       Мы посидели на солнце ещё немного и начали натягивать на себя одежду. Очень вовремя мы засобирались, ведь совсем скоро снова стал накрапывать дождь. Туч не было, а дождь был. Удивительно… Вызывает и панику и восторг. — Фу, что с погодой стало? — чуть не плакал Дум, приглаживая мокрые волосы, пока я глядел не небо, иногда жмурясь от капель дождя, попавших в глаза. — Мы успели погулять и даже искупаться, всё хорошо. Всё равно мы шли домой. — Оптимизма тебе не занимать… — пробурчал Кристоф.       Мы поднялись на нужный этаж, и я открыл дверь нашей с Хайко квартиры. Оттуда донëсся жуткий запах табачного дыма, глаза заслезились, в горле начало драть. Ужасное ощущение… Но паника, охватившая меня, была в сотни раз страшнее. Вдруг из дымки вышел Пауль, казалось, слегка пьяный и, увидев нас, резко завернул обратно. — Пауль?! — крикнул я.       Из спальни послышалось тихое «иди нахуй». — Рихард, я, может, пойду? — заволновался Кристоф. Он понял, что это не к добру. Нет, он не струсил, не хотел просто мешать моему объяснению. «Уже не зовёт меня Риш, понимает, что это неправильно». — Да, Кристоф, ты тоже иди нахуй! — крикнул Хайко. — Позвони потом, — шепнул Дум. — Та подожди. Там дождь, и голова у тебя мокрая. — Оба идите нахуй! — заладил Пауль. — Рихард, — шикнул Кристоф. — Я такси вызову. Я делаю только хуже своим присутствием. Всё, до вечера, — он провёл кончиками пальцев по моему плечу, чтобы я подался чуть-чуть на него, и оставил лёгкий поцелуй в районе ключицы. Я почувствовал запах его волос, смешанный с ароматом мятного шампуня и… Не то, что бы ароматам речной воды… Тепло дыхания и губ. Но не время было думать, насколько он «горячий».       Шнайдер ушёл, а я быстро разулся, проходя в квартиру. — Пауль, что за дела? — спросил я, забегая в комнату.       Я увидел на полу у кровати две пустые пачки. Он выкурил все мои сигареты… — Иди нахуй. — Хайко, я не хочу ругаться. Что случилось? — Нахуй иди. — Пауль! — Нахуй!       Он лежал на кровати, повернувшись ко мне спиной, с накинутым одеялом. Рядом на тумбочке стояло блюдце, заполненное окурками. Я открыл окно, чтобы дым и стойкая вонь ушли. Всё-таки квартира не наша. «Чëрт! Причём тут эта грёбаная квартира?! Он задохнуться мог! За квартиру он переживает!» — ругал я себя, размахивая майкой в воздухе, чтобы гарь быстрее ушла. — Пауль, что я не так сделал? Давай поговорим и всё решим. Я не хочу снова ругаться. Мы же недавно решили всё обсуждать и делиться невзгодами. Пожалуйста. Нам ведь ещё в кино идти. Зачем портить… — Сам иди. Со своим Кристофом. «Со своим?.. Что?» — Почему с моим? — Нахуй иди потому что.       Я пытался около получаса разобраться, но раз за разом меня посылали. Пауль был не в духе, я понимал это. Но что не так, я не знал. Просто ревность? Так он сам меня отпустил. Слишком долго гулял? Так он не говорил, когда домой. Что делать? Хер знает… Но дело понятное — зефиром тут не откупиться. Я взял телефон, чтобы посмотреть сколько времени осталось до кино. «Чёрт…»       Восемь пропущенных вызовов и пять сообщений от Хайко. Попал так попал… — Солнце, ты злишься, потому что я не ответил на звонки? — осторожно присел рядом на кровати я. — Нет, потому что тебе похуй. Иди нахуй. — Мне не похуй. Совсем нет. Просто мы ходили к пляжу, а потом устроили заплыв. Я не слышал твоих звонков. Солнце, пожалуйста, никогда не думай, что мне плевать на тебя и всё, что с тобой связанно хотя бы в минимальной степени.       Я подумал, что всё хорошо объяснил, и смысла злиться на меня нет, но я ошибался. — Слушай, отвали. Иди к Кристофу. Вы замечательно проводите время, пока Тилль вам не мешает, можете быть счастливы. — Мне очень обидно, что ты считаешь меня таким человеком. — А мне всё равно, что тебя там обижает и задевает. «Уйду на кухню. Пусть успокоится».       Я вошёл в задымленную комнату и открыл двери балкона. Дождь сильно разыгрался, лил как из ведра, быстро стало холодно. Я взял толстовку Пауля и надел. «Зачем ему такие огромные вещи?»       Ветром через открытое окно балкона и дверь на кухню в квартиру забило капли дождя, я закрыл стеклянную дверь, но потом решил прикрыть на самом балконе окно и постоять там.       К моему счастью, там осталось несколько недокуренных сигарет, оставшихся с утра.       Я уже несколько раз думал, что было бы, если бы мы не ехали. Я думал, что можно было остаться в нашем городе, когда испортилась погода, я думал, зачем всё затеял, когда мы поссорились… Это должна была быть наша первая поездка куда-то далеко и вдвоём. Это должно было быть одним из самых лучших воспоминаний в наших жизнях. А в итоге? «В итоге фигня… Быстрее бы всё закончилось… Ещё почти неделя. Хоть бы не уехать из Шверина одиноким парнем, потерявшим любовь в попытке её сохранить и укрепить…»       Я услышал стук в стекло двери. По ту сторону стоял Пауль. — Выходи. — Зачем? — я задал совершенно тупой вопрос. — Мириться, — его лицо при этом не выразило ни одной эмоции.       Я вышел к нему. Хайко пошёл в спальню, я понял — надо следовать за ним. — Раздевайся, ты что, совсем не знаешь, что делать? — раздражённо бросил он, когда я замер у кровати. «Ну, сейчас всё будет хорошо. Будет ведь?..» — Пауль, всё в порядке? — я приблизился и попытался его обнять, но он ударил меня по щеке. — Не прикасайся. — Ты чего? — жалобно протянул я, но он не услышал.       Проигнорировал.       Я разделся и лёг, послушно выполняя приказы, надеясь, что эта пощёчина — всё наказание. Что сейчас он снова станет моим любимым мальчиком, снова произойдёт эта смена настроения.       Но Хайко дрочил себе, а потом надел презерватив и резко вошёл без растяжки. Я вскрикнул, но он даже не посмотрел на меня.       Роняя слëзы, кусая запястье, сжимая другой рукой простынь, я думал: «Раньше без резины было… С резинкой он Алфихара натягивал, брезговал потому что».       Пауль молча трахал меня, глядя в стену. Я просил никогда так не делать, он обещал.       Слёзы боли я мог показать, но когда я почувствовал, что сейчас завою от обиды, я прервал его, встал и ушёл в ванную комнату, прихватив вещи. — Куда собрался? — грубо рявкнул Хайко, он ведь не кончил, значит я не прощëн. — Тебе придётся заплатить двадцать долларов, — я вспомнил цены Алфи. — Чего?!       Я промолчал, уходя и запираясь в ванной. «Блядь, как так? Пара пропущенных, и я стал шлюхой?» — К своему Кристофу! — передразнил я. — Пока Тилля нет. Блядь, пока Тилля дома нет, сделай Кристофу минет, — я сам засмеялся над этой рифмой, настолько она была дурацкой.       Но долго веселиться нельзя было, ведь у меня грусть, печаль.       Я быстро обмылся, пытаясь избавиться от речного песка в волосах, но выходить не стал. Простояв ещё полчаса под тёплыми струями воды, я всё же решил заканчивать водные процедуры. На сегодня мне их было более чем достаточно.       Выйдя из ванной, я мельком заглянул в кухонное окно. Дождь немного успокоился, в отличие от моего парня. Подумав, что и так у меня башка мокрая, я пошёл на улицу. — Ты куда? — спросил совершенно спокойным голосом Пауль, когда я уже обувался. — Нахуй, — я не знаю, зачем так ответил… Я снова всё портил. Он, быть может, простил меня и сейчас волновался, или не простил, но всё равно переживал, а я так агрессировал. Хотя он меня обидел, и теперь я имел полное право дерзить. Так с моими чувствами ещё никто не обращался.       Я стоял в прихожей, Пауль напротив меня. — Почему не отвечал? — холодно спросил он. — Я тебе всё объяснял уже, — ясно, для него нарушение обещания что-то вроде наказания. Извиняться он не собирался, искал мою вину. Потом будет взглядами доказывать, что я причина всех невзгод человечества, а он нет. Ещё и трахнуть нормально не дал, значит я вдвойне виновен. Но меня такие правила не устраивали. — Точно ничего не было? — Мы держались за руки, когда ехали в автобусе к озеру, — честность и ничего более, но про поцелуй возле кафе, а потом в прихожей, да и вообще обо всех наших зажиманиях, коих было немного, решил умолчать.       Пауль открыл рот, чтобы что-то сказать, может, попросить прощения за идиотское поведение, но вдруг зазвонил мой телефон. Я достал его и не на шутку испугался, ведь звонил Дум. — Алло… — с досадой выдохнул я. — Кристоф, я немного занят. Не могу говорить, давай…       Пауль сократил расстояние между нами в каких-то два шага и, вырвав у меня из руки телефон, кинул его в стену. «Твою мать!»       Я, не снимая кроссовок, кинулся к битому стеклу и тому, что осталось от очень дорогой мне вещи. «Ну хоть SD-ишка и симка живы…»       Там хранилась самая нужная информация, фотографии и музыка, а аккаунты и на новом устройстве восстановить можно. — Ты конченый? — вполне спокойно спросил я. — Мне ты, значит, не отвечаешь, а всяким барным знакомым сразу?! — Ему я тоже не сразу отвечаю… Сегодня утром из-за этого и поругались. Вообще-то. — Заткнись! «Да ладно?!»       Я встал с пола и ушёл из дома. Нахуй это всё.       Молча я шёл по незнакомой улице незнакомого города, а на душе, как ни странно, была пустота. Ни грусти, ни паники, ни страха. Ничего. «Две недели, как самые худшие в жизни. Только семь дней прошло, а ругались мы уже больше, чем за весь период отношений».       Поесть бы чего, но денег нет. Дебил, не взял ничего с собой, даже ключи дома оставил. Хоть бы вернуться…       Когда я понял, что постепенно забываю, куда и где свернул, решил всё же вернуться к дому и ходить где-нибудь рядом.       Я споткнулся о бордюр и услышал звон мелочи в кармане кожанки. «Может быть на сигареты хватит?» — появившаяся вдруг мысль обрадовала меня.       Я зашёл в первый попавшийся ларёк и взял пачку сигарет, а потом мой взгляд упал на слойку с сыром. В животе заурчало. «Эх… Где же Кристоф, который скажет: «Кушать хочешь? Ну давай я тебе что-нибудь приготовлю», а я бы стал делать вид, что совсем не хочу есть, но в конце концов Кристоф отвёл бы меня куда-нибудь покушать… Или бы всё-таки сам готовил. Так ещё вкуснее».       С горем пополам я расплатился за слойку и счастливый, что не умру от голода, вышел под дождь. Я быстрым шагом направлялся от одного навеса под другой, откусывая по кусочку теста с ещё тянущимся сыром и молился, чтобы мой маленький запас провизии не промок. Я кое-как добрался до входа в свой подъезд и сполз по побеленной стене на бетонную плиту. Только почувствовав холод попой, я понял, что моей чëрной куртке конец. — Ну и ладно. Беспокоиться об этом теперь поздно, — вздохнул я, доставая из пакета, как говорила моя мама, жопку слойки. «Интересно, Пауль уже перебесился?» «А я успокоился?» «Я думаю, как он. А как я? Я готов его простить? За то, что он сделал…»       Поняв, что я довольно долго мок на улице и нам, вроде бы, скоро идти в кино, я зашёл в подъезд вместе с какой-то девушкой. — Пауль! — я был настроен решительно. — Чё? — он выглянул из дверного проёма спальни.       Когда я опустил глаза, то увидел, что осколков уже нет. — Сколько времени? — Полшестого. — Собирайся значит.       Я прошёл мимо него к сумке с одеждой и достал сухие джинсы и майку. — А разве едем? — спросил он.       Всё ещё молча я ушёл в ванную за полотенцем. Переодеваться буду в спальне, пусть поймёт, что ближайшую неделю обладатель самой шикарной спины в Германии (после Кристофа и Тилля, конечно же), не разрешит к ней прикасаться. — Рих, прости, — неожиданно выдал Хайко.       Я посмотрел на него стеклянными глазами и зачем-то сделал равнодушное выражение лица, вместо того, чтобы простить его и прижать к себе, ведь ревновать тоже больно. Он пока тут один был столько, наверное, натерпелся.       Жаль, но слишком поздно я вспомнил о своём способе находить оправдания тем, кого люблю. Просто ставить себя на их место. Вот Пауль ушёл с Кристофом мириться, я жду его примерно через час с хорошими новостями о заключении мира, а он пропадает куда-то, ещё и телефон недоступен. Что бы я тогда делал? Уж точно не ждал с распростёртыми объятиями… И, да, когда человеку делают больно, он любыми способами пытается вернуть эту боль, поэтому Хайко и нарушил договор. По сути, он оправдан.       Мои очень своевременно появившиеся мысли прервал Пауль: — Я дебил. За телефон прости, я куплю тебе новый, за то, что на Кристофа накричал прости, за то, что к нему отправил, за то… — он отвёл взгляд. — Что нарушил обещание. За мою тупую ревность и идиотское поведение.       Я промолчал снова, чего мне это стоило… Взял его телефон и позвонил Кристофу. — Алло, да, привет. Заедете за нами? Через полчаса примерно. Спасибо.       Я кинул телефон на кровать. — Повезло, Тилль отпустил себя с работы пораньше. — Рих, пожалуйста, ответь мне. Я знаю, что сложно так сразу. Но… — Потом поговорим. Сейчас иди собирайся. «Я отрепетирую в голове весь разговор, продумаю все возможные повороты событий и вечером всё скажу. Всё будет в лучшем виде!»       Пауль достал белую майку и пошёл к шкафу искать утюг. Я посмотрел ему вслед. «Или нет. Краткость — сестра таланта. И что тут можно выдумать? Что можно ответить на «прости меня»? Ничего, кроме «нет, не прощу» или «всё в порядке, не переживай». Всё, вперёд и с песней!» — Надень лучше вот эту, — я кинул ему свою майку с пентаграммой. — Зачем? «Контакт есть!»       Я подошёл к нему и приобнял за талию. Не оттолкнул, значит всё в порядке. Я руками полез под домашнее худи, погладил по втянутому животу. — Хочу потому что, чтобы ты был в моей майке, — прошептал я, целуя его шею, кусая уши, просовывая язык в кольцо серьги. — Тебе не нравится?       Пауль не ответил, сложив руки у меня на предплечьях. — Мир? — я повернул его, заглянул в хитрые глаза и потянулся к губам. — Я подумаю. «Подумаешь? Ну и ладно! Сыграю разочарование, поддержу твою идею». — Мне так жаль, что моя дипломатия, жесты внимания и физический контакт не помогли. Я так расстроен! — трагически закатив глаза, я ушёл, так и не поцеловав Хайко. — Та ну мир, всё! — он меня догнал и поцеловал. — Так бы сразу! «Отлично. Быстро помирились. Всё хорошо — это восхитительно! Обошлось почти без самокопаний, жертв и приступов истерик на полу. Прогресс, рост!» — Готов? — Риш, ты серёжки забыл, — Пауль подошёл ко мне и протянул маленькие чёрные гвоздики, которые как-то дарил мне на день рождения. — Сейчас всё будет.       Через пару минут украшения красовались в моих ушах. — Теперь готовы, — улыбнулся Пауль. Я так его люблю, когда он счастлив.       Я поглядел на Хайко. Хотел что-то спросить… — Полик, а ты… Ну, как себя чувствуешь? — Ты о чём? — Две пачки сигарет и, походу, какое-то бухло. Я бы откинулся… Честно.       Хайко посмотрел на меня через зеркало. — Я начал курить, а оно как-то закончилось всё. Пошёл, купил себе маленькую бутылку шнапса. Ну, выпил… Проблевался потом. Потом ещё раз, — он загнул пальцы. — И ещё раз. Ну и вернулся в спальню. А тут ты.       Я подошёл к нему и приобнял за плечи. — Придурок. — Прости. — Да что прости… Угробишь себя, я-то что?       Хайко пожал плечами. Мы оба понимали, за что он сейчас просит (и ещё долго-долго будет просить) прощения. Но мне хотелось верить, что сейчас он извинился за безалаберное отношение к себе.

***

      Мы уже несколько минут стояли на улице и ждали Тилля. Всё это время моя рука блуждала по спине Пауля, он пару раз оглядывался на меня, но я делал вид, что не замечаю его взволнованного взгляда и прохожих, презрительно фыркающих. — Сына, не смотри! — выплюнула одна мамаша, тыча пальцем на серьгу Пауля. — Придёшь так домой — выпорю! — Женщина, идите по своим делам, — я вежливо обратился к ней. — Мама, так нехорошо! — сын одëрнул её за руку. — Замолчи! — рыкнула она, давая мальчику подзатыльник. — Сама заткнись! — крикнул какой-то мужчина, проходящий мимо. — Молодые люди, не обращайте внимания, она местная проститутка, всё для неё причина злой язык почесать. Но и вы ведите себя прилично!       Она резко обернулась на голос, лицо её помрачнело, она схватила мальчика за руку и ушла в соседний дом. — Риш, правда вызывающе? — спросил Хайко подрагивающим голосом, не оборачиваясь ко мне. Он воспринял лишь просьбу прилично себя вести.       Я наклонился к его уху и, поцеловав, ответил: — Плевать. Тебе же нравится. Тем более шлюха, которую знает и трахает весь район не переживает, кто там что скажет, а ты должен что ли?       Хайко лишь вздохнул.       Наконец-то из-за угла показался капот машины Тилля.