***
Тора хорошо знали – и еще больше любили – на Нидавеллире, так что гномы позволили им отправиться в центр без сопровождения. Тор понимал, что не стоит это списывать только на собственное очарование или доверие к нему гномов, так как они не проявляли интереса к большинству вещей за пределами их кузницы. По пути только несколько гномов остановились поприветствовать их. Подавляющее большинство полностью их игнорировало, не желая отвлекаться на что-либо кроме своей работы. Давно привыкший к этому Тор не был обескуражен. Он достаточно хорошо знал дорогу. - Они не слишком гостеприимны, - пробормотала Гамора негромко, чтобы гномы не слышали. Даже если бы они и услышали, Тор сомневался, что это бы их обеспокоило. - Они не хотят никого оскорбить, - сказал Тор. – Гномы предпочитают держаться сами по себе за исключением торговли. - Но ты встречался с ними раньше? – Ракета с любопытством посмотрел на него. Взгляд был недолгим, он быстро вернулся к осмотру изготавливаемого повсюду оружия. - Много раз. Гномы нормально относятся к посетителям из Асгарда из-за нашей долгой совместной истории, - он сделал паузу, положив руку на рукоять Мьёльнира. – Асгард уже давно предоставил Нидавеллиру и его народу защиту в обмен на стабильные торговые отношения. - Я есть Грут, - пожаловалось деревянное существо. Тор засмеялся. - Боюсь, с этим ничего не сделаешь. Кузни никогда не прекращают гореть. На Нидавеллире всегда жарко. - Это того стоит, - проворчал Ракета, хотя он начал тяжело дышать в первые несколько минут их визита. Даже Тор начал чувствовать, как на его бровях собирается пот. Он бы не поменялся местами с пушистым животным даже за все сокровища Нидавеллира. - Я всегда ненавидел это место, - нахмурился Локи, когда Ракета снова врезался в него в попытке избежать участи быть растоптанным неосторожным гномом. Кузницы всегда были оживленными, шумными и гудели деятельностью. Лицо Локи покраснело от жары, но он не показывал ничего, кроме легкого раздражения. При мысли о происхождении Локи Тора заполнило сочувствие. Он всегда плохо переносил высокие температуры. - Так ли это, брат? – спрятал усмешку Тор. – Это никак не связано с нашим последним визитом сюда вместе с отцом? После этого Тор много раз приезжал сюда, но больше никогда – с Локи. Возможно, это было к лучшему. Локи сердито на него взглянул, не обрадовавшись напоминанию. - Хочу, чтобы ты знал… - Эйтри! – просиял Тор, когда они обогнули очередное рабочее место, радуясь встрече с другом, несмотря на тяжелые обстоятельства. Гном был даже старше Тора. Он знал его, когда Тор был всего лишь упрямым, вспыльчивым подростком. – Как поживаешь, друг мой? Эйтри буркнул приветствие, почти не отрываясь от работы. - Тор. Давно не виделись, - его взгляд метнулся в сторону и остановился на чем-то позади Тора. Тор подавил желание сделать шаг вбок, в тщетной попытке скрыть того, кого Эйтри уже увидел. - Ты взял с собой брата. В воздухе повисло напряжение, когда Локи и Эйтри встретились взглядами в молчаливом противостоянии. Со всех сторон доносились звуки лязгающего металла и шипение огня. Стражи занервничали, не зная, готовиться им к конфликту или нет. Глаза Эйтри были темными и сияющими, как будто их тоже выковали в пламени умирающей звезды Нидавеллира. - Надеюсь, наш кинжал хорошо тебе послужил. Локи за спиной Тора напрягся. Он осторожно произнес: - Прошло много времени с моего последнего визита сюда. Я не понимаю, о чем ты… - Мы не забываем ни об одном оружии, вышедшем из наших кузниц, - перебил Эйтри. Тор не услышал злости в его голосе, но это ничего не значило. – Мы также знаем, когда его берут без нашего разрешения. Локи колебался. Тор точно знал, что одной из причин, по которой он не любил Нидавеллир было то, что он никогда не понимал, как разговаривать с гномами. Если бы это не доставляло ему столько неприятностей в молодости, это было бы почти смешно. - Это так? Даже Стражи сохраняли тишину во время последовавшей долгой, неловкой паузы. В конце концов, Эйтри с фырканьем вернулся к своей работе. - Оставь его. Это всего лишь детская игрушка. Тор почти почувствовал, как брат ощетинился от негодования. Он быстро его перебил, пока Локи не усложнил все еще больше. В основном, для себя. - Мы пришли за твоей помощью, Эйтри. - Вы принесли Мьёльнир и Гунгнир, - взгляд Эйтри скользнул по его молоту. Тор не стал спрашивать, откуда он узнал про Гунгнир. – С ними что-то не так? - Совсем нет. Они такие же чудесные, как в тот день, когда ты их выковал. Тор даже еще не родился, когда они были сделаны. Но все же он не считал это ложью. Мьёльнир еще ни разу его не подводил, а способность Гунгнира удерживать камень бесконечности говорила сама за себя. - Одолжение, о котором я хочу попросить, другого рода, - Тор сделал паузу. – От этого может зависеть судьба вселенной. - Один говорил нам то же самое перед тем, как получить в дар Гунгнир, - инструмент Эйтри ударил по металлу, и их окатило потоком искр. – Он сказал это снова и начал свою военную кампанию с Мьёльниром в руках его палача. Сердце Тора пропустило удар. Кто-то обладал Мьёльниром до него? Какая военная кампания? - Теперь передо мной стоишь ты, - продолжил Эйтри, - и снова просишь о том же. Скажи мне, асгардец. Почему я должен поверить в то, что это не просто твое желание стать могущественнее? Тор сражался с инстинктивным желанием защитить своего отца. Что-то в голосе Эйтри заставило его чувствовать себя так, будто его проверяют. Он отбросил в сторону свое детское обожествление отца, понимая, что даже Всеотец способен совершать ошибки. Один только его вклад в падение Локи по спирали, начиная с момента, когда Один забрал его и решил скрывать его происхождение, был достаточным доказательством. - Я не мой отец, - сказал Тор, подавляя мысль о том, что когда-то это было всем, чего он хотел. – Я не Один и не заинтересован участвовать в войнах, которые он вел. Однако он намеревался задать отцу пару вопросов. Как только они разберутся с гораздо более насущной проблемой приближающегося конца света. - Я просто хочу уничтожить существо, способное – и планирующее – распространить по вселенной великое страдание и гибель. Выражение лица Эйтри сменилось на глубокую усталость и горечь. Тор был ошеломлен его интенсивностью. - Ты знаешь, о чем говорит мой брат, - сказал Локи, тревожно хмурясь. – Не так ли? - Не совсем, - Эйтри вздохнул, его плечи опустились, как будто на них навалилась тяжесть, - Наши видящие обеспокоены. Намного сильнее, чем раньше. Локи вскинул голову. - Не знал, что среди вашего народа есть видящие. - Их очень мало, - сказал Эйтри, его взгляд был мрачным, а голос тихим. – Это – проклятье, отравляющее разум и ослабляющее плоть. Они страдают от невозможности различить, что есть и что будет. Я бы никому не пожелал такой судьбы. Несколько мгновений все напряженно молчали. Тор нарушил молчание, нерешительно вырывая Эйтри из мрачных мыслей. - Думаю, мы знаем, что тревожит ваших видящих. Он колебался, украдкой посмотрев на брата. - Его зовут Танос, - легко подхватил Локи. Его голос был торжественным, что Тор наблюдал очень редко. – Он намеревается принести баланс во вселенную, убив большую часть ее населения. Он начал со своего родного мира и не остановится, пока не завершит начатое. Или пока мы его не остановим. - Для этого, - продолжил Тор, - нам нужно средство, чтобы использовать силу одного из них. Тор открыл контейнер Корпуса Нова и вытянул руки, позволив Эйтри мельком увидеть блеск камня силы, покоящегося в его центре. Он увидел, что намек понят, когда глаза Эйтри расширились. - Это?.. - Да. - Это один из… - Да, - Тор вложил в голос настойчивость, чтобы друг понял его быстрее. – Нам не нужно привлекать к нему большее внимание, чем уже есть. Эйтри с трудом взял себя в руки. Тор никогда раньше не видел его таким возбужденным. - … Да. Да, конечно, - Эйтри нерешительно огляделся, как если бы хотел убедиться, что его реакция не привлекла нежелательное внимание. Ни один из других гномов не оторвался от своих проектов. - Ты мой друг, - продолжил Тор, как только убедился, что Эйтри не поднимет шума. – Я бы не доверил эту задачу никому другому. Как только Эйтри осознал эти слова, на его лице промелькнули бесчисленные эмоции, прежде чем он сумел с ними справиться и сдержать свое явное возбуждение. - Обещаю, что это будет самое замечательное оружие из тех, что когда-либо создавали или создадут эти руки. Тор широко улыбнулся. - Я знал, что могу на тебя рассчитывать. И я обещаю, что как только я закончу начатое, я верну его создателю. Ракета испустил задушенный возглас. - Ты в этом уверен? - Разумеется, - Тор похлопал по рукоятке Мьёльнира. – Я полностью доволен Мьёльниром, и мне не нужно оставлять себе второе оружие. - Серьезно? – в голосе Ракеты появились нотки отчаяния. – Никаких сомнений? Ни одного? Ты собираешься просто так его отдать? - Ракета, - Гамора бросила на него едкий предупреждающий взгляд. – Оставь. - Я есть Грут. - Да, я знаю, что мы договаривались использовать эту штуку только чтобы убить Таноса, но… - Я есть Грут. - Что это должно означать?! Я отлично умею расставлять приоритеты. Голос Эйтри прогрохотал в холле, с легкостью прекращая спор. - Тор. Может, тебе стоит показать друзьям кузницу. По его тону было ясно, что это не просьба. Но Тор все еще колебался. - Уверен, что создание оружия займет много времени. Нам стоит улететь и вернуться в другой… Эйтри отмахнулся от него жестом, способным разрушить небольшое здание. - Ты недооцениваешь нашу работу. Большую часть времени занимает разработка оружия. Как только форма готова, дело только за тем, чтобы залить металл и наблюдать, как работа приносит свои плоды. Тор захлопал глазами от удивления, разлившегося в груди. - Ты уже разработал оружие, способное на то, что нам нужно? Рот Эйтри скривился в улыбке, выглядевшей скорее сардонической, чем радостной. - Когда я его разрабатывал, я не думал о камнях бесконечности. Тем не менее, я уверен, что оно справится со своей задачей. - Эйтри, - начал Тор, - прими мою глубочайшую… - Создать его приказал твой отец, - перебил Эйтри голосом, похожим на шипение остывающего металла. – Оно должно было стать величайшим оружием Асгарда, превзойдя даже Гунгнир и Мьёльнир. Тору было довольно трудно в это поверить. Но все же он спросил. - Почему ты не закончил его? На мгновение воцарилась тишина, и все затаили дыхание. Когда Эйтри ответил, он избегал встречаться с Тором взглядом. - Всеотец передумал. Брови Тора сошлись к переносице от такого короткого, уклончивого ответа, давшего ему больше вопросов, чем ответов. Но когда он попытался обменяться взглядом с братом, он обнаружил, что Локи тоже не смотрит на него. Тор нахмурился сильнее. В его голове не укладывалось существование какой-то скрытой, жуткой правды об отце, которую Локи уже знал. Но сейчас было не время проводить расследование. Тор не мог позволить себе отвлекаться в игре с такими высокими ставками. Позже, наедине, в подходящий момент он заставит Локи – или, возможно, самого Одина – рассказать о том, что ему известно, как только они закончат свою миссию. Отец многим ему обязан. Тор получит ответы, так или иначе.***
- Отправь за ними воинов, - приказал Один, даже не глядя на начальника стражи и ожидая, что она выполнит его приказ. – Столько, сколько посчитаешь нужным. И позаботься о гномах. Их сотрудничество основано на выгоде, а не на верности. Он не стал говорить, что не уверен, чью сторону они бы приняли, выбирая между ним и Тором. У Тора были среди них друзья, настоящие друзья, тогда как Один всегда заставлял их повиноваться, основываясь на взаимной выгоде. Или в редких случаях, которыми он не гордился, на страхе. Один не хотел, чтобы мятежные действия сыновей вышли из-под контроля. Разумеется, он не испытывал радости, отправляя воинов, чтобы те силой притащили их обратно в Асгард. Но Тор и Локи не оставили ему выбора в ту секунду, как завладели еще одним камнем бесконечности. И то, что после этого они отправились на Нидавеллир, только укрепило его решение. Молчание говорило о чувствах его жены больше, чем могли бы слова. Один вздохнул, отпуская стражу и поворачиваясь к Фригг. Выражение ее лица было непроницаемо. - Они не оставили мне выбора, - сказал он ей, желая, чтобы она посмотрела на ситуацию его глазами. – Они уже выяснили, как использовать камни, - на самом деле у Локи ушло всего несколько секунд, чтобы разобраться, как для этого использовать Гунгнир. – Какая причина, по-твоему, привела их на Нидавеллир? А? Фригга упрямо избегала встречаться с ним взглядом. - Ты не можешь знать, что задумали наши сыновья. Ты никогда этого не мог. Один закрыл глаз. Эту битву он выиграть не мог. - Умоляю тебя, Фригга. Я не могу заставить тебя видеть истину, но пообещай, что не станешь вмешиваться. Пообещай мне, что не покинешь дворец. По крайней мере до того, как я верну их обоих. Последовала длинная, затянувшаяся пауза. Наконец, Фригга расслабила плечи. - Тебе повезло, что ты не пытался мной командовать. - Это согласие? - … Да. Да, я так думаю. Один знал свою жену. Она не хотела этого, но говорила правду. - При условии, что ты пообещаешь мне не обращаться с ними как с обычными преступниками. Эти инсинуации вызвали мрачную, недовольную гримасу на лице Одина. Он спохватился до того, как мог сказать что-нибудь, о чем потом пожалел бы. - Разумеется. Фригга кивнула в ответ на его обещание. Она поднялась, ткань ее платья развевалась от движения. - Куда ты? - В наши комнаты, - Фригга не обернулась. – Я обещала не покидать дворец. Но я не стану стоять рядом с тобой и наблюдать. В горле Одина поднялась горечь, и он проглотил ее с выработанной годами легкостью. - Как пожелаешь. Если во время последующего обсуждения кто-то из его советников и заметил его мрачное настроение, они не проронили ни единого слова там, где Один мог их услышать.