О вредности ведьм и пользе проклятий

      Всю обратную дорогу они молчали… Тэхён несколько раз порывался начать разговор, даже рот открывал, но тут же закрывал обратно, совершенно не представляя, что сказать. «Эй, было круто. Может, продолжим?». Или что? Извиниться, что не заметил снятия проклятья? Ну а как бы он мог понять это, ведь проклят-то Чонгук! Был то есть…       Так и добрались до общаги, ни слова друг другу не сказав.       — Ну… пока, что ли.       Они стояли в коридоре четвертого этажа. Зачем Чонгук проводил его досюда, Тэхён не знал, но спрашивать не решался. Возможно, ну… по привычке поднялся? Хотя какая привычка за неделю?       Тэхён отчаянно не понимал Чонгука, а тот и не думал упрощать ему задачу: неуверенно топтался на месте, глядя куда угодно, только не на него. Неловкость просто витала в воздухе. Тэхёну хотелось сесть и нормально поговорить, но весь вид Чонгука буквально кричал о том, что момент не подходящий.       Демоны, как же сложно!       Нет, как раз с самим-то Тэхёном понятно — он изначально действовал по собственной воле, в отличие от Чонгука, который сейчас должен нехило охреневать. Возможно, тому нужно время, чтобы все обдумать?       — Да. Пока, — разморозился Чонгук и, так и не взглянув на него, вышел на лестницу.       Тэхён тяжело вздохнул.       Немногим позже, уже лежа в кровати, он размышлял о том, как по-дурацки получилось. Глупая, глупая ведьма! Проклясть так ума хватило, а разглядеть, что проклятье снято — нет. Тэхён в который раз вздохнул. За прошедшую неделю Чонгук изменился: не задирал, стал внимательнее, помогал на полосе, едва не спалил обозвавшего его торговца и даже извинился.       Тэхён перевернулся на другой бок и потер лоб. Нет. Чон Чонгук не стал бы извиняться перед ним по своей воле. Ведь они оба думали, что проклятье действует, а значит тот просто выбрал наиболее подходящее к ситуации поведение, сообразив, что ругаться с Тэхёном ему не выгодно. Вот и вел себя соответствующе. Да? В том-то и дело что хрен его знает!       Как же сложно понять другого человека…       Ладно, Чонгук вполне мог помогать ему, понимая, что зависим. Но ведь взгляды так не сыграешь! И то, как Чонгук гнулся в его руках от удовольствия, и как, стыдясь, опускал глаза, когда извинялся… Актер из него, прямо скажем, не очень, так что сомнительно, что тот всю неделю изображал влюбленность — просто не сумел бы сделать это настолько искренне. А значит, по-настоящему испытывал ее.       Такое себе открытие, на самом деле, — мог и раньше понять, стоило лишь подумать. Но Тэхён настолько привык, что Чон Чонгук его терпеть не может, что любые хорошие поступки тут же списывал на проклятье. Вообще все, что не соответствовало его представлению о Чонгуке, Тэхён валил на проклятье. Дурак неземной, бля! Хотелось постучаться лбом о стену оттого, насколько просто это объяснялось: «Проклятье навязанного желания» же! А не проклятье навязанной заботы! Или навязанной тяги обнимать во сне! Или болтать вечерами. И еще целый список «или».       Ладно. Принято — он тупица и он нравится Чон Чонгуку.       А сам Тэхён? Просто помогал Чонгуку, неся таким образом ответственность за свой поступок. Так?       В том то и дело, что нет.       Уж самому себе врать не было смысла. И если поначалу он действительно воспринимал происходящее между ними, как помощь Чонгуку, к их взаимному удовольствию, то потом все изменилось. Он сам хотел. Ему нравилось. А Чонгук, когда не издевался и не злословил, легко приковывал к себе внимание и вызывал симпатию. Хотя это вовсе не означало, что Тэхён позабыл все, что произошло между ними за последние два года. Просто… Если раньше он восхищался внешностью Чонгука и терпеть не мог его характер, то сейчас ему нравился весь Чонгук, такой, каким тот был в прошедшую неделю.       Тэхён застонал в подушку — ну мог же раньше сообразить! Но теперь уже ничего не изменишь, остается только расхлебывать. А вот здесь-то и крылась проблема: что делать дальше, он не представлял. Бросив взгляд на соседнюю кровать, Тэхён вздохнул — видеть ее пустой было непривычно.       В любом случае ему стоит подождать и посмотреть, как поведет себя Чонгук.

***

      Чонгук старательно гнал от себя любые мысли о Ким Тэхёне. Хватит уже! Без того только о нем и думал всю последнюю неделю, искренне считая, что находится под действием проклятья. А на самом деле…       Боже. Какой кошмар. Стоило вспомнить, что он творил и что говорил… Да он же буквально умолял делать с ним все, что захочется Тэхёну. Сам. Сам! А не под действием чар. Стыд-то какой.       Хосок не раз ему говорил, что Чонгук так запугал Тэхёна, что тот обходил его по широкой дуге, лишь бы не встретить где-нибудь в коридорах. Что ж, теперь все кардинально изменилось, и именно Чонгук стал тем, кто, едва завидев светловолосую макушку с розовыми прядями, спешил ретироваться в противоположном направлении. Зато в полной мере осознал те трудности, с которыми когда-то сталкивался Тэхён, потому что не встречаться хотя бы несколько раз в день было просто нереально.       Чонгук и сам не понимал от чего бежит. Но почему-то казалось, что ему ни за что нельзя видеть Тэхёна, нельзя говорить с ним, хотя ну что бы от этого изменилось? Да — он присмирел, да — осознал, каким слепым идиотом был, да — узнал Тэхёна намного ближе (слишком близко, если уж на то пошло), и теперь вовсе не собирался его больше гнобить. И Тэхён вряд ли будет сейчас глумиться, припоминая прошедшую неделю.       Но тогда зачем бежит? Почему изо всех сил избегает Тэхёна? Боится возможного разговора? Ответа Чонгук не знал и не сказать что слишком уж искал.       Хосок на все его действия смотрел с выражением лица, примерно означающим «ты идиот», но озвучивать свои мысли не спешил, за что Чонгук был ему искренне благодарен.       На парах по физической подготовке им, разумеется, приходилось контактировать. И честно признаться, Чонгук просто не знал, как себя вести с Тэхёном: они как-то резво превратились из неприятелей в… кого? в любовников? Черт его знает, как назвать эти их отношения. Он отчетливо помнил, насколько красиво звучат стоны Тэхёна, как тот закатывает глаза и заламывает брови от удовольствия. Помнил, каким властным и горячим тот может быть, помнил крепкую хватку на своих волосах или запястьях, жгучие, кусачие поцелуи и отрывистые просьбы-приказы помнил. Но ведь все это только из-за проклятья. Они как бы никто друг другу…       В общем, во время прохождения полосы Чонгук говорил исключительно по делу, поэтому все их общение сводилось к «тут осторожнее» или «здесь держись левее» и односложным ответам Тэхёна.       Последний, кстати, смотрел прямо, с каким-то тоскливым ожиданием во взгляде. Чего он ждет? Извинений? Чонгуку действительно было стыдно перед ведьмой. И прощения он правда хотел попросить, уж теперь-то наверняка зная, что сделает это не из-за проклятья. Но как? Встать посреди полосы и начать посыпать голову пеплом? Или подойдя на перерыве между парами, начать извиняться? Нелепо как-то. По-дурацки. Так что он продолжал отмалчиваться при встрече и наворачивать круги, дабы этих встреч было как можно меньше.       А вечерами ловил себя на том, что тоскует. Ему не спалось, и он подолгу ворочался в кровати, чувствуя себя не на своем месте. Не там, где должен быть. Не там, где хотелось быть. А хотелось — на четвертом этаже, в комнате Тэхёна… И как он за настолько короткий срок умудрился привыкнуть к этому?       Все слишком резко, неожиданно началось и точно так же закончилось, а им остается только попытаться забыть произошедшее и вернуться к той жизни, которая была до проклятья.       И первую неделю Чонгук искренне старался это сделать, ведь снова мог спокойно заниматься своими делами, не отвлекаясь на Тэхёна. Мог. Но все равно отвлекался! И, сидя на общей паре, в десятый раз за час оборачиваясь назад, ловил на себе ответный взгляд.       В выходные, решив, что нужно как-то развеяться, он попытался сходить на общую попойку к лекарям, но и там был Тэхён, так что Чонгук предпочел уйти. Хоть и скрипел зубами от мысли, что ведьма, скорее всего, найдет кого-нибудь на эту ночь. Гнал от себя образы, вспыхивающие в голове, честно старался уснуть, но часа в два ночи все же не выдержал: накинул рубашку, легкие штаны и, обувшись, вышел из комнаты.       И только стоя на четвертом, перед закрытой дверью, сообразил, что совершенно не представляет, как поступить, если Тэхён на самом деле не один. Ну серьезно! Что за бред? Он же будет выглядеть, как обиженный бывший, ей-богу! Он не должен быть здесь, и уж тем более не имеет права лезть в личную жизнь ведьмы — без того мешал ему два года. Чонгук отступил на шаг, намереваясь уйти, когда услышал:       — Чонгук? Что ты здесь делаешь?       Он вздрогнул от неожиданности и обернулся: Тэхён, видимо, только что поднялся на этаж. Блять! Что он будет говорить, если тот окажется один, Чонгук тоже не продумал. Поэтому просто пялился на приближающегося Тэхёна, засунув руки в карманы и неловко покачиваясь с носка на пятку.       — Что-то случилось? — прозвучало встревоженно.       Тэхён явно выпил: глаза сияли, волосы были чуть растрепанными, а движения немного раскоординированными. Почему он раньше не разглядел, каким очаровательным может быть ведьма?       — Чонгук, — Тэхён, подойдя ближе, оперся плечом о стену, сложив руки на груди, — так и будешь молчать?       Насмешка, скорее лукавая, чем злая, была отчетливо слышна. Тэхён смотрел на него немного расфокусированным взглядом, может, поэтому складывалось впечатление, что заглядывает прямо в голову и видит все его панические мыслишки?       — Нет, я… — Чонгук замялся. Что он? Вот что сказать? Правду? Ага. «Я пришел, потому что думал, что ты с кем-то проводишь ночь. Но я не планировал мешать, просто хотел убедиться, что это не так». Молодец, Чонгук, ничего не скажешь. — Я забыл у тебя рубашку! — выдал он первую ложь, которая пришла ему в голову.       — Рубашку? Угу, — покивал Тэхён, а улыбка так и продолжала блуждать по губам. — И она тебе срочно понадобилась в два часа ночи?       Упс… Ну такое себе объяснение, да.       — Прямо жизненно необходима! — горячо заверил Чонгук, чувствуя себя полным придурком.       — Так, — Тэхён вздохнул. — Я могу сделать вид, что поверил, Чонгук. Открою сейчас дверь, ты посмотришь, убедишься, что рубашки никакой нет и уйдешь.       — Или?..       — Или выскажу то, что думаю я, раз уж у тебя смелости не хватает.       Первое желание трусливо слиться Чонгук задавил в зародыше. Он пытался убегать — от себя, от Тэхёна, от мыслей обо всем произошедшем. Хотя подобное поведение ему вообще было не свойственно!       — Второй вариант, — выдавил он, испытав радость от мелькнувшего в светлых глазах удовлетворения.       — Ну наконец-то, — выдохнул Тэхён, — а то я все удивлялся: куда же подевался тот безбашенный боевой маг? И с каких это пор Чон Чонгук обходит по широкой дуге Ким Тэхёна, а не наоборот?       — Откуда ты?..       — Хах, — он издал смешок и закатил глаза. — Я от тебя два года бегал, так что знаю каждое ответвление, каждый поворот в университетских коридорах. А так же все окольные пути, которые вообще есть. Уж поверь, досконально изучил, пока думал, как не попасться тебе на глаза. Ты реально считал, что я не замечу?       Чонгук потупился, чувствуя себя глупо. И не только: снова всколыхнулось чувство вины, с которым он даже не пытался бороться — заслужил.       — Кстати, об этом, — бля, самый тупой вариант начать этот разговор из всех возможных. Что это за «кстати»? Словно бы между делом, но это же не так! — Ну, то есть… — он вздохнул. — Я дурак, Тэхён. И мне очень стыдно за… ну, за все. За то, что гнобил, за то, что избил тогда, в начале второго курса, да и вообще за свое поведение, — он опустил голову, боясь посмотреть в глаза. — Я так злился из-за твоих цацек, а на деле они все… имеют значение. Я недавно спросил у тебя, примешь ли ты мои извинения, когда я не буду под действием проклятья… Ты сможешь?..       Он все же решился посмотреть на Тэхёна и замер, пораженный тем, какая дикая мешанина чувств сейчас плескалась в светлых глазах.       — Чонгук, — вышло хрипло, — если бы я тебя не простил, то мы бы сейчас не разговаривали, поверь мне, — звучало так твердо, что он как-то сразу поверил. — Но дело даже не в том, что ты нашел объяснение моим браслетам или лаку на ногтях. А в том, что ты вообще не должен ненавидеть кого-то за его выбор, понимаешь? Я бы мог закрасить это, — он дернул себя за волосы, намекая на розовые пряди, — но не хочу. И не буду этого делать, потому что таким образом я демонстрирую окружающим, кем являюсь. Потому что мне так просто нравится, в конце концов. Хоть и сталкиваюсь из-за этого с негативом. Понимаешь, о чем я?       — Да, — и это действительно было так. — А пряди, — выдавил Чонгук, — тоже как-то связаны с тем, что ты ведьма?       — Именно, — Тэхён улыбнулся, тем самым слегка разряжая обстановку. — Но ты теперь знаешь, где находится библиотека, так что вперед. Если тебе все еще интересно, конечно.       — Интересно, — внезапно даже для себя признался Чонгук. Ему интересно все, что касается Тэхёна. До сих пор.       — Это хорошо, — Тэхён отлепился от стены и подошел почти вплотную к замершему как кролик перед удавом Чонгуку. — Перестань бегать от меня, Чонгук. И врать, что пришел за рубашкой, а не потому, что хотел увидеть, — Чонгук попятился назад, пока не уперся спиной в дверь. — Хватит делать вид, что мы общались и… — он облизнул губы, подбирая слова, а Чонгук невольно залип на движения языка, — …все остальное было только из-за проклятья. Мы оба понимаем, что это не так, верно?       — Я н-не знаю, — он мотнул головой.       — Хм, — хмыкнул Тэхён, приблизившись настолько, что Чонгук ощущал его дыхание на своем лице. — С этим я ничего не могу поделать, к сожалению, так что все зависит от тебя. Реши уже наконец, чего ты хочешь, Чонгук. И либо возвращайся ко мне, либо свали из моей жизни окончательно. Вариант «мы не вместе, но я буду вечно болтаться где-то рядом, забегая на огонек ночами» меня не устраивает. Ясно?       Он заторможено кивнул, все еще пытаясь уложить в голове прозвучавшие слова. Ему только что предложили встречаться? А это значит, что Тэхён как минимум неравнодушен к нему. Да?       — Вот и хорошо, — выдохнул Тэхён. — До встречи, Чонгук.       И отодвинув его, зашел в свою комнату, захлопнув дверь прямо перед носом.