***
– Я провел столько тестов, сколько смог, с помощью имеющегося у нас здесь оборудования, но я не вижу никаких медицинских причин для слепоты Рианнон, – сказал доктор Йохансен час спустя. – Конечно, нам нужно было бы провести более тщательное обследование в более оборудованной больнице, предпочтительно у специалиста. Но, учитывая нынешнюю ситуацию, это кажется маловероятным. – А как насчет... обесцвечивания? – спросила Эмили. – Мне кажется, это просто изменение пигментации, не более того. Структурно ее глаза кажутся совершенно нормальными. – Верну ли я когда-нибудь свое зрение? – спросила Рианнон. Ее голос был тихим, тихим. – Возможно, то, что вы испытываете, может быть... ммм, как это называется... воображаемым? – Психосоматический? – предложила Эмили. – Да, психосоматический. Возможно, все это у тебя в голове. Йохансен легонько постучал по виску Рианнон. Рианнон моргнула. – Вы думаете, я сумасшедшая? Я не сумасшедшая. – Нет, нет, нет. Возможно, ваша слепота вызвана стрессом из-за того, что вы пережили, а не ядом. Мне трудно придумать причину, по которой хищник хотел бы ослепить вас, а не убить или парализовать. Вы понимаете? Таким образом, вполне возможно, что ваш разум играет с вами злую шутку, что он просто ожидает, что вы будете слепы, по какой бы то ни было причине. Вот почему я думаю, что это может быть шок от того, что с тобой случилось. Эмили покачала головой. – Я так не думаю. Ее ужалил какой-то инопланетный жук. Она долгое время была без сознания. Доктор Йохансен снова пожал плечами. – Мне очень жаль, Эмили. Я сделал все, что мог, с тем, что у меня было в наличии. Кроме слепоты, я не могу найти ничего другого плохого в Рианнон. Эмили улыбнулась и протянула доктору руку. – В любом случае, спасибо, доктор. – Она обняла Рианнон за плечи и повела ее в приемную. – Мне действительно очень жаль, что я не смог больше помочь, – сказал Йохансен, снова садясь за свой стол. Эмили кивнула. – Еще раз спасибо. Они пошли по коридору обратно к приемной. – Не волнуйся, – сказала Эмили. – Мы найдем кого-нибудь, кто сможет это исправить. Должен же кто-то быть. – Ее мысли вернулись к тем нескольким дням, которые они с Рианнон провели на корабле Смотрителей, пока Адам строил Машину, чтобы доставить их сюда, на Свальбард, Адам не упомянул о том, что может исцелить слепоту Рианнон. Но когда им наконец показали машину, он приказал Рианнон встать у руля в скудной диспетчерской. Когда она села в командирское кресло, у девушки вырвался вздох удивления. – Я вижу! – сказала она. – Я... я... – Что? Как? – воскликнула Эмили, беря девочку за руку. – Это...удивительно! Я вижу гораздо больше, чем до того, как потеряла зрение. Эмили подпрыгнула, когда из ниоткуда в ее голове зазвучал голос Адама, несмотря на то, что он был похоронен глубоко в недрах корабля Смотрителей, в нескольких сотнях метров или больше от них. Она не была уверена, что когда-нибудь привыкнет к этому. – Я связал интеллект машины с Рианнон, – объяснил он своей матери. – Она будет той, кто будет контролировать это. Оно будет слушать тебя, мамочка, всегда защищать тебя, но его оператором должна быть Рианнон. Это сейчас лучшее, что я могу сделать, чтобы залечить ее раны на данный момент. Адам не упомянул о том, сможет ли он снова исцелить Рианнон, но подразумевалось, что он может это сделать. И это было то, за что Эмили могла держаться. Адам переключил свое внимание на Рианнон, но его голос все еще звучал в голове Эмили. – Машина будет следовать твоим командам, Рианнон. Ты будешь видеть на частотах, о существовании которых ты и не мечтала. – Как мне это сделать? – спросила Рианнон вслух с детским волнением в голосе. – Это ты, Рианнон. Просто подумай о цели или действии, как ты бы поступила со своим собственным телом, или произнеси это вслух. Оно выполнит вашу просьбу. Отвезет тебя туда, куда ты пожелаешь отправиться. – Беги, – сказала Рианнон без предупреждения. Эмили громко закричала, когда корабль внезапно поднялся на своих многочисленных ногах и начал бежать, быстро набирая скорость. Как какой-то едва прирученный жеребец, он несся галопом по земле с головокружительной скоростью, перепрыгивая через живые изгороди и кусты, петляя между стволами гигантских деревьев. – Боже мой, будь осторожна, – закричала Эмили, хватаясь за подлокотники сиденья, когда Машина петляла влево и вправо по лесу. – Осторожно! – Я не указываю ему, что делать, – сказала Рианнон, ее слова были едва слышны за ее безудержным смехом. – Оно само по себе избегает всего. Быстро стало очевидно, что пилотирование транспортного средства было в основном пассивным занятием. Его врожденный интеллект позволял ему избегать любых препятствий, с которыми оно сталкивалось, пока оно пыталось выполнить команду, которую приказывала Рианнон. – Отведи нас обратно к Адаму, – приказала Рианнон. Машина послушно описала широкую дугу между деревьями и помчалась обратно к кораблю, остановившись почти точно там, где стояла изначально. Теперь, когда Эмили и Рианнон шли в приемный покой больницы, Эмили задавалась вопросом, действительно ли Адам специально дал Рианнон контроль над кораблем именно с этой целью; чтобы поддержать ее настроение, дать ей возможность участвовать в предстоящей борьбе, потому что он знал, что он мало или вообще ничего не мог сделать. Сделай все, чтобы вернуть ей зрение таким, каким оно было когда-то. Если она была права в своей оценке, то это означало, что ее сын был сострадательной душой. И это ее вполне устраивало. Конечно, теперь, когда Машина была практически мертва, эта надежда была отнята у Рианнон, и ее настроение заметно упало. Вот почему Эмили попросила об этом приеме, в надежде, что, возможно, человеческая медицина сможет что-то сделать для нее, но и в этой надежде девушке было отказано. Мак и Петтер уже ждали в приемной, сидя на удобном диване и разговаривая, как старые друзья, Тор удобно устроился на полу у их ног. Оба мужчины встали, когда увидели приближающихся Эмили и Рианнон. Тор тоже встал и поприветствовал их. – Как дела у капитана? – спросила Эмили, протягивая руку, чтобы почесать голову маламута. – Учитывая, что у него двойной перелом, он довольно бодр, - сказал Мак. - Конечно, это может быть связано с обезболивающими, которые он принимает. Хорошие лекарства у этих норвежцев. Эмили была рада видеть, что часть беспокойства за шкипера исчезла с лица Мака. У этих двух мужчин была тесная дружба, которая выходила за рамки их профессионального взаимодействия, почти как отношения отца и сына. – Я рада, что у старика все хорошо, – сказала она. – Однако он выйдет из строя на несколько месяцев. Он дал мне временное командование Возмездием. – Ну, хорошо. Поздравляю с повышением. – Петтер только что сказал мне, что муниципалитет подготовил для нас ту квартиру, о которой они упоминали, здесь, в городе. Мы можем остаться там, пока они не примут свое решение. Петтер говорит, что она достаточно велика для всех нас четверых. Рианнон негромко вскрикнула. – Слава богу. Я ненавижу торчать на этой подводной лодке. – Я свяжусь по рации с подлодкой и сообщу им, что мы будем жить на острове пару дней, – сказал Мак. – Хорошо, – сказала Эмили. – Я думаю, это решено. Все трое взрослых рассмеялись.***
Петтер проводил их из больницы. Он казался более расслабленным, радостно болтая об истории острова, пока они, хрустя снегом, шли к своей квартире. – Вы знали, что этот город был назван в честь американского бизнесмена? – спросил он Эмили. Эмили покачала головой. – Действительно? Это кажется таким далеким местом для американца, чтобы оказаться здесь. – Джон Манро Лонгиер владел одной из компаний, которые впервые начали здесь добычу угля в начале двадцатого века. Так что, я полагаю, мы должны благодарить вас и вашу страну за то, что мы продолжаем существовать. Эмили улыбнулась этой крупице информации. – Это просто кажется таким негостеприимным. Трудно представить, что могло бы привлечь сюда людей при обычных обстоятельствах. – Здешние люди – хорошие люди, храбрые, добросердечные, – сказал он. – В основном ученые, но есть и несколько поэтов и писателей. Это притягивает...что это за слово?...мечтателей. Я думаю, может быть, мы все здесь мечтатели. – Вы говорите так, как будто очень любите этот город, – сказала Эмили. – Я знаю, да. Вы не придете в такое место, если не будете преданы своему делу, преданы поиску того, что вы ищете. Или, может быть, мне следует сказать: Ты не приходишь сюда и не остаешься, если все это не правда. Тор радостно бежал впереди четырех людей, яростно виляя хвостом, перепрыгивая через сугробы, скопившиеся на обочине дороги. В последний раз она видела его таким счастливым на Аляске, по пути на острова Стоктон, чтобы встретиться с Джейкобом. Тогда она не смогла оценить чистую радость маламута, ее сосредоточенность исключительно на выживании в смертельно опасной среде, чтобы попытаться достичь предполагаемой безопасности, которую, по словам Джейкоба, он предлагал. Теперь, расслабившись и выйдя на то, что можно было назвать послеобеденной прогулкой, она могла просто наслаждаться тем, как он наслаждается собой. Как будто он почувствовал мысли Эмили, Тор, его нос внезапно поднялся высоко в воздух, яростно принюхиваясь, издал короткий, глубокий лай и побежал к пространству, разделяющему два соседних дома. – Эй, Тор, вернись сюда, – крикнула Эмили вслед собаке. Тор на мгновение остановился и оглянулся на Эмили, гавкнул один раз и снова убежал. – Вот дерьмо! – сказал Мак, приподняв брови, наблюдая, как собака пробегает между домами. – Это впервые. Эмили была ошеломлена. За все годы, что они с Тором были вместе, он ни разу не ослушался ее, насколько она могла вспомнить. – Тор! – снова крикнула она, но собака не остановилась. Он исчез за домом. Петтер, очевидно, находил это забавным. – Может быть, он пока не хочет покидать снег? – сказал он, улыбаясь. – Угу, – ответила Эмили. – Могу я сходить за ним? – Конечно, – сказал Петтер. – Мы будем ждать здесь вашего возвращения. Эмили шла по следам Тора между домами, выкрикивая его имя, пробираясь по глубокому снегу, который там скопился. – Клянусь Богом, дворняга, если ты заставишь меня следовать за твоей задницей вокруг этого… Эмили обогнула заднюю часть дома и остановилась как вкопанная. – Вау! – сказала она, в конце концов. Забор из сетки, доходивший Эмили до пояса, огораживал территорию в задней части дома. Она простиралась примерно на десять метров от задней двери. Тор стоял на задних лапах, его передние лапы покоились на верхней перекладине забора, его хвост яростно двигался взад и вперед. И он нашел друга. Овчарка, белая, как снег, окружавший ее зеркального Тора, ее хвост двигался так же отчаянно, как и у него. Они стояли почти морда к морде, осторожно, но радостно обнюхивая друг друга. Эмили была ошеломлена. В течение следующих нескольких минут она наблюдала, как две собаки знакомятся друг с другом, все еще не веря в то, что видит. – Это похоже на любовь, – сказал чей-то голос. Женщина лет пятидесяти стояла в дверях дома, где жила белая овчарка, и наблюдала за ней с удивленным выражением лица. – Я... мы думали, что Тор – единственная собака, оставшаяся на планете, – сказала Эмили. – Это невероятно. Женщина выглядела смущенной. – Почему вы так думали? Она спустилась на задний двор, подошла к забору и встала рядом со своей собакой. Она почесала свою собаку за ушами, затем сделала то же самое для Тора. – Мне никогда не приходило в голову, что где-то еще остались в живых какие-то собаки. И чтобы найти их, я имею в виду, что это очень важно. – Один? – спросила женщина, подавляя смех. – Ну, если кто-то из них сделает вас счастливой, вы будете в восторге, когда узнаёте, что здесь, в городе, их несколько сотен. – Что? Правда? – О да. И кошки тоже. Я сама больше люблю собак, но каждый сам по себе. Если я не ошибаюсь, в университете до сих пор есть даже куры, овцы и свиньи. О, и несколько коз. – Женщина протянула Эмили руку. – Меня зовут Эдит Викра, а эту молодую девушку зовут Саманта. – Тор, – сказала Эмили, подходя к забору и пожимая Эдит руку. – Собаку зовут Тор, это не мое имя. Она почувствовала, как ее лицо покраснело, когда слово салат слетело с ее губ. – Я Эмили. – Ах, да, инопланетянин, – последнее слово Эдит произнесла с притворной серьезностью. – О вас говорит весь город. Эмили улыбнулась и покачала головой. – Я могу заверить вас, я такой же человек, как и вы. Здесь нечего бояться. – О, мы не напуганы. Когда ты живешь здесь так долго, как большинство из нас сейчас, страх застывает, как и все остальное. Эмили стянула перчатку со своей правой руки и позволила Саманте понюхать ее, затем провела рукой по шелковистой белой шерсти собаки. – Она прекрасна. – Она моя...что это за слово? Дорогая? Да, она моя дорогая девочка.– Невольная улыбка осветила лицо Эдит. – Не хотите ли зайти и выпить чашечку чая? – Я бы с удовольствием, но я не могу. Мой муж и майор Петтер ждут, когда я верну им нашего своенравного сына. Может быть, в другой раз? – Да, – сказала Эдит, - может быть. И, пожалуйста, верните Тора, я думаю, Саманта неравнодушна к нему. Эмили широко улыбнулась. – Я так и сделаю, спасибо. Она обратила свое внимание на Тора. – Хорошо, ты, – сказала она, беря его за ошейник и осторожно стаскивая его с забора. – Попрощайся со своей девушкой. Слезай оттуда. Тор в последний раз обнюхал овчарку, прежде чем послушно вернуться к Эмили. Помахав Эдит на прощание, она и Тор пошли обратно туда, где она оставила Мака, Рианнон и Петтера. – Мы подумали, может быть, ты заблудилась, – сказала Рианнон, услышав, как к ним приближаются ботинки Эмили. – Вы не сказали нам, что на острове есть собаки, - сказала Эмили, обращаясь к Петтеру. – Что? Мак и Рианнон отозвались почти в унисон. – Я только что встретила одну из них, по-видимому, благодаря носу Тора. Ее владелец сказала, что здесь, на острове, их сотни. Петтер выглядел искренне озадаченным. – Прости, до сих пор мне даже в голову не приходило, что это может быть важно для вас. Конечно, у нас здесь, на острове, много собак. Некоторые из них – домашние животные, большинство – служебные собаки. Мне очень жаль, я должен был догадаться. Эмили коснулась его руки. – Все в порядке, это хорошая новость для нас, и для него в частности. Она кивнула Тору. Только тогда она заметила, что Рианнон плачет. Эмили протянула руку и вытерла слезы с лица ребенка, прежде чем они успели замерзнуть. – Эй, – сказал Мак. – В чем дело? Он шагнул вперед и обнял ее, защищая. Рианнон несколько раз сглотнула, пытаясь взять себя в руки. – Я в порядке, – сказала она, ее голос был напряжен от эмоций, - но ты понимаешь, что это значит; если есть собаки, значит, будут щенки. В мире все еще есть щенки. Несколько секунд никто не произносил ни слова. Эмили взяла Рианнон за руки и нежно сжала их. – Щенки, – прошептала Эмили, глядя на Мака, который ответил такой же широкой улыбкой, как и его жена. И вдруг, несмотря на морозную погоду и заснеженную землю, окружавшую их, мир показался чуть теплее.***
Квартира находилась на третьем этаже. По словам Петтера, Эмили и ее семья были единственными жильцами. – Большинство арендаторов были за пределами острова, когда начался красный дождь, – сказал Петтер. – Теперь у нас больше места, чем мы знаем, что с ним делать. – Он протянул Маку листок бумаги с записанными на нем несколькими цифрами. – Телефонная система работает. Я написал там свой личный номер, а также номер членов совета и номер больницы. Не стесняйтесь звонить, если вам что-нибудь понадобится. Я распорядился, чтобы вам принесли немного еды. – Спасибо, – сказала Эмили, когда Петтер протянул ей ключ от квартиры. – На самом деле, вы сделали для нас все возможное и невозможное. Я очень ценю это. Петтер опустил голову. – Если то, что вы говорите, правда, и мы – все, что осталось от человеческой расы, мы должны относиться друг к другу соответственно, не так ли? Эмили улыбнулась ему в ответ. – Если бы у всех с самого начала было такое отношение, возможно, мы бы не оказались в таком беспорядке. – Возможно, на этот раз мы усвоим наш урок. Теперь, если вам больше ничего от меня не нужно? – Нет, у нас все в порядке, – сказал Мак. – Еще раз спасибо. Он протянул Петтеру руку. – Приятного дня, – сказал майор, энергично пожимая Маку руку, затем повернулся и пошел обратно к лестнице. Они слышали, как он, насвистывая какую-то мелодию, спускался по лестнице к ожидавшему его внедорожнику. – Хорошо, – сказал Мак, потирая руки в перчатках. – Давайте зайдем внутрь, пока мы не замерзли здесь до смерти.***
– Не слишком убого, – сказал Мак, переходя из комнаты в комнату. В квартире было три спальни, гостиная и кухня. – Эй, посмотри на это, – сказала Эмили, – здесь даже есть балкон. Раздвижная стеклянная дверь вела из гостиной на заснеженный балкон. Там была небольшая яма для костра с парой стульев, расставленных вокруг нее; куча хвороста, которая в прошлой жизни была деревянным поддоном для транспортировки, была установлена рядом с дверью. – Я умираю с голоду, – сказала Рианнон. – Что ж, давайте посмотрим, какие вкусности оставил нам Петтер. Вот, возьми меня за руку. Эмили провела Рианнон в гостиную и усадила ее на диван. – Эмили, ты наверняка захочешь пойти и посмотреть на это, – крикнул Мак из кухни. Эмили присоединилась к нему у открытой дверцы холодильника. – Вау! – выдохнула она, затем добавила:– Вау! В холодильнике было полно свежих продуктов: картофель, лук, морковь, сельдерей, брокколи, помидоры. Она открыла пару шкафов, нашла специи и приправы, пару банок супа и немного консервированной фасоли. – О... Боже мой. Это хлеб? – спросила Эмили. Ее взгляд остановился на буханке черного хлеба, завернутой в целлофан, лежащей на кухонном столе. – У них есть пекарня...? Ты уверен, что мы все не умерли и это не рай? Мак схватил большой нож с металлической полоски над плитой, сорвал целлофан и отрезал три толстых ломтя хлеба. Он глубоко понюхал ломтики, как будто вдыхал букет лучшего вина. – Ух ты! Просто вау, – сказал он. Он протянул ломтик Эмили, взял два других куска, и они вместе подошли к дивану. Они сели по обе стороны от Рианнон и вложили ей в руки по ломтику хлеба. В течение следующих нескольких минут единственными звуками, которые кто-либо из них издавал, были «мммм» или «ааа», когда они смаковали хлеб. – Я никогда не думала, что когда-нибудь снова попробую что-то настолько потрясающее, – сказала Рианнон, озвучивая то, о чем думали двое взрослых. – Как насчет того, чтобы я приготовил нам одно из моих всемирно известных рагу? – сказал Мак. – Действительно? Всемирно известное, да? – спросила Эмили. Мак рассмеялся: – Дайте мне пару часов и приготовьтесь к тому, что ваши мозги взорвутся.***
Эмили проглотила остатки тушеного мяса и издала долгий удовлетворенный вздох. – Муж мой, ты не шутил. Это было не от мира сего. Мак слегка поклонился. – Я рад. Как насчет тебя, Рия? Что ты об этом думаешь? – Не могу говорить. Ем, – сказала малышка, отправляя в рот ложку за ложкой тушеного мяса Мака. – А как насчет тебя, большой пес? Это было хорошо? – сказал Мак, улыбаясь Тору, который лежал на полу рядом с уже пустой миской. Собачий хвост вилял взад-вперед, и он пристально смотрел на Мака в нетерпеливом ожидании новой порции еды. – Я бы сказала, что это было «да», – сказала Эмили, мягко посмеиваясь. – Секрет в соевом соусе, – объяснил Мак, широко улыбаясь. – Всегда хорошая замена, если у вас нет куриного бульона. – Ну, я думаю, мы знаем, кто теперь будет готовить, – сказала Эмили. Мак гордо улыбнулся. – Еще? – спросил он. Обе девушки утвердительно кивнули. Десять минут спустя миски снова были пусты, а их желудки полны. – Я сейчас взорвусь, – сказала Рианнон. Она демонстративно расстегнула верхнюю пуговицу на джинсах, что рассмешило обоих взрослых. – Не могли бы вы показать мне мою спальню? – добавила она. – Конечно, – сказала Эмили. Она помогла Рианнон подняться на ноги. – Спокойной ночи, милая, – сказал Мак, громко целуя девушку в макушку. Рианнон крепко обняла его, а затем позволила Эмили проводить ее в ее новую спальню. Когда Эмили вернулась, Мак был на балконе, а в каминной яме разгорался огонь. Он сдвинул два стула вместе, чтобы они могли сидеть рядом друг с другом. Эмили сидела, пока Мак раздувал огонь большой металлической кочергой, затем подбросил в него еще горсть хвороста. Он плюхнулся на второй стул с довольным «А-а-а-а!», когда огонь разгорелся. Снег на балконе и у подножия кострища уже начал таять от растущего пламени. – Девушка могла бы привыкнуть к этому, – сказала Эмили, поджав под себя ноги и прислонившись к плечу своего мужчины. Она поняла, что была счастлива, подлинное, честное перед Богом чувство удовлетворения окутало ее, как теплое одеяло холодным утром. – Я не могу вспомнить, когда в последний раз все было так нормально, – сказала она. – Я не думала, что мы когда-нибудь снова испытаем нечто подобное. Мак кивнул. – Не могла бы ты взглянуть на этот вид. На западе садилось солнце, гоняя по океану оранжевые осколки, окрашивая снег в огненно-оранжевый цвет. Это было потрясающе. Они просидели вместе следующий час, тихо разговаривая ни о чем, держась за руки, улыбаясь, пока солнце наконец не скрылось за горизонтом. – Брррр, – сказала Эмили, поворачивая свое лицо к Маку, – стало немного холодно? Я думаю, нам следует зайти внутрь и согреться. – Ты хочешь, чтобы я положил еще одно бревно на...ооооо! – Глаза Мака встретились с глазами Эмили, и он увидел в них невысказанное приглашение. – Да, да, действительно, это немного чересчур. Лучше нам доставить тебя туда, пока ты серьезно не заболела. Они стояли как один. Он положил руки ей на бедра, нежно поцеловал в губы, затем развернул ее и повел обратно в гостиную. Вплетенные друг в друга, они, спотыкаясь, пробрались в спальню, обрывки одежды оставляли за ними след.***
На следующее утро они были разбужены звонком телефона, стоявшего у кровати. Эмили перевернулась на бок и взяла трубку. – Алло? – ответила она невнятным со сна голосом. – Доброе утро, это Петтер. Совет хотел бы встретиться с вами через час. Я заеду за вами, хорошо? – Хорошо, – сказала Эмили, внезапно проснувшись. – Мы будем готовы. Спасибо.– Она повесила трубку, разбудила Мака, накинула блузку, затем направилась в комнату Рианнон и тоже разбудила ее. – Ты не против побыть здесь с Тором час или два? – спросила ее Эмили. – Есть еще хлеб? Эмили засмеялась: – Да, мы оставили тебе немного. – Тогда у нас все будет хорошо. Мак и Эмили приняли душ, взяли тарелку с остатками супа, затем, попрощавшись с Рией, направились к двери.