(Не)Скрытая правда

Прошло всего пару дней, и Вэй У Сянь, понял, как жестоко он ошибся в своём выборе. Ослику, который так кстати подвернулся ему под руку в деревне Мо, было невозможно угодить. — Видишь?! Мне не повезло даже с кражей осла! Никто не мог удержаться от того, чтобы не закатить глаза. — Тогда почему ты не избавился от него? Разве не быстрее было бы просто идти пешком?! — спросила Вэнь Цин. — Но я люблю своего Яблочко. — Яблочко? — Это дурацкое имя ослика, — сказал Цзинь Лин, заставив Вэнь Цин бросить на Вэй Усяня нечитаемый взгляд и устало вздохнуть. Зачем она вообще пыталась?! — Эй! Это всё равно лучше, чем Фея! — сказал Вэй Усянь Цзинь Лину. — Фея? — с любопытством спросила Цзян Яньли. — Это имя его собаки, — сказал Вэй Усянь, смеясь, что заставило мальчика покраснеть, а всех остальных посмотреть на него так же, как Вэнь Цин на Вэй Усяня несколько секунд назад. — Но Фея — это хорошее имя… — пробормотал Цзян Чэн, все взгляды обратились теперь на него. — О, А-Чэн. — Цзян Яньли хихикнула, а Вэй Усянь разразился громким смехом. Хотя это был всего лишь осел, есть он соглашался исключительно свежую, молодую травку, омытую чистейшей утренней росой. Если кончик травинки едва-едва начинал желтеть, животное считало такую еду уже недостойной себя. Проезжая мимо какой-то фермы, Вэй У Сянь стащил для него немного пшеничной соломы, но ослик не оценил такого жеста, и, пожевав её совсем чуть-чуть, выплюнул с оглушительным «тьху!» Но если же осел не вкушал еды высшего сорта, то начинал вредничать, отказывался двигаться с места и лягался во все стороны. Несколько раз он чуть было не лягнул Вэй У Сяня. Вдобавок ко всему, его протяжный рев было просто невозможно слушать. — Ради всего святого, лучше бы ты его просто зажарил, — прохрипел Не Минцзюэ, заставив Вэй Усяня заскулить. — Неееет! Этот ишак ни на что не годился! Мысли Вэй Усяня постоянно возвращались к его мечу. Скорее всего, его забрал глава какого-нибудь именитого Ордена, повесил на стену в качестве трофея и теперь хвастал им всем своим друзьям. — Серьёзно? — спросил Цзян Чэн, подняв бровь. — Ну, он не был выставлен, но находился у ордена Цзинь. Два Цзинь из прошлого, а также Цзян Чэн нахмурились. — Цзинь? Почему не у Цзян? Вэй Усянь пожал плечами. Немного попетляв, дорога вывела их к обширным фермерским угодьям какой-то деревни. Здесь путники могли укрыться от палящего солнца под пышной японской софорой, заросшей сочной, зелёной травой. Подле дерева находился старый вырытый колодец, а рядом с ним стояли ведро и ковш, предусмотрительно оставленные здесь фермерами для мучимых жаждой путешественников. Ослик, едва завидев столь манящую траву, понесся к дереву, и ничто не могло заставить его уйти. Вэй Усянь покорно слез с него и шлепнул по его солидному заду: — В твоих венах явно течет кровь каких-нибудь именитых ослов, угодить тебе даже сложнее, чем мне. Осел плюнул на него в ответ. Цзинь Цзысюань фыркнул. Пока они бесцельно дурачились, со стороны полей подошла группа людей. От этих людей в хлопковых одеждах и соломенных сандалиях, держащих в руках самодельные бамбуковые корзины, так и веяло очарованием деревенской жизни. Среди них была молодая девушка скруглым лицом, которое можно было бы назвать изящным. Похоже, эти люди уже долго брели по изнуряющей жаре и теперь тоже хотели отдохнуть в теньке и глотнуть холодной водички, но увидев явно недружелюбно настроенного осла, привязанного к дереву, и сумасшедшего с растрепанными волосами и макияжем висельника, подходить не спешили. Вэй Усянь всегда считал себя чрезвычайно галантным по отношению к женщинам, так что он подвинулся, освобождая место и принялся усмирять осла. Увидев, что сумасшедший был безобиден, люди, наконец, осмелились подойти ближе. Щеки их раскраснелись, а сами они буквально взмокли от пота; кто-то начал обмахивать себя руками, кто-то черпать воду. Круглолицая девушка села у колодца и улыбнулась Вэй Усяню, как будто бы она знала, что он освободил место специально для нее. Лань Ванцзи приподнял бровь, заставив Вэй Усяня хихикнуть. Один из людей держал в руке компас. Посмотрев вдаль, он озадаченно опустил взгляд: — Мы уже у подножия горы Дафань, почему стрелка до сих пор не начала двигаться? — Странный компас… — пробормотал Не Минцзюэ, наклонившись вперед и сузив глаза. Люди из прошлого сделали то же самое, а младшие, знакомые с ним, понимающе хмыкнули. И стрелка, и сам компас выглядели как-то странно, что было неудивительно: это был не обычный компас. Он не указывал ни на север, ни на юг, ни на запад, ни на восток. Он указывал только в одном направлении — в направлении темных созданий, и потому назывался «Компас Зла». — Компас чего?! — спросила госпожа Цзинь, потрясенная. — Это звучит так… интересно. Потрясающе! Создатель, должно быть, был гением, — похвалил Не Минцзюэ, а люди из прошлого кивнули в знак согласия. Вэй Усянь понял, что это были никакие не фермеры, а заклинатели, скорее всего, из бедного сельского клана. Кроме именитых, утопающих в роскоши и, подчас высокомерных, кланов, стоящих во главе великих Орденов существовали еще и вот такие маленькие и закрытые от всех остальных. Вэй Усянь подумал, что, возможно, эти люди покинули свою деревню, чтобы воссоединиться со своими дальними родственниками или же они отправились на ночную охоту. — О! Лидер группы, человек средних лет, жестом подозвал людей попить воды и ответил: — Может быть, твой компас сломался? Я дам тебе новый потом. Гора Дафань менее чем в пятнадцати километрах от нас, так что сильно задерживаться не будем. Мы проделали большой путь, и если сейчас мы дадим слабину, другие обойдут нас, и все усилия пропадут даром. Значит, всё-таки ночная охота. Многие заклинатели в независимости от клановой принадлежности путешествовали по разным местам и изгоняли там злых духов. Это называлось «охота», а из-за того, что темные создания часто проявляют себя именно ночью, возникло словосочетание «ночная охота». Кланов заклинателей было великое множество, но действительно достойные внимания можно было пересчитать по пальцам. Не у всех предками были выдающиеся личности, и, чтобы добиться известности и почтения, клан средней руки должен проявить себя. И если клан мог захватить опасного монстра, терроризирующего округу, то тогда к нему относились уже с большим уважением. Собственно говоря, это то, что пытался сейчас сделать и Вэй Усянь. За время путешествия он уничтожил несколько могил, но нашел только маленьких призраков. Для своих темных дел Вэй Усяню бы нужен какой-никакой, а призрачный солдат, так что он решил попытать удачу на Рисовой Горе. Может быть, он отыщет там подходящего призрака и сможет использовать его. Вэй Усянь нервно хихикал, глядя на поднятые брови. Группа деревенских заклинателей отдохнула немного и приготовилась двигаться дальше. Но перед этим круглолицая девушка достала из своей корзины маленькое полуспелое яблоко и предложила его Вэй У Сяню: — Держи. Лань Сичэнь весело улыбнулся, глядя на лицо брата. Вэй Усянь, широко ухмыляясь, протянул руку, но осел оказался расторопнее и откусил порядочный кусок, а его незадачливый хозяин едва успел спасти остатки. Увидев, что животное питало большую любовь к яблокам, Вэй Усянь кое-что придумал. Он соединил вместе длинную палку и рыболовную леску, прикрепил к этой «удочке» яблоко и подвесил его прямо перед ослиной мордой. Ослик, чуя опьяняющий аромат фрукта и страстно желая укусить еще хоть разок, как сумасшедший гнался за яблоком, которое всегда было в сантиметре от него. Он бежал шустрее, чем лучшие лошади, виденные Вэй Усянем, и только пыль летела из-под копыт. Даже Вэнь Цин не смогла сдержать смех, который вырвался из ее уст. — Видишь? Это хороший осёл! — заметил Вэй Усянь, получив в ответ закатывание глаз. — Он всё ещё брыкается! — воскликнул Лань ЦзинъИ. Теперь двигаясь без задержек, Вэй Усянь уже до темноты прибыл в Дафань Шань. Подъехав к подножию горы, он, наконец, понял, что «фань» означало вовсе не рис. Она получила такое название, потому что издалека была похожа на доброжелательного и упитанного будду. Под горой раскинулся маленький городок «Ступни Будды». Количество заклинателей, собравшихся здесь, было гораздо больше, чем ожидал Вэй Усянь. В глазах рябило от пестроцветия людей из разных кланов и орденов в ярких одеждах. Почему-то у всех них был подавленный вид. Никто даже не смеялся над нелепой внешностью Вэй Усяня. В центре длинной улицы стояла группа заклинателей, ведущих серьезный разговор. Казалось, их мнения по какому-то вопросу очень сильно расходились. Вэй Усянь мог слышать их громкие голоса даже издалека. Сначала заклинатели вели себя мирно, но потом все более и более заводились. — А я думаю, что здесь нет никаких духов или монстров, пожирающих души, иначе Компасы Зла бы сработали. — Эта штука действительно полезна! Мир культивации действительно улучшился до неузнаваемости, — засмеялся Не Минцзюэ. — Действительно. — кивнула Юй Цзыюань. — Если тут нет ничего подобного, то как же тогда семь человек потеряли свои души? Не могли же они одновременно подхватить одну и ту же болезнь? Я, например, так и вообще о подобной болезни не слышал! — Семь человек? — спросил Цзян Фэнмянь, нахмурившись. — Даже если «Компас Зла» и не сработал, это не значит, что тут никого нет! Компас недостаточно точен и может указывать только примерное направление, так что нельзя полностью полагаться только на него. Может быть, в этой местности есть что-то, что создает помехи. — Ты знаешь, кто создатель «Компаса Зла»? Что-то я не слышал, чтобы его компасу что-то создавало помехи. — На что это ты намекаешь таким тоном?! Конечно, я знаю, что «Компас Зла» создал Вэй Ин. Но не все его изобретения были безупречны. Можем же мы себе позволить хотя бы каплю сомнения?! — Почему я не удивлена? — Мадам Цзинь пробормотала, а её подруга хмыкнула, когда младшие, наконец, разразились хохотом над их лицами. — Серьезно, малыш? Это потрясающе! — Не Минцзюэ при этих словах ударил Вэй Усяня по спине, и хотя это должно было быть похвалой, Вэй Усяню показалось, что он чуть не сломал ему плечо. — Спасибо! — почти прокричал он, глядя на хихикающего Хуайсана. — Что ещё Вы изобрели? — с любопытством спросил Лань Сичэнь. — О, он создал заклинание, которое позволяет летать без мечей! Это самое крутое заклинание на свете! — произнес Лань ЦзинъИ взволнованно, прежде чем Вэй Усянь успел открыть рот, думая о заклинании, которое его старший изобрел почти год назад. Вэй Усянь сначала показал ему его, чтобы они могли разыграть Лань Цижэня, подняв его в воздух. Неважно, что их обоих заставили 50 раз повторить правила. После этого они даже добавили к заклинанию крылья, чтобы контролировать скорость полета! — Звучит интересно, — кивнул Лань Сичэнь, улыбаясь раскрасневшемуся Вэй Усяню. Он действительно не мог вынести всех этих похвал, и ему не помогало то, что госпожа Юй хмурилась, прислушиваясь к разговору. Он благодарил всех богов, что она ничего не говорит. — Я никогда не говорил, что тебе нельзя сомневаться, или что все его изобретения безупречны, так чего ты на меня накинулся? Разговор принял другое направление, уже не интересное Вэй Усяню, и он проехал мимо спорящих на своем ослике, ухмыляясь и хихикая. Он никак не ожидал, что после стольких лет он все еще жив в людских толках и пересудах. Все думали точно так же. Ни один человек не говорил о Вэнь, но все говорили о Вэй Усяне… Даже спустя 13 лет после его смерти. Вэй Усянь по-прежнему оставался притчей во языцех. Если бы можно было провести опрос, чтобы выяснить, чья известность среди заклинателей длилась больше всех, то победителем вышел бы, несомненно, Вэй Усянь. По правде говоря, заклинатель был не так уж и неправ. Те Компасы Зла, что использовались сейчас, относились к самой первой версии, и, действительно, были недостаточно точны. Вэй Усянь как раз работал над улучшенной моделью, когда его логово уничтожили, так что теперь всем приходилось довольствоваться недоработанными компасами. — Ох… — пробормотал Цзинь Цзысюань, нахмурившись. Он даже не знал, почему факт убийства Вэй Усяня казался таким нервным, когда мальчик был прямо здесь, невинный и выглядящий таким подавленным. Он должен был бросаться на него с кулаками! — Я… уверен, что теперь, когда ты вернулся, ты сможешь улучшить ситуацию, — сказал Не Минцзюэ, пытаясь улыбнуться и поднять настроение. Похоже, это сработало, потому что Вэй Усянь с ухмылкой кивнул. — Да! В любом случае, существа, пожиравшие плоть и кровь были низкоуровневыми, типа ходячих мертвецов. Только монстры или призраки высокого ранга способны пожирать и переваривать души. Тот, что орудовал здесь, пожрал семь за раз — неудивительно, что сейчас здесь было такое столпотворение заклинателей. Эту тварь никак нельзя было отнести к рядовым, поэтому «Компас Зла» обречён делать ошибки. Вэй Усянь натянул вожжи и ловки соскочил со спины ослика. Он взял яблоко, которое провисело перед ослиной мордой всю дорогу, и сказал: — Кусочек… Только один кусочек. Эй, ты что, и мою руку хочешь оттяпать? — А-Сянь, дай ему тоже перекусить… — сказала Цзян Яньли, хихикнув. — Но Шицзе! Тогда мне ничего не останется! А я ведь отдал его ему! Он укусил пару раз с другой стороны яблока и засунул остатки в рот животному, попутно размышляя, как же он дошел до того, что разделяет трапезу с ослом, как вдруг кто-то врезался в него сзади. Он обернулся и увидел девушку, которая, хоть она и налетела на него, но казалось, совсем этого не осознавала. По лицу её блуждала рассеянная улыбка, а сама она, не моргая, бессмысленным взглядом уставилась вдаль. — Это жутковато… — Не Хуайсан задрожал. Вэй Усянь проследил за её взглядом и увидел, что она смотрит на густо заросшую вершину горы Дафань. И вдруг, девушка, не говоря ни слова, начала танцевать перед ним. — Что за чёрт?! — воскликнул Цзян Чэн. Руки и ноги её дергались в бешеном темпе — то была по-настоящему дикая пляска. Вэй Усянь с большим удовольствием наблюдал за представлением, когда к ним, слегка задрав платье, подбежала женщина. Она прижала к себе девушку и запричитала: — А-Янь, пожалуйста, пойдем домой! — С удовольствием? — прошептал Лань Ванцзи ему на ухо, заставив Вэй Усяня нервно рассмеяться, а людей из прошлого продолжать смотреть на их взаимодействие, гадая, что же такого прошептал Лань Ванцзи, что заставило бесстыжего Вэй Усяня разволноваться. Между тем, младшие сидели так, словно в этом не было ничего необычного. А-Янь с силой отпихнула её и принялась убегать, пританцовывая все с той же бессмысленной и пугающей ухмылкой, как будто бы она улыбалась кому-то очень дорогому. Женщина погналась за ней по улице, всхлипывая на ходу. Уличный торговец сочувственно заметил: — Какой ужас! А-Янь из семьи кузнеца Чжэн опять сбежала. — На долю её матери выпало столько несчастий. А-Янь, её муж, её отец… Все они… Вэй Усянь бродил туда-сюда и слушал людские разговоры, по кусочкам составляя картину случившегося здесь. На горе Дафань находился погост. Большинство предков жителей городка Ступни Будды были похоронены здесь. Иногда и неопознанные трупы получали здесь местечко и табличку над головой. Несколько месяцев назад, одной темной и грозовой ночью, из-за ветра и дождя часть горы Дафань сошла вниз и упала прямо на погост. Множество старых могил было уничтожено, несколько гробов оказались на поверхности, и после были ударены молнией, так что и гробы, и похороненные в них трупы обуглились дочерна. Конечно же, жители Ступней Будды были крайне обеспокоены случившимся. После продолжительных молитв они вновь отстроили погост, полагая, что теперь всё будет в порядке. — Конечно, не будет! — раздраженно сказал Цзинь Цзысюань. Однако, с тех самых пор, люди в этом городке стали терять свои души. Наследник Цзинь застонал. — Прекрасно! Первым был известный городской лодырь. Он был жалким оборванцем, что целыми днями только и делал, что болтался без дела и никогда не работал. Из-за того, что он любил залезать на гору и гоняться за птицами, он оказался там и в ночь, когда сошла её часть. Конечно, он перепугался до смерти, но, к счастью, остался жив. Что интересно, всего через пару дней после происшествия он женился. Свадьба была довольно пышной, а жених заявил, что отныне и впредь он намерен стать щедрым и зажить счастливой жизнью с молодой женой. В первую брачную ночь он напился до чертиков и увалился в кровать. Невеста звала его, но он не отвечал. И только когда девушка как следует толкнула суженого, она поняла, что тело его холодно, а взгляд замутнен. От покойника его отличала только способность дышать. Пролежав в таком состоянии несколько дней, без еды и питья, он был, в конце концов, похоронен. К несчастью, невеста стала вдовой, не успев вкусить прелестей семейной жизни. — Бедная девочка… — прошептала Цзян Яньли с разбитым сердцем. Второй была А-Янь, из семьи кузнеца Чжэн. Девушка только-только получила предложение руки и сердца, как на следующий же день её будущего мужа загрызли волки во время охоты в горах. — Урок дня, не выходи замуж в этом районе! — крикнул Не Хуайсан, получив несколько фырканий. Услышав такие новости, девушка пришла в то же состояние, что и городской лодырь. Но к счастью, через несколько дней её болезнь, вызвавшая потерю души, прошла сама по себе. Однако после А-Янь сошла с ума и теперь убегала наулицу и танцевала перед первыми встречными. — Что за…? Неужели в будущем всё было настолько безумно? Третьей жертвой стал отец А-Янь, кузнец Чжэн. Всего, на данный момент, от потери души пострадали семь человек. — Никогда не думал, что можно так легко собрать информацию, просто бродя по округе… — пробормотал Цзинь Цзысюань, а младшие кивали. — Тогда тебе стоит попробовать походить по трактирам! — сказал Вэй Усянь, заставив брата закатить глаза. — Единственное, что может случиться, это то, что ты напьешься! — Неееет! Ты можешь спросить Лань Чжаня! — Мгм. — Видишь? — Я вижу только то, что вы оба отвратительны! — огрызнулся Цзян Чэн, в то время как его сестра смеялась над парой, которая обменивалась влюбленными взглядами и не обращала внимания на Лань Цижэня, который изо всех сил старался не думать о том, каким человеком стал его племянник. Не одержим ли он? Вэй Усянь обдумал собранную информацию и заключил, что это был не монстр, пожирающий души, а всё-таки таковой же дух. И хотя разница между ними была не такой уж очевидной, всё же это были абсолютно разные существа. Дух был призраком, а монстр имел физическую форму. Скорее всего, в ночь, когда сошла часть горы, молния разбила какой-то гроб, и покоящийся в нем дух вырвался на волю. Если бы Вэй Усянь мог осмотреть разбитые гробы и проверить наличие печатей на них, то стало бы ясно, дух это или все же нет. Но жители Ступней Будды уже перезахоронили обугленные гробы в другом месте и упокоили останки, так что улик никаких не осталось. Все подростки слушали его с таким восторгом, что это заставило Вэй Усяня поднять брови. — Почему мне вдруг кажется, что я нахожусь на уроке… — пробормотал Не Хуайсан, единственный, кому стало скучно. Вэй Усяню пришлось сдержаться, чтобы не фыркнуть, глядя на подергивающийся глаз Не Минцзюэ. Попасть на гору можно было по тропинке, которая начиналась в городке. Вэй Усянь оседлал ослика и медленно побрел наверх. Вскоре ему навстречу попалась группа людей, чьи выражения лиц не внушали оптимизма. — Эти люди действительно выглядят дерьмово, — прошептал Оуян Цзычжэнь. У некоторых из них были шрамы, и все они разговаривали одновременно. Увидев Вэй Усяня они подпрыгнули, в сумерках приняв его за призрак висельника. Теперь Хуайсан сочувственно вздохнул. — Я бы наложил в штаны. Сыпля проклятиями, люди быстро прошли мимо. Вэй Усянь обернулся и подумал: — Может быть, они расстроены от того, что добыча оказалась им не по зубам? Он не стал далее ломать голову над этим и шлепнул осла по заду, чтобы тот бежал быстрее. — Вэй-сюн, ну хоть бы шлёпнул бы помягче… — ныл Не Хуайсан, заставляя Вэй Усяня и Вэнь Цин закатывать глаза. — Я серьёзно! Я лишился бы своей задницы, если ты меня так отшлёпаешь! Вэй Усянь фыркнул, его рот заработал раньше, чем его разум. — Тогда ты должен быть благодарен за то, что тебя никогда не шлёпал Лань Чжань. Лань Цижэнь подавился собственной слюной, а его старший племянник просто уставился на своего невинного (?) брата, словно увидел привидение, а затем попытался похлопать дядю по спине, пытаясь сдержать смех. — О, Ванцзи… В комнате воцарилась гробовая тишина, пока Цзинь Цзысюань не прошептал Цзян Яньли, которая была ближе всех к нему. — …что? — Вэй Ин! — …Значит ли это, что Ванцзи-сюн сверху? — ХУАЙСАН! Но, к сожалению, Вэй Усянь пропустил последующие плаксивые жалобы этих людей друг другу. — Я никогда не встречал подобного человека! — Разве стал бы глава большого клана сражаться с пожирателем душ бок о бок с нами? В молодости он, наверное, убил сотни таких духов. — А что нам ещё оставалось делать? Он глава великого Ордена. Ты можешь переходить дорогу кому угодно, но не клану Цзян, и не его главе Цзян Чэну. Давайте собираться, уходить и радоваться, что мы так легко отделались! Цзян Чэну показалось, что он ослышался. — Что? — Кто дал им право так неуважительно и неофициально говорить о моём сыне?! — огрызнулась Юй Цзыюань, злясь на то, что они так непринужденно использовали имя Цзян Чэна. Даже Цзян Фэнмянь нахмурился. Вэй Усянь только пожал плечами. — Не волнуйся, культиваторы так же ведут себя за твоей спиной. — Даже говорят в лицо в некоторых случаях, если ты Старейшина Илин. День клонился к закату, и уже совсем скоро передвигаться через лес без факела стало бы невозможно. Вэй Усянь прошел довольно порядочно, но до сих пор встретил всего пару заклинателей. Он удивленно подумал: — Похоже, одни охотники, пришедшие в Ступни Будды, только и способны, что болтать попусту и спорить друг с другом. А другие, возможно, переоценили свои силы и понуро вернулись к своим кланам, как та группа, что я встретил только что. Неожиданно впереди раздались крики о помощи. — Эй! Кто-нибудь! — Помогите! — Что происходит? — Эй, Цзинь Лин, ты сейчас появишься! — Лань ЦзинъИ шепнул своему другу, подтолкнув его, отчего тот застонал и спрятал лицо в ладонях. По какой-то причине Вэй Усянь, казалось, тоже застыл рядом с Лань Ванцзи, а старший обеспокоенно смотрел на него. Голоса были и мужские, и женские, и все они звучали чрезвычайно напугано и, скорее всего, принадлежали живым людям. Обычно крики о помощи в подобных глухих местах были уловками злобных тварей для заманивания несведущих людей в ловушку. Однако Вэй Усянь такому исходу событий весьма и весьма обрадовался. Чем злобнее тварь, тем лучше для него! — Ты единственный, кто так говорит, — сказал Оуян Цзычжэнь своему старшему. Он повернул ослика в направлении голосов, но, сколько бы он ни высматривал по сторонам, никак не мог найти ни людей, ни духов. Тогда Вэй Усянь посмотрел наверх и вместо столь желанной им злобной твари увидел всего лишь заклинателей из сельского клана, встреченных им накануне у колодца, а сейчас беспомощно барахтающихся в огромной золотистой сети, подвешенной к веткам. — …Почему они… застряли там? — спросил Цзян Фэнмянь, выглядя таким же ошеломленным, как и остальные. Лань ЦзинъИ хихикнул. — Вы должны спросить у Цзинь Лина. — Молчи! Их лидер, тот самый человек средних лет, повел свою группу разведать обстановку в этих лесах. Однако вместо поимки добычи, что могла бы принести им честь и славу, они сами попались в сеть, установленную здесь, скорее всего, каким-нибудь богатым кланом. Теперь им только и оставалось, что висеть на дереве и жалобно звать на помощь. Заклинатели посветлели в лицах, увидев, что кто-то идет, но тут же вновь понурились, поняв, что то был всего лишь сумасшедший. Нити Сети божественного плетения казались тонкими только на первый взгляд, на самом деле её материал был чрезвычайно прочен: ни человек, ни бог, ни демон, ни дух, ни монстр не могли прорвать эту сеть. Только магическое оружие высшего качества было способно разрушить её. Сумасшедший, должно быть, не знал даже, что представляла из себя эта сеть, не говоря уже о том, как помочь им выбраться. Не Хуайсан не мог не рассмеяться, глядя на лицо Вэй Усяня, который дулся, как ребёнок. Мужчина собрался уже было вновь звать на помощь, как вдруг раздался хруст ломающихся веток и шелест листьев под ногами. Из тёмного леса вышел юноша в светлых одеяниях. — Цзинь Лин здесь! — Я сказал, заткнись! Черты его лица несли в себе изящество, но в то же время и резкость, а между бровей изображена метка цвета киновари. Он был еще весьма юн, примерно того же возраста, что и Лань Сычжуй. В руках юноша держал длинный лук, а за спиной виднелись колчан с оперенными стрелами и светящийся меч. Пышный белоснежный цветок пиона, вышитый лучшими мастерами, украшал его грудь. Тонкие золотистые нити искрились в полуночных тенях, окружая юношу сиянием. Вэй Усянь про себя присвистнул: — Какая роскошь! — Это… первое, что ты обо мне подумал?! — спросил Цзинь Лин, подергивая глазом, а его мать, Лань ЦзинъИ, Оуян Цзычжэнь и Не Хуайсан захихикали. Должно быть, этот юноша принадлежал к Ордену Лань Лин Цзинь, поскольку вышитый белоснежный пион был узором клана Цзинь. Пион, являясь королем среди цветов, подчеркивал, что Орден Лань Лин Цзинь главенствует надвсеми заклинателями, а метка цвета киновари означала: «распахнуть двери навстречу мудрости и стремлениям; осветить мир алым светом». Цзинь Цзысюань раздраженно хмыкнул. — Вэй Усянь… Ты! Мы не… — Я знаю, я знаю! Прости! Я не хотел, чтобы ты услышал мои мысли! — сказал Вэй Усянь, не желая вступать с ним в бессмысленный спор, когда у него уже не было права бороться с этим человеком. — Он говорит только правду, — пробормотал Цзинь Лин с самодовольным видом. Он не лгал. Он действительно ненавидел свой клан за то, что они сделали с его Да-цзю и его родителями. Два Цзинь из прошлого могли только хмуриться, глядя на его лицо. Молодой господин уже натянул тетиву лука и приготовился стрелять, как вдруг понял, что Сеть божественного плетения поймала всего лишь людей. После секундного разочарования его охватило раздражение: — Вы, идиоты, постоянно путаетесь у меня под ногами. По всей горе установлено свыше четырех сотен сетей. Уже десять из них были порваны такими же болванами, как вы, а добычи как не было, так и нет! Никто не мог удержаться, чтобы не вскрикнуть от шока. — ЧЕТЫРЕСТА?! Вэй Усянь вновь подумал: — Какая роскошь! Лань Ванцзи улыбнулся мыслям своего мужа, в то время как Цзинь Лин покраснел еще больше. — Серьёзно?! Даже одна Сеть божественного плетения стоила немало, а он установил четыреста за раз. Небольшой клан полностью бы разорился после покупки такого огромного количества сетей, но, конечно же, для великого Ордена Лань Лин Цзинь такая трата была каплей в море. И всё же беспорядочная расстановка целого вороха сетей в надежде как-нибудь да поймать злобную тварь явно недостойна была называться «ночной охотой». Получалось, будто бы они прогоняли прочь всех остальных заклинателей и не оставляли им ни малейшего шанса на победу. Похоже, что и та группа, которую напугал Вэй Усянь, спешно покидала гору не потому, что добыча оказалась им не зубам, а потому, что Орден Лань Лин Цзинь был одних из тех, кого лучше не злить. Цзинь Цзысюань усмехнулся, а Цзинь Лин покраснел еще больше. Не помогло и то, что Лань ЦзинъИ продолжал хихикать. После неспешного путешествия и подслушивания людских разговоров то там, то сям, Вэй Усянь составил достаточно полную картину о нынешнем положении дел в мире заклинателей. Безоговорочным победителем из вековой междоусобицы вышел Орден Лань Лин Цзинь — именно он воцарился над всеми орденами и кланами, а его главу считали «командором» всех заклинателей. Это заставило всех замолчать, пока Лань Цижэнь не сорвалась. — Что? Он? — Чья это была гениальная идея — сделать этого человека главным культиватором?! — спросила Юй Цзыюань, глядя на свою подругу, у которой дела шли не лучше. — Это была бы настоящая катастрофа! — Так и было, — холодно сказал Лань Ванцзи, заставив всех посмотреть на него, немного опешив от грубого тона, в то время как госпожа Цзинь просто начала думать о том, что же теперь мог сотворить её муж! Клан Цзинь и раньше отличался высокомерием и любовью к излишней помпезности, а годы на вершине мира только усугубили ситуацию. В целях усиления мощи Ордена его членов приучали делать все, что им вздумается. Даже орден, едва-едва уступавший ему в силе, вынужден был молча сносить унижения, что уж говорить о маленьком сельском клане. Именно поэтому заклинатели, висящие сейчас в сети, хоть и кипели от ярости, услышав столь дерзкие слова мальчишки, но все же предпочли молча проглотить обиду. Лидер группы смиренно заговорил: — Пожалуйста, молодой господин, не откажите нам в любезности и опустите нас на землю. Юноша был сам не свой от досады на то, что добыча никак не шла в сети, и ему так удачно под руку подвернулись неотесанные деревенщины, на которых можно сорвать злость. Он скрестил руки на груди и сказал: — Ну уж нет, вам придется повисеть здесь, чтобы больше не мешать мне. Я отпущу вас, когда поймаю монстра, пожирающего души, если, конечно, не забуду! Цзян Яньли слегка нахмурилась и тихо произнесла. — А-Лин, ты не должен так разговаривать с другими. — Прости, А-Нянь, — пристыженно пробормотал Цзинь Лин, но все равно ему стало тепло от того, что мама назвала его «А-Лином». Цзинь Цзысюань не должен был ощущать в себе теплоту. Если пленники действительно проведут обездвиженными целую ночь в этом лесу, то велик шанс, что монстр, терроризирующий гору Дафань, доберется и до них. И тогда им останется только беспомощно наблюдать, как их товарищи один за другим лишаются душ, и ждать своей очереди. Круглолицая девушка, давшая яблоко Вэй Усяню, до дрожи испугалась такой ужасной участи и начала плакать. Вэй Усянь все это время сидел на ишаке, скрестив ноги. Но как только ослик услышал всхлипы девушки, он затряс ушами и внезапно прыгнул вперед. Вслед за прыжком раздался протяжный рев, и если не ужасное звучание, то его неудержимая мощь определенно могла превзойти ржание самых породистых лошадей. Вэй Усянь к такому был совсем не готов и кубарем скатился с ослиной спины, едва не повредив череп. — Вэй Ин! — А-Сянь! Лань Ванцзи не смог сдержать своего тревожного восклицания, как и Цзян Яньли. Цзинь Лин и его отец поняли, что им не следовало так фыркать. Осел, выставив вперед голову, побежал прямо на юношу, намереваясь повалить того с ног. Оперенная стрела, все еще балансировавшая в луке, направилась точно на ослика. Вэй Усянь не собирался опять искать новое ездовое животное, так что он с силой рванул вожжи. Юноша бросил на него взгляд, и выражение крайнего удивления появилось на его лице. Но уже через секунду удивление сменилось презрением, а его рот искривился: — Так значит, это ты. В голосе его слышалось двадцать процентов удивления и восемьдесят процентов такого отвращения, что Вэй Усянь захлопал глазами. Юноша продолжил: — У тебя что, совсем крыша поехала, когда тебя вышвырнули обратно в твою деревеньку? И как тебя только выпустили из дома, в таком-то виде! — А-Лин… — Мне жаль… Неужели этот юноша его… узнал? — А что если, — мелькнула мысль в голове Вэй У Сяня, — а что если отцом Мо Сюань Юя был не заезжий глава какого-нибудь захолустного клана, а сам Цзинь Гуаншань?! Это напоминание лишь заставило госпожу Цзинь сжать руки в кулаки, а Цзинь Цзысюаня вздохнуть. Цзинь Гуаншань был предыдущим главой Ордена Лань Лин Цзинь, ныне уже почившим. — Он тоже умер? — удивленно спросила госпожа Цзинь. Вэй Усянь кивнул. — Да. — Тогда кто теперь глава ордена? Я… тоже мертв, — спросил Цзинь Цзысюань, выглядя при этом так же неловко, как и Вэй Усянь. — Цзинь Гуанъяо, — ответил Лань Ванцзи, почувствовав внезапный дискомфорт мужа от этого напоминания. Цзинь Цзысюань: — Кто? Лань Ванцзи: — Еще один из… неофициальных сыновей Цзинь Гуаншаня… Госпожа Цзинь выглядела так, будто готова прямо сейчас пойти и убить своего мужа. Говоря об этом человеке, одним предложением не обойтись. Его жена происходила из очень знатной семьи и была на редкость сварлива. Муж боялся её как огня. Госпожа Цзинь не должна была чувствовать себя такой самодовольной. Однако это не мешало ему направо и налево крутить романы с другими женщинами. И какой бы бдительной ни была мадам Цзинь, следить за мужем 24 часа в сутки не представлялось возможным. Цзинь Гуаншань, в свою очередь, тоже не зевал и развлекался со всеми доступными женщинами, начиная от леди известнейших фамилий и заканчивая деревенскими шлюхами. Неудивительно, что при таком образе жизни, количество его внебрачных детей не поддавалось исчислению. К тому же, предыдущий глава Ордена был крайне ветренен, и любая женщина, какой бы замечательной она ни была, очень быстро ему наскучивала. После того, как это случалось, он напрочь забывал о её существовании и не нес никакой ответственности за своих отпрысков. Среди огромного количества его незаконнорожденных детей только один проявил свои способности в достаточной мере, и отец забрал его к себе. Это был нынешний глава Ордена Лань Лин Цзинь — Цзинь Гуаньяо. Женщина в желтом насмехалась над этим. Даже сама смерть Цзинь Гуаншаня оказалась недостойной. Старик так кичился своей мужской силой, что как-то раз устроил марафон с несколькими продажными женщинами. Однако старость взяла свое, и Цзинь Гуаншань позорно отправился к праотцам прямо во время любовного акта. Случай был настолько унизительным, что Орден Лань Лин Цзинь сделал хорошую мину при плохой игре и объявил, что достопочтенный глава скоропостижно скончался от чрезмерного переутомления. Остальные кланы предпочли сделать вид, что поверили. Однако все знали, что на самом деле стоит за его «славой». Цзинь Цзысюань и его мать теперь выглядели совершенно зелеными, последний пробормотал с отвращением: — О… боги… Два Ланя из прошлого выглядели так же готовыми блевать. — Это… это… — Цзинь Цзысюань даже не знал, как закончить предложение, просто спрятал лицо между ладонями и глубоко вдохнул, чтобы успокоить внезапно заболевший желудок. Цзян Яньли похлопала его по спине, пытаясь хоть как-то утешить. Он знал, что его отец никогда не заботился о нём. Он даже не признал бы его, если бы он не был его официальным сыном и наследником. Но всё же… услышать о том, как ужасно он умер… ему хотелось блевать. Его мать выглядела не лучше: она сердито переговаривалась со своей подругой, пока та пыталась её утешить. Никогда еще она не испытывала такого стыда и отвращения за то, что вышла замуж за этого чёртового сукина сына. Цзинь Лин мог только вздыхать, а его друзья похлопывали его по спине. Он действительно ненавидел этого человека всем сердцем. При осаде горы Луань Цзан, на втором месте по ретивости, после Цзян Чэна, шел именно Цзинь Гуаншань. — Я… ч-что? — пробормотал Цзян Чэн, глядя на своего брата, который намеренно смотрел в сторону. — Но… но я думал, ты сказал… ты сказал, что я не убивал тебя! — Ты… ты не убивал… — сказал Вэй Усянь, что звучало совсем не убедительно. А сейчас Вэй Усянь забрал тело его незаконнорожденного сына. Наверное, можно считать, что теперь они в расчете. — Это так странно… ты в теле моего сводного брата… — сказал Цзинь Цзысюань, пытаясь изменить странную атмосферу. Видя, что Вэй Усянь витал в облаках, юноша еще больше разозлился: — Пошёл прочь! Мне противно даже смотреть на тебя, грязный педик! — Мне жаль, Да-цзю… — снова пробормотал Цзинь Лин, даже не глядя на мужчину. Ну почему он тогда был таким грубияном?! Вэй Усянь только усмехнулся, взъерошив ему волосы. Мо Сюань Юй был явно старше мальчишки, возможно, даже приходился ему дядей. Вэй Усянь решил не терпеть подобного унижения от младшего, если не ради себя, то хотя ради тела Мо Сюань Юя, и жестко парировал: — Какие отвратительные манеры! У тебя что, нет матери, чтобы научить тебя достойному поведению? Никто не мог сдержать вздоха, который вырвался из их уст, зная, что у Цзинь Лина никогда не было родителей, пока он рос. Вэй Усянь только опустил взгляд, его глаза немного затуманились, и он пробормотал. — Мне… мне жаль. — Тебе не нужно извиняться! Ты не знал, что это я! — огрызнулся Цзинь Лин, чувствуя себя ужасно от того, что его дядя вдруг стал выглядеть так. — Я… Цзян Яньли остановила его, тихо сказав. — А-Сянь. Всё в порядке. Просто в следующий раз будь внимателен к своим словам. Вы оба. Такие вещи не стоит говорить… никому, — сказала она, заставив их обоих кивнуть. Цзинь Цзысюань снова потерял дар речи от того, насколько доброй была госпожа Цзян, так светло улыбаясь их сыну и своему брату. Два недобрых огонька яростного пламени вспыхнули в глазах юноши. Он достал из-за спины меч и спросил с угрозой в голосе: — Что ты сказал? — Чёрт… — пробормотал Лань ЦзинъИ, зная, как чувствителен был его друг в этом вопросе. Лезвие меча сияло золотым светом. Это был редкий меч высокого качества — большинство кланов, вероятно, не смогли бы получить и малой части его, даже если бы потратили всю свою жизнь на его приобретение. Вэй Усянь внимательно осмотрел его и подумал, что меч кажется ему знакомым. — Ты серьёзно… не узнал мой меч?! — недоверчиво спросил Цзинь Цзысюань. Вэй Усянь только пожал плечами. — Я же говорил, что у меня плохая память… Хотя, с другой стороны, первосортных золотых мечей в своей жизни он повидал немало. В любом случае, раздумывать об этом сейчас Вэй Усяню было недосуг, и он начал крутить крошечный суконный мешочек, что держал в руке. Это был самодельный «мешок-ловушка для духов». Он сделал его несколько дней назад из подручных материалов, и как только юноша, сжимая в руке меч, побежал на него, Вэй Усянь выудил оттуда вырезанного из бумаги человечка. Затем он резко рванул в сторону, избежав тем самым атаки, и ловко налепил бумажку на спину противника. — Что это? — с любопытством спросил Оуян Цзычжэнь, и все разделили его замешательство. Еще одно изобретение? Юноша был быстр, но Вэй Усянь проделывал этот трюк уже десятки раз, так что он оказался быстрее. Молодой господин почувствовал, как его туловище внезапно онемело, спина расслабилась, и он кулем грохнулся на землю, а его меч со звоном упал рядом с ним. Юноша никак не мог подняться на ноги, как ни старался, словно кто-то положил на него тяжеленный камень. А причина этому заключалась в том, что Вэй Усянь налепил ему на спину призрак человека, умершего от обжорства, который теперь вдавливал юношу в землю так, что тот едва мог дышать. И хотя призрак был слабым, справиться с таким испорченным ребенком он мог без проблем. — Это было СЛАБО? Мне казалось, что я даже не могу дышать! — Цзинь Лин почти кричал. — Ты был бы раздавлен, если бы я использовал что-то посильнее. — Вэй Усянь рассмеялся ему в лицо. — Хочешь попробовать? Цзинь Лин быстро покачал головой. — Вэй Сюн должен научить меня этому, чтобы я мог использовать его на Да-гэ, когда захочу убежать от него! — взволнованно сказал Не Хуайсан, получив еще один шлепок по затылку. — Если ты сделаешь это, я сам сяду тебе на спину. Посмотрим, сможешь ли ты тогда двигаться! Вэй Усянь подобрал его меч, взвесил в руках и взмахнул в направлении Сети божественного плетения, разрезав ту пополам. — Ну… по крайней мере, эти люди были спасены, — пожал плечами Не Минцзюэ. Люди неуклюже попадали друг на друга, и, не говоря ни слова, скрылись из виду. Круглолицая девушка хотела сказать что-то, должно быть, поблагодарить Вэй Усяня, но мужчина потащил её прочь, опасаясь, что за это молодой господин Цзинь возненавидит их еще больше. Тем временем юноша, растянувшийся на земле, клокотал от гнева: — Ах ты грязный педик! Выбрал самый простой вариант и последовал по пути Тьмы, да? Неудивительно, ведь это лучшее, на что ты способен с таким низким уровнем духовных сил! Ну теперь берегись! Да ты хоть знаешь, кто сегодня здесь?! И действительно, тот путь, что он избрал в прошлом, часто подвергался критике и в долгосрочной перспективе даже вредил здоровью заклинателя. Но всё же было две причины, по которым люди продолжали выбирать путь Тьмы. Первая — мастерски овладеть им удавалось в короткие сроки, и вторая — не было никаких ограничений ни по способностям, ни по уровню духовных сил заклинателя. Вот поэтому всегда находились и будут находиться люди, которые широкой дороге предпочитали скользкую тропинку. Юноша заключил, что после того как Мо Сюань Юя с позором выгнали из Ордена Лань Лин Цзинь, тот последовал бесчестному пути. Для Вэй Усяня же его заключение оказалось как нельзя кстати, потому что помогало ему избежать многих лишних проблем. Не Хуайсан фыркнул. — Видишь? Твоя удача не так уж плоха. Вэй Усянь устало вздохнул. Юноша уперся руками в землю, но всё равно не мог встать, сколько ни старался. Лицо его уже побагровело, и он яростно заскрежетал зубами: — Если ты меня не отпустишь, я все расскажу своему дяде, и тогда ты будешь молить о пощаде! — О, как страшно, Цзян-сюн. — Заткнись! Вэй Усянь удивился: — А почему своему дяде, а не отцу? Кто, ты говоришь, твой дядя? — И-извини… — Я сказал, что ты не должен этого говорить! Едкий и холодный голос раздался у него за спиной: — Я его дядя. Тебе есть что сказать перед смертью? Когда Цзян Чэн появился в поле зрения, его родители и сестра разрывались между гордостью и шоком, глядя на своего сына, который вырос и стал Главой Ордена. Юй Цзыюань особенно гордилась, глядя на то, каким высоким и изящным станет её сын. Даже Цзян Чэн смотрел на себя широко раскрытыми глазами, не зная, что сказать. — А-Чэн, ты так хорошо вырос, — с гордостью сказала Цзян Янли, улыбаясь внезапно покрасневшему брату. Не Хуайсан кивнул, а затем добавил. — Но так драматично. «Я его дядя, есть ли у тебя последние слова?». Серьёзно? — прорычал он со смехом. Цзян Яньли хихикнула, а покрасневший Цзян Чэн попытался задушить своего друга. Затем он подошел к своему брату, который оказался в такой же ситуации, закрыл рот Вэй Усяню и опустился на сиденье рядом с ним, чтобы тот держал рот закрытым. Но все смешки исчезли, когда на экране появилось испуганное лицо Вэй Усяня, уставившегося на Цзян Чэна. Его руки тряслись, а лицо стало ещё бледнее, чем было. Нахмурившись, Лань Ванцзи притянул второго к себе поближе и закрыл его от посторонних глаз, заметив, что тот дрожит, как и его симулятор. При звуке этого голоса вся кровь прилила к голове Вэй Усяня, а затем схлынула назад. Хорошо, что его лицо было измазано белилами, и его бледность осталась незамеченной. Все Цзяни, даже госпожа Юй (которая старалась не проявлять беспокойства по отношению к мальчику), не могли не нахмуриться, глядя на него, наблюдая, как тяжело он дышит, что почти задыхается на экране. Что с ними случилось, что он так реагирует на встречу с братом после тринадцати лет смерти?! Разве он не должен быть… счастлив? Уверенными шагами к ним приближался мужчина в фиолетовом одеянии, его цзянь сю свободно развевался по ветру, а рука покоилась на рукояти меча. Серебряный колокольчик был подвешен к его поясу, при ходьбе, однако, не издававший ни звука. Мужчина имел тонкие брови и миндалевидные глаза, в которых читалась сдерживаемая мощь, перемежающаяся с еле различимым намерением атаковать; оно молниями вспыхивало в его глазах, когда он пристально смотрел на что-то; черты лица его были привлекательны, но резки. Он остановился в десяти шагах от Вэй Усяня, выражение его лица было подобно заточенной стреле в натянутой тетиве лука, готовой поразить цель в любой момент. Даже его поза источала высокомерие и самоуверенность. Он нахмурился: — Цзинь Лин, почему ты так долго? Тебе и впрямь нужно было, чтобы я пошел за тобой? Посмотри, в какой недостойной ситуации ты оказался, и сейчас же вставай! Цзян Яньли внезапно нахмурилась, услышав гнев в тоне брата, которым он только что произнес, так похожий на голос их матери. Первоначальное оцепенение спало, и Вэй Усянь быстро сообразил, что дело плохо. Он незаметно согнул палец внутри рукава, и бумажный человечек вернулся к нему. Цзинь Лин почувствовал, что ужасная тяжесть, наконец, покинула его, и тут же вскочил на ноги, схватив свой меч. Он встал подле Цзян Чэна и угрожающе указал мечом на Вэй Усяня: — Я сломаю тебе ноги! — Ну… он точно научился этому у тебя, — с усмешкой сказал Не Хуайсан, пытаясь разрядить ужасное напряжение в комнате, и младшие присоединились к нему с небольшими смешками. Теперь, когда племянник и дядя стояли рядом, было ясно, что они весьма и весьма похожи, их можно было принять даже за братьев. Они действительно были похожи. Особенно сейчас, когда Цзян Чэн, который был с ними, был почти так же молод, как Цзинь Лин. Но и он был похож на Мо Сюань Юя. Честно говоря, очень сильно. Цзян Чэн сделал движение пальцем, и бумажный человечек вылетел из руки Вэй Усяня и приземлился прямо в ладонь главы Ордена Юньмэн Цзян. Он мельком взглянул на бумажку, и враждебность появилась на его лице. Цзян Чэн сжал ладонь, и человечек вспыхнул и сгорел дотла под крики злого духа, заключенного в нем. Он жестко отчеканил: — Сломать ноги? Что я тебе говорил! Если встретишь заклинателя, следующего такому извращенному пути, убей его и скорми своим собакам! На этот раз Цзян Фэнмянь и его дочь не смогли сдержать вздоха, который вырвался из их уст, нахмурившись от гнева, затаенного внутри Цзян Чэна, до такой степени, что он угрожал своему брату тем, чего тот боялся. Цзинь Лин, зная об этом факте, не мог не чувствовать того же самого, с грустью глядя на своих дядей. Он очень… очень надеялся, что теперь, когда ничего из этого ещё не произошло, что-то… что-то изменится. Он очень любил те времена, когда они забывали обо всем, даже на мгновение, когда они втроем охотились вместе, шутили, а Вэй Усянь дразнил брата, как сейчас. Когда они могли забыть о том, что произошло, и между ними не было плохой крови, ненависти и вины. Он бы всё отдал, чтобы вернуть это. Даже Юй Цзыюань нахмурилась. Эти два брата были так близки. Настолько близки, что, что бы она ни говорила на протяжении всей их жизни, она никогда не могла разорвать крепкую связь между ними, не могла помешать Цзян Чэну защитить Вэй Усяня от собак. И Вэй Усянь никогда не покидал А-Чэна. И что бы она ни думала об этом мальчике, она не могла не согласиться, что он был лучшим компаньоном и защитником для её сына. Но здесь, в этом будущем, Вэй Усянь, очевидно, покинул орден, а её сын угрожал ему собаками. Единственное, чего боялся мальчик. Он говорил то, что она когда-то кричала Вэй Усяню… Она не знала, что чувствовать, только кинула взгляд на Вэй Усяня, чьи глаза были настолько пустыми, что его невозможно было узнать. — Я… Я… — прошептал Цзян Чэн, не зная, что сказать, и лишь с мольбой глянул в обиженные глаза сестры. Он не… он бы никогда… он бы никогда не сказал такого своему брату. Но… тогда почему… Нет… все это было ложью! Этого не было! И никогда не будет! — Всё в порядке. Ты не хотел этого! — сказал Вэй Усянь, внезапно ярко улыбнувшись и игриво подтолкнув его, и Цзян Чэн даже не нашёл, что ответить. Всё, что он смог сделать, это снова посмотреть на экран, но только после того, как сжал руку Вэй Усяня рядом с собой и прошептал: — Я бы никогда такого не сделал. Вэй Усянь мягко улыбнулся и сжал его руку в ответ. — Я знаю. Взгляд Лань Ванцзи, который он бросил на него, говорил об обратном. Вэй Усянь быстро отступил назад, не тратя драгоценные секунды на бесполезные попытки добраться до своего ослика. Он подумал, что после стольких лет, жгучая ненависть, что испытывал к нему Цзян Чэн, должна была угаснуть. Но она, напротив, разгорелась лишь сильнее, как будто бы это был сосуд с выдержанным вином. Сейчас его ненависть распространялась не только на него, но и даже на тех, кто следовал тому же пути, что и он! Цзян Чэн мог только смотреть в сторону, его рот открылся, чтобы возразить и сказать, что он никогда не сделает ничего подобного! Чтобы стереть этот обиженный взгляд с лица сестры и брата и вбить в них хоть какой-то смысл. Почему он… почему… почему он ненавидит своего брата?! И тот факт, что Цзинь Лин нападал на Вэй Усяня, а он просто стоял и смотрел, ничуть не помогал! Цзинь Лин почувствовал поддержку своего дяди и бросился атаковать ещё яростнее. Вэй Усянь запустил два пальца в свой мешочек-ловушку, готовясь что-то достать из него, как вдруг перед его глазами голубой молнией сверкнул меч. Он столкнулся с мечом Цзинь Лина, в мгновение ока высекши из него золотые искры. — Ханьгуань-Цзюнь! — Оуян Цзычжэнь попытался расмеяться от восторга. Он ненавидел смотреть на своего старшего Вэя в таком состоянии. Дело было не в качестве мечей, а в огромной разнице в силе людей, их державших. Вэй Усянь уже с точностью до миллисекунды рассчитал время для своего трюка, но сияние меча сбило его с установленного ритма, и он внезапно споткнулся и неуклюже шлепнулся на землю, прямо на чью-то белоснежную обувь. Секунду помешкав, он медленно поднял голову. Первым, что увидел Вэй Усянь, было тонкое длинное лезвие меча, полупрозрачное и кристально чистое, сделанное будто бы изо льда. Лань Цижэнь и Первый Нефрит не могли сдержать улыбки, глядя на то, каким человеком стал Лань Ванцзи, и как Вэй Усянь описывал его в своем воображении. Ведь он был так прав. (Хотя Лань Цижэнь никогда бы не признал этого глядя в лицо мальчику). Среди заклинателей этот меч слыл одним из самых известных. Вэй Усянь чувствовал его мощь бесчисленное множество раз, как по одну сторону с ним, так и против него. Рукоять меча была выкована из чистейшего серебра с использованием секретной технологии; лезвие его, чрезвычайно тонкое и почти прозрачное, обдавало своих противников холодным дыханием льда и снега и в то же время могло разрезать сталь, как масло. Но хотя меч и выглядел легким как пушинка, что вот-вот взмоет ввысь, на деле он весил довольно много, и обычному человеку было не под силу сражаться им. — А… против? — с недоверием спросил Лань ЦзинъИ, глядя на двух старших. Один смотрел виновато, а другой с болью. Но… он думал, что все это ложь! Они никогда бы не поссорились друг с другом. Лань ЦзинъИ даже не помнил, чтобы Ханьгуань-цзюнь хмурился на Вэй Усяня! Тогда о чём же говорил Вэй Усянь? Его друзья выглядели такими же растерянными. Он назывался «Бичэнь». Лезвие меча развернулось, и Вэй Усянь услышал легкий «звяк» у себя над головой — меч вернулся в ножны. В ту же секунду раздался отдаленный голос Цзян Чэна: — А я все думал, кто же это. А это оказался ты, второй молодой господин Лань. Цзян Чэн не знал, почему он вдруг почувствовал напряжение. Возможно, потому что он не знал, кем был этот более старший вариант себя, и что он будет делать. Ноги в белоснежной обуви обошли Вэй Усяня и спокойно сделали три шага вперед. Вэй Усянь поднял голову и встал. Проходя мимо своего неожиданного спасителя, он сделал вид, что оттряхивает одежду и будто бы случайно на секунду встретился с ним взглядом. Лань Цижэнь нахмурился, глядя на то, как Вэй Усянь испугался Ванцзи, но в то же время почувствовал гордость, зная, что его племянник имеет репутацию противника демонического культивирования и этого темного пути. Но потом он вспомнил о тех, кто был рядом с ними, и всё, что он мог сделать, это вздохнуть, не зная, что думать. Его окружала атмосфера безмятежного лунного света. Семиструнный гуцинь, что висел за его спиной, был лучше, чем другие цитры; его чёрный корпус высечен из дерева неярких цветов. На голове мужчина носил белую лобную ленту с плывущими облаками. Кожа его была светлая, лицо благородное и утонченное, будто выточенное из лощеного нефрита; глаза лучились светом, словно созданные из цветного стекла, поэтому взгляд его казался отстраненным от всех сует. Мужчина этот был соткан из снега и льда, выражение его лица всегда оставалось холодным и бесстрастным, не изменившись ни на йоту даже при виде нелепого вида Вэй Усяня. — Нелепого? Лань Чжань! — неожиданно воскликнул Вэй Усянь, и Лань Ванцзи не мог не улыбнуться, увидев, что он хоть немного засиял. — Извините. Не Хуайсан и Цзян Чэн просто уставились на то, что они видели перед глазами… на улыбающегося Лань Ванцзи, как будто они увидели привидение. Ведь всё, что они помнили об этих двоих, это холодные взгляды Лань Ванцзи на Вэй Усяня, когда они были в ГуСу и избегали его любой ценой. А теперь он сидел с Вэй Усянем буквально на коленях, они шептались друг с другом бог знает о чем, Вэй Усянь хихикал, а Лань Ванцзи всё время улыбался. Лань Сичэнь не мог не смотреть на этот обмен с мягкой улыбкой, чувствуя, как в его сердце растет странное чувство защиты по отношению к Вэй Усяню, когда он заставляет его всегда стоического и холодного брата так легко улыбаться. Ему удалось вытащить его из этой скорлупы и сделать счастливым. По-настоящему счастливым. Он никогда не видел своего брата таким счастливым, как сейчас. Не после смерти их матери. И даже тогда… он всё ещё не был таким открытым и комфортным, как сейчас. Ни единой пылинки, ни даже слегка смятого местечка ни нашлось в его облике. С головы до пят он был безукоризнен. И всё же, в голове Вэй Усяня красным светом вспыхнули два слова. Траурные одежды! Цзинь Лин, Оуян Цзычжэнь и Не Хуайсан, а также некоторые взрослые, не относящиеся к клану Лань, не могли сдержать резких смешков, вырвавшихся у них изо рта. Траурные одежды, что же ещё. Все заклинатели наперебой расхвалили одеяния Ордена ГуСу Лань, как одни из самых изысканных, а самого Лань Ванцзи, как одного из самых невыразимо прекрасных людей, кои рождаются раз в сто лет. Но ничто не могло стереть с его лица печальное выражение, будто бы его любовь давно умерла. Услышав это, Вэй Усянь внезапно вздохнул, быстро обхватил пальцы Лань Ванцзи и сказал ему, что он рядом. Лань Ванцзи лишь улыбнулся, кивнув головой, и поцеловал его в висок. Цзян Яньли с грустью смотрела на это взаимодействие. — A-Сянь… Остальные подростки (за исключением юниоров из будущего, которые привыкли к подобным проявлениям привязаности) не могли не покраснеть от близости пары, а Лань Цижэнь просто резко сделал вдох через нос. Он едва успел крикнуть племяннику о правиле, гласящем: — НИКАКОЙ БЛИЗОСТИ ПРИ ПОСТОРОННИХ! — Вы привыкнете к этому, — сказал Оуян Цзычжэнь, как будто это было самым обычным делом на свете. — Это только начало. Лань Цижэнь громко вздохнул и посмотрел на своего второго племянника, который тихо смеялся. Это должно было стать его смертью. По воле неумолимой судьбы пути врагов рано или поздно пересекаются, а беда никогда не приходит одна… Так или иначе, эти трое оказались в одно время в одном месте. — Враги? — прошептал Лань Сичэнь, глядя между своим братом и наследником ордена Цзян, который выглядел таким же потерянным, как и он. Лань Ванцзи стоял неподвижно и молчал, устремив взгляд на Цзян Чэна. Цзян Чэн тоже считался исключительно красивым, но, стоя рядом с Лань Ванцзи явно проигрывал ему. Цзян Чэн поднял бровь и посмотрел на своего брата, который делал вид, что ничего не слышал. — Ты считаешь меня красивым? Серьёзно? Вэй Усянь продолжал делать вид, что не слышит его. Вэнь Цин закатила глаза, а Цзян Яньли захихикала. Он поднял одну бровь и произнес: — Ханьгуань-цзюнь, а ты и вправду «всегда там, где творится хаос». Значит, у тебя нашлась минутка и для столь глухого места? — Это пугающая репутация, Ванцзи-сюн. Обычно могущественные заклинатели из именитых кланов не тратили время на мелких сошек из числа злобных тварей. Но Лань Ванцзи был исключением. Он никогда не обращал внимания на силу своей добычи и шёл на ночную охоту, даже если создание тьмы было незначительным и его убийство никак не могло увеличить славу заклинателя. Если где-то нуждались в помощи, он спешил туда. Лань Ванцзи был таким с самых юных лет. «Он всегда там, где творится хаос» говорили о нем простые люди, потому что он никогда не отказывал человеку в беде и тем самым они славили его высокую моральность. Вэй Усянь никогда не видел, чтобы Лань Цижэнь так широко и гордо улыбался, а Лань ЦзинъИ выглядел таким же парализованным, как и он, и смотрел на Вэй Усяня взглядом, в котором читалось «какого хрена». Но сейчас Цзян Чэн произнес эти слова с долей насмешки, что было весьма и весьма невежливо. Даже ученикам, что шли вслед за Лань Ванцзи, стало не по себе от них. Лань ЦзинъИ со свойственной ему прямотой заметил: А разве глава Ордена Юньмэн Цзян тоже не здесь? — Мне нравится этот парень! — сказал Хуайсан, громко фыркнув. Цзян Чэн сурово оборвал его: — Цыц, почему ты позволяешь себе встревать в разговоры старших? Орден ГуСу Лань всегда славился своими манерами. Разве сейчас этому не учат? Лань ЦзинъИ чуть не наложил в штаны из-за взгляда Лань Цижэня. Лань Ванцзи, казалось, не хотел принимать в этой перепалке никакого участия и выразительно посмотрел на Лань Сычжуя. Тот понял его без слов и приказал остальным ученикам разговаривать между собой. После он заговорил с Цзинь Лином: — Молодой господин Цзинь, ночная охота всегда была честным соревнованием среди всех кланов и орденов. Но усеивание всей горы Дафань сетями, которые мешают другим заклинателям и в которые они ненароком угождают, можно считать прямым нарушением принципа соревновательности, как вы считаете? На этот раз старик одобрительно кивнул. Суровое выражение лица Цзинь Лина было почти таким же, как у Цзян Чэна: — Причем здесь я? Они попадаются в сети по своей глупости. Я разберусь со всем, когда поймаю добычу. Цзинь Лину хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком. Лань Ванцзи нахмурился. Цзинь Лин собирался продолжить, но вдруг в ужасе понял, что не может ни раскрыть рта, ни произвести ни единого звука. Видя, как нижняя и верхняя губы его племянника крепко сжаты, словносклеены, Цзян Чэн переполнился гневом. — Что случилось? — спросила Цзян Яньли, слегка наклонив голову. — Это заклинание молчания, принадлежащее нашему клану, — с легкой усмешкой ответил Лань Сичэнь. Его пренебрежительное отношение к окружающим, что он силился сдерживать, вырвалось, наконец, на волю: — Ты, по фамилии Лань! Что ты себе позволяешь?! Еще не твой черед поучать Цзинь Лина, так что сними заклятие, сейчас же! Заклятие молчания часто использовалось в Ордене ГуСу Лань, чтобы дисциплинировать учеников. Вэй Усянь сотни раз страдал от этого, казалось бы, простого трюка. Не Хуайсан рассмеялся. — Правда? Вэй Усянь жалобно кивнул, заставив Лань Ванцзи рассмеяться над его выходкой. Подростки из прошлого и Лань Цижэнь могли только смотреть на Лань Ванцзи. Он только что смеялся? Или им послышалось?! — О, брат, — усмехнулся Лань Сичэнь. Заклятие было нетрудным для изучения, но, тем не менее, только члены клана Лань владели его тайной. Если виновный пытался заговорить через силу, то либо его губы рвались до крови, либо горло сипло на пару дней. Единственным выходом оставалось молчать и хорошенько обдумывать свое неправильное поведение, пока не истечет время заклятия. — Ах, это так жестоко, — ныл Оуян Цзычжэнь. — Старший Вэй! Как ты мог наслать это на меня тогда! — предательски спросил он, вспомнив, как Вэй Усянь сделал тоже с ним, когда они вместе были на ночной охоте. — Я хотел попробовать! Ты был единственным, кто оказался поблизости. — Старший Вэй! — Оуян Цзычжэнь хныкал, в то время как Цзинь Лин фыркал. — Но… откуда вы знаете заклинание? Вы же не член нашего ордена, — нахмурившись, спросил Лань Сичэнь. — Хехе, но я принадлежу к нему. Я вышел замуж за Лань Чжаня! Я даже живу там! — Вэй Усянь бесстыдно рассмеялся, обняв Лань Ванцзи, отчего Лань Сичэнь издал звук «ох», понимая его. — Ну что ж, мы рады, что вы у нас есть. Лань Цижэнь совсем не выглядел счастливым. С другой стороны, Цзян Чэн только хмурился. Его брат действительно больше не живёт с ними? Он действительно… покинул их? Покинул Пристань Лотоса? Но… почему? Они должны были быть вместе навсегда. Цзян Яньли, казалось, думала о том же, с грустью глядя между братьями. Что случилось, что заставило их так разойтись? Она знала, что если её А-Сянь выйдет замуж за Лань Ванцзи, то ему, вероятно, было бы разумнее жить там, учитывая тот факт, что Лань Ванцзи был сыном главы ордена. Тем не менее… похоже, это была не единственная причина. Лань Сычжуй произнес: — Глава Ордена Цзян, нет причин гневаться. Если молодой господин Цзинь не будет противиться, заклятие спадет само через тридцать минут. — Ты действительно хорошо обученный ученик, Лань Сычжуй. Любой орден был бы счастлив заполучить тебя, — сказал Не Минцзюэ, улыбаясь покрасневшему мальчику. Его родители улыбнулись с гордостью. Конечно, любой орден будет счастлив заполучить его! Они были бы более чем счастливы! — Спасибо, глава ордена Не, — застенчиво поклонился Лань Сычжуй, а Вэй Усянь хихикал над его милыми выходками. Его сын был самым лучшим! Не успел Цзян Чэн открыть рот, как из леса к нему выбежал мужчина в фиолетовых одеждах Ордена Юньмэн Цзян с криками «Глава Ордена!», но, увидев Лань Ванцзи, тут же замолчал. Цзян Чэн сардонически произнес: — Говори уже. Одной дурной вестью больше. Мужчина вполголоса продолжил: — Недавно по лесу вихрем пронесся голубой меч и уничтожил Сети божественного плетения, что вы установили. Цзян Чэн бросил на Лань Ванцзи резкий взгляд, и открытая неприязнь перекосила его красивое лицо: — Сколько сетей уничтожили? Мужчина еле слышно ответил: — Все… Больше четырех сотен! — Я буквально чувствую убийственное напряжение, — прошептал Оуян Цзычжэнь, сглатывая. Цзян Чэн клокотал от ярости. Он никак не ожидал, что поездка в эту глушь окажется столь несчастливой. На самом деле он прибыл сюда, чтобы помочь своему племяннику. Цзинь Лину в этом году исполнялось пятнадцать — возраст, в котором юноше пора заявить о себе и начать соревноваться с учениками из других кланов. Цзян Чэн очень серьезно отнесся к выбору места для ночной охоты и в итоге остановился на горе Дафань. Кроме того, он повсюду установил сети и запугал заклинателей из других кланов, намекнув им на последствия вражды лично с ним, так что все они были вынуждены отступить. Цзян Чэн сделал всё для того, чтобы Цзинь Лин обошел всех в этой охоте, что было несложно при полном отсутствии конкурентов. — Серьёзно?! Цзю-Цзю! — воскликнул Цзинь Лин, не зная, должен ли он быть благодарен, смущён или зол. Может быть, всё вместе. — О, А-Чэн. Ты такой милый, — поддразнила Цзян Яньли, смеясь. — А-Цзе! Хотя четыреста Сетей божественного плетения стоили колоссальных денег, для Ордена Юньмэн Цзян эта сумма ничего не значила. Но, если потерять сети было сущим пустяком, то потерять лицо — совсем наоборот. Цзян Чэн почувствовал, как из-за действий Лань Ванцзи внутри него закипала ярость, и что он вот-вот переполнится ею. Он прищурил глаза и как бы невзначай начал поглаживать кольцо на указательном пальце правой руки. То был опасный признак. Все знали, что это было не просто кольцо, а магическое оружие устрашающей мощи, и когда глава клана Цзян касался его, то он готовился убивать. — Чёрт, — прошептали братья Не. Что же такого произошло между этими двумя, что породило такую чистую ненависть? Главы ордена Цзян могли бы гордиться тем, каким сильным человеком стал их сын, если бы не думали об одном и том же. Что случилось, что их сын стал таким? Однако, погладив кольцо какое-то время, Цзян Чэн заставил себя умерить свой пыл. Несмотря на нахлынувшую злость, как главе Ордена ему приходилось брать многое в расчет, и он не мог бросаться в омут с головой, подобно Цзинь Лину. — Молодец, А-Чэн. — Юй Цзыюань одобрительно кивнула. Несмотря ни на что, её сын действительно стал отличным Главой Ордена. Казалось, что ей не нужно было так сильно волноваться, когда её мальчик стоял здесь, как изящный и умный взрослый мужчина. Её муж тоже улыбался и гордо кивал головой в сторону Цзян Чэна. — Спасибо… А-Нянь. А-Дие, — прошептал их сын, смущенно опустив глаза, но всё ещё чувствуя, как в его груди расцветает счастье от похвалы тех, на кого он больше всего хотел произвести впечатление. Вэй Усянь тоже… улыбался ему. После заката Цинхэ Не великих Орденов осталось три. ГуСу Лань и Лань Лин Цзинь были довольно близки благодаря дружеским отношениям их глав. — Что? — в шоке спросил Не Минцзюэ, глядя на двух людей из будущего широко раскрытыми глазами. — Глава ордена Не… вы уже мертвы… здесь, — осторожно ответил Лань Ванцзи, поклонившись мужчине. — Что? Из-за Вэнь? — ядовито спросил мужчина. — Нет. — Тогда почему? — Думаю, вы и сами знаете, Чифэнь-цзунь, — сказал Вэй Усянь, заставив мужчину несколько секунд смотреть на него в замешательстве. В конце концов, его глаза расширились от осознания, и он кивнул. — Понимаю… но… откуда ты… знаешь? — Да-гэ? — спросил Не Хуайсан, глядя между ними испуганными глазами и не получая ответа. — А мы… узнали об этом. В будущем, — сказал Вэй Усянь, добавив к своим вопросам ещё один. — Да-гэ, что происходит? О чём ты говоришь? — спросил Не Хуайсан, дергая старшего за рукав и наконец привлекая его внимание. — Хуайсан… — Минцзюэ, он прав. Что ты имеешь в виду? — Лань Сичэнь прервал его, выглядя таким же обеспокоенным, как и его младший брат, который смотрел на него с грустью и… горем? — Ничего, Сичэнь… — Да-гэ! — в гневе воскликнул мальчик. Почему его брат выглядел таким спокойным, словно ожидал этого?! Почему он так легко воспринял эту информацию и просто смирился с ней, когда понял, что Вэни не имеют никакого отношения к его смерти? — Хуайсан, сейчас это неважно. — Знаете, в конце концов он узнает. Думаю, будет лучше, если вы сами ему расскажете, — внезапно сказал Вэй Усянь, не обращая внимания на то, что на него смотрят. — О чём он говорит? Минцзюэ? — Хуайсан… Сичэнь… Я поговорю с вами позже. Не сейчас, — сказал он, оглядывая всех, кто смотрел на него растерянными, но в то же время обеспокоенными глазами. — Но… — Хуайсан. Хватит, — закончил он разговор, одарив Первого Нефрита и своего брата суровым взглядом, после чего указал на экран. Значит… это действительно рано или поздно случится. Сколько времени у него осталось? Цзян Чэн как глава Юньмэн Цзян уже находился в обособленном положении и не хотел усугублять ситуацию. Ханьгуань-цзюнь или Лань Ванцзи был весьма прославленным заклинателем, а его брат Цзэу-цзюнь или Лань Сичэнь — главой Ордена ГуСу Лань, и братья всегда поддерживали хорошие отношения друг с другом. Так что вступать в открытый конфликт с Лань Ванцзи представлялось очень плохой идеей. — Отец… он тоже скончался? — прошептал Лань Сичэнь, втянув воздух, когда Лань Ванцзи кивнул. — Почему? Как? — Лань Цижэнь не смог сдержать боль в голосе, когда спросил. Хотя он и не был в хороших отношениях со своим братом… он всё ещё любил его. Так же, как Ванцзи любил своего брата. Он ушёл из жизни… Была ли у них возможность… поговорить до этого? Был ли шанс у его сыновей? — Война, — единственное, что сказал Лань Ванцзи. Кроме того, Цзян Чэн никогда не скрещивал свой меч, «Саньду», с мечом Лань Ванцзи, «Бичэнь», и никто не мог даже предположить, кто выйдет победителем. Хотя он и владел могущественным артефактом, кольцом «Цзыдянь», передаваемым по наследству в их семье, гуцинь Лань Ванцзи, «Ванцзи» тоже славился своими возможностями. А больше всего в жизни Цзян Чэн ненавидел отсутствие преимущества в бою, и без абсолютной уверенности в победе он всё же не рискнул сразиться с Лань Ванцзи. Цзян Чэн медленно убрал левую руку с кольца, прекратив его поглаживать. Похоже, что Лань Ванцзи не намерен был отступать, так что продолжать упорствовать не имело смысла. Цзян Чэн взвесил все «за» и «против» и впервые в жизни решил задолжать Лань Ванцзи. Он повернулся к Цзинь Лину, который все так же сердито держался за рот и сказал: — Ханьгуань-цзюнь хочет наказать тебя, так что пусть на этот раз так и будет. Для него тоже не так-то просто поучать учеников из других кланов. Тон его голоса нес нотки сарказма, но кого именно он высмеивал, понять было невозможно. Лань Ванцзи же никогда не опускался до бессмысленной полемики, и лицо его по-прежнему ничего не выражало, будто бы он ничего не слышал. Цзян Чэн вновь обернулся к своему племяннику, и в голосе его зазвучали стальные нотки: — Почему ты все еще здесь? Ждёшь, пока добыча сама придет и бросится на твой меч? Если сегодня ты не поймаешь тварь, что терроризирует гору Дафань, не смей больше показываться мне на глаза! — А-Чэн… не будь таким жестоким, — мягко сказала Цзян Яньли, глядя на шокированное и немного обиженное выражение лица сына. Она знала, что именно так её брат выражал свое беспокойство, но… не все так делали. Цзинь Лин бросил на Вэй Усяня суровый взгляд, но на Лань Ванцзи, человека, что заставил его замолчать, он смотреть побоялся. Юноша убрал свой меч обратно в ножны, выразил свое почтение двум старшим и с луком в руке скрылся в лесу. Лань Сычжуй произнес: — Глава Ордена Цзян, Орден ГуСу Лань вернет то же количество Сетей божественного плетения, что было уничтожено. Цзян Чэн презрительно усмехнулся: — Нет необходимости, — и спокойно пошёл в сторону, противоположную той, что выбрал Цзинь Лин. Мужчина, что прибежал из леса с дурными вестями, отправился вслед за ним. Вид он имел весьма кислый, потому что знал, что по возвращении ему не избежать нравоучений. После того, как фигуры исчезли в ночи, Лань ЦзинъИ сказал: — Как глава Ордена может вести себя подобным образом? Лань ЦзинъИ нервно хихикнул, заметив взгляд, брошенный на него Пурпурной Паучихой. Эта женщина действительно соответствовала своей репутации, и хотя он был так взволнован тем, что встретил все эти легенды, он не мог не испытывать страха перед ними. В гневе она выглядела ещё страшнее, чем её сын! Но тут же спохватился, вспомнив правило клана Лань, запрещающее говорить о людях за их спинами. Он робко глянул на Ханьгуань-цзюня и закрыл рот. Лань Сычжуй же тепло улыбнулся Вэй Усяню: — Молодой господин Мо, вот мы и встретились вновь. — Ах, А-Юань, всегда единственный, кто признает своего отца! — Вэй Усянь хныкал, заставляя остальных закатывать глаза, чувствуя себя немного лучше, слыша смех мальчика после всего того, что они только что узнали. Лань Ванцзи мягко улыбнулся, понимая намерения своего мужа. И все, казалось, тоже поняли это, немного расслабившись. Всё было правильно. Вэй Усянь показывал им этот беспорядок, чтобы они могли предотвратить его. Этого ещё не произошло. И никогда не случится. Уже не случится. Вэй Усянь растянул рот в кривой ухмылке, а Лань Ванцзи произнес: — Займитесь делом. Его приказ был чётким и ясным, без витиеватых фраз для красного словца. Ученики, наконец, вспомнили, зачем они пришли на гору Дафань. Они собрались с мыслями и почтительно ждали дальнейших указаний. Через секунду Лань Ванцзи добавил: — Делайте всё, что в ваших силах. Не пытайтесь прыгнуть выше головы. Старишие улыбнулись этой команде. Потому что Лань Ванцзи поощрял детей делать то, что они могут. А не что-то большее или выходящее за рамки их возможностей. — Не… как я. — с досадой подумал Цзян Чэн, вспомнив, как он только что разговаривал с Цзинь Лином. У любого, кто стоял бы слишком близко к Лань Ванцзи, при звуках его глубокого и завораживающего голоса затрепетало бы сердце. Вэй Усянь засмеялся от смущения, а уши Лань Ванцзи покраснели, и он отвернулся, не желая встречаться с забавляющимся братом. — Аахахах, Вэй-сюн! Ты должен был подумать об этом, прежде чем показывать нам свои воспоминания! — Это только начало! — Вэй Усянь бесстыдно рассмеялся, к ужасу Лань Цижэня. Он не собирался пережить это… действительно. Ученики учтиво ответили и, опасаясь бесцельно тянуть время, заспешили в чащу леса. Вэй Усянь подумал, что Цзян Чэн и Лань Чжань, бесспорно, были абсолютно разными людьми. Цзян Чэн закатил глаза. Даже их советы младшим полярно различались. Погруженный в раздумья Вэй Усянь вдруг заметил, что Лань Ванцзи почти незаметно кивнул ему, чему он крайне удивился. С самых юных лет Лань Ванцзи был столь чопорным и правильным, что больно было смотреть. Он всегда казался серьёзным и строгим, как будто бы никогда в жизни не дурачился. Лань Ванцзи не мог допустить и соринки в своем глазу, не говоря уже о бревне. И конечно же, он никогда не одобрял того, что Вэй Усянь избрал Путь Тьмы. Услышав это, Лань Ванцзи не мог не отвести виноватого взгляда. Если бы… если бы он только стоял рядом с Вэй Ином с самого начала… Скорее всего, Лань Сычжуй уже рассказал Ханьгуань-цзюню о странном поведении душевнобольного в деревне Мо. И всё же, Лань Ванцзи кивнул Вэй Усяню, узнав его, и, вероятно, благодаря за помощь ученикам из Ордена ГуСу Лань. Не раздумывая, Вэй Усянь тут же отсалютовал в ответ. Когда он поднял голову, Лань Ванцзи уже исчез. — Подождите, значит, Ханьгуань-цзюнь не узнал тебя здесь? — неожиданно спросил Лань ЦзинъИ, глядя на пару. Вэй Усянь со смехом покачал головой. — Нет! — Тогда как… — Оуян Цзычжэнь замолчал, когда Вэй Усянь просто указал на экран. Немного помедлив, Вэй Усянь повернулся к дороге, ведущей вниз с горы. Теперь уже неважно, что за существо засело на горе Дафань, он всё равно не стал бы ловить его. Вэй Усянь отнял бы добычу у любого. Но только не у Цзинь Лина. Цзинь Лин почувствовал, что его глаза внезапно смягчились при этом, он посмотрел на свою мать, у которой было такое же выражение лица. Ну почему обязательно Цзинь Лин? — Да-Цзю… — грустно прошептал Цзинь Лин, глядя на мужчину, у которого было такое же выражение лица, как и на экране. Экран внезапно переключился на меч, Суйхуа, но он уже не был в руках Цзинь Лина, а взрослый мужчина держал его над ребёнком, пока тот пытался схватиться за рукоять и поиграть с ней. — Что… это? — растерянно спросил Цзян Фэнмянь, не получив ответа от внезапно расширившего глаза Вэй Усяня. Когда они снова посмотрели на экран, он показал улыбающееся лицо ребенка в руках Цзян Яньли, которая широко улыбалась ему. Всего несколько секунд спустя Цзинь Цзысюань обнял свою жену, притягивая их еще ближе. — Цзинь Лин! Это ты! — Оуян Цзычжэнь почти кричал, тряся своего друга Цзинь, который смотрел на экран широкими, неверящими глазами. Это был… это был он? С его мамой? И папой? — Смотри! Ты такой милый! — пискнул рядом с ним Лань ЦзинъИ, но Цзинь Лин был слишком сосредоточен на экране, чтобы обращать на него внимание. Между тем, на лицах Цзян Яньли и Цзинь Цзысюаня было одинаковое выражение благоговения, и оба они покраснели от увиденного. Они выглядели такими счастливыми. И влюбленными. А Цзинь Цзысюань едва мог поверить в то, что видит. Он всегда ненавидел свою помолвку. Она была вынужденной. Как и у его родителей. И родителей Цзян Яньли. И обе они закончились лишь болью, он никогда не хотел, чтобы то же самое случилось с ним. И всё же… вот он здесь, выглядит таким счастливым и влюбленным, он притягивал свою… жену ближе, с гордостью глядя на их ребенка. Несмотря на собирающиеся в глазах слезы, Цзинь Цзысюань вдруг обнаружил, что улыбается так широко, что ему стало больно. — Это… — прошептала госпожа Юй, не в силах закончить фразу и взглянув на свою лучшую подругу, которая смотрела на неё и так же широко улыбалась. Но все их прежние радости исчезли, когда на экране их внезапно пронзил меч, разбрызгивая повсюду кровь, пронзая чью-то плоть. Плоть Цзян Яньли. — Ч-что? — Цзинь Цзысюань прошептал дрожащим шепотом. В следующей сцене Вэй Усянь постарше, с широко раскрытыми, пустыми и шокированными глазами, когда Цзян Яньли ласкает его щеку, её рука опускается, и она слабо шепчет его имя. — А-Сянь. После этого сцена переместилась на маленького Цзинь Лина, мальчик отчаянно плакал, пока люди вокруг разговаривали. — Как мог Вэй Усянь это сотворить?! Шицзе его воспитала! — произнес неизвестный мужской голос, когда на экране появилась истекающая кровью леди Цзян, лежащая на земле. — …Что? — прошептала Юй Цзыюань, уставившись на экран и не слыша резкого вдоха Вэй Усяня. Вэй Усянь сделал… что? — А-Ли? — Цзян Фэнмянь дрожащим голосом назвал имя своей дочери. — А-Цзе! — закричал Цзян Чэн, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Он посмотрел на ошеломленное лицо сестры рядом с ним и тут же взял её за руку, как бы говоря себе, что она здесь. Рядом с ним. Живая. Цзинь Лин сделал то же самое через секунду после него, а Вэй Усянь просто смотрел вдаль со слезами на глазах, снова и снова вспоминая эту сцену. Говорил другой мужчина. — Этот ребенок самый жалкий. Ему едва исполнился месяц… но он уже потерял обоих родителей… Двое младших Лань и Оуян Цзычжэнь могли только смотреть на своего друга со слезами на глазах, хватая его за руки и пытаясь утешить. Юй Цзыюань внезапно сорвалась с места. — Ты… Вэй Усянь! Что ты сделал?! — Юй Цзыюань почти кричала, её муж даже не остановил её, когда она встала и подошла к Вэй Усяню. Он тоже вскочил на ноги и сделал несколько шагов назад, ничего не понимая. — М-мадам Юй, я… — ТЫ ЧТО? Фэнмянь, я всегда говорила тебе, что он станет концом нашего ордена! Что он принесет только беды и разрушения! А теперь… теперь посмотри, что он сделал! С твоей собственной дочерью! — Она почти начала кричать на Вэй Усяня, Цзыдянь сверкал на пальце, оба её ребенка встали, чтобы остановить её от того, чтобы причинить ему боль. — Ты… ты не должен был даже приводить его в наш дом! И что с того, что собаки съели бы его живьем?! Вэй Усянь моргал, пытаясь остановить слезы на глазах, и почувствовал, что упадет, если Лань Ванцзи не будет рядом с ним, учитывая, как сильно дрожат его ноги. Он знает, что она ненавидит его. Он всегда это знал. Задолго до того, как она крикнула ему это в лицо, отпустив его и Цзян Чэна. И всё же… почему тогда ему до сих пор так больно? Несмотря на шок, всё еще присутствующий в её теле, Цзян Яньли пыталась вразумить женщину, не веря ничему из того, что только что было сказано на экране. Её брат… он… он никогда не причинит ей вреда! — Мама, пожалуйста, успокойся, я уверена, что это не… — Что это не так?! — Мама, Вэй Усянь никогда не причинит нам вреда, ты тоже это знаешь! — Цзян Чэн тоже пытался, схватившись за руку женщины, хотя его голос дрожал, в нем все еще слышался шок от увиденной смерти сестры. — А-Чэн, ты… — Госпожа Юй, не могли бы вы успокоиться, прежде чем делать какие-либо предположения? Старшего Вэя подставили! Он ничего не делал! — огрызнулся Лань ЦзинъИ, не заботясь ни капли об этих проклятых правилах ордена Лань, просто злясь на все слова, которые она говорила человеку, которого он любил всем сердцем. Никто не имел права так говорить о его Старшем Вэе, когда ничего не знал! И уж тем более не его семья! Ему было всё равно, насколько страшной была госпожа Юй. Он бы защитил его, несмотря ни на что! Неужели они не видят, как ему страшно, стыдно и больно?! И он даже не был виноват. И всё же каждый проклятый человек в этом мире считает, что имеет право обвинять его в том, чего он никогда не делал, и только всё усугубляет. — Госпожа Юй. ЦзинъИ прав. Вы думаете, он действительно убьет единственного человека, который всегда был добр к нему?! — произнес Лань Ванцзи, кивнув на Лань ЦзинъИ, и встал рядом с младшим, глядя на госпожу Юй, в то же время защищая своего дрожащего мужа. — Ты… — Юй Цзыюань собиралась продолжить, злясь не только на Лань Ванцзи, но и на такого непочтительного ученика, как Лань ЦзинъИ, который смеет так с ней разговаривать, но остановилась, взглянув на дрожащего мальчика в руках Лань Ванцзи, который выглядел так, будто вот-вот заплачет. Он не должен так выглядеть! Не из-за каких-то слухов и слов, которые она только что сказала, потому что ни одно из них никогда не затрагивало его раньше! Его никогда ничего не волновало! И то, что он обидел А-Ли, только доказывает это! Ему было всё равно, он ничего не обдумывал, прежде чем действовать! Просто создавал проблемы направо и налево. Тогда почему со вчерашнего дня он так внезапно стал выглядеть? С тех пор, как… как он… перерезал… себе горло и пытался… покончить с собой. Она… она сказала, что ей всё равно, если бы он умер тогда на улице? От собак? — Разве ты не хочешь моей смерти?! Это… разве это не проще?! Я… я принесу в ордену только разрушение… я… просто позвольте мне умереть! Разрушение. И она сказала это снова. Сразу после того, как он пытался покончить с собой из-за этого. Нет! Нет, те слова, которые он сказал вчера, не могли быть из-за неё! Она никогда не думала, что её слова и слухи повлияли на него. Или, может быть, повлияли, и просто её слепота помешала ей это заметить? Нет! Это неправильно! Это она должна злиться на него, а не наоборот! Это он убил её дочь! Она не должна чувствовать себя… виноватой в этот момент! Что это была за чушь о том, что его подставили?! Это… это… Юй Цзыюань уже не знала, что и думать. От этого факта в её груди поднялся еще больший гнев, ведь этого не должно было произойти! Не из-за этого сына слуги! Не из-за сына Цансэ-санжэнь! — Подставили? — ядовито спросила госпожа Цзинь, всё еще злобно глядя на Вэй Усяня с места, где она стояла за Юй Цзыюань, но пытаясь подавить гнев, как и она. — Да! Да-Цзю ничего не делал! — сказал Цзинь Лин, и его слова заставили госпожу Цзинь успокоиться. Ребенок не стал бы защищать убийцу своих родителей. Родителей, которых он даже никогда не видел. Тогда… тогда кто убил её сына и его жену?! — Госпожа Юй, я уверен, что Вэй Усянь не виноват. Он показывает нам всё это, чтобы предотвратить случившееся. Он не стал бы этого делать, если бы был злодеем или имел какие-то плохие намерения по отношению к вашей семье, — спокойно сказал Лань Цижэнь женщине, стараясь не злить её ещё больше. Он не мог поверить, что защищает Вэй Усяня, хотя он желал лишь одного — держать мальчика как можно дальше от своего племянника. Но он просто не мог смотреть, как женщина, которая должна была быть его матерью, так с ним разговаривала и говорила все эти вещи, а все Цзян и особенно Вэй Усянь выглядели так, словно это было чем-то обыденым. Видя, как испуганно и виновато выглядит Вэй Усянь, он на мгновение подумал, что жизнь Вэй Усяня в Облачных Глубинах — лучший выбор. — Цижэнь прав. Почему бы нам не продолжить наблюдение, прежде чем делать какие-либо предположения? — сказал Не Минцзюэ, нахмурившись, как и старший мужчина, и, вероятно, думая о том же. Несмотря на то, что Вэнь Цин старалась ничего не показывать на своем лице и лишь хмуро смотрела на них, Вэнь Нин знал, что она готова накричать на женщину. Он сглотнул и отошел от неё на несколько шагов. После этого Юй Цзыюань только усмехнулась, устав от всех эмоций, которые этот глупый мальчишка вдруг заставил её испытать, и вернулась к своему мужу, который стоял и ничего не делал, просто смотрел на Вэй Усяня с таким количеством смешанных эмоций, написанных на его лице. — Почему… мы все просто не сядем и не продолжим смотреть? — Вэнь Нин наконец нерешительно сказал, и всё ещё шокированные Цзинь Цзысюань и Не Хуайсан кивнули вместе с ним и сели, а через несколько мгновений все сделали то же самое. Теперь экран вернулся к настоящему, показывая Вэй Усяня, который просто стоял посреди леса, дул ветер, а его волосы скрывали лицо. В Ордене Лань Лин Цзинь состоит множество учеников, так что он никак не ожидал, что тот, кого он повстречал, окажется именно Цзинь Лин. Если бы Вэй Усянь только знал, он ни за что бы не стал высмеивать юношу и говорить: — У тебя что, нет матери, чтобы научить тебя достойному поведению. Стоило бы кому-нибудь другому сказать подобное Цзинь Лину, Вэй Усянь бы тут же объяснил им, что необдуманные слова не доводят до добра. Но так получилось, что тем, кто сказал это, оказался он сам. Постояв секунду неподвижно, Вэй Усянь поднял руку и дал себе пощечину. Цзинь Лин, Цзян Яньли и Лань Ванцзи выкрикнули его имя, а все остальные задохнулись. — Ты даже не знал, что это я! Почему ты причиняешь себе боль?! — Цзинь Лин сердито набросился на мужчину, чувствуя, как его сердце сжимается от боли. Вэй Усянь ничего не сказал, лишь отвернулся, сглотнув. — А-Сянь, не делай себе больно, — дрожащим голосом произнесла Цзян Яньли, заставив Вэй Усяня кивнуть, что было совсем неубедительно. Лань Ванцзи с любовью погладил его по щеке, словно пытаясь смягчить боль от пощечины. Пощечина вышла звонкой и сильной, и его правая щека тут же загорелась огнем. Тут неожиданно раздались шаркающие звуки, и из чащи вышел ослик, а стоило Вэй Усяню опустить руку, как осел сам подошел к нему, хотя такая покорность была ему совсем не свойственна. Вэй Усянь потянул его за длинные уши и выдавил из себя улыбку: — Ты хотел спасти даму в беде, но в итоге вся работенка досталась мне. Осел протяжно заревел при виде толпы заклинателей, спешащих на вершину горы. После того, как меч Лань Ванцзи уничтожил четыреста или около того Сетей божественного плетения, все, кто опасался гнева Цзян Чэна и предпочли отсидеться в Ступнях Будды, вновь хлынули на гору. И каждый из них был потенциальным противником Цзинь Лина. Вэй Усянь подумал, стоит ли вновь прогнать их отсюда силой. Но, поразмыслив, он всё же молчаливо сошел с дороги, пропуская их. — Э… спасибо? — неловко сказал Цзинь Лин, не зная, стоит ли ему надрать задницы обоим дядям за то, что они постоянно ставят его в неловкое положение, или нет. Улыбка, которую он получил от Вэй Усяня, заставила его почувствовать, что все его смущения стоили того. Ученики в разноцветных одеждах из разных орденов и кланов поднимались наверх и возмущались: — И Лань Лин Цзинь, и Юньмэн Цзян слишком балуют молодого господина. Он ещё очень юн, а уже так высокомерен и груб. И если однажды он станет главой Ордена Лань Лин Цзинь, кто знает, что ему взбредет в голову. Боюсь, мы такого точно не выдержим. Цзинь Лин со стыдом смотрел на свои колени, сжимая кулаки. Он знал, что был грубияном, но он не знал, что все культиваторы так о нем отзываются. Он никогда не слышал, чтобы они делали это при нем. Они не осмеливались. Он знал, что теперь он стал лучше. И принес Цзиням только славу в качестве главы ордена, но всё равно… было больно. И было стыдно. Внезапно он взглянул на своего дядю, который всё еще выглядел ошеломленным, его лицо было искажено болью от всего, что только что произошло. Как, черт возьми, его Да-цзю терпит всё то, что все говорят ему в лицо?! Вэй Усянь замедлил шаг. Добросердечная девушка-заклинатель вздохнула: — Как же они могут его не баловать? Он ведь потерял родителей в таком юном возрасте. — Шимэй, это всё равно неправильно. Что с того, что и его мать, и его отец умерли? На свете полно сирот. Представь, что было бы, если бы все вели себя как он? — У меня в голове не укладывается, насколько же жесток был Вэй Усянь, что решился навредить ей. Мать Цзинь Лина приходилась Цзян Чэну родной старшей сестрой — шицзе, которая воспитала его. — На свою беду Цзян Яньли пригрела змею на шее, укусившую руку, что её кормила. Цзинь Цзысюаню повезло ещё меньше. Он кончил так плачевно только потому, что у него были какие-то разногласия с Вэй Усянем. — Можно подумать, существует хоть один человек, с которым у Вэй Усяня не было разногласий… — Это точно. Разве ты слышал, чтобы он сближался с кем-то, кроме своих бешеных псов? Его окружали враги, и он, в свою очередь, причинял зло всем вокруг себя. Даже с Ханьгуань-цзюнем они, как лёд и пламень, ненавидели друг друга. — Кстати, сегодня, если бы не Ханьгуань-цзюнь… Пройдя немного по тропинке, Вэй Усянь вдруг услышал переливчатое журчание ручья. — Вэй Ин? — позвал Лань Ванцзи тоном, который мог услышать только его муж, заставив парня наконец оторвать взгляд от земли и посмотреть на него. Он нахмурился, сердце сжалось, при взгляде на следы слёз на щеках его мужа. — Хм? — Вэй Усянь хмыкнул, стараясь выглядеть так, будто все в порядке. — С тобой всё в порядке? — спросил он, не зная, что ещё сказать, особенно в присутствии публики. — Да. Конечно. Это не… не то, чтобы они… или госпожа Юй были неправы, — сказал Вэй Усянь, пожав плечами, отвернувшись к экрану и не желая встречаться взглядом с мужем или отвечать на тихое «Вэй Ин», которое он прошептал. Вздохнув, Лань Ванцзи лишь притянул другого к себе, нежно поцеловал его волосы и сердито посмотрел на Юй Цзыюань. Цзян Яньли, услышав разговор, не могла не сделать то же самое. Что же эти люди из будущего сделали с её младшим братом? Даже обвинили его в её смерти и смерти Цзинь Цзысюаня! Она взяла наследника Цзинь за руку, и хотя сначала он был скован, но не отстранился, думая о том же, о чём и она. Они выглядели такими счастливыми вместе… со своим ребёнком. С Цзинь Лином. Он не помнил, чтобы ему встречался ручей по дороге наверх. И тут Вэй Усянь, наконец, догадался, что идёт не той тропой, должно быть, он ошибся на развилке. Держа ослика за вожжи, он остановился у бегущей воды. Луна над его головой поднялась уже совсем высоко. Ручей был прозрачен и чист, берега его не захламлены ветками или пожухлыми листьями, и неровные белые пятна отражались на его поверхности. В этом отражении Вэй Усянь увидел лицо, ежесекундно искажаемое неутомимым потоком воды. Он звонко ударил ладонями по поверхности, разрушив свое отражение, затем поднес мокрые ладони к лицу и смыл с себя всю косметику. Теперь в воде отражался стройный и красивый молодой мужчина. — Ух ты. Мо Сюань Юй действительно красив. Зачем ему выставлять себя в таком нелепом виде? — со смехом спросил Не Хуайсан, пытаясь разрядить атмосферу. Младшие кивнули вместе с ним. — Старший Вэй всё же красивее! — сказал Оуян Цзычжэнь, глядя на настоящее тело мужчины, чем вызвал небольшой смех. — Мгм, — хмыкнул Лань Ванцзи, отчего Вэй Усянь покраснел и с вскриком спрятал лицо на его груди. — Хватит пихать нам в лицо собачий корм, придурки, — пробормотал про себя Цзян Чэн без особого пыла, смущенный откровенным флиртом. Он был непорочен, словно омытый лунным светом, брови его мягко очерчены, глаза ярки, а уголки губ слегка подняты вверх. И всё же, когда он опустил голову пониже, чтобы рассмотреть себя, капли воды с его ресниц стекли вниз, словно слезы. Лань Ванцзи болезненно нахмурился, сразу поняв, что это действительно слезы. — Вэй Ин… — Лань Чжань, я в порядке. — Вэй Усянь мягко улыбнулся ему, взяв его руку в свою. В отражении он видел молодое и незнакомое лицо, не принадлежавшее Старейшине Илин, который поставил мир на колени и убил тысячи, — это лицо не имело никакого отношения к Вэй Усяню. Посмотрев на нового себя ещё немного, Вэй Усянь вновь умылся, протер глаза и плюхнулся возле ручья. Дело вовсе не в том, что он не мог выносить обрушиваемое на него порицание. В конце концов, давным-давно, когда он делал свой выбор, он в полной мере осознавал его последствия. С тех самых пор он часто напоминал себе о девизе Ордена Юньмэн Цзян — сделай это, даже если это невыполнимо. Цзян Фэнмянь мог только устало вздыхать, закрыв глаза от боли. Что произошло с его детьми за эти годы? Однако, хотя он и думал, что сердце его превратилось в камень, под конец он всё же остался человеком, а не какой-то бесчувственной травкой. Слово «человек» повторялось в голове Юй Цзыюань снова и снова. Ослик, казалось, понимал, что Вэй Усяню сейчас совсем не до веселья, и, наверное, впервые в жизни, не стал душераздирающе реветь от нетерпения. Он потоптался немного на месте и развернулся, будто бы собрался уходить. Вэй Усянь всё так же сидел у ручья, не обращая внимания на происходящее вокруг. Осел обернулся и посмотрел на него, забив копытом по земле. Никакой реакции. Тогда осел подошел с недовольным видом и вцепился зубами в воротник Вэй Усяня, потянув его за собой. Он вправе был двигаться дальше или же остаться. Но увидев, что осел настроен так решительно, что уже пустил в ход зубы, Вэй Усянь всё же пошел. Юниоры из будущего и прошлого, никогда не видевшие Вэй Усяня таким, не могли не нахмуриться. Этот человек всегда улыбался и смеялся рядом с ними. А сейчас он выглядел так… Даже Лань Цижэнь выглядел встревоженным. Ослик протащил его пару метров, затем отпустил и принялся кружить вокруг какого-то предмета в траве. Им оказался мешочек Цянькунь, запутавшийся в обрывках золотистой сети. Похоже, что неудачливый заклинатель обронил его, пытаясь выбраться из ловушки. Вэй Усянь поднял мешочек и открыл его. Внутри лежали разные магические предметы: склянки с эликсирами, талисманы, зеркальца, отражающие демонов, и так далее. Немного порывшись в мешочке, Вэй Усянь наугад выудил какой-то талисман. В ту же секунду огненный шар зажегся в его ладони. Это оказался талисман Горящего мрака. Как видно из названия, в качестве топлива он использовал тёмную энергию, и при любом контакте с ней талисман воспламенялся сам по себе. Чем больше было энергии, тем ярче пламя, и то, что он зажегся сразу же, как только Вэй Усянь извлек его, значило, что неподалеку находился дух. Не Хуайсан нервно сглотнул. Внимательно следя за огоньком, Вэй Усянь начал медленно крутиться по сторонам, намереваясь отыскать духа. Когда он повернулся на восток, пламя ослабло, но когда он повернулся на запад, пламя разгорелось ярче. Он сделал пару шагов в этом направлении и под деревом увидел белую, сгорбленную фигуру. Талисман прогорел, и пепел опал с его ладони в траву. Спиной к нему сидел старик и что-то тихо бормотал. Вэй Усянь медленно приблизился к нему. Бормотание стало яснее: — Больно, мне больно. Вэй Усянь спросил: — Где тебе больно? Старик ответил: — Голова, моя голова. Вэй Усянь попросил: — Дай мне посмотреть. Он обошел старика, посмотрел на него спереди и увидел огромную окровавленную дыру в его лбу. Не Хуайсан почувствовал непреодолимое желание блевать. — Чёрт… — прошептал его брат, нахмурившись. С другой стороны, Вэнь Цин пристально смотрела на рану, пытаясь понять, как это произошло. Значит, Вэй Усянь встретил призрака человека, которого, скорее всего, убили ударом в голову. Призрак сидел в погребальных одеждах тонкой работы, изготовленных из хорошего материала. Выходит, этого старика положили в гроб и с честью похоронили, и это не могла быть одна из тех потерянных душ ещё живых людей. Однако такие призраки не должны были появляться на горе Дафань. Не Минцзюэ поразился тому, как быстро мальчик анализировал ситуацию. Вэй Усянь никак не мог найти внятного объяснения для такого из ряда вон выходящего события. С нарастающим беспокойством, он вскочил на осла, с окриком шлепнул его и помчался в ту сторону, куда ушел Цзинь Лин. У Цзинь Лина защемило сердце от того, как быстро мужчина последовал за ним, не раздумывая ни секунды. Что бы случилось, если бы Вэй Усяня не было рядом?! Среди древних захоронений слонялись толпы заклинателей, надеясь, что монстр сам себя подаст им на блюдечке с голубой каемочкой. Кто-то осмелился использовать Флаг, притягивающий духов, но на него приманилась только кучка мелких призраков, которые безостановочно и отчаянно рыдали, дополняя творившуюся вакханалию. Вэй Усянь потянул за вожжи, осмотрелся вокруг и громко и четко спросил: — Прошу прощения за беспокойство, но не видели ли вы, куда пошли молодые господа из кланов Лань и Цзинь? Теперь, когда он смыл с лица макияж, люди, наконец, перестали относиться к нему с пренебрежением. Один заклинатель ответил: — Они пошли туда, в Храм Богини. Вэй Усянь переспросил: — Храм Богини? Цзинь Цзысюань наклонил голову. — Богиня? Сельский клан, что спас Вэй Усянь, прослышав о том, что все сети Божественного плетения были уничтожены, тоже вернулся на гору и приступил к ночной охоте. Мужчина средних лет узнал одежду Вэй Усяня и его кривляющегося осла и понял, что это тот сумасшедший, который помог им. Он почувствовал себя очень неловко и притворился, будто бы ничего не случилось. Круглолицая девушка же, напротив, показала ему дорогу: — Это там. Божественный храм в пещере на горе. — Ах, она такая милая девушка! — мечтательно прошептал Оуян Цзычжэнь, заставив Вэй Усяня и своих друзей вздохнуть. Вэй Усянь снова спросил: — Какому божеству посвящен этот храм? Круглолицая девушка ответила: — Думаю, каменной статуе, что образовалась естественным путем. Естественным путем? Тогда понятно почему их Компас Зла ничего не показал Вэй Усянь кивнул ей: — Спасибо. — А?! Подождите, подождите, я не понимаю! Почему?! — спросил Цзинь Лин, глядя на остальных в поисках ответа, но все они, казалось, были так же ошарашены, как и он. Закончив разговор, он что есть духу припустил в направлении Храма Богини. Женитьба городского лодыря; молния, что уничтожила гробы; жених, разорванный волками; отец и дочь, потерявшие души; погребальные одежды тонкой работы… Будто бы нить пронзила разбросанные бусины и собрала их в одно. Теперь понятно, почему ни Компасы Зла, ни Флаг, притягивающий духов, не сработали. Тварь, обитающую на горе Дафань, недооценили. Это существо было гораздо опаснее, чем кто-либо мог представить! — Тогда что это, чёрт возьми, такое?! — нетерпеливо воскликнул Цзян Чэн. Кроме погоста, где были похоронены предки жителей Ступней Будды, на горе Дафань также находился Храм Богини. Однако посвящен он был не Будде или Гуаньинь, а так называемой «танцующей богине». Несколько сотен лет назад охотник из Ступней Будды отважился покорить гору Дафань и в одной из пещер обнаружил уникальный камень. Он был примерно три метра высотой и, что самое странное, очень походил на сформировавшуюся естественным путем человеческую фигуру, все четыре конечности которой будто бы застыли в танце. Совсем уже необычным было то, что сквозь камень смутно проступали человеческие черты, словно улыбающееся лицо женщины. — Выглядит жутко… — пробормотал Не Хуайсан. Жители Ступней Будды были поражены находкой и решили, что это волшебный камень, вобравший в себя энергию Неба и Земли, и придумали целый ворох легенд о нём. Одни мифы рассказывали о бессмертном, что влюбился в Богиню Девяти Небес и высек её изображение в камне, чтобы выразить муки своей любви. Узнав об этом, богиня пришла в ярость, и статуя так и осталась незавершенной. Другие же повествовали о Нефритовом императоре и его любимой дочери, которая умерла совсем юной. Предполагалось, что тоска отца по ней отразилась в этой статуе. — Это чертовски интересная история… — со вздохом пробормотала госпожа Цзинь, чувствуя, что теперь она наконец-то может говорить после того, как стала свидетелем смерти своего сына. Как бы то ни было, люди придумали множество мифов и легенд на любой вкус и цвет, так что каждый мог поразиться и раскрыть рот в благоговении. И, как и следовало ожидать, в конце концов жители Ступней Будды сами начали верить в то, что говорили. Кто-то превратил пещеру в храм, а каменный помост — в священный алтарь. Статую нарекли «танцующей богиней», и верующие круглый год текли сюда рекой. — Они действительно поверили в эту историю?! — в недоумении спросил Лань Сичэнь, Не Минцзюэ выглядел таким же ошеломленным, как и он. Когда Вэй Усянь подошёл к пещере, в которой находилась богиня, он увидел, что она полыхает пламенем. Вэй Усянь использовал все содержимое мешочка Цянькунь, отбросил его в сторону и закричал: — Все на улицу! Здесь пожирающая души богиня! — Что? Богиня? — Лань Сичэнь потрясенно пробормотал, и все они почувствовали, как в груди поднимается беспокойство, когда их глаза увидели младших. Кто-то удивленно завопил: — Поза богини изменилась! Раньше у статуи одна нога была оторвана от земли, а обе руки подняты наверх, правая грациозно устремлена к небу. Но сейчас, на фоне полыхающих алых и желтых огней, все ее конечности оказались опущены. Никаких сомнений не было — это определенно не обман зрения! Не Хуайсан нервно сглотнул, в сотый раз проклиная эту чертову статую. И тут каменная статуя снова подняла одну ногу и сделала шаг из огня! Вэй Усянь опять завопил: — Бегите! Спасайтесь! Хватит рубить направо и налево! Это не поможет! Но большинство заклинателей пропустили его слова мимо ушей. Тварь-пожирательница душ, что они так долго пытались найти, наконец, явила им себя сама, так с чего бы они стали упускать такой шанс? — Неужели эти люди лишены разума?! — огрызнулась Юй Цзыюань. Однако сколько бы мечей в неё ни воткнули и сколько бы магических талисманов ни использовали, статуя продолжала идти как в ни чем не бывало. Она была около трёх метров роста и в движении напоминала титана, источая поистине гнетущую ауру. Вдруг статуя схватила двух заклинателей и поднесла к лицу. Её каменный рот, казалось, открылся и тут же закрылся, и мечи заклинателей со звоном упали на землю, а их головы безжизненно повисли. Богиня высосала их души. — О-о-о боги… — в ужасе прошептала Цзян Яньли. Наследник ордена Цзинь придвинулся ближе, словно пытаясь утешить её. Цзинь Лин и Вэй Усянь закатили глаза на его нелепый румянец. Поняв, что никакие их атаки не могли навредить статуе, заклинатели, наконец, послушались Вэй Усяня. Плотный людской поток хлынул на улицу, а затем заклинатели со всех ног бросились врассыпную. — Теперь они слушают! — простонал Оуян Цзычжэнь. Плотный людской поток хлынул на улицу, а затем заклинатели со всех ног бросились врассыпную. Людские лица мелькали перед глазами Вэй Усяня, и он все больше и больше нервничал: Цзинь Лина нигде не было. Тогда он оседлал осла и рванул было в сторону бамбукового леса, почти сразу же наткнувшись на учеников из клана Лань. Вэй Усянь обратился к ним: — Дети! Лань ЦзинъИ ответил: — Кого ты здесь называешь детьми? Ты знаешь, из какого мы Ордена? Думаешь, мы признаем тебя за старшего, только потому, что ты, наконец, умылся? — ЦзинъИ… — устало вздохнул Лань Цижэнь, удивляясь, как один из его собственных учеников мог оказаться таким! Если бы здесь не было Лань Сычжуя, чтобы напомнить ему, что здесь есть хоть ОДИН разумный ребенок, он бы, наверное, просто сдался и безнадёжно ушел. Вэй Усянь произнес: — Ладно, ладно, гэгэ. Пошлите сигнал для своего… для Ханьгуань-цзюня! Ученики согласно закивали и суетливо забегали вокруг, охлопывая себя в поисках сигналов. Лань Сычжуй в растерянности сказал: — Мы… мы использовали все сигнальные огни во время той ночи в деревне Мо. Вэй Усянь был крайне удивлен: — Разве вы после не пополнили запасы? Обычно сигнальные огни были нужны раз в сто лет. Лань Сычжуй, сконфузившись, ответил: — Мы забыли. Зачем Лань Цижэнь вообще старался? — Дети… — разочарованно произнес Лань Ванцзи, заставив младших Лань стыдливо опустить глаза, шепча извинения. — Как у вас вообще получается, что у вас с собой так мало сигналов? — спросил Цзян Чэн, глядя на них с наклоненной головой. — Эээ… так было всегда. Сколько себя помню, — ответил Лань Сычжуй. — А сейчас всё по-другому? — О… мы носим с собой дюжину таких, куда бы мы ни пошли, из-за ордена Вэнь, — сказал Не Хуайсан, и младшие сделали рот в форме «ох», когда поняли. Точно… орден Вэнь не был уничтожен в этой временной шкале. Чёрт. — Ну, по крайней мере, приятно видеть, что новое поколение не живёт в страхе, что Вэни могут напасть в любой момент. Это то, за что мы боролись. Верно? — сказал Цзян Фэнмянь, и все взрослые кивнули с довольными улыбками на лицах. Тот факт, что в будущем не нужно будет бояться ордена Вэнь, всё еще казался им невероятным. Вэнь Цин обеспокоенно нахмурилась, взглянув на брата, который так спокойно наблюдал за происходящим рядом с ней, что даже она пару раз забывала о его присутствии. Она не могла не задаться вопросом: если орден Вэнь был уничтожен… то что же случилось с её семьей? Они все были невиновны. Поэтому Вэй Усянь привёл сюда и её? Чтобы показать этим людям их невиновность? Если это так, то она не знала, как отблагодарить мальчика, если это спасёт её семью. Она хотела только одного — чтобы с ними и её младшим братом всё было хорошо. И всё же… почему в глазах Вэй Усяня было столько вины, когда он смотрел на неё? Он словно хотел что-то сказать, но не мог. Вэй Усянь попытался их напугать: — Как вы можете забывать о таком? Если Ханьгуань-цзюнь узнает об этом, вы очень пожалеете. Лань ЦзинъИ побледнел от ужаса: — Вот и всё. На этот раз Ханьгуань-цзюнь точно убьёт нас… Вэй Усянь подлил масла в огонь: — Точно-точно, он должен наказать вас! Иначе в следующий раз вы опять всё забудете. Лань Сичэнь фыркнул, увидев, каким «страшным» был его младший брат. Он поскакал дальше на поиски Цзинь Лина, но Лань Сычжуй нагнал его и побежал рядом: — Молодой господин Мо, молодой господин Мо! А как вы узнали, что тварь, пожирающая души, не дух или монстр, а статуя богини? Вэй Усянь ответил. — Как я узнал? Я увидел. — Что за хрень ты увидел?! — огрызнулся Цзян Чэн. Вэй Усянь усмехнулся ему в лицо. — Терпение, Чэн-Чэн. Терпение. — Назови меня так ещё раз, и я покажу тебе терпение! Лань ЦзинъИ прибежал следом за своим товарищем. Теперь они бежали по обе стороны от Вэй Усяня: — Что ты увидел? Мы тоже много чего видели, и ничего. — Вы увидели, но какие выводы вы сделали из увиденного? Что за существа обитают на древнем погосте? — Только мёртвые души, что ещё там может обитать? — Верно, мёртвые. Вот именно поэтому тварь, пожирающая души, не может быть духом или монстром. Всё очень просто: гора Дафань кишмя кишит мертвыми душами, и разве монстр или дух не захотел бы полакомиться ими? Конечно захотел бы. На этот раз вопрос задали несколько голосов одновременно: — Почему? Большинство зрителей также повторили вопрос. — Знаете, ребятки, мне бы хотелось вот что сказать об Ордене ГуСу Лань… — терпение Вэй Усяня лопнуло, — Почему вас учат всяким занудным вещам, которые требуют простого зазубривания? Зачем запоминать простыни исторических текстов, семейные древа или же этикет общества заклинателей? Вам нужно получать знания, которые можно применить на практике! Например, как можно не понять такую простую вещь? Мёртвые души гораздо легче поглотить, чем живые. Физическое тело живого человека играет роль щита, и, если тварь захочет пожрать живую душу, сначала ей придется разрушить этот щит. Возьмём, скажем… Лань Цижэнь почувствовал, как его глаза дернулись от этих слов, но всё же не смог ничего сказать, потому что Вэй Усянь действительно был прав, объясняя то, что младшие не могли понять. Но всё же… как этот надоедливый сопляк смеет говорить все эти вещи о его ордене?! Не Минцзюэ и Лань Сичэнь кусали губы, чтобы не расхохотаться, а Вэй Усянь пытался спрятаться за Лань Ванцзи, который, к удивлению, не стал ругать его за слова, как это было раньше. На самом деле он был согласен со всеми. Если бы не его орден и старейшины, которые заботились только о правилах, возможно, всё закончилось бы не так, как закончилось. Вэй Усянь посмотрел на осла, который бежал, задыхаясь и закатывая глаза, — К примеру, если у тебя есть два яблока: одно прямо перед тобой, а второе в закрытом ящике, какое ты выберешь? Конечно же, то, что перед тобой. Эта же тварь поглощает только живые души и знает способ их добычи. Она сильна и весьма избирательна в вопросах питания. — Вау, это… такой удивительный и простой способ всё объяснить, — изумленно прошептал Лань Сичэнь, глядя на Вэй Усяня, на лице которого появился легкий румянец, когда он поклонился ему в знак благодарности. Лань ЦзинъИ в изумлении воскликнул: — Так вот оно что! Теперь всё ясно! Эй, ты что, не сумасшедший? Не Хуайсан разразился смехом. — О, малыш, ты мне нравишься! — Ты мне тоже нравишься! Но с тобой скучно находиться рядом! — согласился Лань ЦзинъИ. Другой проныл. — Серьёзно?! Нет! Лань Сычжуй на бегу объяснил: — Мы все думали, что из-за того, что люди начали терять души после грозы и разрушения погоста, это должен был быть злобный дух, вырвавшийся на волю. Вэй Усянь не согласился: — Нет, не то. — Что не то? — Порядок событий и связь между ними не те. Скажите мне вот что: что было раньше — сход части горы Дафань или же начало череды потери душ? Что из этого причина, а что — следствие? Лань Сычжуй, не задумываясь, ответил: — Сначала случился сход горы, а затем начали пропадать души. Первое было причиной, а второе — следствием. Вэй Усянь ответил: — Целиком и полностью неверно. — Какого хрена?! — раздраженно спросили Цзян Чэн и Цзинь Цзысюань. — Сначала было положено начало череде потерянных душ — это причина, а затем уже случился сход горы — это следствие! В ту ночь бушевала гроза, и молния уничтожила гроб — держите в голове этот момент. Первым человеком, который потерял душу, стал городской лодырь, которого гроза застала врасплох, и он был вынужден переночевать на горе, а через несколько дней вдруг женился. Лань ЦзинъИ спросил: — Ну и что тут неверно? Вэй Усянь ответил: — Здесь всё неверно! Откуда вдруг бестолочь и лоботряс, без гроша в кармане, нашел деньги на такую шикарную свадьбу? Юноши безмолвствовали, пытаясь осознать слова Вэй Усяня. Но, честно говоря, это получалось у них плохо, потому что Орден ГуСу Лань был одним из тех, кто мог позволить себе не волноваться о таких приземленных вещах, как деньги. Все молодые мастера этого времени чувствовали то же самое. — Ты случайно не собираешься стать учителем или кем-то подобным в этом будущем? — спросил Не Минцзюэ, подняв брови, думая, что было бы пустой тратой времени игнорировать яркий ум мальчика. — Э-э, нет… — Ну, официально нет, потому что старейшины ему не разрешают! Но он всё равно берёт нас на ночные охоты! От них я узнал гораздо больше, чем от наших скучных лекций! — сказал Лань ЦзинъИ. Не Хуайсан сразу же согласился с ним. — Я уже чувствую то же самое… Они поняли свою ошибку, когда Вэй Усянь указал на Лань Цижэня, который, казалось, был готов заставить их обоих замолчать на месте. А может, и выгнать ЦзинъИ из ордена. Они оба нервно засмеялись. Лань Сычжуй и Не Минцзюэ только устало вздохнули. Вэй Усянь продолжал: — Вы осмотрели все мертвые души, что бродят по горе Дафань? Среди них был старик, который умер от удара в голову и похоронен в одеждах тонкой работы, изготовленных из хорошего материала. Его семья явно была богатой и, наверняка, к нему в гроб положили разные погребальные предметы, тоже отличного качества и, как следствие, цены. Молния, среди прочих, разбила и его гроб. Но местные, что пришли перезахоронить останки старика, не смогли найти погребальных предметов — вот и ответ на то, почему лодырь так внезапно разбогател. Он решил жениться именно после ночи, проведённой на горе, а, значит, тогда случилось что-то из ряда вон выходящее. Как вы помните, гроза застала его врасплох, и ему срочно нужно было где-то укрыться. А где на горе Дафань лучше всего спрятаться от ветра и ливня? Конечно же, в Храме Богини. А что делает большинство людей, оказавшись в храме? Несмотря на то, что Не Хуайсан был очень рад этому новому способу объяснения, он был очень рад, что не должен был вести записи или что-то в этом роде. Лань Сычжуй предположил: — Молятся? — Верно. Вот и наш лодырь молился о том, о чем обычно молятся люди: денег бы побольше да жену покрасивше, и всё в таком духе. Богиня услышала его молитву, наслала молнию на погост и разрушила гроб богатого старика, позволив лодырю завладеть сокровищами. Итак, его желание было исполнено, и богиня пришла к нему в первую брачную ночь и в качестве жертвы себе высосала из него душу! Лань ЦзинъИ сказал: — Это ведь все только догадки, да? Вэй Усянь ответил: — Да, только догадки. Но если мы примем их за правду, то всё, что случилось дальше, может быть так же логически обосновано. — Тогда что насчет той девушки? — спросила Цзян Яньли, наклонив голову, похоже, что она наслаждалась решением проблемы. Лань Сычжуй спросил: «А как бы Вы объяснили случай с той девушкой, А-Янь? Вэй Усянь произнес: — Отличный вопрос. Вы, наверное, порасспрашивали местных, прежде чем подняться на гору. В то время А-Янь как раз обручилась. А все новоиспеченные невесты желают только одного. Лань ЦзинъИ недоумевал: — И что же это за желание такое? Вэй Усянь ответил: — Обычно это что-то вроде «Хочу, чтобы мой жених всю свою жизнь любил только меня одну. Юноши совсем растерялись: — И как же можно исполнить такое желание? Вэй Усянь развел руками: — Очень просто. Если её жених немедленно умрет, технически это можно засчитать за «любить всю жизнь только меня одну». — Ничего себе. Я никогда не думал об этом так, — сказал Не Минцзюэ, ошеломленный. — Вот ведь засранка богиня, — пожал плечами его брат. Лань ЦзинъИ, наконец, разобрался, в чём дело, и возбужденно воскликнул: — Ага, ага! Да, да, так значит, выходит, что жениха А-Янь разорвали волки на следующий день после помолвки, потому что накануне она ходила молиться в Храм Богини! Вэй Усянь ковал железо, пока горячо: — Сейчас уже неважно, напали ли на него волки или ещё кто. Важно вот что: почему из всех потерянных жертв только душа А-Янь вернулась? Чем она отличается от всех остальных несчастных? Ответ прямо перед нами: у неё есть родственник, который тоже потерял душу. Или, если сказать точнее, не просто потерял, а заменил душу А-Янь! Её отец, кузнец Чжэн, очень любил свою дочь. Увидев, в каком ужасном состоянии она была и, осознавая свое бессилие, кузнец решил бороться с бедой единственным возможным для него способом. Каким же? — О, отец пожелал, чтобы душа его дочери вернулась? — неожиданно предположил Не Хуайсан, Вэй Усянь восхищенно кивнул. Не Минцзюэ не смог удержаться от гордого, но шокированного смеха. Даже Лань Цижэнь потерял дар речи от того, как легко и эффективно этот хлопотливый мальчишка всему учил! Юй Цзыюань и сама была совершенно ошеломлена тем, как Вэй Усянь преподавал, особенно в такой ситуации, и оставлял всё на усмотрение детей, чтобы это закрепилось в их памяти. Она знала, что мальчик умён и силён. Чёрт, не зря же он был их главным учеником. Но видеть это воочию и наблюдать, как он всё обдумывает, прежде чем начать действовать, было нечто иное. На этот раз Лань Сычжуй оказался быстрее: — Он мог только довериться воле Небес. Именно поэтому он тоже пошел в Храм Богини и произнес молитву: Пожалуйста, пусть душа моей дочери А-Янь вернется! Вэй Усянь удовлетворенно сказал: — Итак, душа А-Янь вернулась, но взамен её отец лишился своей. Однако, хотя душа и была теперь у хозяйки, пребывание её у богини не прошло даром. Душа оказалась повреждена, и девушка, получив её назад, начала бессознательно подражать танцующим движениям богини и даже улыбаться, как она. — Даааа, точно! Людей, потерявших души, объединяло одно — все они накануне молились перед статуей. И богиня поглощала их души в обмен на исполнение их желаний. Поначалу статуя богини была самым обычным камнем, который немного напоминал человеческую фигуру, но сотни лет беспричинных поклонений и подношений даровали ей некоторые силы. Однако существо вышло жадным и быстро свернуло на скользкую дорожку: оно решило пожирать души, чтобы увеличить свою мощь. Богиня обменивала исполненные желания на души просителей, и со стороны это выглядело честным и не противоречащим морали. — Справедливо и морально — вот это да! — Цзян Чэн усмехнулся. Технически получалось, что молящийся жертвовал ей свою душу добровольно. Вот почему стрелки Компасов Зла не двигались, флаги, привлекающие духов, не работали, а магическое оружие и талисманы были бесполезны — тварь, терроризирующая гору Дафань, оказалась не духом, не демоном, не монстром, не призраком — а самой настоящей безымянной богиней, рождённой из сотен лет восхвалений. Поэтому пытаться бороться с ней предметами, которые используют против духов и прочих порождений тьмы, — то же самое, что пытаться потушить костер огнем! Лань ЦзинъИ вдруг громко закричал: — Постой! Но тогда, в храме, когда тот заклинатель лишился души, я не слышал, чтобы кто-то произносил желание! — Верно. Мы не видели, что там произошло, — нахмурившись, сказал Цзинь Цзысюань, оглядывая экран в поисках сына. Почему его там не было?! Сердце Вэй Усяня пропустило удар, и он резко остановился: — Чью-то душу забрали прямо в храме? Опишите мне всё, что случилось до этого, не пропуская ни единой детали. Лань Сычжуй быстро, но подробно рассказал, как всё было. Когда он дошел до слов Цзинь Лина: — Если молитвы в этом храме действительно достигают её ушей, тогда, пожалуй, я попрошу, чтобы ужасный пожиратель душ с горы Дафань появился прямо передо мной. Ну что, статуя услышала мою молитву? Вэй Усянь воскликнул: — Вот же оно, желание! — ЦЗИНЬ ЛИН! — Почти каждый взрослый в комнате кричал на беспечность мальчика, беспокойство было заметно в основном в голосе его семьи. Он мог потерять свою душу. — Э… простите? — Глупый, глупый надоедливый мальчишка… — пробормотал Цзян Чэн, задыхаясь от беспокойства и досадуя на то, каким глупым он был. Что бы случилось, если бы Вэй Усяня не было в тот день? Неужели его племянник потерял бы свою душу?! Все остальные заклинатели согласились с Цзинь Лином, и богиня посчитала их просьбу за общую молитву. А в тот момент, когда она явила им себя, желание исполнилось. Настало время получать жертвоприношения! — КАК… ты так… ух! — Цзян Чэн мог только хрипеть и прятать лицо в ладонях, а Цзян Яньли хихикала, несмотря на свое беспокойство. Если бы она не знала, что её сын выжил, она даже не была уверена, что смогла бы дышать. Вдруг осёл резко затормозил, развернулся и побежал в обратную сторону. Вэй Усянь опять почти свалился от неожиданности, но на этот раз он крепко вцепился в вожжи. Прямо перед ним послышались звуки чавканья вперемешку с хрустом и прихлебыванием. В кустах бамбука, уткнувшись лицом в землю, на животе ползала исполинская фигура. Заслышав шум, она тут же подняла голову. Их глаза встретились. Сначала лицо богини едва проступало сквозь камень; очертания глаз, носа, рта и ушей лишь слабо угадывались. Но после того как статуя пожрала души нескольких заклинателей за раз, оно преобразилось в лицо улыбающейся женщины, которая сейчас жевала оторванную руку, а с уголков ее рта стекали капли крови. Не Хуайсан позеленел. — Фу… Вся компания последовала примеру осла и рванула в обратную сторону. Лань Сычжуй уже ничего не понимал: — Так не должно быть! Старейшина Илин говорил, что только низкоуровневые твари пожирают плоть, те же, кто выше рангом, предпочитают души! Услышав его слова сейчас, Лань Сычжуй не мог не почувствовать себя странно. И смешно. Не помогло и то, что его отец хмыкнул, глядя на его раскрасневшееся лицо. Вэй Усянь не смог удержаться от комментария: — Почему вы так слепо почитаете его? Даже его собственные изобретения не всегда работали как надо! Все разразились смехом, забавляясь тем, как Вэй Усянь легко оскорбил себя и даже выглядел при этом расстроенным. — Старший Вэй! Это так смешно! — Чтоооо? Эти люди говорят так, будто я бог! Это раздражает! — Вэй Усянь надулся с таким же выражением лица, как и на экране, что заставило даже Лань Ванцзи улыбнуться от удовольствия. — Нет правила без исключений. Можете считать это существо ребенком: беззубые младенцы едят только супы и каши, но когда они подрастают и обзаводятся зубами, то, конечно же, хотят пустить их в ход и отведать мяса! Её мощь возросла многократно, и теперь она жаждет попробовать чего-то новенького! Богиня-пожирательница душ встала с земли во весь свой огромный рост и радостно принялась танцевать, бешено размахивая руками и ногами. Она казалась очень довольной. Вдруг в воздухе просвистела стрела и пронзила лоб богини насквозь, наконечник ее вышел из каменного затылка. Услышав этот свист, Вэй У Сянь обернулся в его направлении. В небольшом отдалении на пригорке стоял Цзинь Лин, уже готовящийся для следующего выстрела. Цзян Яньли и Цзинь Цзысюань расслабились, увидев наконец своего сына, и с облегчением переглянулись. Это не осталось незамеченным их матерями. Он натянул тетиву до предела, и ещё одна стрела пронзила богине голову с такой силой, что она была вынуждена сделать несколько шагов назад. — Парень, ты действительно отлично стреляешь, — похвалил Не Минцзюэ, заставив мальчика покраснеть и поклониться. Лань Сычжуй закричал: — Молодой господин Цзинь! Скорее пошлите свой сигнал! Цзинь Лин, полный решимости убить тварь, пропустил его слова мимо ушей. С сосредоточенным видом он вложил в лук сразу три стрелы. — Но всё еще невоспитанный, — добавил глава ордена Не, заставив Вэй Усяня рассмеяться, глядя на выражение предательства на лице Цзинь Лина. Каменный лоб был поражен уже дважды, но пожирательница душ, казалось, совсем не разозлилась, и, всё также расплывшись в улыбке, пошла к Цзинь Лину. Хоть она и двигалась, пританцовывая, скорость её ужасала, и богиня буквально за несколько мгновений преодолела половину пути. Тут со стороны показались несколько заклинателей и бросились сражаться с ней, путаясь у неё под ногами. В такт каждому гигантскому шагу статуи Цзинь Лин выпускал по стреле, вероятно, намереваясь израсходовать их все, прежде чем вступить с ней в ближний бой при помощи меча. Рука его была тверда, а выстрелы точны, но любое магическое оружие бесполезно против этого исполина! И Цзян Чэн, и Лань Ванцзи находились в Ступнях Будды, ожидая новостей. Кто знает, когда они поймут, что что-то пошло не так, и поспешат на помощь. Костер можно потушить только водой. Значит, если магическое оружие не сработало, может быть, поможет тёмная энергия? Не Хуайсан немного выпрямился, стараясь не выглядеть взволнованным. — Но разве ты не выдашь себя? — нахмурившись, спросила госпожа Цзинь. Вэй Усянь только пожал плечами. — Это не имеет значения. Мне нужно было спасти Цзинь Лина. Сестра улыбнулась ему ярче, чем когда-либо. Вэй Усянь ловко вытащил меч из ножен Лань Сычжуя, срубил побег бамбука и на скорую руку смастерил флейту. — Зачем ты делаешь флейту в такой ситуации?! — спросила Юй Цзыюань, с досадой глядя на Цзинь Лина, которого бросали вокруг. — С помощью музыки легче управлять мертвецами, — к их ужасу ответил Вэй Усянь. Они всё ещё не могли поверить, что он действительно был демоническим культиватором. Он поднес её к губам и сделал глубокий вдох. Её резкий звук, словно стрела, пронзил ночное небо и вознесся к облакам. Даже те, кто не был знатоком музыки, не могли не вздрогнуть от такой ужасной игры. Лань Цижэнь чувствовал, что у него вот-вот пойдет кровь из ушей. Это была последняя надежда Вэй Усяня, но и дела обстояли уже хуже некуда, посему не имело значения, что за существо он призовет. Только бы его сила и жажда убийства оказались достаточными для того, чтобы разорвать пожирающую души богиню на мелкие кусочки! — Разве что-то подобное вообще существует? Такого мертвеца… не остановить. — спросил Не Минцзюэ, нахмурившись, глядя на пару глаз, которые внезапно открылись в другом месте, заставая всех врасплох. Заслышав флейту, Лань Сычжуй в шоке застыл, а Лань ЦзинъИ закрыл уши руками: — Нашел время играть! И звучит просто ужасно! Мальчик испуганно пискнул под пристальным взглядом Лань Ванцзи. Тем временем, в битве с богиней уже три или четыре заклинателя лишились душ. Тогда Цзинь Лин обнажил свой меч. До статуи оставалось меньше, чем два цзана. Сердце его колотилось как бешеное, кровь прилила к голове, и он подумал: — Если я не снесу ей голову одним махом, то тут же умру. Что ж, победа или смерть! — ЦЗИНЬ ЛИН! — Все члены его семьи закричали, заставляя его сжаться. В ту же секунду со стороны лесов горы Дафань послышался звенящий звук. Все наклонились ближе, глядя в ту сторону, откуда доносился звук, желая увидеть монстра, способного противостоять богине. Вэй Усянь только нервно вздохнул, глядя на своего теперь уже живого друга. Звяк, звяк, звяк, звяк. Иногда он ускорялся, иногда замедлялся; иногда останавливался и снова возобновлялся, эхом отражаясь в безмолвных лесах и напоминая звук ударяющихся друг о друга железных цепей, которые тащили по земле. Он всё приближался и приближался, становясь всё громче игромче. По непонятным причинам этот звук вызвал у людей смутное ощущение угрозы. Даже богиня-пожирательница душ прекратила свой дикий танец. Она подняла руки, тупо вглядываясь в темноту, откуда шел звук. Вэй Усянь опустил флейту и внимательно посмотрел в том же направлении. Внутри него всё больше и больше росло недоброе предчувствие. Но, по крайней мере, эта тварь пришла на его зов, а, значит, будет худо-бедно подчиняться его приказам. Внезапно звук стих, и воцарилась гробовая тишина. Из темноты выступила фигура. Глаза Вэнь Цин расширились до такой степени, что казалось, они могут выскочить. — А-А-Нин? Осознав смысл её слов, по всей комнате послышались вздохи ужаса, когда все повернулись посмотреть на её живого брата, сидящего рядом с ней и внезапно вздрогнувшего в недоумении. Когда заклинатели смогли, наконец, хорошо рассмотреть тело, а, главное, лицо этой твари, то их перекосило от ужаса. Ещё секунду назад они сражались с каменным исполином, который мог высосать их души в один присест, и не выказывали ни страха, ни замешательства. Но сейчас их крики были наполнены ужасом, который заклинатели никак не могли скрыть. — …Призрачный Генерал! Это Призрачный Генерал! Это Вэнь Нин! — ЧТО?! — закричала Вэнь Цин. Призрачный Генерал имел такую же дурную славу, что и Старейшина Илин. Чаще всего эти двое появлялись вместе. Титул этот означал тварь, что была правой рукой Вэй Ина, Старейшины Илин; существом, который помогал извергу в его преступлениях, будоражил ветра и моря, играл роль шакала при тигре, вместе с ним поставил мир на колени; и, что самое главное, лютым мертвецом, обращенным в пепел много лет тому назад — Вэнь Нином! Вэнь Цин уже не знала, что и думать, повернулась и посмотрела на Вэй Усяня широкими, неверящими глазами. — Ч-что? Что они… о чём они говорят… что… Не получив ответа, она встала, внезапно подбежала к Вэй Усяню и схватила его за воротник, так быстро, что никто из них не успел среагировать. — Что случилось с моим братом?! Почему ты контролируешь его? Почему это он откликается на твой зов?! Он… он не умер, он… он не может быть им… что… что с ним случилось?! Ответь мне! — Я… э… Вэнь Цин успокойся, он… — К чёрту! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?! — Цзе! Успокойся! — Вэнь Нин был полностью проигнорирован. — СКАЖИ МНЕ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С МОИМ БРАТОМ! Почему он… почему он… мёртв… — Она не могла этого сказать. — Он… он был… убит после войны в трудовых лагерях, когда ты искала помощи, и… — Убит? В… в трудовых лагерях?! Что… что насчет остальных из нас? Мы… МОЯ СЕМЬЯ НЕВИНОВНА! А-НИН НЕВИНОВЕН! Мы все медики и нормальные люди! Почему они вообще были в трудовых лагерях?! — Теперь она буквально душила Вэй Усяня, крича так, что глаза наполнились слезами. Не Минцзюэ, казалось, был не согласен, но, глядя на женщину и её умершего брата, он остановился. Он не знал, что будет делать, если что-то подобное случится с Хуайсаном. Кроме того… как женщина может быть такой страшной?! Даже Лань Ванцзи выглядел так, будто не знал, как их разнять. Лань Ванцзи попытался взять Вэй Усяня за руки и мягко заговорил, пытаясь успокоить её. Он мог понять, что она чувствует. Почему она так себя вела. Он знал Вэнь Цин. Может быть, не так хорошо, как его муж, который жил с ней, но он знал её. Он знал, как сильно она заботилась о своем младшем брате, и он всегда будет благодарен ей за то, что она поддерживала Вэй Ина и заботилась о нём, когда он был совсем один. Поэтому он мог понять её чувства, но ей нужно было успокоиться и позволить его мужу всё объяснить, а не причинять ему такую боль. — Леди Вэнь, пожалуйста, успокойтесь, мы можем всё объяснить. — Что вы имеете в виду?! Успокоиться? Когда люди так поступают с моей семьей, которая невиновна? Успокоиться, чтобы всё повторилось?! — Вэнь Цин кричала, уже не понимая, что говорит. Она была врачом. Она знала, что не должна зацикливаться на эмоциях до такой степени, что не может ясно мыслить, но это… это был её брат, о котором она говорила! Вэй Усянь только посмотрел на Лань Ванцзи и покачал головой, прежде чем заговорить с женщиной. — Вэнь Цин я знаю, клянусь богом, я знаю! Вот почему я показываю им это, чтобы спасти твою семью, ясно?! — Спасти их? — Да… вот почему я привел тебя сюда. Я знаю, что ты невиновна. Вэнь Цин в недоумении уставилась на него, наконец, приняв ответ. Свободна от гнева она вдруг стала выглядеть такой юной. Слезы наполнили её глаза, и она крепко схватила брата за руку. — Но как… как мой брат стал… лютым мертвецом? Вэй Усянь не знал, как ответить. Поэтому за него это сделала Лань Ванцзи. — Вэй Ин вернул его к жизни… вот так. Вроде того… — Что… это вообще значит? — ошарашено спросил Не Хуайсан. — Оживший труп? — Нет, это как… он жив во всех отношениях, кроме того, что его сердце… не бьется? То есть… он жив, но не… физически… нет… Э… — Лань ЦзинъИ никогда не чувствовал себя так глупо. Неужели демоническая культивация всегда была такой сложной? — У него есть сознание, — попытался Лань Сычжуй, глядя на женщину, которая была его тётей, не зная, что делать. Всё, что он знал, это то, что он просто хотел утешить её, ведь она всегда заботилась о нём. Хотя он едва мог вспомнить её. — Это не имеет никакого смысла. Он… он не выглядел так, как сейчас… Хватит мне врать! — Вэнь Цин хотела закричать. — Он не проснулся здесь. Пока, — сказал Цзинь Лин, пытаясь успокоить женщину. Он даже не представлял, что может быть кто-то страшнее его Цзю-Цзю. — Что?! — Вэнь Цин огрызнулась и, сделав несколько глубоких вдохов, посмотрела на Вэй Усяня: — Ты действительно… вернул его? Ты… это не ты его убил?! — Нет! Нет, конечно, нет. Я бы… я бы никогда не причинил вреда Вэнь Нину. Он… мой друг, — быстро сказал Вэй Усянь, глядя на Вэнь Нина, который всё ещё выглядел так, будто не знал, что делать. — Спасибо, молодой мастер Вэй… — робко сказал мальчик, пытаясь улыбнуться, несмотря на то, что был потрясен, увидев себя таким. Таким жестоким и… мёртвым. Вэй Усянь улыбнулся в ответ, а затем нерешительно посмотрел на Вэнь Цин. — Уууу… может, хватит душить меня до смерти? Посмотрев на него еще раз, Вэнь Цин, наконец, медленно отпустила его. Лань Ванцзи тоже отпустил запястья. — Прости. Я не должна была… так себя вести, — виновато прошептала она, притягивая брата к себе. — Вэнь Цин, всё в порядке. Я бы чувствовал то же самое… — Вэй Усянь попытался отмахнуться от неё с небольшой улыбкой, схватившись за руку Лань Ванцзи. — Спасибо… После нескольких минут ужасно неловкого молчания, когда Вэй Усянь старался ни на кого не смотреть, а Вэнь Цин пыталась не дать волю слезам, Цзинь Цзысюань наконец решил заговорить первым. — Мы можем… продолжить? Все так и сделали, ничего больше не сказав. Вэнь Нин стоял неподвижно со слегка опущенной головой и с руками, безвольно свисающими вдоль тела, словно марионетка, ожидающая приказа своего хозяина. — Но… я думал, что он и Цин-цзе были сожжены дотла. — Цин-цзе?! — спросила Вэнь Цин с шокированно поднятой бровью, стараясь не обращать внимания на то, как её брат выглядел на экране, или на то, что они должны были сгореть, оставив лишь пепел. Вэй Усянь неловко рассмеялся, пожав плечами. Полы и рукава его одеяния были изорваны в лохмотья, обнажая такие же пепельные, в цвет лица, щиколотки и запястья, закованные в железные кандалы с цепями. Именно они издавали звон, когда Вэнь Нин тащил их по земле при ходьбе. Если же он останавливался, то вновь воцарялась гробовая тишина. Нетрудно было догадаться, почему заклинатели трепетали от ужаса. Но и Вэй Усянь волновался не меньше них. Напротив, недоброе предчувствие, свербевшее в его груди, превратилось в настоящую бушующую бурю. Лань Ванцзи, видя его дрожащие руки, поспешил погладить Вэй Усяня по костяшкам пальцев, а младшие обменялись страдальческими взглядами. Цзинь Лин сердито сжал кулаки. Дело вовсе не в том, что Вэнь Нин не должен был находиться здесь, а в том, что его вообще не должно было быть в этом мире! Его обратили в прах еще до осады горы Луань Цзан. Вэнь Цин сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить быстро бьющееся сердце. Её брат был жив. Прямо рядом с ней. И она не собиралась подводить его и терять снова. Услышав, как заклинатели на разный лад повторяют имя Вэнь Нина, Цзинь Лин, до этого направлявший свой меч на статую, развернулся в другую сторону. Богиня-пожирательница душ, заметив, что он отвлекся, беспрепятственно протянула руку и схватила его. — А-Лин! — внезапно закричали оба его родителя. Увидев, как она открыла свой каменный рот и тащит Цзинь Лина к лицу, Вэй Усянь понял, что времени на размышления нет. Он вновь поднес бамбуковую флейту к губам. Руки его слегка дрожали, потому звуки выходили нечеткими. Кроме того, музыкальный инструмент был изготовлен в спешке, и извлекаемые трели получались грубыми и неприятными на слух. Но, тем не менее, уже с первыми нотами Вэнь Нин начал двигаться. В мгновение ока он оказался перед богиней-пожирательницей душ и ударил её ребром ладони. Шея статуи затрещала, и, хотя тело её не сдвинулось с места, голова от удара такой силы перекрутилась на 180 градусов. Теперь её лицо было обращено в ту же сторону, что и спина, но она по-прежнему продолжала улыбаться. Вэнь Нин нанес ей еще один удар, и кисть богини, крепко вцепившаяся в Цзинь Лина, начисто откололась. Не Минцзюэ негромко свистнул, отчего Вэнь Нин, широко раскрыв глаза, захотел исчезнуть от смущения. Он никогда не был в центре внимания стольких людей! — Спасибо… молодой господин Вэнь, — растроганно прошептала Цзян Яньли, и её семья вместе с Цзинями поклонилась мальчику в знак благодарности. — Это не б-большое д-дело! — Вэнь Нин заикался, пылая красным. Она склонилась, чтобы посмотреть на запястье, ощетинившееся осколками. Но вместо того, чтобы вернуть на место голову, статуя развернулась всем телом и теперь стояла к Вэнь Нину лицом и спиной одновременно. Вэй Усянь не мог позволить себе расслабиться ни на секунду. Сделав глубокий вдох, он приказал Призрачному Генералу атаковать. Но уже через несколько мгновений новая волна сильнейшего потрясения накрыла Вэй Усяня. Низкоуровневые мертвецы были не в состоянии мыслить самостоятельно и нуждались в приказах заклинателя, чтобы действовать осмысленно. Могучие лютые мертвецы же, напротив, чаще всего испытывали такую ярость, что всё время пребывали в бессознательном исступлении. Но Вэнь Нин был совсем другим — его преобразил сам Вэй Усянь, а это значило, что его с легкостью можно назвать сильнейшим лютым мертвецом вовсем мире. Он был единственным из всех, кто способен к мыслительным процессам и кто находился в сознании. Кроме отсутствия страха перед увечьями, огнем, холодом, ядом и всем остальным, чего боятся живые, он ничем не отличался от человека. Но здесь и сейчас, на горе Дафань, Вэнь Нин был не совсем в сознании! Вэнь Цин уже не знала, что и думать, но тот факт, что Вэй Усянь действительно имел в виду то, что сказал, немного успокоил её, если это было возможно. Но её сердце снова учащенно забилось, когда она подумала о том, что могло случиться с её братом в будущем, чтобы он вот так потерял сознание. — Есть ли еще те, с кем ты… так поступал? — спросил Лань Цижэнь, глядя на Вэй Усяня. — Нет. — холодно произнес Лань Ванцзи, прежде чем Вэй Усянь успел ответить. — Цижэнь. А-Сянь может быть любопытным и озорным, но он никогда… не стал бы ставить эксперименты над кем-либо или чем-либо. Он сказал, что сделал это только для того, чтобы спасти молодого господина Вэнь, — защищал своего подопечного Цзян Фэнмянь, чем вызвал насмешки жены. Лань Цижэнь решил больше ничего не говорить. Его ошарашили тревожные крики, прокатившиеся по толпе. Вэнь Нин поколебался, но, всё же, работая руками и ногами, смог повалить богиню на землю. Он подобрал лежавший неподалеку камень размером больше человеческого роста, занес его над телом статуи и с огромной силой начал лупить им по богине, каждый удар его громом грохотал в ночном небе. Вэнь Нин не остановился до тех пор, пока каменное тело богини-пожирательницы душ не было раскрошено в пыль! Все, особенно сам Вэнь Нин, потеряли дар речи. Этот лютый мертвец — он?! Даже он сам был в ужасе от того, какой силой он обладал. Из кучи белых камней, разлетевшихся по земле, выкатилась мраморная отшлифованная сфера, испускающая мягкий белоснежный свет. Это было ядро, в которое сжались пожранные богиней души десяти или около того людей. Если его аккуратно взять и отнести жертвам, то некоторые из них, чьи души поглотили недавно, могли бы вернуться к жизни. Однако сейчас никто и шагу не попытался сделать, чтобы поднять сферу. Мечи, только что нацеленные на богиню, сменили направление. Один из заклинателей завопил во всю глотку: — Окружайте его! — Но он только что спас ваши чёртовы жизни! — сердито огрызнулась Вэнь Цин. — Кто-нибудь из тех душ вернулся? — поинтересовался Не Минцзюэ. — Да. Кто-то потом забрал сферу. Кое-кто нерешительно поддержал его, но большинство всё же колебались и медленно отступали назад. Тогда заклинатель вновь закричал: — Мои собратья-заклинатели, мы должны преградить ему путь, чтобы он не сбежал. Перед нами сам Вэнь Нин! Лицо Вэнь Цин потемнело от такого тона. Эти слова убедили толпу. Что значит обычный пожиратель душ против Призрачного Генерала? Хотя причина, по которой он вдруг оказался здесь, неизвестна, но зато совершенно ясным было то, что убийство хоть тысячи пожирающих душу монстров даже близко нельзя сравнить с захватом одного-единственного Вэнь Нина. В конце концов, он был самым послушным бешеным псом подле своего хозяина, Старейшины Илин, разрывавшим на куски любого без малейших возражений. Если им удастся захватить Призрачного Генерала, то все они, несомненно, прославятся в кругах заклинателей и быстро выстроят себе лестницу к успеху! А ведь, выходя на ночную охоту на гору Дафань, максимум, на что они рассчитывали, были навки, монстры или злые духи. Если бы только Вэнь Цин могла пройти через экран и отрезать им языки, было бы здорово. В конце концов, многие заклинатели выразили свою заинтересованность одобрительными криками. Но те, кто постарше и кто видел своими собственными глазами, каким свирепым может быть Вэнь Нин, до сих пор остерегались приближаться. Тогда тот же самый заклинатель вновь прокричал: — Чего вы боитесь? Старейшины Илин ведь сейчас здесь нет! Цзинь Цзысюань фыркнул, пытаясь скрыть это за кашлем, а Не Хуайсан разразился громким смехом. Подумав ещё немного, даже самые осторожные заклинатели всё же согласились с ним. И правда, чего им было опасаться? Хозяина этого бешеного пса уже давно распылили в ничто! Настроение внезапно снова помрачнело, Лань Ванцзи крепче обхватил другого, издав дрожащий вздох. Приободрившись, заклинатели окружили Вэнь Нина и сделали резкий шаг вперед. В ответ Призрачный Генерал взмахнул рукой, и черные железные цепи со звоном пронеслись по кругу, ударив по мечам так, что направления их лезвий скосились в сторону. Затем он молниеносно сделал большой шаг вперед, схватил ближайшего к нему заклинателя за шею. Брат и сестра Вэнь испуганно втянули воздух. И легко поднял его над землей. Увидев развернувшуюся перед ним картину, Вэй Усянь понял, что трели флейты были слишком торопливы и резки, и потому продолжали пробуждать в Вэнь Нине жажду убийства. Чтобы заглушить её, Вэй Усянь успокоился и уверенно заиграл другую мелодию. Она как-то сама собой всплыла в его памяти. Её трели теперь расслабляли и умиротворяли, в отличие от нарочито гротескной и пронзительной мелодии, звучавшей только что. Едва заслышав новый звук, Вэнь Нин замер и медленно повернулся в его направлении. Вэй Усянь остался стоять на месте, уставившись в белесые глаза без зрачков. — Это такое хорошо составленное и красивое произведение. Я не думаю, что когда-либо слышал его, — прошептал Лань Сичэнь в благоговении, и даже его дядя кивнул в знак признательности. Все согласились, чувствуя, что успокаиваются, когда музыка продолжилась. Лань Ванцзи мягко улыбнулся, положив голову на плечо мужа, который тихонько хихикнул. В ту же секунду Вэнь Нин ослабил хватку, и заклинатель неловко плюхнулся на землю. Призрачный Генерал вновь опустил руки вдоль тела и медленно пошел к Вэй Усяню. Вэнь Нин наконец-то осмелился немного расслабиться. Он ступал, склонив голову и громко звеня цепями, как будто удрученный и подавленный чем-то. Вэй Усянь продолжал играть на флейте и постепенно отступал назад, ведя за собой Вэнь Нина. Пройдя немного, оба вошли в лес, и тут вдруг Вэй Усянь уловил освежающий аромат сандалового дерева. В ту же секунду он врезался в кого-то спиной. — Чёрт… — нервно пробормотал Не Хуайсан, поняв, что это Лань Ванцзи. Тем временем Лань Ванцзи думал только о том, что Вэй Усянь сразу же узнал его запах. Резкая боль пронзила его запястье, и мелодия немедленно прекратилась. В голове Вэй Усяня промелькнуло: — Только не это… и он обернулся. Взгляд его столкнулся с глазами Лань Ванцзи такого светлого цвета, что, казалось, словно от них веяло холодом в буквальном смысле. Дело приняло совсем дурной оборот. Лань Ванцзи уже приходилось видеть, как Вэй Усянь повелевал мертвецами, играя на флейте. Вспомнив все их стычки и драки в прошлом, Вэй Усянь не мог не вздохнуть судорожно, когда воспоминания о том, как он в последний раз видел этого человека, пронеслись в его сознании. Глаза у всех расширились, а Лань Ванцзи втянул воздух, когда пейзаж сменился на одно из самых болезненных событий в его жизни. На экране был показан Вэй Усянь на крыше, смотрящий на Лань Ванцзи широко открытыми и расфокусированными глазами, пока он смеялся, как сумасшедший, после того, как отступил на пути напавшего на него Бичэнь. Он распахнул руки, продолжая смеяться, крича на другого. — Ладно, ладно. Я с самого начала знал, что рано или поздно нам придется вступить в настоящую драку, подобную этой! Ты всё равно всегда ненавидел меня. Ну, давай же! Услышав это, Лань Ванцзи остановился и дрожащим голосом выкрикнул имя другого. — Вэй Ин! С расширенными глазами, наполненными слезами, Вэй Усянь быстро повернулся к Лань Ванцзи и, не сдерживаясь, заговорил: — Лань Чжань! Лань Чжань, я знаю, что ты не хотел этого! Я знаю, что ты никогда не причинишь мне вреда, я просто был глуп, слеп и… я знаю, хорошо? Прости меня, я… я не знаю, почему я… чёрт… Не зная, что еще сказать, он просто обхватил шею старшего, притянув его к себе так близко, что несколько слезинок упали на его лицо, пачкая белые халаты. Лань Ванцзи лишь крепко обнял его в ответ, его сердце сжалось от напоминания о том, какую боль причинили другому его ошибки и слова. Внезапно он засомневался, сможет ли он пережить этот просмотр. Вэй Усянь резко вдохнул, думая о том, почему он решил показать этим людям свои воспоминания и заставить их испытать эту боль, когда они… не должны были этого делать. Он был в порядке с тем, чтобы нести всё это на себе. Он всегда был таким. Единственное, что заставляло его делать это, была та маленькая частичка надежды в его сердце, которая говорила ему, что, возможно, они смогут все изменить теперь, когда им все известно. Но чтобы его глупые раздражающие чувства так сильно ранили его драгоценного мужа… он не мог этого вынести. Тем временем остальные зрители с болью смотрели на происходящее, всё еще потрясенные тем, что они только что увидели на экране: Вэй Усянь, такой разбитый и как будто полностью потерявший рассудок: выглядящий почти на двадцать лет старше, чем он был, хотя Лань Ванцзи выглядел почти так же; двое влюблённых, сражающихся друг с другом с такой ненавистью — что-то, что выглядело ещё более невозможным. Особенно для младших. — Что это было?! — прошептал Оуян Цзычжэнь, не веря своим глазам. Лань ЦзинъИ согласился, так же потрясенный. — Это… не может быть, чтобы это были они! — Этого не может быть на самом деле! — возразил Цзинь Лин, глядя между парой на экране и парой рядом с ним, которые обнимали друг друга и выглядели так, словно были на грани разрыва. Лань Сычжуй не мог заставить себя что-либо сказать. Ведь он ни разу не видел, чтобы его родители ссорились. Никогда. Даже в детстве. Они… они не были такими, когда привели его в тот ресторан… они даже не повышали голоса друг на друга. Тогда… почему? Не может быть, чтобы эти глупые слухи о том, что они ненавидят друг друга, были правдой! Затем экран вернулся к настоящему. Одной рукой Лань Ванцзи продолжал крепко держать Вэй Усяня. Вэнь Нин стоял неподвижно примерно в двух цзанах и медленно оглядывался по сторонам, словно ища, куда же вдруг исчезла мелодия флейты. В чаще леса замелькали огни факелов и послышались человеческие голоса. Вэй Усянь быстро обдумал свое положение и в итоге заключил: что с того, что Лань Ванцзи и раньше видел, как именно он подчинял мертвецов? На свете жили десятки тысяч людей, которые умели играть на флейте, а из тех, кто копировал его способ контроля над трупами, можно было бы собрать целый Орден. Нет, он ни за что не признается! Это заставило Лань Ванцзи снова вздрогнуть, а младших нахмуриться еще больше. Вэй Усянь не собирался говорить Лань Ванцзи, кто он такой? Он хотел… сбежать? Почему?! Вэй Усянь решительно проигнорировал руку, что держала его, и продолжил играть. На этот раз мелодия зазвучала быстрее, словно бранила или прогоняла. Дыхание его было неровным, и каждая нота будто трескалась в конце, звуча остро, пронзительно и неприятно. Внезапно Лань Ванцзи усилил хватку, почти ломая Вэй Усяню запястье. Пальцы его сами собой разжались от боли, и бамбуковая флейта упала на землю. — Мне жаль. Я не хотел… — А-Чжань. Я знаю, я знаю. Ты не должен говорить мне этого. Никогда. — Вэй Усянь пытался успокоить другого, заставляя Лань Сичэня смотреть на брата со слезами на глазах. Он… Он ни за что не хотел позволить этим двоим пройти через всё это ещё раз. Цзян Яньли разделяла его чувства. Даже Юй Цзыюань выглядела встревоженной и обеспокоенной, несмотря на все её попытки скрыть это. Но к счастью, его приказы оказались достаточно ясны. Вэнь Нин быстро отступил назад и беззвучно растворился в темном и мрачном лесу. Вэнь Цин наконец-то расслабилась, увидев, что её брат выбрался из этой передряги. Она с благодарностью смотрела на Вэй Усяня, но её сердце просто болело от того, что она видела. Вэй Усянь испугался, что Лань Ванцзи бросится за ним в погоню, так что он схватил его в ответ. Но к его вящему удивлению, Лань Ванцзи не удостоил Вэнь Нина ни единым взглядом. Вместо этого он все это время пристально смотрел на Вэй Усяня. Так эти двое и стояли, молча уставившись друг на друга и крепко сжав запястье оппонента. — Вэй Усянь действительно думал, что Лань Ванцзи собирается схватить их? — только и смогли подумать шокированные младшие. — О, как мило. А теперь поцелуйтесь, — внезапно сказал Не Хуайсан. Лань Ванцзи и Вэй Усянь наконец-то перестали дрожать, покраснели и уставились на него, заставив его бесстыдно ухмыляться. Миссия выполнена! Он даже услышал, как Оуян Цзычжэнь фыркнул. И тут появился Цзян Чэн. Мужчина почувствовал, как в желудке зарождается тревожное чувство. Он проявил терпение и спокойно ждал окончания ночной охоты в Ступнях Будды. Но не успел он прикончить и пиалы чая, как с горы Дафань прибежал запыхавшийся ученик и рассказал, с какими сильным и свирепым существомони столкнулись. От таких новостей сердце его заколотилось как бешеное, и Цзян Чэн со всех ног поспешил обратно. Он тревожно прокричал: — А-Лин! Цзинь Лин только что чуть не лишился души, но сейчас все было уже хорошо, и он твердо стоял на ногах: — Дядя! — Ты, сопляк! Не дядькай мне! Надеюсь, он сломает тебе ноги или ещё что-нибудь из-за стресса, который ты нам только что устроил! — огрызнулся Цзян Чэн, несмотря на то, что его сердце наконец-то успокоилось, когда он убедился, что его племянник в безопасности. Это его единственная семья. Он полагал. Убедившись, что его племянник в безопасности, Цзян Чэн, наконец, успокоился. Вэй Усянь был вынужден отвернуться от экрана, увидев выражение лица своего брата. Но уже через секунду вернулся в свое обычное состояние духа и сердито забранился: — Разве у тебя нет при себе сигнальных огней? Или ты не знаешь, что их нужно использовать, когда сталкиваешься с такой опасной тварью? Зачем ты так храбришься? А ну идём сюда! Но Цзинь Лин тоже пребывал не в лучшем расположении духа от того, что ему так и не удалось схватить богиню-пожирательницу душ, и он сердито ответил: — А разве не ты мне сказал, чтобы я победил, во что бы то ни стало?! И если я её не поймаю, то не сметь больше показываться тебе на глаза?! Цзян Яньли хихикнула, глядя на их очень похожие выходки. Цзян Чэн захотел ударить несносного мальчишку так сильно, чтобы тот залетел обратно в живот свой матери. Цзинь Лин и Вэй Усянь внезапно разразились смехом, увидев выражение поражения на его лице, а Цзинь Лин даже осмелился высунуть язык. Лань Ванцзи наконец-то позволил себе улыбнуться, услышав яркий смех, принадлежавший его драгоценному мужу. Почему же тогда он не смог защитить и сохранить этот звук?! Но, всё же, он и вправду так сказал и не мог отказываться от своих слов. Всё, что ему оставалось, — это повернуться к заклинателям, что валялись на земле без движения, и едко заметить: — Что же это за тварь, что так знатно отделала вас? Среди заклинателей в пестрых одеждах различных кланов также присутствовала группа замаскированных адептов Ордена Юньмэн Цзян. Цзян Чэн приказал им тайно помочь Цзинь Лину, если тот не сможет справиться сам. — О, А-Чэн, — рассмеялась Цзян Яньли, глядя на покрасневшее лицо брата, а Цзинь Лин смущенно посмотрел на мужчину. Один из заклинателей всё ещё никак не мог отойти от шока и, заикаясь, промямлил: — Глава… глава Ордена… это был… Вэнь Нин. Цзян Чэн подумал было, что слух подвел его: — Что ты сказал? Тот же мужчина ответил: — Вэнь Нин вернулся в этот мир! В то же мгновение потрясение, отвращение, гнев и недоверие отразились на лице Цзян Чэна. Оба Вэнь нахмурились, один в страхе, другой в шоке и гневе, в то время как Вэй Усянь только устало вздохнул, заставив свою семью обменяться обеспокоенными взглядами. После продолжительного молчания он, наконец, заговорил: — Эту тварь повергли на глазах у всех уже много лет назад, как он мог вернуться? Вэнь Цин не могла не взглянуть на мальчика Цзяна, который был с ними, но потом заставила себя успокоиться, увидев выражение шока на его лице. Верно… он не говорил этих слов. Она не должна была так реагировать на него. Адепт Ордена Юньмэн Цзян, довольно ответственный старший, много повидавший на своем веку, с жаром ответил: — Но это и вправду был Вэнь Нин! Никакой ошибки быть не может! Мои глаза мне не лгут! — и тут он внезапно указал в сторону — Это он его призвал! — Чёрт… — нервно пробормотал Не Хуайсан. Он был очень рад, что не присутствовал при этом. Вэй Усянь всё так же стоял, вцепившись в Лань Ванцзи и не желая отступать. Внезапно они оказались в центре всеобщего внимания. Мечущий молнии взгляд Цзян Чэна остановился на Вэй Усяне. Через секунду губы Цзян Чэна расплылись в кривой усмешке. Цзян Чэн почувствовал, что дрожит. Его левая рука вновь принялась бессознательно поглаживать кольцо. Он почти ласково сказал: — Так, так… Значит, ты всё же вернулся? Он резко отнял руку от кольца, и в ней оказался длинный кнут. Даже Юй Цзыюань замерла при виде того, как её сын готовится применить этот хлыст на своём брате. Такой же, как она, и с таким же гневом на лице. Нет… он не был… он не должен был стать таким, как она. Он не должен был пройти через ту же боль, через которую она проходила всю свою жизнь. Он не должен был. — А-Чэн… — сокрушенно прошептала Цзян Яньли, глядя на своего младшего брата, похожего на их мать. Мать, на которую он никогда не хотел стать похожим. Цзян Чэн не мог не вздрогнуть от тона и того, что он увидел, разочарование заполнило его сердце. Он надеялся… он надеялся, что, несмотря ни на что, всё это ложь. Недоразумение. Что он не ненавидит своего Шисюна. Что он не… не убил его! Убил своего брата. Кнут был очень тонким и в полном соответствии со своим именем представлял собой луч испепеляющей фиолетовой молнии, будто только что сошедшей с грозового неба. Цзян Чэн замахнулся, и электрические всполохи замелькали в воздухе. Атмосфера в комнате стала холодной. Цзян Фэнмянь уже не знал, что чувствовать, и смотрел вниз, а Вэй Усянь продолжал бросать обеспокоенные взгляды на брата, который отказывался встречаться с ним глазами. Не успел Вэй Усянь сделать ни единого шага, как Лань Ванцзи уже разместил перед ним свой гуцинь. Полилась уверенная мелодия, будто бы камни бросали в воду, возмущая её тысячами и тысячами колебаний. Звуки гуциня отражались в воздухе бесчисленными волнами ряби и сталкивались с фиолетовыми всполохами Цзыдяня, первые при этом искажались, а последние тускнели. Цзян Чэн инстинктивно вздрогнул от гнева и боли, увидев, что Лань Ванцзи защищает Вэй Усяня от него, в то время как должно было быть наоборот. Все раздумья Цзян Чэна на тему «не вступать в открытый конфликт с Лань Ванцзи, чтобы не ссориться с кланом Лань» как кошка языком слизала. Ночное небо над горой Дафань то вдруг вспыхивало фиолетовым, то вдруг становилось светлым, словно днем; порой ревел оглушающий гром, а порой резко разлетались звуковые волны гуциня. Все остальные заклинатели предусмотрительно отошли на безопасное расстояние и теперь наблюдали за происходящим со стороны. До смерти напуганные, они всё же продолжали созерцать в священном ужасе. В конце концов, когда ещё им представится шанс своими собственными глазами лицезреть, как два прославленных заклинателя из именитых кланов сражаются в открытую. Все они, без исключения, жаждали жестокой и напряженной схватки. Были среди них и те, у кого в голове мелькали и невысказанные надежды на то, что мирное сосуществование кланов Лань и Цзян прекратится, что сулило интересные повороты событий. — Этот… мир культивации чертовски отвратителен, ух! — сердито огрызнулся Цзинь Лин, чувствуя, как его ненависть к ним растет еще больше. Вэй Усянь чувствовал то же самое. В это время Вэй Усянь, наконец, терпеливо дождался подходящего момента и сорвался с места. — ТЫ ЧТО, ИДИОТ?! — Цзян Чэн внезапно сорвался с места, в основном боясь того, что его второе «я» собирается сделать сейчас. Он… Вэй Усянь был в безопасности за спиной Лань Ванцзи. Толпа была поражена. Цзян Чэн не ударил его кнутом только потому, что Лань Ванцзи защищал его. Бежать в такой момент было равносильно смерти! Цзян Чэн старался не заострять внимание на этом слове. И действительно, Цзян Чэн словно отрастил глаза на спине, и стоило Вэй Усяню выбежать из зоны защиты Лань Ванцзи, как он тут же использовал свой шанс. Цзыдянь хлестко щелкнул в воздухе, своими хищными изгибами походя на ядовитого дракона, и приземлился аккурат в центр спины Вэй Усяня! — A-Сянь! — Цзян Яньли и её отец закричали, Юй Цзыюань тоже вздрогнула от увиденного и взглянула на сына, который смотрел на экран широкими, неверящими глазами. — Я… в порядке… — пробормотал Вэй Усянь. Вэй Усянь чуть не отлетел от удара кнутом и, наверное, закричал бы от ужасной боли в спине, если бы не испытывал её снова и снова в прошлой жизни. Несколько мгновений длилось тяжелое молчание, пока смысл этих слов доходил до сознания. — …что? — в ужасе прошептал Не Хуайсан. Лань Ванцзи быстро притянул его к себе, положив дрожащие руки на спину Вэй Усяня, как будто он мог как-то уменьшить боль, которой не было, и посмотрел на госпожу Юй. — Что… это значит? — спросил Лань Цижэнь, глубоко нахмурившись, глядя на женщину. Он знал, что в семье Цзян не всё гладко. Юй Цзыюань совершенно не любила этого мальчика. Все знали. Но то, что Вэй Усянь так легко говорит о жестоком обращении, как будто это нормально… даже в его понимании… было чем-то иным. — Сань-Нян! Что… — Цзян Фэнмянь, казалось, был готов начать требовать от неё ответов, но был вынужден остановиться, зная, что эта версия его жены тоже ничего не знает. Хотя сама Юй Цзыюань выглядела немного потрясенной, после всего, чему она стала свидетелем за последний день, она не могла удержаться от того, чтобы не наброситься на мужа, услышав, как он разволновался из-за этого глупого мальчишки. Да, возможно, она несколько раз применила к нему хлыст, но не до такой степени, чтобы остались шрамы. Это просто дисциплинировало его. Вэй Усянь никогда не показывал никаких признаков боли. Но то, как Вэй Усянь рассказывал об этом на экране, звучало как что-то другое. Что-то большее. — О, Фэнмянь, я даже ничего не сделала! А ты продолжаешь защищать его… Вэй Усянь быстро оборвал её, не желая, чтобы из-за него они снова вступили в бессмысленный спор на глазах у всех. — Учитель Лань, дядя Цзян, я ничего не имел в виду. Со мной ещё ничего не случилось, и… в любом случае, это была моя вина. Пожалуйста, успокойтесь и… просто смотрите, — сказал он, немного отстранившись от Лань Ванцзи. Это не было… большой проблемой… И это не было похоже на то, что они собирались увидеть всё его детство. Они бы не узнали обо всём. Цзян Яньли могла только наблюдать за его выражением лица со слезами на глазах. Юй Цзыюань надулась, отказываясь что-либо говорить или думать о своих проклятых чувствах. Но… разве она и Фэнмянь не обещали вчера не ссориться из-за него? Когда он очнулся после попытки покончить с собой и умолял их не делать этого? И вот теперь они здесь… Если бы не ослик, что преградил ему путь, то он точно врезался бы в дерево. И Лань Ванцзи, и Цзян Чэн тут же прекратили сражаться и оба застыли как вкопанные. Вэй Усянь потер поясницу, и, опираясь на осла, поднялся на ноги, на всякий случай спрятался за ним и гневно завопил: — Вот те на! Раз ты из именитого клана, то и вправду волен делать всё, что тебе вздумается? Можешь даже побить, кого хочешь! Ай-яй-яй! — Подожди, но… как?! Это не твоё тело, — нахмурившись, потребовала Юй Цзыюань, потирая пальцем кольцо, одетое на другой руке. Лань Ванцзи: — … Цзян Чэн: — … Последний был поражен и взбешен одновременно: — Что за ерунда! Уникальная способность Цзыдяня состояла в том, что при ударе он разделял душу и тело, если оно было одержимо злым духом. Захватчик безо всяких исключений изгонялся из жертвы. Но Вэй Усянь продолжал двигаться как ни в чём не бывало, даже после того, как Цзыдянь ударил его. Этому могло быть только одно объяснение — он не захватывал это тело. Значит, он действительно только что пытался выбросить душу Вэй Усяня из этого тела и снова убить его без раздумий? Он не мог… он всегда винил себя за то, что не смог остановить свою мать от причинения боли его брату тем кнутом, а теперь он использовал тот же инструмент, чтобы выбить душу Вэй Усяня из его тела. Чтобы убить его, не раздумывая. И он даже выглядел рассерженным, из-за того, что это не сработало. Почему?! Он повернулся к Вэй Усяню. — Я думал… я думал, ты сказал, что я не убивал тебя! — Не убивал. — Тогда о чём ты говоришь… зачем я всё это делаю?! — Ты просто… это злость… я не знаю! Ты не убивал меня! Я серьёзно! Цзян Яньли с болью наблюдала за этим обменом, в то время как её родители продолжали обмениваться взглядами друг с другом, ни один из них не знал, что сказать. — Это я его убил?! — внезапно спросил Цзян Чэн, глядя на Лань Ванцзи, который всё время хмурился. Однако он не отрицал, и не подтверждал слова Вэй Усяня, сказав лишь: — Меня… там не было. — Тогда где же ты, чёрт возьми, был?! Почувствовав, как его муж вздрогнул, Вэй Усянь не мог не сорваться. — Цзян Чэн! Его тон был слишком громким. И сердитым. Глаза супругов Цзян и брата с сестрой слегка расширились от удивления. Вэй Усянь, осознав свою ошибку, отвернулся, чтобы посмотреть на экран, не желая больше ничего говорить. Вэй Усянь подумал: — Конечно, Цзыдянь не смог изгнать мою душу. Ничьего тела я не крал, мне пожертвовали его добровольно и без моего на то согласия! — О. Так вот почему. Ты сделал это специально? — поинтересовался Оуян Цзычжэнь, а Вэй Усянь слегка кивнул ему. Замешательство читалось на лице Цзян Чэна, и он вновь приготовился ударить кнутом, как вдруг Лань ЦзинъИ закричал: — Глава Ордена Цзян, может быть, хватит? Всё-таки это же Цзыдянь! Лань Цижэнь впервые почувствовал гордость за ЦзинъИ. Для такого высокорангового магического оружия как Цзыдянь было совершенно невозможно ошибиться при первом ударе и преуспеть во втором. Если дух не вышел из жертвы в первый раз, значит, не выйдет и через сотню; если тело не захватывали, то ничего не могло измениться. В итоге окрик ЦзинъИ заставил Цзян Чэна, который больше всего пекся о своей репутации, замереть на месте. Лань ЦзинъИ пытался скрыть бесстыдную ухмылку, появившуюся на его губах. Но всё же, если перед ними стоял не Вэй Усянь, то у кого же ещё хватило сил, чтобы призвать и приказывать Вэнь Нину? Вэнь Цин закрыла глаза от этого напоминания и глубоко вздохнула. Цзян Чэн раздумывал и так, и эдак, но всё равно никак не мог смириться с фактами. Он ткнул пальцем в сторону Вэй Усяня и процедил сквозь зубы: — И кто же ты тогда такой? Какой-то особо любопытный зевака, наконец, решился вставить свои пять копеек. Он откашлялся и заговорил: — Глава Ордена Цзян, вы, скорее всего, не обращаете внимания на такие вещи и потому не в курсе происходящего. Мо Сюань Юй приходится бывшему главе клана Цзинь… Кхе-кхе… В общем, он был приглашенным учеником Ордена Лань Лин Цзинь. Но уровень его духовных сил низок, и в учении он небрежен, да ещё и к тому же… он домогался своих товарищей, и в итоге его вышвырнули обратно домой. А ещё я слышал, что он слетел с катушек… По-моему, он просто не смог смириться с тем, что слишком слаб для того, чтобы следовать достойному Пути, и свернул на скользкую дорожку. Старейшина Илин… не стал бы захватывать это тело. Вэй Усянь нахмурился, вспоминая всё, что говорили о Мо Сюань Юе. Ему было не до того, чтобы думать об этом, когда он находился на грани того, чтобы снова быть избитым до смерти, но думать об этом сейчас… ему действительно нужно было найти Мо Сюань Юя. И не дать никому постороннему и самому мальчику причинять ему такой боли, никогда больше. По крайней мере, он был обязан это сделать… Цзян Чэн поинтересовался: — Это ещё почему? — Потому что… это тело… Кто-то не смог удержаться от комментария: — Потому что это тело обрезанного рукава! Цзян Чэн нахмурил брови. Взгляд, который он всё это время не отрывал от Вэй Усяня, наполнился ещё большим отвращением. К его «делу» можно было добавить ещё кое-что, но теперь уже никто не осмелился озвучивать свои соображения перед лицом Цзян Чэна. И снова Цзян Яньли пришлось задуматься, с какой стати все стали так бояться её брата в будущем. Их обоих. Хотя слава его была более, чем позорна, всё же люди признавали, что до того, как Старейшина Илин Вэй Усянь предал Орден Юньмэн Цзян, он слыл очень красивым молодым мужчиной и талантливым заклинателем, владеющим всеми шестью искусствами. Его описывали как живого и никогда не унывающего человека, и в списке всех молодых господ-заклинателей он значился четвертым. В то же время, сварливый и злопамятный Глава Ордена Цзян стоял в этом списке только на пятом месте, так что Вэй Усянь обгонял его, потому большинство зевак и не решились упомянуть об этом. Цзян Чэн не мог побороть чувство ревности, внезапно наполнившее его. Вэй Ина все знали как весьма легкомысленного и порой даже чуточку распутного молодого человека, который любил резвиться с хорошенькими девушками. Вэй Усянь нервно хихикнул, пытаясь вырваться из хватки Лань Ванцзи впервые с тех пор, как тот прибыл на Пристань Лотоса. Не Хуайсан фыркнул, глядя на брата. — Я и не знал, что Лань Ванцзи такой ревнивый. Старший мужчина захихикал от удовольствия. — Я тоже не знал. Сичэнь никогда не говорил мне. Лань Сичэнь пожал плечами, стараясь не рассмеяться от пристального взгляда брата. — Я тоже только что узнал. Никто не смог бы подсчитать, скольким заклинательницам он вскружил голову, но среди них совершенно точно не было ни одного мужчины. Не Хуайсан фыркнул, бросив на Вэй Усяня взгляд, который кричал «ладно, не обрезаный рукав». Вэй Усянь хотел его придушить. Даже если бы он и захотел захватить чужое тело и сыскать отмщения, то, верный своим вкусам, он явно бы не выбрал полоумного обрезанного рукава с макияжем призрака висельника, который разъезжал по округе на осле и делил с ним яблоки! Многие люди фыркнули на это. Кто-то еще пробормотал: — Нет, это точно не он… Его игра на флейте просто ужасна… Это определенно лишь неумелое копирование, мастерство Старейшины Илин было на порядок выше. Во время «Аннигиляции Солнца» Старейшина Илин всю ночь простоял на поле сражения, играя на флейте и так искусно повелевая призрачной армией, словно они были живыми людьми. Он устранял любые препятствия — неважно, человек стоял перед ним или бог — он победил всех. Его музыка звучала так, словно её исполнял бессмертный, и жалобный скулеж флейты неприкаянного сына клана Цзинь даже близко не напоминал её. Как бы ни был ужасен Вэй Усянь, все же такое сравнение длянего оскорбительно. Лани потеряли дар речи от прекрасного представления, свидетелями которого они стали. Значит… ужасная пьеса тоже была спектаклем? Этот Вэй Усянь действительно всё продумал за такой короткий промежуток времени, не так ли? Вэй Усянь слегка надулся про себя: — Почему бы тебе самому не сыграть пару нот после более чем десятилетнего отсутствия практики, да ещё и на дрянной флейте, сделанной на скорую руку? Если её звучание будет приятным, то я преклонюсь перед тобой! Юй Цзыюань только устало вздохнула, а её дети и муж весело захихикали над этой мыслью. — Вэй-сюн… Я и не думал, что твои мысли так же глупы, как и слова. — Эй! Я был серьёзен! — Я сыграю лучше… если ты встанешь на колени, — неожиданно прошептал Лань Ванцзи ему на ухо низким тоном, который мог слышать только он, заставив его покраснеть до такой степени, что ему захотелось взорваться. Он хотел закричать. Но смог лишь уткнуться лицом в ладони. Не Хуайсан наклонил голову в замешательстве: — Я что-то сказал… ох… ох! — Он не мог не смотреть на Лань Ванцзи в чистом ужасе. Кто бы мог подумать, что Второй Нефрит настолько бесстыден?! Мерзость! Он обмахивал себя веером, не желая встречаться с вопросительным взглядом брата. Ещё секунду назад Цзян Чэн был твердо убежден, что перед ним стоит Вэй Усянь, и кровь в его венах бурлила от ярости. Но сейчас Цзыдянь ясно дал понять, что это не он. Кнут точно не стал бы врать и не мог ошибаться, так что Цзян Чэн усилием воли успокоился и подумал: — Так, сейчас мне нужно придумать предлог, чтобы забрать его с собой, а потом любым способом вытащить из него информацию. Под пытками он наверняка выдаст себя с головой или же сознается в чём угодно. Я ведь уже делал подобное раньше. Цзян Чэн вздрогнул и посмотрел на своего Шисюна, который смотрел на что угодно, только не на него, в то время как его отец и сестра с болью наблюдали за ним. Приняв решение, Цзян Чэн сделал жест рукой. Адепты Ордена Юньмэн Цзян без слов поняли его намерение и подошли к своему главе. И осел, и Вэй Усянь в два счета запрыгнули за спину Лань Ванцзи. Вэй Усянь страдальчески приложил руку к груди и воскликнул: — Ага! Что это вы такое задумали со мной сделать? Лань Сичэнь и его дядя с недоверием смотрели на румянец, появившийся на ушах Лань Ванцзи, а Вэй Усянь хихикал, усугубляя состояние мужа. Лань Ванцзи взглянул на него, смиряясь с его чрезвычайно бесцеремонным, шумным и театральным поведением. — Лань Чжань! — предательски воскликнул Вэй Усянь. Видя, что он не собирался отходить в сторону, Цзян Чэн сказал: — Второй молодой господин Лань, ты умышленно препятствуешь мне? В среде заклинателей все знали, как остервенело молодой глава клана Цзян выискивал Вэй Усяня. Он скорее бы поймал не того, чем допустил хоть малейшую возможность возвращения Старейшины Илин в этот мир. Всех, кого он подозревал, Цзян Чэн забирал в Орден Юньмэн Цзян и подвергал жестоким пыткам. — П-пыткам? — в ужасе прошептала Цзян Яньли, её руки тряслись от боли. Она пыталась убедить себя, что что-то не так, что А-Чэн действительно не хочет убить А-Сяня. Но всё доказывало обратное. Цзинь Цзысюань попытался утешить её, взяв за руку и сжав её, и посмотрел на Цзян Чэна, который выглядел таким же разочарованным и обиженным, как и Цзян Яньли. Цзян Фэнмянь закрыл глаза от боли, чувствуя себя усталым, как никогда раньше. Что же такого случилось с его детьми в будущем, что даже после его смерти один охотится на другого? Если он и отпускал кого-то, то несчастный был уже еле живым. Лань Сычжуй произнес: — Глава Ордена Цзян, всё указывает на то, что тело Мо Сюань Юя никто не захватывал. И ежели так, то зачем вам понадобился такой незначительный человек, как он? Все Лани прошлого с гордостью смотрели на своего умного ученика. Цзян Чэн холодно ответил: — Тогда зачем второй молодой господин Лань прикладывает столько усилий, чтобы защитить такого незначительного человека, как он??? Сдавленный смех Вэй Усяня раздался как гром среди ясного неба. — О нет… — внезапно прошептал Цзян Чэн, пряча лицо между ладонями, когда Вэй Усянь рассмеялся так же, как на экране. Он произнес: — Глава Ордена Цзян, ммм… своей настойчивостью вы ставите меня в очень неудобное положение. — ВЭЙ УСЯНЬ! Цзан Чэн вновь нахмурился. Его чутье подсказывало, что этот человек точно не скажет ему ничего приятного. Интуиция подсказывала всем одно и то же. Вэй Усянь продолжал: — Я благодарю вас за ваше внимание. Однако боюсь, что вы немного ошиблись. Даже если меня и привлекают мужчины, то это не значит, что мне нравятся все без разбора, и я готов бежать за любым, кто меня поманит. Например, меня совсем не интересуют мужчины вашего типа. — Я сломаю обе твои чёртовы ноги, идиот! — огрызнулся Цзян Чэн, стараясь не обращать внимания на хихикающих братьев Не и Цзян Яньли. Вэй Усянь намеренно старался вызвать у него раздражение. Цзян Чэн всегда ненавидел проигрывать в сравнении с кем-то, даже если это сравнение было совсем уж бессмысленным. Если бы кто-то сказал ему, что он не так хорош, как какой-то случайный человек, то Цзян Чэн вспылил бы и не смог думать ни о чем, кроме как превзойти своего «соперника». Вот и сейчас, как и ожидалось, лицо Цзян Чэна потемнело: — Да неужели? Тогда позволь полюбопытствовать, мужчины какого типа тебя интересуют? Вэй Усянь высунул язык, отчего Цзян Чэн покраснел еще больше. Он просто хотел исчезнуть. Вэй Усянь высмеивал его перед Не Хуайсаном — это одно, но чтобы он делал это перед всеми лидерами орденов? Он хотел отшвырнуть его назад в будущее. Да, это звучало удовлетворительно. Вэй Усянь ответил: — Какого типа?.. Ну в общем-то, мне очень нравятся такие мужчины, как Ханьгуань-цзюнь. Теперь настала очередь Лань Цижэня покраснеть от гнева. — Бесстыдник! Лань Ванцзи не стал бы терпеть таких глупых и легкомысленных шуточек в свою сторону. И если Вэй Усяню удастся вызвать раздражение и у него, то Лань Ванцзи определенно проведет между ними черту и будет держаться от него подальше. Разозлить и отвратить от себя двух людей одновременно — два зайца одним выстрелом! Цзинь Лин разразился смехом. — Вот это да! Посмотри, как это обернулось для тебя! — О, заткнись! Однако, услышав это, Лань Ванцзи обернулся к нему. Его лицо не выражало никаких эмоций: — Ты сам это сказал. Лань Цижэнь почувствовал, что его сердце остановилось. — Ванцзи! Что это значит?! — Я прошу прощения, дядя… — Лань Ванцзи поклонился, но в его голосе не было ни капли сожаления. — Ванцзи-сюн… что это вообще значит? — Не Хуайсан усмехнулся. — Замолчи. — Лань Ванцзи бросил на него взгляд, заставив мужа рассмеяться. Как же ему не хватало этого Хуайсана, который мог бы досаждать Лань Ванцзи! — Ты же не собираешься его наказывать? — Цзян Яньли не могла не спросить, чувствуя легкое беспокойство. Все знали, насколько строг клан Лань. Особенно в отношении демонического культивирования. — Действительно, наказать… — сказал Вэй Усянь, хихикая, откинувшись на придерживающего его мужа. Цзян Чэн вскрикнул от досады и смущения, а Лань Цижэнь начал повторять про себя правила, чтобы успокоиться и не допустить отклонения Ци. Вэй Усянь: — Хмм?.. Лань Ванцзи вновь повернулся к Цзян Чэну и вежливо, но твердо сказал: — Я забираю этого человека в Облачные Глубины. Вэй Усянь: — … Вэй Усянь: — Чё? — ЧТО?! — вскричал Не Хуайсан. Лань Ванцзи был абсолютно противоположен всему, что он о нём думал.