(Не)Скрытая правда

Когда экран снова загорелся, Вэй Усянь всё ещё лежал на спине Лань Ванцзи, который, казалось, уже спал. Не Хуайсан мог бы присвистнуть, если бы его губы не были зажаты. Он вынужден был молчать, по крайней мере, тридцать минут! Но он бы умер! Вэй Усянь, похоже, тоже не наслаждался своим состоянием, дуясь на мужа, который отказывался смотреть ему в глаза. Не Хуайсан беззвучно хихикал, глядя на красные уши второго Нефрита. Лежа на старшем мужчине и не желая засыпать, Вэй Усянь задумался о том, почему его отношения с Лань Ванцзи не складывались. Что касается сути дела, то всё началось, когда ему было пятнадцать, когда он пришел в орден ГуСу Лань вместе с Цзян Чэном, чтобы пройти обучение в течение трех месяцев. Тогда в Ордене ГуСу Лань состоял один прославленный и благонравный старший адепт — Лань Цижэнь. В среде заклинателей он был известен тремя качествами: педантичностью, непоколебимостью и особой строгостью в преподавании, что позволяло ему взращивать самых выдающихся учеников. Первые два свойства его характера заставляли большинство людей держаться от него на почтительном расстоянии, а некоторых из них — даже втайне ненавидеть его. Бровь Лань Цижэня снова дернулась, заставив Вэй Усяня отвести взгляд. Он очень надеялся, что его мысли не приведут к его смерти в третий раз. Но зато последняя особенность Лань Цижэня влекла к нему родителей из самых разных кланов и орденов, которые изо всех сил старались отправить своих детей к нему на обучение. Довольно много ныне блистательных адептов Ордена ГуСу Лань были воспитаны именно им. Вэй Усянь с облегчением выдохнул через нос, видя, что мужчина наконец-то немного успокоился. Какими бы безнадежными молодые господа не переступали порог Облачных Глубин, годы под руководством Лань Цижэня делали из них благопристойных юношей, по крайней мере, внешне, а особенно подкованными они становились в вопросах этикета и умении вести себя с достоинством. Многие из родителей, забирая своих чад из Облачных Глубин, пускали слезы умиления. Лань Цижэнь устало вздохнул, вспомнив, что с Вэй Усянем такого никогда не было. У всех внезапно перехватило дыхание, глаза младших сверкали от восторга, когда на экране появилось небо, а время суток мгновенно сменилось. Когда экран перестал двигаться, на нем появились слова «Двадцатью годами ранее», и он снова сфокусировался на внешнем виде Облачных Глубин, показывая человека, прячущего баночки с Улыбкой Императора под деревом. — Вэй Усянь! Вэй Усянь! Вэй Ин! — кричал Цзян Чэн намного моложе, чем тот, кого они видели почти час назад. Этим человеком был не кто иной, как сам Вэй Усянь. Смеясь, когда он закончил ставить банки с улыбкой императора, Вэй Усянь развернулся и побежал к Цзян Чэну и Не Хуайсану, которые ждали его. Он крикнул в ответ: — Я иду! Я иду! Лань ЦзинъИ наконец не смог сдержать своего волнения. — Святое дерьмо, мы будем смотреть прошлое! Все его друзья кивнули, выглядя так же, как и он. Они действительно собирались посмотреть прошлое?! Им хотелось кричать от восторга! Они собирались увидеть кампанию «Аннигиляция солнца» и падение ужасающих Вэнь. Как их старший Вэй изобрел демоническую культивацию! И самое главное — как Ханьгуань-цзюнь и старший Вэй влюбляются друг в друга! Они собирались увидеть величайшую историю любви всех времен и народов наяву? Это было буквально лучшее, что когда-либо происходило! Но когда они повернули головы, чтобы посмотреть на двух будущих взрослых, они не могли не забыть обо всем этом, увидев испуганное выражение лица Вэй Усяня. И вдруг их сердца упали, когда они поняли, что это означает, что они также станут свидетелями смерти многих присутствующих здесь людей. Резня на Пристани Лотоса. Смерть Вэнь Нина и его превращение в генерала-призрака. Смерть родителей Цзинь Лина. Сожжение Вэнь Цин до пепла и отклонение Ци Не Минцзюэ. Убийство семьи Лань Сычжуя. Возможно, причина шрамов Ханьгуань-цзюня, а также смерть и падения их любимого старшего. Его смерть от разрыва на куски. Внезапно они не знали, радоваться им или нет. Они видели, как напряглись и другие взрослые, вероятно, придя к такому же выводу. К счастью, Вэй Усянь, казалось, немного успокоился, когда Ханьгуань-цзюнь обхватил его за талию и что-то прошептал на ухо, прижимая к себе. Цзян Яньли не могла не почувствовать, как её сердце сжалось от страха, когда она поняла, что они станут свидетелями того, что произошло, заставив её живого брата стать самоубийцей. Чтобы в его глазах появилась пустота. Чтобы он захотел перерезать себе горло, чтобы больше не жить в этом аду — как он его называл — снова. Но свидетелями чего они собирались стать? Вэй Усянь заявил: — Неужели я сейчас недостаточно благопристоен? В ответ ему Цзян Чэн пророческим тоном изрек: — Ты точно станешь пятном позора на его безупречной репутации учителя. Они не могли не смеяться над братским общением, чувствуя, что немного успокаиваются. Но это чувство длилось всего несколько секунд, потому что вскоре они поняли, что им также предстоит узнать, что произошло, чтобы превратить эту связь в ненависть. В тот год, кроме младших адептов Ордена Юньмэн Цзян, в Облачные Глубины также съехались и молодые господа из других кланов, чьи родители тоже были наслышаны о Лань Цижэне. Всем им было по пятнадцать-шестнадцать лет или около того. Тогда все ордены довольно тесно общались между собой, и большинство учеников знали друг друга в лицо, даже если не были знакомы лично. Все также знали, что глава Ордена Юньмэн Цзян, Цзян Фэнмянь, возлагал на Вэй Усяня — сына его почившего друга, большие надежды, хотя тот и не носил фамилию «Цзян». Можно даже сказать, что глава Ордена относился к нему как к собственному сыну. Юй Цзыюань не могла унять ревность и гнев, внезапно охватившие её сердце, она нахмурилась и повернула голову в сторону Вэй Усяня, готовая наброситься на него. Но она снова замолчала, увидев в глазах Вэй Усяня чувство вины и боли, и как он отказался встретиться взглядом с ней и её мужем. Но почему он должен был чувствовать себя виноватым за эти слова? Разве ему не нравилось быть любимым ребенком Цзян Фэнмяня?! Или этот взгляд был вызван чем-то, что случилось в этом будущем? Будущем, в котором он стал причиной разрушения их ордена? Но разве Лань Ванцзи и младшие не говорили, что его подставили? Тогда… почему?! Неужели он сам считал себя виновным? Вот почему он сказал, что покинет орден после того, как все закончится? Вот почему он недавно пытался… покончить с собой? Или есть что-то ещё? Она плотно закрыла глаза, выпустив разочарованный вздох, и впервые не зная, что и думать, решила просто наблюдать и узнать правду, прежде чем обвинять мальчика в каких-либо проступках. Она могла… попытаться. Хоть раз. (Если бы это хоть как-то остановило мальчика от мысли покончить с собой из-за неё). В отличие от взрослых, юноши эти не были стеснены вопросами положения в обществе и заслугами предков, и очень скоро стали друзьями. Спустя пару фраз все уже звали друг друга младшими или старшими братьями, и кто-то спросил: — А правда, что в Пристани Лотоса намного веселее, чем здесь? Вэй Усянь рассмеялся: — Веселее или не веселее — это уж зависит от того, как ты будешь развлекаться. Но что точно правда — там нет такого количества правил и не нужно вставать так рано. Орден ГуСу Лань просыпался в пять утра и засыпал в девять вечера, и никаких исключений не допускалось. — Я очень рад, что не живу там постоянно, — задохнулся Не Хуайсан, осознав, что печать на его губах наконец-то исчезла. Кто-то еще спросил: — А когда вы встаете? И чем занимаетесь днем? Цзян Чэн хмыкнул: — Он-то? Он встает в девять утра и ложится в час ночи. А проснувшись, катается на лодке, плавает, собирает лотосы и охотится на фазанов, вместо того, чтобы практиковать бой на мечах или медитировать. — Старший Вэй всё ещё спит в час! Уже даже не просыпается в девять! — сказал Лань ЦзинъИ, смеясь. — Серьёзно? Когда же ты вообще просыпаешься?! — спросил Цзинь Цзысюань. Цзинь Лин вздохнул: — Когда кто-то наконец вытаскивает его из кровати. — Эй! Я не виноват, что Лань Чжань не дает мне спать всю ночь! — воскликнул Вэй Усянь, чьи губы больше не были запечатаны. Лань Ванцзи выглядел очень обеспокоенный этим фактом. — Почему Ханьгуань-цзюнь… — Цзинь Лин остановился, когда до него дошел смысл сказанного, и театрально разрыдался. Все решили просто продолжать наблюдать за происходящим, не придавая этому значения. Они и так уже достаточно натерпелись. Вэй Усянь парировал: — И сколько бы фазанов я ни поймал — я все равно остаюсь первым. Один из юношей воскликнул: — Решено! В следующем году я поеду учиться в Юньмэн! И никто меня не остановит! — Это так? — спокойно спросил Не Минцзюэ тоном, который Не Хуайсан знал очень хорошо, и который был ещё хуже, чем его гнев, что заставило его сглотнуть, раскрыть веер и спрятаться за ним, молясь каждому богу, чтобы пережить это, когда он начал вспоминать всё то, что он делал с Вэй Усянем, находясь в Облачных Глубинах. Впервые он почувствовал, что проклинает Вэй Усяня за то, что тот создал это заклинание. Кто-то остудил его пыл: — А никто и не будет тебя останавливать. Твой старший брат просто сломает тебе ноги. Подростки захихикали, увидев ухмылку на лице Не Минцзюэ и страх на лице Не Хуайсана, который обмахивался веером. Юноша сразу поник. Это был второй молодой господин Ордена ЦинХэ Не — Не Хуайсан. Его брат, Не Минцзюе, уже признанный заклинатель, требовал беспрекословного исполнения указаний. Их отношения были довольны сплоченными, несмотря на то, что они происходили от разных матерей. Не Минцзюе всегда крайне сурово тренировал брата, а особенно его заботили вопросы обучения наукам. Вот почему, безмерно уважая его, Не Хуайсан пуще всего на свете боялся, когда тот вдруг интересовался его занятиями. Не Хуайсан постарался очень тихо отползти от брата. Вэй Усянь заметил: — Справедливости ради, в ГуСу тоже не так уж и плохо. — Разве ты не ныл двадцать лет спустя о том, что сбежал из этого ужасного места? — спросил Вэнь Цин, приподняв бровь. Вэй Усянь хихикнул: — Всё равно весело, если нарушать правила! Вэнь Цин вздохнула с поражением. Цзян Фэнмянь бросил быстрый взгляд на своего подопечного, думая о причинах, по которым он в будущем откажется от посещения ГуСу. Вэй Усяню всегда было интересно проводить время в других кланах. Он никогда не скучал и находил множество способов развлечь себя даже в таком скучном месте, как ГуСу. Кроме того, он сказал, что теперь живет там со вторым Нефритом Лань. Так что если он отказался ехать туда, то у него наверняка была причина, кроме того, что ему просто не нравится это место. Хорошая причина. И что это была за причина, Цзян Фэнмянь очень хотел узнать. Почему человек отказывается идти туда, где живет его любимый?! Может быть, это как-то связано с тем, что в прошлом они были не в лучших отношениях (врагами)? Не Хуайсан вдруг сказал: — Вэй-сюн, послушай моего дружеского совета. Облачные Глубины — это совсем не то, что Пристань Лотоса. Как только мы прибудем на место, не вздумай дразнить одного человека. Вэй Усянь полюбопытствовал: — Кого? Лань Цижэня? Не Хуайсан ответил: — Нет, не этого старика. Не Хуайсан начал потеть под пристальным взглядом Лань Цижэня. — Тебе стоит вести себя сдержанно с его самой большой гордостью, с Лань Чжанем. Не Хуайсан рассмеялся: — И всё же, ты не только не избегал его, но и решил просто выйти за него замуж! Вэй Усянь по-детски хихикнул. Вэй Усянь поинтересовался: — Лань Чжань — это тот, что из Двух Нефритов клана Лань? Лань Ванцзи? Оуян Цзычжэнь все еще не мог удержаться от восторженного писка. — Боги, я до сих пор не могу поверить, что мы наблюдаем за тем временем, когда Ханьгуань-цзюнь и старший Вэй еще даже не знали друг-друга! Они здесь даже моложе нас! Все его друзья кивнули, чувствуя то же самое, заставив людей из прошлого еще больше удивляться причинам, почему эти дети так сильно любят Вэй Усяня и Лань Ванцзи. Особенно такой, как Оуян Цзычжэнь, который буквально не имел кровных связей ни с кем из них, но при этом смотрел на них так, словно они были его родителями. Почетный титул «Два Нефрита клана Лань» был дарован двум сыновьям нынешнего главы Ордена ГуСу Лань — Лань Хуаню и Лань Чжаню. Едва им минуло четырнадцать, как старшие адепты всех кланов и орденов провозгласили их образцовыми примерами для подражания для младших. Они были невероятно известны среди учеников, и потому Вэй Усянь сразу вспомнил его имя. — Ах, значит, даже в молодости они были лучшими! — мечтательно произнес Лань ЦзинъИ. Лань Ванцзи, полностью знакомый с действиями Лань ЦзинъИ вокруг него, никак не отреагировал. Его брат, напротив, не мог не улыбнуться и не кивнуть мальчику Лань в знак благодарности. Не Хуайсан же удивился: — Разве есть какой-то другой Лань Чжань? Конечно же, это он. Представляешь, ему столько же лет, сколько и тебе, но в нём нет ни капли юношеской живости, он всегда такой сдержанный и серьёзный, даже хуже, чем его дядя. Не Хуайсан постепенно начинал сожалеть обо всех своих жизненных решениях. А этот злобный Вэй Усянь смел смеяяться над ним! — О… ты только подожди, Вэй-сюн. Я заставлю тебя пожалеть об этом. Вэй Усянь издал звук, который можно было принять за «О!» и спросил: — Это тот, что такой хорошенький, да? Бровь Лань Ванцзи внезапно поднялась вверх от удивления, а Лань ЦзинъИ разразился смехом. — Почему я не удивлен, что это первое, что ты подумал о Ханьгуань-цзюне! — ЭЙ! — Ванцзи, похоже, что ты с самого начала привлек внимание Усяня. — Брат! Цзян Чэн не упустил возможности съязвить: — Хорошенький? Можно подумать, в Ордене ГуСу Лань есть хоть кто-то некрасивый! Адептов с неправильными чертами лица они даже не принимают. Если сможешь, найди мне там хоть одного человека заурядной внешности. Цзинь Лин внезапно указал на Лань ЦзинъИ. — Он! Упомянутый Лань вскоре пытался задушить его. — Молодая госпожа, как ты смеешь говорить такое самому красивому Лань на свете?! Вэй Усянь и Лань Сычжуй только переглянулись. Вэй Усянь поправился: — Хорошо, хорошо. Красивый. — Серьёзно?! — Вэнь Цин отшутилась. И указал на голову: — С макушки до пят весь в белом, на голове лобная лента, а за спиной — серебряный меч. Он действительно очень красивый, но лицо у него такое каменное, как будто бы он в трауре. — Это всё, что вы думаете о нашем ордене?! — огрызнулся Лань Цижэнь, а Лань Сичэнь весело рассмеялся. Не Хуайсан с уверенностью воскликнул: — Ага, это он! — и немного помолчав, добавил: — Но он же медитировал в уединении последние несколько дней. А ты приехал только вчера, когда же ты успел его увидеть? — Вчера ночью. Лань ЦзинъИ склонил голову. — А? Тогда что насчет комендантского часа? — Вчера… Ночью?! — ошарашенно спросил Цзян Чэн. — В Облачных Глубинах же комендантский час. Где ты его видел? И почему я не знаю об этом? Вэй Усянь махнул рукой: — Там. Он указал на вершину очень высокой стены. — О боги! — Оуян Цзычжэнь разразился смехом. — Старший Вэй, ты нарушил правила в свой первый день?! Цзян Яньли хихикнула. — О, А-Сянь. — Он всегда такой? — Не Минцзюэ спросил Цзян Фэнмяня, который кивнул с небольшим раздражением. Вэй Усянь только усмехнулся и беззастенчиво кивнул. Все застыли от изумления, а Цзян Чэн чуть ли не физически почувствовал, как пухнет его голова, и клацнул зубами: — Мы только-только приехали, а ты уже нашел приключений на свою беду! Что там у вас случилось? Вэй Усянь, ухмыляясь, ответил: — Да ничего особенного. Помнишь, по дороге сюда мы проехали мимо алкогольной лавки «Улыбка Императора»? Так вот, вчера ночью, я никак не мог уснуть, все ворочался и ворочался, и, в конце концов, не вытерпел и спустился с горы в ГуСу, и купил там два сосуда с алкоголем. Сам же знаешь, в Юньмэне такого не делают. Цзян Чэн спросил: — Тогда где же они? Вэй Усянь продолжил: — Тут такое дело… Я залез на стену, чтобы попасть обратно, и только-только перекинул ногу на другую сторону, как он меня застукал. Лань ЦзинъИ рассмеялся. — Не только одно правило, но и два! Один юноша заметил: — Вэй-сюн, да ты везунчик. Наверное, он только что закончил медитацию и отправился на ночное патрулирование. Тебя поймали прямо на месте преступления. — Так ты хочешь сказать, что это была ваша первая встреча? По-настоящему?! — с недоверием спросил Оуян Цзычжэнь. — Я ожидал чего угодно, только не этого! — А? Тогда чего же ты ожидал? — с любопытством спросил Вэй Усянь. — Чего-то более романтичного! — воскликнул Лань ЦзинъИ. — Но это было так! А романтика — это скучно! Это было веселее! — Вэй Усянь надулся и усмехнулся, когда Лань Ванцзи кивнул с маленьким «Мгм», снова оставив дядю и брата без слов. С каких это пор Лань Ванцзи подыгрывает глупостям Вэй Усяня?! Цзян Чэн сказал: — Тех, кто возвращается ночью, не пускают обратно до семи утра. Как же он разрешил тебе войти? Вэй Усянь растерянно всплеснул руками: — Так он и не разрешил. Он хотел, чтобы я убрал ту ногу, что уже успел перекинуть через стену. Вот скажи мне — и как бы я это сделал? Тогда он с ловкостью кошки забрался ко мне наверх и спросил, что у меня в руках. Цзинь Лин разразился смехом. — Тебе конец! В груди Цзян Чэна заныло от плохого предчувствия: — И что же ты ответил? Прежде чем Вэй Усянь успел ответить, экран изменился. Все ахнули, увидев новую сцену: Вэй Усянь и Лань Ванцзи стояли на вершине стены, которую первый только что показал своим друзьям, и протягивали Лань Ванцзи банку «Улыбки императора»: — Это «Улыбка Императора!». Давай я поделюсь с тобой, а ты сделаешь вид, что меня не видел. Оуян Цзычжэнь буквально закричал, схватил и затряс Цзинь Лина, который находился рядом с ним: — О, Боже, Боже, это действительно их первая встреча! Ах! Мы действительно наблюдаем их первую встречу! — Цзычжэнь, Цзычжэнь, ты душишь меня, Цзычжэнь! — закричал Цзинь Лин на своего друга, которому было все равно, он продолжал кричать. Взрослые начали думать, что у этого ребенка что-то не в порядке с головой. Как и у Лань ЦзинъИ, он тоже что-то возбужденно бормотал про себя. Даже Вэй Усянь, казалось, решил, что они сошли с ума. Что за хрень? Лань Ванцзи рассмеялся и тихо произнес ему на ухо, когда все отвлеклись: — Я никогда не смогу притвориться, что не видел тебя. Вэй Усянь только смущенно прикрыл лицо. Экран вернулся к разговору подростков. Цзян Чэн вздохнул: — … Алкоголь в Облачных Глубинах запрещен. Это худшее из преступлений. Вэй Усянь ответил: — Он сказал мне то же самое. Экран снова изменился на вчерашнюю ночь. — Почему бы вам не сказать мне, что именно не запрещено в вашем ордене? — спросил Вэй Усянь, сгорбившись, глядя на Лань Ванцзи, который, казалось, был немного зол и хотел, чтобы тот прочитал все правила на Стене перед горой. — Ух ты, Ханьгуань-цзюнь так изменился, когда появился старший Вэй! — хихикнув, сказал Оуян Цзычжэнь. Госпожа Цзинь с любопытством посмотрела на него. — Как это? — Он даже не заботится о правилах, когда это старший Вэй. Он даже сам приносит ему Улыбку Императора. Не обращая внимания на происходящий разговор, Лань Сычжуй смотрел на сцену большими, но мягкими глазами, что заставило Лань Сичэня улыбнуться: — Ты выглядишь счастливым. Лань Сычжуй улыбнулся, кивнув головой. — Ну, не каждому удается увидеть встречу родителей. Поняв, что он имеет в виду, Лань Сичэнь только кивнул головой, повернувшись обратно к экрану. Даже он чувствовал себя счастливым, наблюдая за тем, как его брат влюбляется. Лань Цижэнь только вздохнул и положил голову на руки. Всю свою жизнь он учил племянника быть идеальным учеником. И вдруг Вэй Усянь взорвал все его труды. Точно так же, как его мать внесла в его жизнь и в жизнь Облачных Глубин только хаос, пока они учились вместе. Да, он видел, что Ванцзи выглядел счастливее. Счастливее, чем он когда-либо видел его. Даже счастливее, чем он был раньше во время их ежемесячных визитов к матери. Но всё же… Тем временем все младшие ученики из прошлого не могли поверить, что слышат всё правильно, ведь всего несколько дней назад Лань Ванцзи наказывал Вэй Усяня за нарушение правил. Но потом они вспомнили кувшины с вином, которые Лань Ванцзи спрятал в своей комнате, и всё то, что Вэй Усянь раскрыл некоторое время назад, и могли только вздохнуть. Почему они больше не удивлялись?! — Там их было около трех тысяч, честное слово! Да ещё и написаны на Чжуаньшу! Кто вообще стал бы их читать! Вы читали? Вот и я не стал. И чего он так разозлился? Не Хуайсан был в восторге от того, что наконец-то не он один оказался под гневным взглядом Лань Цижэня. — Да, да! — все думали то же самое. Они жалели, что не встретили Вэй Усяня раньше, и теперь наперебой затараторили, жалуясь на глупые и давно устаревшие ограничения, принятые в Облачных Глубинах: — У какого еще Ордена есть три тысячи правил, и ни одно из них не повторяет предыдущего?! Конечно, там есть и терпимые, например «забой скота на территории Облачных Глубин запрещен; сражаться без разрешения запрещено; беспорядочные связи запрещены; бродить по ночам запрещено; излишний шум запрещён; бегать запрещено»… Но есть ведь и такие: «смеяться без повода запрещено, сидеть недолжным образом запрещено; есть более трех мисок риса за раз запрещено… Вэй Усянь внезапно перебил говорящего: — Как ты сказал? Сражаться без разрешения тоже запрещено? Цзян Чэн вновь протяжно вздохнул и ответил: — Да. Только не говори мне, что ты уже и подраться с ним успел. — Ага, успел. И мы разбили сосуд с «Улыбкой Императора. — Вы, должно быть, шутите… — пробормотал Не Минцзюэ, а Цзян Фэнмянь усмехнулся. Он уже знал, что это только начало. Единственная причина, по которой Юй Цзыюань не пыталась выбить из этого парня жизнь за то, что он опозорил орден в первый день, заключалась в том, что она знала, что прошлое не исправить, а также, учитывая, что этот Вэй Усянь был из будущего, она знала, что он, вероятно, уже был наказан. (Тот факт, что он покончил жизнь самоубийством (из-за неё), абсолютно не играл никакой роли в этом поступке). Она повернулась к Лань Цижэню, чтобы извиниться, тот кивнул ей, а его старший племянник просто улыбнулся, не выглядя обеспокоенным нарушением правил Вэй Усянем, как его дядя. Вэй Усянь просто неловко переместился на своем месте. Экран вновь вернулся к событиям прошлой ночи, показывая, как Лань Ванцзи обнажает свой меч после того, как Вэй Усянь отказался отдать кувшины и выйти, и напал на него, Вэй Усянь быстро уклонялся от атак даже с занятыми руками. Оуян Цзычжэнь с трепетом смотрел на двоих, танцующих под лунным светом. — Забудьте всё, что я говорил о том, что это не романтично! Это самая романтичная встреча на свете! Его друзья только хихикали в знак согласия. Цзян Яньли с тоской вздохнула, глядя на романтический танец на экране, на что Цзинь Цзысюань обратил внимание. В его голове тут же закрутились колёсики, и он начал планировать возможные способы произвести на неё впечатление. Цзян Чэн, застрявший между флиртующей будущей парой и Цзинь Цзысюанем, смотрящим на сестру с влюбленным выражением лица, закатил глаза. Эти двое продолжали драться на крышах, пока один из кувшинов, брошенных Вэй Усянем в воздух, не разбился от удара Лань Ванцзи. Не Хуайсан вытер свои фальшивые слезы. — Ванцзи-сюн… как ты мог?! Сцена вернулась к настоящему, где все в унисон ахнули и досадливо хлопнули себя по ляжкам. Что ж, хуже и быть не могло, и Цзян Чэн напомнил ему: — Ты говорил про два сосуда. Где же тогда второй? — Я его выпил. Цзян Чэн спросил: — И где же ты его выпил? — Да прямо перед ним и выпил. Я сказал: «Ладно, раз в Облачных Глубинах запрещён алкоголь, тогда я не буду заходить внутрь и выпью всё, стоя на стене. Это же не будет считаться нарушением правил, да?» Ну и тогда я всё выпил залпом, прямо перед ним. — Я действительно не могу в это поверить… — Цзинь Цзысюань пробормотал с открытым ртом, наблюдая, как Вэй Усянь, сидя на вершине дерева, заглатывает всю банку, вино стекает по его подбородку и шее, а молодой Лань Ванцзи смотрит на него с недоверием. Цзян Фэнмянь тоже захихикал, ему было знакомо такое поведение. Вэй Усянь, раздражающий Лань Ванцзи, очень напоминал ему Цансэ, которая всегда раздражала Цижэня. Разница лишь в том, что те двое не влюблялись, как Вэй Усянь и Лань Ванцзи. Лань Цижэнь скорее бы умер, чем провел хоть один день с этой женщиной. Тем временем Лань Ванцзи мог думать только о том, как сильно он хотел лизнуть эту красивую шею в данный момент. Почему его прошлое «я» не сделало этого?! Не Хуайсан, казалось, был с ним согласен. — Горячо. Лань Ванцзи и сам бы на него набросился, если бы Не Минцзюэ не опередил его. — А потом?.. — А потом мы подрались. Стоило Вэй Усяню произнести это, как Лань Ванцзи снова напал на него. Но на этот раз Вэй Усянь тоже обнажил свой меч, двое начали сражение, и звук ударов мечей друг о друга заполнил всю комнату. — Это очень хорошие навыки владения мечом. — Не Минцзюэ одобрительно кивнул. — Они потрясающие! — Лань ЦзинъИ согласился, а затем неожиданно добавил. — Но старший Вэй, я не знал, что ты так хорошо сражаешься на мечах! Вы оба буквально на одном уровне! Вэй Усянь резко положил руку на грудь. — Конечно, знал. Не зря же я занял четвертое место в списке молодых мастеров. Цзян Чэн закатил глаза, глядя на это зрелище. — Но что парень имеет в виду? Ты больше не хорош в этом? — нахмурившись, спросила Юй Цзыюань, потому что это не имело никакого смысла. С годами мастерство владения мечом не забывается. Даже в… другом теле. — О, просто у Мо Сюань Юя слишком слабое ядро. У него его почти нет. Я вообще с трудом владею мечом, — пожав плечами, ответил Вэй Усянь. Да и тело у него не слишком хорошо сложено. Он такой маленький! — Ай. Разве это не обидно? — спросил наследник ордена Цзян, даже мысль о том, что у него нет ядра, вызывала дрожь по позвоночнику. Вэй Усянь лишь пожал плечами. — Это не… важно. Оно мне не так уж и нужно. К тому же, у меня есть демоническая культивация, чтобы делать всё, что захочу, так что отсутствие меча — не такая уж большая проблема. Все остальные в комнате, кто предпочел бы умереть, чем потерять свое золотое ядро, не могли не смотреть на него в недоумении. Как можно говорить о золотом ядре как о чём-то неважном?! Лань Ванцзи только нахмурился на эти слова, его рука, обхватившая талию младшего, слегка сжалась. Это действительно важно! — Я работаю над этим! Оно намного сильнее, чем в тот раз, когдая воскрес, — хихикнул Вэй Усянь. Он озорно добавил: — Кроме того, мы с Лань Чжанем обнаружили, что двойное культивирование действительно помогает в развитии ядра. Так что поверьте мне, я уже близок к тому, чтобы стать таким же сильным, как и в своем первоначальном теле! Юй Цзыюань сразу же пожалела, что задала этот вопрос. Серьёзно… что не так с этим мальчиком?! Наконец, декорации вернулись в будущее, когда Вэй Усянь и другие ученики направлялись к своим классам. — Вэй-сюн — выпалил вдруг Не Хуайсан, — Ты такой задавака. Вэй Усянь поднял брови: — Между прочим, Лань Чжань был весьма хорош. — Тебе точно конец, Вэй-сюн! Никто и никогда еще не ставил Лань Чжаня в такое неловкое положение. Скорее всего, теперь он имеет на тебя зуб. Берегись, хоть Лань Чжань и не ходит с нами на уроки, но зато он отвечает за наказания! Младшие могли только смеяться над этими словами. Но Вэй Усянь ни капельки не испугался и махнул на него рукой: — А чего мне вдруг бояться? Ведь все говорят, что он с самых юных лет был чудо-ребенком. И раз он такой одаренный, то, должно быть, уже давно выучил всё, что преподает его дядя, и теперь только и занимается медитацией в уединении. Не думаю, что он найдет время, чтобы поквитаться со мной. Я… Цзинь Лин и его отец фыркнули, заставив Вэй Усяня бросить на них взгляд. Вэй Усянь запнулся. Они как раз проходили мимо стены с выдолбленным в ней окном, и за ним увидели длинноволосого юношу в белоснежных одеждах и туго затянутой на затылке лобной лентой, сидящего с неестественно ровной спиной и словно окутанного инеем и льдом. Он окинул их холодным взглядом. В ту же секунду на десять или около того ртов будто бы наложили заклятие молчания. Юноши бесшумно вошли в комнату и так же бесшумно расселись по своим местам, старательно избегая садиться за столы рядом с Лань Ванцзи. Цзян Чэн потрепал Вэй Усяня по плечу и прошептал: — Вот он и пришёл за тобой. Удачи. Оуян Цзычжэнь громко рассмеялся. — Да, удачи. — О, он охотился за мной, но не так, как я думал, — рассмеялся Вэй Усянь, заставив Лань Ванцзи взглянуть на него, кончики его ушей загорелись ярко-красным. — Вэй Ин! Лань Цижэнь мог только закрыть глаза и потереть переносицу, готовясь пережить один из самых трудных и утомительных месяцев своего обучения. Вэй Усянь повернул голову и увидел профиль Лань Ванцзи. Его длинные ресницы, изящно изогнутые, казались мягкими на ощупь, а осанка — идеально ровной; взгляд обращен строго вперед. Вэй Усянь подумал было, с чего начать с ним разговор, но тут в комнату вошел Лань Цижэнь. Лань Цижэнь был очень рад этому. Или… нет. Он до сих пор отчетливо помнил всю ту чепуху, которую Вэй Усянь наплел о демоническом культивировании в тот день. А может, и не чепуху. Учитывая тот факт, что теперь он был мастером демонического культивирования, контролируя ту же энергию и совершая те же поступки, о которых он говорил в тот день. То, что Лань Цижэнь считал лишь шуткой. Ему действительно следовало больше внимания уделять мальчику, который так свободно и с любопытством говорил о тёмном культивировании. Если бы он был внимательнее, Вэй Усянь действительно стал бы демоническим культиватором?! Если бы он был более терпеливым и действительно говорил с ним на эту тему, разве он всё ещё пытался бы изучать её самостоятельно? — Ты единственный, кто захотел бы начать разговор с Лань Ванцзи, вместо того, чтобы избегать его после всего, что ты сделал предыдущей ночью, — устало сказал Цзян Чэн, вырывая старика из его мыслей. Было бы очень хорошо, если бы Вэй Усянь никогда не думал о том, чтобы начать разговор с его племянником. Но он был так похож на свою мать. Лань Цижэнь был высок и подтянут, с такой же идеальной осанкой, что и Лань Ванцзи, и совсем не стар, хотя и носил черную длинную козлиную бородку. Кроме того, он полностью соответствовал традициям, принятым в Ордене ГуСу Лань, потому имел весьма и весьма приятную наружность. Но, к сожалению, атмосфера чрезмерной педантичности и жесткости, окружающая его, давала все основания называть его стариком. — Вэй Усянь… — сердито пробормотал Лань Цижэнь, заставив мальчика спрятаться в объятиях Лань Ванцзи. Что, казалось, только ещё больше разозлило мужчину. В одной руке у него был свиток, и он не замедлил раскатать его, так что добрая часть бумаги оказалась на полу, и начал зачитывать правила Ордена ГуСу Лань. Лань ЦзинъИ, который знал каждое правило, записанное в его голове, учитывая, сколько раз он их копировал, вздохнул в разочаровании. — Только не это! Почти все выглядели такими же скучающими, как и он. Особенно трое подростков, которые изучали всё это до вчерашнего дня. Лица всех присутствующих постепенно мрачнели. Вэй Усянь помирал от скуки и бесцельно бродил взглядом по комнате, пока не наткнулся на Лань Ванцзи. Он поразился, каким серьезным и сосредоточенным тот был, причем не только внешне: — И как только он может слушать эту скукотищу с таким вниманием? — Только Ханьгуань-цзюнь может это сделать, — проворчал Цзинь Лин. Лань ЦзинъИ несогласно покачал головой, указывая на Лань Сычжуя. — Он тоже может. Все люди из прошлого вскинули головы, словно увидели призрака. Лань Цижэнь был, пожалуй, единственным, кто выглядел гордо. Лань Сычжуй хихикнул. Вдруг Лань Цижэнь с грохотом бросил свиток на пол и едко улыбнулся: — Мне приходится повторять эти правила раз за разом, потому что никто не удосуживается их прочесть, хотя они и высечены на каменной стене. С этого момента никто не посмеет нарушать их и прикрываться незнанием. Он посмотрел в сторону Вэй Усяня, произнося следующие слова: — Но всё равно среди вас найдутся те, кто меня не слушал. Цзинь Лин хихикнул. — Ты попался. — Заткнись, сопляк. — Но об этом мы поговорим позже. А сейчас… Эти слова могли относиться с равным успехом к любому в этой комнате, но чутье подсказало Вэй Усяню, что это был камень в его огород. Как он и ожидал, Лань Цижэнь произнес: — Вэй Ин. Вэй Усянь ответил: — Я. — Ответь мне на один вопрос. Навки, демоны, призраки и монстры — это одни и те же твари? Вэй Усянь со смехом сказал: — Конечно, нет. Лань ЦзинъИ сочувственно застонал. — Вызывают отвечать на вопросы — это хуже всего! Все подростки (кроме Лань Ванцзи) кивнули, чувствуя то же самое. — Почему? В чем их различие? — Навки получаются из живых, нечеловекоподобных созданий; демоны — из живых людей; призраки — из мёртвых людей; монстры — из мёртвых, нечеловекоподобных созданий. — Навок и монстров часто путают. Приведи пример, как их можно отличить. — Запросто, — Вэй Усянь указал на голубовато-зеленое дерево за окном и продолжил: — Предположим, за все годы, что это дерево стоит здесь, оно впитало в себя энергию здешних книг и стало сознательным существом, которое способно причинять вред людям — это будет навка. Но если я возьму топор и срублю его, так что от него останется только пенёк, и дерево превратится в сознательное существо уже после этого, — то это будет монстр. — Ха, ты неплохо отвечаешь, — похвалил Не Минцзюэ, чувствуя гордость за мальчика, но ни Цзян Фэнмянь, ни Юй Цзыюань ничего не сказали. Один слишком боялся начать спор, а другая слишком гордая, чтобы похвалить сына женщины, которую она ненавидела. Сына слуги. Вэй Усянь поклонился главе ордена Не в знак благодарности, не обращая внимания на молчание со стороны своего ордена. — Кто был по профессии родоначальник Ордена ЦинХэ Не? — Мясник. — Клановый узор Ордена Лань Лин Цзинь — белый пион. Какой именно сорт? — Сияние средь снегов. — Кто впервые в истории сконцентрировался на прославлении и возвышении своего клана, а не Ордена? — Родоначальник Ордена Цишань Вэнь, Вэнь Мао. — Ах, почему учитель Лань не отпускает его?! Он отвечает на все вопросы правильно! — пожаловался Оуян Цзычжэнь, получив укоризненный взгляд от старика. Его беглые ответы заставили сердца присутствующих пропустить пару ударов. Они чувствовали облегчение, но в то же время молились, чтобы Вэй Усянь не запнулся, и Лань Цижэнь не начал поиски новой жертвы. Тем временем учитель продолжил: — Ты — ученик Ордена Юньмэн Цзян, так что ты и должен был знать назубок все ответы на предыдущие вопросы, и тебе нет никакой причины гордиться собой. — О, да это было неплохо! — сказал Цзинь Лин, надувшись и нахмурившись. Вэй Усянь взъерошил его волосы. — Спасибо! — Заткнись! — Ответь мне лучше вот на что. К примеру, жил на свете один палач, и были у него, как у всех, родители, жена и дети. За всю свою жизнь он обезглавил больше сотни человек, а сам внезапно скончался прямо посреди городской площади, и в наказание за его деяния труп палача выставили на солнце на семь дней. Вскоре затаенная злоба сделала своё дело — он восстал и начал убивать. Что нужно сделать? На этот раз Вэй Усянь медлил. Все остальные подумали, что он не знает ответа, и заерзали от волнения. Лань Цижэнь забранился: — Что вы на него смотрите? Я и вам этот вопрос задал. Не открывайте учебники! Не Хуайсан, который пытался открыть свою книгу, мог только нервно смеяться и стараться не смотреть в сторону брата любой ценой и просто спрятаться за своим веером. Тем временем, Юй Цзыюань и Цзян Фэнмянь выглядели удивленными. Даже если Юй Цзыюань не хотела признаваться в этом, она прекрасно знала, насколько умным был Вэй Усянь. Тот факт, что он изобрел совершенно новый метод культивирования, только доказывал это. Он мог придумать что-то даже тогда, когда не знал ответа. Поэтому видеть его в таком состоянии, растерянным из-за того, на что каждый культиватор с высоким уровнем, как у него, должен знать ответ, было очень шокирующе. Ученики быстро убрали руки с книг, в которых они хотели подглядеть подсказку. Они тоже не знали верного ответа: безвременная кончина в толпе народа и непогребение в течение семи дней точно означали и ожесточенного призрака, и лютого мертвеца, потому было до конца неясно, как решить эту задачу. Каждый надеялся, что Лань Цижэнь спросит не его. Лань ЦзинъИ нервно усмехнулся, шепча Оуян Цзычжэню. — Ха-ха… почему я вдруг занервничал? Его друг только сглотнул. Не то чтобы они были теми, кто присутствовал в классе. И всё же атмосфера… Тот же, увидев, что Вэй Усянь по-прежнему молчал, немного подумал и сказал: — Ванцзи, скажи ему, что нужно сделать. Лань ЦзинъИ вдруг рассмеялся, подтолкнув Оуян Цзычжэня. — Он просто хотел похвастаться своим племянником, — прошептал он, заставив того прикусить губу, чтобы не рассмеяться вслух. Тем временем Цзинь Лин смотрел на них, стараясь не показать, что ему не терпится узнать, о чём они говорят. Лань Ванцзи не удостоил Вэй Усяня даже взглядом. Он слегка кивнул в знак уважения к учителю и бесцветным, монотонным голосом отчеканил: — Правило трех «У»: Упокоение, Усмирение, Уничтожение. Сначала следует обратиться к его родственникам и исполнить его последнюю волю — дать ему возможность отпустить свои земные заботы и упокоиться с миром. Если это не сработает — усмирить его. Если же он зашел слишком далеко, и преступления его столь сильны, что тёмная энергия злобы не рассеивается, — полностью уничтожить. Все заклинатели обязаны строго придерживаться этого правила. Никакие отклонения недопустимы. Не Минцзюэ присвистнул. — Как и ожидалось! — Вэй Усянь хихикнул, вскинув руки вверх и обняв своего мужа, который без стыда откинулся в объятия. Все остальные ученики с облегчением выдохнули, благодаря Небеса за то, что старик спросил Лань Ванцзи. Если бы он выбрал кого-то из них, то наверняка бы они спутали порядок или что-то пропустили. Лань Цижэнь удовлетворенно кивнул: — Безупречный ответ. Оуян Цзычжэнь и Лань ЦзинъИ захихикали. Помолчав, он добавил: — Вы всегда должны быть такими же основательными и убедительными, неважно, как заклинатель или как обычный человек. Если кто-то убил нескольких тварей в горах у себя дома и заработал себе пустую славу, а теперь расслабился и самодовольно гордится собой, то этот юноша рано или поздно навлечет на себя позор. Вэй Усянь поднял брови, взглянул на профиль Лань Ванцзи и подумал: — Что ж, похоже, старик затеял все ради меня. Он даже пригласил своего лучшего ученика посидеть с нами на уроках, чтобы поставить его мне в пример. Он спросил: — А можно вопрос? — О нет. — Цзинь Лин нахмурился, а его отец и Не Хуайсан побледнели, вспомнив, что сказал Вэй Усянь в тот день. О демоническом культивировании. А теперь он стал демоническим культиватором. Лань Цижэнь ответил: — Говори. — Хоть «Упокоение» и идет всегда первым, но часто оно невыполнимо. «Исполнить его последнюю волю» только кажется простым. Хорошо, если усопший хотел новую одежду, но что если он желал отмщения и убийства множества людей? Лань Ванцзи сказал: — Именно поэтому за упокоением следует усмирение, а при необходимости — уничтожение. Улыбка тронула губы Вэй Усяня: — Какое расточительство. Он помолчал и добавил: — На самом деле я знал ответ, просто думал о четвертом способе. — Что?! — спросила госпожа Цзинь, подняв бровь, глядя на свою расстроенную подругу. Лань Цижэнь произнес: — Я никогда не слышал ни о каком четвертом способе. — Я тоже, — пробормотал Лань Сичэнь, не зная, что произошло в тот день в классе. Только то, что его дядя был очень зол и отказывался ему что-либо рассказывать. Вэй Усянь сказал: — Поскольку палач умер таким образом, вполне естественно, что он превратился в лютого мертвеца. Так как он перед смертью казнил не одну сотню человек, то почему бы не выкопать могилы этих людей, возбудить в них энергию возмущения, собрать головы этих сотен человек и использовать их для борьбы с лютым мертвецом… — Что?! — Не Минцзюэ почти закричал, заставив Вэй Усяня сжаться в объятиях Лань Ванцзи. — Я вообще-то не собирался этого делать! — Но теперь собираешься! — сказал Цзинь Лин, наклонив голову. Вэй Усянь только опустил глаза. — Ах ты, сопляк… — Вэй Усянь! — крикнула Юй Цзыюань, заставив Цзинь Лина пожалеть о сказанном. — Что означают эти слова?! Ты… — Но на самом деле оно очень полезно! Он тысячу раз спасал нас с помощью демонической культивации! — Цзинь Лин сам защищал этого человека, заставив всех взрослых замолчать. Точно… этот мальчик — демонический культиватор… Вэй Усянь благодарно улыбнулся ему. Лань Ванцзи наконец повернулся и посмотрел на него. Его брови были нахмурены, но лицо всё ещё ничего не выражало. Вэй Усянь рассмеялся. — Лань Чжань, ты выглядишь таким сердитым! — …извини. Лань Цижэнь был так разгневан, что его козлиная бородка дрожала. Он закричал: — Как ты смеешь! Все в комнате, особенно Лань Сичэнь, который никогда не видел, чтобы его дядя так терял самообладание, были ошеломлены. Лань Цижэнь вскочил на ноги: — Суть изгнания демонов и уничтожения призраков — в освобождении! Вы не изучаете методы освобождения и даже не думаете об увеличении своей энергии обиды! Вы переворачиваете естественный порядок вещей и игнорируете этику и мораль! Вэй Усянь ответил: — Есть вещи, которые после освобождения бесполезны, так почему бы не найти способ их использовать? Когда Юй Великий укротил наводнение, препятствие было второстепенным методом, а перенаправление — основным. Подавление — это то же самое, что и препятствие, так разве оно не хуже… — Лань Цижэнь швырнул в него книгу, но тот отшатнулся в сторону и уклонился от неё, заставив книгу ударить Не Хуайсана, сидевшего позади него, прямо в голову, угодив по лицу. Вэй Усянь, Цзинь Лин, Оуян Цзычжэнь и Лань ЦзинъИ чуть не умерли от смеха. Даже Не Минцзюэ смеялся, в то время как его младший брат сердито бормотал себе под нос. Выражение лица Вэй Усяня не изменилось, и он продолжал нести чепуху: — Духовное начало — это светлая энергия, затаенная злоба — тёмная энергия. Светлая энергия копится у человека в даньтяне, и с её помощью можно раскалывать горы и осушать моря. Так почему же нам не научиться использовать и тёмную энергию? — Господи… — в недоумении пробормотал Не Минцзюэ, глядя на Вэй Усяня, который изо всех сил старался не смотреть на пылающюю гневом Юй Цзыюань. Серьёзно… у этого парня точно есть мужество. Даже он не посмел бы разозлить Лань Цижэня до такой степени и продолжать в том же духе. А уж говорить о демоническом культивировании… Разве он не боялся говорить о таких вещах перед столькими наследниками орденов?! В сторону Вэй Усяня полетела ещё одна книга, запущенная Лань Цижэнем. Он жёстко отрезал: — Тогда ответь мне на ещё один вопрос! Как ты можешь гарантировать, что тёмная энергия будет подчиняться тебе полностью и не навредит остальным? Вэй Усянь уклонился от пролетевшей книги, одновременно отвечая: — Я ещё не думал об этом! Лань Цижэнь в ярости выдохнул: — Что ж, если ты подумаешь об этом, то заклинатели всего мира просто не позволят тебе существовать! А теперь пошёл прочь! Вэй Усянь внезапно вздрогнул от этих слов, не успев остановиться, а Лань Ванцзи, который тоже замер, быстро притянул его ближе, чтобы напомнить им обоим, что он здесь. Живой. И Лань Ванцзи никогда больше не подведёт его и защитит. Вэй Усянь и мечтать о большем не смел и пулей вылетел из класса. Не Хуайсан рассмеялся. — Это было твоим намерением с самого начала, не так ли? Вэй Усянь только хихикнул. Цзян Яньли весело покачала головой. — О, А-Сянь… Тем временем, Не Минцзюэ посмотрел на Цзян Фэнмяня и прошептал. — Блин, я никогда не видел, чтобы Цижэнь так волновался. Цзян Фэнмянь усмехнулся. Только Вэй Усянь и Цансэ-санжэнь были способны на такое. Всё утро он бродил по Облачным Глубинам, собирая цветы и валяясь на травке. Остальные ученики, закончив уроки, нашли его на крыше высокой стены. Вэй Усянь сидел на выступе, устланном серой черепицей, и лениво жевал длинную травинку. Одну ногу он согнул в колене и облокотился на нее правой рукой, подпирающей щеку, а второй свободно болтал со стены. Все они смеялись над этим зрелищем, а Цзян Чэн и его мать вздыхали. Ученики снизу в восторге заболтали: — Вэй-сюн! Вот это ты дал! Он сказал тебе убираться, и ты действительно ушёл! Ха-ха-ха… — Я до сих пор не могу поверить, что он действительно вышел… — с легким смешком произнесла мадам Цзинь, а Вэй Усянь бесстыдно ухмыльнулся. — Старик Лань сначала даже не понял, что произошло! А потом он прямо-таки позеленел от злости! Все подростки расхохотались, особенно те, кто присутствовал в тот день в классе, вспоминая сцену. Вэй Усянь пожевал немного травинку и прокричал им вниз: — Он спрашивает, я отвечаю. Он говорит мне «пошёл прочь», я иду прочь. Что ещё он от меня хочет? — Ради всего святого… — весело пробормотал Не Минцзюэ. Не Хуайсан сказал: — Почему-то мне кажется, что старик Лань к тебе придирается. Даже свою дежурную брань он адресует исключительно тебе. — Именно это я и сказал! — произнёс Оуян Цзычжэнь, и хотя все знали, что он прав, никто не прокомментировал это. Цзян Чэн хмыкнул: — И поделом ему. Что это был за ответ? Одно дело, когда он несёт свою чепуху дома, но он осмелился произнести её перед Лань Цижэнем. Сам же нарывается! Юй Цзыюань кивнула своему сыну. Вэй Усянь парировал: — Он всё равно меня не любит, и неважно, что бы я ответил, поэтому я решил сказать то, что думаю. И я вовсе не пытался его задеть, просто вдумчиво отнесся к вопросу. Не Хуайсан задумался о чем-то на несколько секунд, и выражение тоскливой зависти появилось на его лице: — Честно говоря, предложение Вэй-сюна довольно заманчиво. Есть только один способ накопить светлую энергию — усердно совершенствовать тело и дух, и чтобы сформировать Золотое ядро, нужно приложить неимоверные усилия. К тому же, сам процесс займет уйму времени, годы и десятилетия, особенно для такой бездарности, как я, у кого отродясь не было никаких способностей. Но тёмную энергию копить не нужно — ей уже обладают злобные твари. Если бы мы могли забрать её у них и использовать, это было бы просто превосходно! — Хуайсан… — пробормотал Не Минцзюэ, звуча одновременно и сердито, и разочарованно. — Хаха Да-гэ, не злись… не похоже, что у меня хватит смелости попробовать это… — Даже не думай об этом! — Не Минцзюэ выглядел довольным, но всё же ему нужно было остановить брата, чтобы он даже не думал о таких опасных вещах. Только посмотрите, что случилось с Вэй Усянем в конце. Неважно, что он знал, что этот мальчик всё ещё был чистой булочкой с корицей, за которой они сейчас наблюдали, энергия обиды явно взяла свое. Кроме того, дело было и в других культиваторах. Они не могли просто так отпустить столь могущественного человека. Они этого не сделали, и он хотел знать, почему. Зачем им убивать Вэй Усяня?! Как он стал Верховным Владыкой Зла?! Что случилось, что сделало такую беззаботную душу самоубийцей? Он совершенно не хотел, чтобы такое случилось с его младшим братом. Его долг — защищать его. И в этот раз, если Вэй Усянь окажется достойным, он защитит и его. Результатом долгого и усердного совершенствования тела и духа заклинателем становилось Золотое ядро, которое формировалось в даньтяне. Оно использовалось для хранения и управления светлой энергией. После его формирования уровень мастерства заклинателя рос с удвоенной скоростью. В противном случае, он никогда не достигал истинной мощи. Для адепта из именитого клана было зазорным признаваться, что он формировал Золотое ядро в позднем возрасте, но Не Хуай Сан ничуть не стеснялся. Вэй Усянь рассмеялся: — Вот и я о чём! Ничего плохого ведь не случится! Цзян Фэнмянь мог только печально вздохнуть. Если бы он не знал, что его подопечный стал мастером демонической культивации, он бы, наверное, просто отмахнулся от этого как от подросткового любопытства. Но теперь… Неужели такой образ мышления был его самой большой ошибкой за всю жизнь? Потому что он отмахивался от каждого спора, от каждого оскорбительного поведения как от ничего не значащего? Что его дети забудут обо всём, когда вырастут? Что если он не будет вмешиваться, то все наладится? Что всё не станет ещё хуже? Вот почему этот Вэй Усянь из будущего так стремился покинуть орден Цзян и был уверен, что именно он стал причиной гибели их ордена? Действительно ли он был причиной, или это просто слова его жены и слепота Цзян Фэнмяня помутнили его разум? — Именно это я и имел в виду. Если мы сможем использовать это, то многие места, вызывающие возмущение, больше не будут запрещенными. Теперь Хуайсан взволнованно добавил, глядя на Вэй Усяня. — Даже курганы. — Вэй Усянь кивнул, откидываясь на дерево, на котором отдыхал. Но от этих слов по спине других людей пробегали мурашки, и они вспоминали все, что узнали об этом проклятом месте. Вэй Усянь был брошен туда. Там он стал демоническим культиватором. Все младшие, Лань Ванцзи, Цзян Ваньин и сам Вэй Усянь умерли там. Серьёзно, если и было место, куда они никогда не хотели ступать, то это было именно оно. И всё же, казалось, что у них не было другого выбора, кроме как рассмотреть этот вариант в будущем. До того, как произойдет что-то вроде смерти их близких и возвращения в прошлое. Цзян Чэн оборвал его: — Хватит уже. Одно дело разговоры, но не вздумай на самом деле следовать этому извращенному пути. Вэй Усянь улыбнулся: — С чего бы вдруг я предпочел светлой и широкой дороге узкую и скользкую тропинку? Если всё действительно было бы так просто, то кто-нибудь уже давно бы следовал этому пути. Так что, не волнуйся, он спросил, а я лишь ответил… Ну что, вы идете? До отбоя еще далеко, пойдемте вместе поохотимся на фазанов. Почти все присутствующие подростки фыркнули на это, получив укоризненные взгляды от Вэй Усяня. — Придурки! Цзян Чэн заворчал: — Никаких фазанов! С чего ты вообще взял, что они здесь водятся?! Лучше займись перепиской Праведности! Лань Цижэнь настоял, чтобы ты три раза переписал Раздел о Добродетели из Праведности — так ты поймешь, что такое мораль и естественный порядок вещей. Цзинь Лин рассмеялся громче всех, увидев выражение лица Вэй Усяня. — Тебе конец! — Заткнись! Вэй Усянь выплюнул травинку изо рта и стряхнул пыль с обуви: — Три раза? Да я вознесусь в Небеса, если перепишу их хотя бы один! Я не адепт Ордена ГуСу Лань и не собираюсь жениться ни на ком из клана Лань, так что с чего бы это я должен переписывать их правила? Не буду я ничего переписывать! — Это самая смешная вещь. КОГДА-ЛИБО! — крикнул Оуян Цзычжэнь, смеясь как можно громче вместе с Не Хуайсаном. Все остальные тоже хихикали. Вэй Усянь надулся, обернувшись, чтобы посмотреть на своего мужа. — Лань Чжааань, они все дразнят меня! Лань Ванцзи слегка улыбнулся. — Они не ошибаются, — тоже поддразнил он. Вэй Усянь задохнулся, в то время как Цзян Чэн поперхнулся. — Лань Чжааань. Не Хуайсан затараторил: — Я, я! Я перепишу их за тебя! Лань Цижэнь почувствовал, как его бровь дёрнулась. Не в этом был смысл наказания! Вэй Усянь ответил: — Не могут люди быть столь услужливыми, не имея на то причины. Что ты от меня хочешь? Не Хуайсан ответил: — Дело вот в чем. У старика Ланя есть одна дурная привычка. Он… Цзинь Цзысюань получал истинное удовольствие, наблюдая, как эти двое страдают под взглядом Лань Цижэня. Цзян Яньли не могла не усмехнуться, глядя на его лицо. Было очень приятно видеть, как её братья и их друзья ведут себя, как дети. Играют и пытаются прогуливать школу, наслаждаясь юностью. Вэнь Нин, который никогда не мог испытать ничего подобного, так как родился и вырос в строгом Ордене Вэнь, наслаждался всем этим, думая, каково это — иметь столько друзей, как Вэй Усянь, и дурачиться с ними. Дружить с Вэй Усянем действительно звучало… приятно. И весело. Все эти походы на учёбу были хорошей передышкой после всего, через что они прошли за последние несколько дней, и всей информации, которую они узнали. Особенно для Ордена Цзян, который чуть не потерял Вэй Усяня. Видеть, как он снова смеется и ведет себя как прежде, было чем-то особенным после того, как он чуть не умер от собственного кровотечения. И они должны были продолжать в том же духе. Пусть всё будет так. Он внезапно прервался и слегка покашлял в сторону, прикрывшись своим веером. Вэй Усянь понял, что Не Хуайсан пытается предостеречь его о чём-то и глянул в указанном направлении. И действительно, под древним, голубовато-зелёным деревом со своим мечом «Бичэнь» за спиной стоял Лань Ванцзи, который и сам походил на лощеное нефритовое дерево, отражающее солнечных зайчиков и тени от листвы. Он смотрел на них взглядом, не предвещающим ничего хорошего, и как будто способным запереть их в ледяной темнице. Ученики сразу поняли, что, скорее всего, он явился на их громкие крики, и поспешно закрыли рты. Вэй Усянь же, напротив, спрыгнул со стены и устремился к нему: — Ванцзи-сюн! — Конечно, он так и сделает. — усмехнулся Не Минцзюэ. Лань Ванцзи в ответ тут же повернулся и пошел прочь. Вэй Усянь радостно скакал за ним и вопил во всю глотку: — Ванцзи-сюн, куда же ты, подожди меня! Фигура в белоснежных одеждах ринулась за дерево и внезапно испарилась без следа, ясно дав понять, что Лань Ванцзи не был намерен вести с ним дружеских бесед. Вэй Усянь только его и видел и надуто повернулся к остальным: — Он даже не посмотрел на меня. И снова юниоры из будущего почувствовали, что у них вот-вот выскочат глаза от такого взаимодействия. Это было так смешно и в то же время так невозможно! Они и представить себе не могли, что эти двое такие. Лань Ванцзи буквально бежал к Вэй Усяню, как только тот его звал. А тут он просто проигнорировал его… — Ага, — подтвердил Не Хуайсан, — Похоже, что он и вправду ненавидит тебя, Вэй-сюн. Обычно Лань Ванцзи… Нет, он никогда и ни с кем ещё не вел себя так непочтительно. Вэй Усянь сказал: — Что? Он уже ненавидит меня? Я ведь только хотел извиниться. Цзян Чэн ядовито ухмыльнулся: — Извиниться? Уже слишком поздно! Он теперь, как и его дядя, считает тебя воплощением зла и порока и презирает тебя до глубины души. Лань Ванцзи вздрогнул от этих слов, сжав кулаки. Он действительно… выглядел так? Но он… он не ненавидел Вэй Усяня. Никогда не ненавидел. И всё же… все думали, что он ненавидит его всем своим существом. Он поднял голову, почувствовав, как палец ткнул его в щеку, и увидел Вэй Усяня, ухмыляющегося ему. — Перестань думать о том, о чём думаешь. Я знаю, что сейчас в твоих глазах любовь… — прошептал он, и Лань Ванцзи мягко улыбнулся. — Я никогда не ненавидел Вэй Ина. — Мгм. Я знаю, любимый. Я знаю. Вэй Усянь думал совсем о другом. Он хихикнул: — Ну и пусть он даже не взглянул на меня. Лучше скажи, он ведь и вправду хорошенький, да? Не получив ответа на свой вопрос и поразмыслив сам, Вэй Усянь заключил, что Лань Ванцзи действительно красивый, и передумал кривить губы в усмешке. Лань Ванцзи покраснел и закрыл глаза, а остальные засмеялись. Только через три дня Вэй Усянь узнал о дурной привычке Лань Цижэня. Он не только вел уроки в самой скучной и тягомотной манере из всех возможных, но ещё и проводил контрольные по всему изученному материалу: политические изменения в среде заклинателей, раздел сфер влияния кланов, известные изречения прославленных заклинателей, семейные древа… Не Хуайсан не понимал ни единого слова из того, что он слушал в классе, но работал как вол и уже два раза переписал Раздел о Добродетели для Вэй Усяня, и перед самой контрольной умолял его: — Пожалуйста, Вэй-сюн, если я получу оценку ниже И, мой брат и вправду сломает мне ноги! Все эти прямое наследование, побочное наследование, главный клан, ответвления от главного клана… Мы, адепты из огромных кланов, не можем разобраться даже со своими родственниками, и просто-напросто зовем дядями и тетями всех, кто отстоит от нас дальше, чем на два колена. Это ж сколько нужно иметь в голове места, чтобы запомнить родственные связи ещё и других кланов! Не Хуайсан начал думать, что не доживет до конца этого просмотра. Боги, смилуйтесь над ним… — Вот именно! — воскликнул Лань ЦзинъИ, понимая его слова как никто другой. Хорошо, что старший Вэй также помогал ему списывать, иначе он никогда бы не сдал эти экзамены. В итоге шпаргалки так и летали по классу, и, конечно же, Лань Ванцзи поймал нарушителей на горяченьком. — Ой. — Лань ЦзинъИ вздрогнул, с сочувствием глядя на младшего Не. Точно… Старший Вэй тогда ещё не изобрел никаких крутых обманных заклинаний (например, бумаги, делающей написанные на ней заметки невидимыми для всех, кроме того, кто их написал). Даже сейчас о них знали только он, Цзинь Лин и Оуян Цзычжэнь. Возможно, они могли бы поделиться секретом и с Не Хуайсаном. Он должен обязательно рассказать ему об этом после окончания просмотра. Подождите, а что будет с ним и его друзьями, когда всё закончится?! Они… призраки. Он никогда не думал, что однажды станет тем, кого боялся больше всего! Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, он должен спросить об этом старшего Вэя. Лань Цижэнь вновь впал в неописуемую ярость и настрочил кляузные письма в их именитые кланы. Он искренне ненавидел и презирал Вэй Усяня: раньше даже самые непоседливые хулиганы опасались вести себя непристойно. Но сейчас, с появлением Вэй Ина, все вдохновились его смелостью и стали вести себя более чем разнузданно, бродя по ночам и распивая алкоголь, когда им захочется. — Ты буквально взорвал ГуСу своим появлением, — засмеялся Не Минцзюэ, а Лань Цижэнь испустил долгий страдальческий вздох. Он всё ещё не мог спать по ночам из-за всего этого стресса! С каждым днём становилось все хуже и хуже. Всё вышло так, как и опасался Лань Цижэнь — Вэй Ин действительно был одной из главных угроз всему человечеству! Вэй Усянь разразился хохотом. — Самая большая угроза для человечества — учитель Лань, я и не знал, что Ваши мысли настолько забавны! Даже Цзинь Цзысюань начал молиться за жизнь Вэй Усяня из-за ужасающего взгляда Лань Цижэня. Если бы взглядом можно было убить, то Вэй Усянь, скорее всего, сейчас был бы кучкой пепла. Цзян Фэнмянь ответил: — Ин всегда был таким. Пожалуйста, обучите его хорошим манерам, господин Лань. — И это всё?! — Юй Цзыюань сорвалась с места, прежде чем смогла остановить себя, заставив мужа лишь улыбнуться и попытаться успокоить её. — Ты бы сказал то же самое, если бы это был… — Сань-нян, пожалуйста. У нас аудиенция, — спокойно сказал Цзян Фэнмянь. Только через несколько секунд до Юй Цзыюань дошёл смысл его слов, она взглянула на внезапно побледневшего Вэй Усяня и замолчала, не в силах произнести больше ни слова. И Вэй Усяня опять наказали. — Старший Вэй, сколько раз тебя наказывали?! — с усмешкой спросил Лань ЦзинъИ, а Вэй Усянь лишь пожал плечами. Странно… что только что произошло?! Поначалу он не очень-то беспокоился. Наказанием всегда было переписывание текстов, а Вэй Усянь никогда не испытывал недостатка в добровольцах, желающих сделать это за него. Несколько человек фыркнули при этом. Но на этот раз Не Хуайсан отказал ему: — Вэй-сюн, я больше не смогу помочь тебе, хоть и хочу. Тебе придется заняться этим самому. Вэй Усянь спросил: — Почему? Не Хуайсан ответил: — Ста… Господин Лань приказал тебе переписать Разделы о Добродетели и Надлежащем Поведении. — Я уже не удивляюсь тому факту, что ты запоминаешь все правила Лань лучше, чем сами Лань, — отчеканил Цзинь Лин, получив усмешку от Вэй Усяня и кивки от всех своих друзей. — Ты запомнил их все? — Удивительно, но это спросил Лань Цижэнь. — Конечно, учитель Лань. Даже смерть не смогла стереть их из моей памяти, учитывая, сколько раз я их копировал! — сказал Вэй Усянь с легкой усмешкой, не замечая, что лица многих людей вокруг него потемнели от этих слов. Раздел о Надлежащем Поведении был самым сложным из всех двенадцати разделов свода правил Ордена ГуСу Лань. Он был ужасающе длинен, содержал множество цитат из классической литературы, да ещё и написан на Чжуаньшу. Перепиши его один раз — и навсегда потеряешь радость в жизни. — Бедный мальчик… — прошептал Не Минцзюэ, который предпочел бы сражаться в тысяче войн, чем сделать такое. Перепиши десять — и тут же вознесешься в Небеса. Не Хуайсан добавил: — И ещё он сказал, чтобы во время наказания никто не болтался рядом или не вздумал переписывать правила за тебя. Лань ЦзинъИ сочувственно похлопал Вэй Усяня по спине. Вэй Усянь полюбопытствовал: — Как он узнает, я их перепишу или не я? Он же не приставит ко мне неусыпно бдящего стражника. Цзян Чэн ответил: — Именно это он и сделает. Цзинь Лин и его отец громче всех смеялись над его лицом. — … — Вэй Усянь произнес: — Что ты сказал? Цзян Чэн объяснил: — Тебе запрещено выходить на улицу. Вместо этого сейчас ты идешь в библиотеку, поворачиваешься лицом к стене и начинаешь переписывать правила и размышлять о своем недостойном поведении. Вот что он сказал. И, конечно же, там будет человек, который будет приглядывать за тобой. Угадай, кто? — Это второй молодой мастер Лань, не так ли? — хихикнула Цзян Яньли, а Лань Сичэнь кивнул ей. Следующая сцена показала павильон внутри библиотеки. Один деревянный стол, два бамбуковых коврика, два подсвечника и два человека. Один сидел с идеально ровной спиной, а напротив него — Вэй Усянь, который уже переписал больше десяти страниц Раздела о Надлежащем Поведении, от чего его голова кружилась, а сердце сжималось от тоски, посему он отложил в сторону перо, намереваясь перевести дыхание и поглазеть по сторонам. — Ты действительно скопировал всё это, не так ли? — спросил Не Хуайсан, чувствуя, как его сердце сжимается от боли. Вэй Усянь притворно заплакал, кивнув. В Юньмэне многие девушки завидовали выпавшей ему возможности учиться вместе с Лань Ванцзи. Все говорили, что в Ордене ГуСу Лань не бывает некрасивых людей, но Два Нефрита текущего поколения превосходили самые смелые ожидания. До этого Вэй Усяню никак не удавалось как следует разглядеть лицо Лань Ванцзи. — Хо-хо… Это действительно выглядит интересно. — неожиданно произнес Не Хуайсан, получив от брата шлепок по затылку. Лань Сичэнь поднял бровь, глядя на покрасневшее лицо брата. Конечно же, ничего не произошло… верно?! Сейчас он, наконец, смог это сделать, и в его голову полезли разные мысли. Лань Чжань действительно был очень и очень красив, но если бы все те девушки смогли приехать сюда и увидеть его собственными глазами, то чувства бы их слегка поостыли: никакое прекрасное лицо не могло скрыть выражение горечи, словно кто-то только что его обидел или его родители умерли. Вэй Усянь нервно хихикнул над своими мыслями, а младшие засмеялись. Лань Ванцзи переписывал древние книги, которые недоступны даже для чтения большинству других адептов. Движения его пера были медленными и степенными, а почерк аккуратным, но острым. Вэй Усянь не сдержался и сделал ему искренний комплимент: — Как ты красиво выводишь буквы! Совсем как лучший писарь! Лань Ванцзи и бровью не повел. — И так было всё время?! Как ты не умер от скуки?! — воскликнул Не Хуайсан. Он был очень рад, что его не наказали подобным образом. На самом деле, если подумать… он и Вэй Усянь совершили одно и то же преступление. Почему только Вэй Усянь был так сурово наказан?! Это была даже не его идея обманывать. Не обращая внимания на его мысли, Вэй Усянь быстро кивнул. — Я всё ещё спрашиваю себя о том же! Хотя, в какой-то момент стало интересно… — Оооо. Вэй Усянь редко держал свой рот закрытым столь долго. Задыхаясь от скуки, он подумал: — Мне придется сидеть напротив этого унылого человека по многу часов в день целый месяц. Останусь ли я жив после подобного? — Правда? — Лань ЦзинъИ ошарашил. С этими мыслями, он, сам того не замечая, слегка подался вперед. Вэй Усянь был весьма горазд развлекать сам себя, особенно хорошо ему удавалось найти способ повеселиться в, казалось бы, совсем уж безнадежно унылых ситуациях. Сейчас рядом с Вэй Усянем не было никого, кроме Лань Ванцзи, так что волей-неволей ему пришлось забавляться с ним. — Ванцзи-сюн, — позвал Вэй Усянь. — И тут он начинает надоедать… — пробормотал Цзян Чэн с громким вздохом. Вэй Усянь хихикнул. Лань Ван Цзи никак не отреагировал. — Ванцзи. Тот как будто бы был глух. — Лань Ванцзи. — Лань Чжань! Лань Ванцзи, наконец, прекратил писать и обратил на него холодный взгляд. Вэй Усянь отпрянул назад и поспешно поднял руки, словно защищаясь: — Не смотри на меня так. Я произнес твоё имя только потому, что ты не отвечал, когда я звал тебя Ванцзи. Если тебя это так задело, то ты тоже можешь в ответ назвать меня по имени. — Так вот как вы начали называть друг друга по имени?! Вы ещё даже не были друзьями! — сказал Цзинь Лин, приподняв бровь. Вэй Усянь резко вскрикнул. — А-Лин, ты ранил меня! Конечно, мы были друзьями! Мы были влюблены. — Забудь, что я вообще спрашивал… Лань Ванцзи сказал: — Опусти ноги. Вэй Усянь сидел чрезвычайно неподобающим образом: всем телом навалившись на согнутые в коленях ноги. Увидев, что его поддразнивания, наконец, достигли цели, и Лань Ванцзи заговорил, Вэй Усянь довольно захихикал про себя, будто лицезрев долгожданную луну, вышедшую из-за туч. Послушавшись Лань Ванцзи, он опустил ноги, но при этом вновь слегка поддался корпусом вперед и облокотился об стол, поэтому поза его по-прежнему считалась неблагопристойной. Затем Вэй Усянь состроил серьезную мину и спросил: — Лань Чжань, ответь мне на один вопрос. Ты… и вправду так сильно меня ненавидишь? Цзинь Лин ударил себя по лицу. — …Серьезно? Многие другие люди выглядели так, будто хотели сделать то же самое. Лань Ванцзи опустил взгляд, и тени от ресниц затрепетали на его нефритовых щеках. Вэй Усянь торопливо добавил: — Ну, не будь таким букой! Ты сказал мне всего пару слов, и опять делаешь вид, будто меня здесь нет. Я просто хочу признать свою вину и попросить прощения. Давай, взгляни на меня. Ответа вновь не последовало, и Вэй Усянь снова заговорил: — Значит, не хочешь на меня смотреть. Ну что ж, тогда послушай. То, что произошло той ночью, — полностью моя вина. Я был неправ абсолютно во всем: я не должен был залазить на стену, не должен был пить алкоголь, и уж тем более я не должен был драться с тобой. Но клянусь! — я не специально дразнил тебя — я и вправду не читал правил твоего Ордена. Например, правила Ордена Юньмэн Цзян нигде не записаны, нам объясняли их только на словах. Если бы я знал, чем все закончится, я бы ни за что так не поступил! — Ты уверен?! — спросил Цзян Чэн, приподняв бровь. Бесстыдное хихиканье Вэй Усяня было всем ответом, в котором они нуждались. — Я бы ни за что не выхлебал целый сосуд «Улыбки Императора» перед тобой. Вместо этого я бы припрятал его и отнес в комнату, а уж там бы поделился с остальными, и мы все вместе напились бы допьяна, — думал Вэй Усянь на самом деле. Лань Ванцзи не успел скрыть смех, как закашлялся. — Неужели эта штука должна показывать все мои мысли?! Что дальше, она будет показывать, как я сру?! — воскликнул Вэй Усянь, покраснев. — Если это случится, и я запихну твое дерьмо тебе в глотку! — сказал Цзян Чэн с зеленым лицом, заставив всех фыркнуть. Он продолжил: — Но будем честны до конца — кто из нас напал первым? Ты. И если бы ты не набросился на меня, то мы бы мило поболтали и разрешили это чудовищное недоразумение. Но уж если меня кто-то ударил, я должен ударить в ответ. Так что всё-таки не я один виноват… Лань Чжань, ты меня хотя бы слушаешь? Ну взгляни на меня! Молодой господин Лань? — Вэй Усянь щелкнул пальцами: — Гэгэ, порадуй же меня своим взглядом! — Ты чертовски раздражаешь! — огрызнулся Цзян Чэн. Лань Ванцзи даже не поднял нанего глаз: — Перепиши раздел ещё один раз в дополнение к тем, что тебе уже наказано. — Ванцзи-сюн, как ты мог?! Вэй Усянь перекосился всем телом: — Ну не надо… Ладно, я один во всём виноват. Лань Ванцзи беспощадно вывел его на чистую воду: — Ты вовсе не мучаешься угрызениями совести. Теперь Хуайсан не мог не пожать плечами. — Ну, в этом он прав. Вэй Усянь заканючил так, словно был напрочь лишен чувства собственного достоинства: — Прости-прости-прости-прости-прости-прости. Я могу повторять эти слова столько раз, сколько ты пожелаешь, могу даже опуститься перед тобой на колени. — Ради всего святого… — пробормотала госпожа Цзинь в недоумении, прежде чем повернуться к своей подруге. — Он всё время такой? Юй Цзыюань устало вздохнула. — Ну, он не такой ужасный, но да. Можно и так сказать. Мадам Цзинь хихикнула. Лань Лин всегда был тихим и спокойным местом. Ей было интересно, какой хаос устроит Вэй Усянь, если переступит порог этого места. Лань Ванцзи положил свое перо на стол. Вэй Усянь подумал, что наконец-то ему удалось вывести Лань Чжаня из себя, и тот собирается побить его. Он только-только собрался растянуть рот в глупой ухмылке, как вдруг почувствовал, что его верхняя и нижняя губа словно склеены друг с другом, потому похихикать ему не удалось. Радостное выражение спало с его лица. Он силился заговорить: — Мфм? Мфммфмфммфм!!! Вскоре вся комната наполнилась громким смехом, а Вэй Усянь скрестил руки на груди, дуясь, как ребенок. Вот засранцы! Лань Ванцзи закрыл глаза, мягко выдохнул, а затем открыл их вновь, и лицо его по-прежнему оставалось непроницаемым. Он взялв руки перо, как будто бы ничего и не произошло. Его выражение лица заставило их смеяться еще громче. — Лань Чжань! Почему ты был так жесток со своим бедным мужем?! — Прости. — Тебе совсем не жаль! Ты даже улыбаешься! Предатель! Я разведусь с тобой! Лань Ванцзи только забавлялся. Лань Сичэнь и его дядя не могли поверить в то, что видели. За последние пятнадцать минут Вэй Усянь сумел заставить стоического Лань Ванцзи смеяться от всей души столько раз. Лань Сичэнь только сильнее прикипел к мальчику Вэй, который выглядел таким же счастливым, прислонившись к груди Лань Ванцзи, в то время как старший ни на секунду не отпускал его талию. Вэй Усянь уже давно знал о существовании столь горячо ненавидимого им заклятия молчания клана Лань, но всё равно отказывался верить в свою неудачу. Он не оставлял попыток открыть рот, и в кровь расцарапал уголки губ, однако всё было впустую. Тогда Вэй Усянь схватил лист бумаги, перо его словно птица запорхало в руке, и уже через несколько мгновений он предъявил результат Лань Ванцзи. Тот мельком взглянул на него. — Убожество, — ответил Лань Чжань, скомкал бумагу и выбросил прочь. — Я никогда не думал, что настанет день, когда я увижу старшего Вэя таким несчастным. — Оуян Цзычжэнь рассмеялся. — О, вас ждёт веселая поездка, — усмехнулся Вэй Усянь, и, не понимая истинного смысла его слов, остальные только ещё больше рассмеялись. Только Лань Ванцзи, казалось, слегка нахмурился. Вэй Усянь так взбесился, что перекрутился по бамбуковой циновке, затем вскарабкался обратно за стол, настрочил ещё одну записку и с грохотом плюхнул её перед Лань Ванцзи. Но её постигла та же участь — Лань Чжань смял бумагу и выбросил прочь. Лань Ванцзи снял заклятие молчания, только когда Вэй Усянь закончил переписывать правила. На следующий день, когда он вновь пришел в библиотеку, кто-то уже убрал всю скомканную бумагу. — Ты и вправду выглядишь несчастным, — не удержался от замечания Цзинь Цзысюань, отчего главный ученик Юньмэн надулся еще больше. Он ненавидел их всех! Однако жизнь ничему не учила Вэй Усяня, и стоило его ранам затянуться, как он тут же забывал, как их получил, поэтому, хотя в первый день он неимоверно страдал от заклятия молчания, язык его вновь зачесался уже через несколько минут. — Может ли он хоть секунду посидеть спокойно? — спросил Минзюэ у лидеров Ордена Цзян, которые тут же без раздумий покачали головами. — Эй! Я могу посидеть спокойно хотя бы секунду! Он успел ляпнуть лишь пару беспечных фраз, как Лань Ванцзи снова его утихомирил. И вновь он не смог открыть рта, как ни пытался, и вновь накарябал что-то на бумаге и шмякнул перед Лань Чжанем, который всё так же невозмутимо скомкал лист и выбросил прочь. История повторилась и на третий день. — О боже… — На этот раз даже Не Хуайсан сделал фейспалм. — Ты когда-нибудь сдавался? — Нет! Лань Ванцзи снова и снова накладывал на него заклятие молчания. Но в последний день «размышлений Вэй Ина о своем недостойном поведении» он вдруг заметил, что Вэй Усянь будто не такой, как обычно. Все люди из ордена Цзян, которые полностью знали это лицо и ад, который собирался обрушить на Лань Ванцзи, могли только вздыхать и молиться богам, чтобы Вэй Усянь не опозорился до такой степени, что после этого они не смогут смотреть никому в лицо. Цзян Чэн уже начал подумывать о том, чтобы придушить брата на месте. После всего этого он даже не мог смотреть никому в лицо! То, что у Вэй Усяня было такое же выражение лица, ничуть не помогало. За все время нахождения в Облачных Глубинах Вэй Усянь оставлял свой меч где ни попадя и никогда не носил его подобающим образом. Однако сегодня он взял его с собой и с грохотом бросил на стол. Он даже сразу приступил к заданию вместо того, чтобы, как обычно, без устали задирать Лань Ванцзи всеми доступными способами. Вэй Усянь вел себя так смирно, что становилось не по себе. — Я начинаю предчувствовать ужас… — сказал Лань Сычжуй, глядя на других юниоров, которые, казалось, тоже были знакомы с этим выражением. Лань Ванцзи глубоко вздохнул, готовясь пережить один из самых неловких моментов в своей жизни. И чтобы все это видели… На этот раз у Лань Ванцзи небыло причины накладывать на него заклятия молчания, так что он время от времени поглядывал на Вэй Усяня, не веря, что тот, наконец, решил вести себя прилично. — Поверь мне, никто в это не верит, — сказала госпожа Цзинь, кивая. И предчувствие его не обмануло: посидев спокойно всего ничего, Вэй Усянь повторил свои прошлые действия и передал Лань Ванцзи лист бумаги. Вначале Лань Ванцзи подумал, что это очередной набор бестолковых фраз, но, скользнув по бумаге случайным взглядом, он с удивлением обнаружил поразительно живое и реалистичное изображение юноши, чинно и благородно читающего у окна. Это был не кто иной, как он сам. — Вах, это же сам Ханьгуань-цзюнь! — внезапно воскликнул Оуян Цзычжэнь, уставившись на рисунок. — Он так хорошо нарисован! — добавил Хуайсан, глядя на рисунок блестящими глазами, и все, кто, в отличие от него, не знал, насколько талантливо Вэй Усянь рисует, не могли не согласиться. На листе бумаги был нарисован человек, в точности похожий на самого Лань Ванцзи. Словно искусный художник нарисовал картину. — Это так красиво! — похвалил Лань ЦзинъИ, глядя на старшего. — Старший Вэй, ты должен рисовать больше! Почему я никогда не знал об этом?! Серьезно, есть ли что-то, в чём этот мальчик не был хорош?! Вэй Усянь, покрасневший от похвалы, только кивнул. Видя, что Лань Чжань не отводит взгляда, Вэй Усянь расплылся в улыбке и, мягко подмигнув, поднял одну бровь. Никакие слова не требовались — вопрос был написан у него на лице: — Тебе нравится? Правда, похоже на тебя? — Это удивительно, — кивнул Не Минцзюэ. Лань Ванцзи не спеша проговорил: — Вместо того чтобы с пользой потратить время и переписать, наконец, заданные разделы, ты занимаешься мазней. Я думаю, день окончания твоего наказания никогда не настанет. — Ванцзи-сюн! — воскликнул Не Хуайсан, словно не веря своим ушам. — …прости. Это было прекрасно. Вэй Усянь рассмеялся над его неловким выражением лица. Вэй Усянь подул на ещё не высохшие чернила и мимоходом заметил: — Я уже со всем покончил, так что завтра я сюда не приду! — Всё уже закончилось?! — Оуян Цзычжэнь звучал разочарованно. — О, не волнуйтесь, настоящее веселье вот-вот начнется! — с ухмылкой сказал Вэй Усянь. Тонкие пальцы Лань Ванцзи, казалось, замерли на миг, не успев перелистнуть очередную желтоватую страницу фолианта, и на этот раз Вэй Усянь даже не подвергся очередному заклятию молчания. Поняв, что Лань Чжань больше никак не собирается реагировать, Вэй Усянь небрежно бросил перед ним рисунок: — Это тебе. Рисунок приземлился на циновку, но Лань Ванцзи не изъявил никакого желания поднять его. Обычно все каракули Вэй Усяня, в которых он ругал Лань Чжаня, просил, умолял, подлизывался, извинялся и писал ещё множество бестолковых фраз, оказывались смятыми в ком и выброшенными прочь. Вэй Усянь уже привык к заведенному порядку и ничуть не возражал. Вдруг он неожиданно произнес: — Я забыл кое-что добавить. Сказав так, он взял в руки перо и бумагу и сделал несколько широких мазков. Вэй Усянь взглянул на рисунок, потом на своего натурщика, и свалился на пол со смеху. Лань Ванцзи отложил в сторону книгу и увидел, что Вэй Усянь пририсовал ему в волосах цветок. Они все смеялись над лицом Лань Ванцзи, а Цзян Чэн громко вздохнул. Уголки его губ будто едва заметно вздрогнули. Вэй Усянь вскарабкался обратно за стол и сказал, прежде чем Лань Ванцзи успел открыть рот: — Убожество, я угадал? Я же знаю, что ты хочешь сказать. Может быть, уже придумаешь что-то другое? Или добавишь еще хоть слово? Лань Ванцзи ответил холодно: — Крайнее убожество. — Я не могу поверить, что он действительно это сказал! — Цзинь Цзысюань рассмеялся, остальные кивнули. — Лань Чжань, ты такой милый! Лань Ванцзи только сильнее покраснел. Вэй Усянь захлопал в ладоши: — Так значит, ты всё-таки добавил ещё одно слово! Ну что ж, спасибо! Лань Ванцзи отвел глаза, взял книгу, вновь открыл её перед собой, и, едва взглянув на страницы, отшвырнул фолиант прочь, словно опаленный пламенем. — А?! Что случилось?! — спросила Лань ЦзинъИ, глядя на Вэй Усяня, который был на грани смерти от смеха. Он нетерпеливо оглянулся на экран. Всё это время он читал буддистские трактаты, но, вновь раскрыв книгу, Лань Ванцзи увидел обнаженные тела, переплетенные в экстазе, что было совершенно невыносимым зрелищем для его глаз. Вместо старинного фолианта, что он изучал до этого, кто-то подложил книгу порнографического содержания с обложкой, имитирующей буддистский трактат. Младшие и даже некоторые взрослые, которые совершенно не ожидали этого, закричали, а Лань Сычжуй даже прикрыл глаза. Вэнь Цин взяла на себя роль прикрыть глаза своего кричащему брату. — В-ВЭЙ УСЯНЬ — крикнул Лань Цижэнь, который наконец-то пришел в себя, через несколько мгновений, в то время как Вэй Усянь продолжал смеяться. — Я здесь! Я здесь! — Вэй Усянь продолжал смеяться, даже Лань Цижэнь или Юй Цзыюань не находили слов, чтобы огрызнуться. Серьёзно… это было за пределами их воображения! Даже у Цзян Фэнмяня рот был открыт, хотя казалось, что он тоже вот-вот разразится смехом, но он сдерживался, беспокоясь за свою жену. — Я всегда хотел увидеть, что произошло в тот день! — сказал Не Хуайсан, наконец, отдышавшись, привлекая внимание брата. — Ты знал об этом?! — Мы планировали это вместе! — ответил Вэй Усянь к всеобщему ужасу, прежде чем повернуться и посмотреть на своего дядю и его жену. — Даже Цзян Чэн помогал. — Что?! — воскликнули они оба, а Цзян Чэн покраснел и стал метать в него ножи глазами. — Этот с-старший Вэй! Я не могу поверить, что ты действительно сделал это! — сказал Оуян Цзычжэнь между приступами смеха, чем вызвал ещё больший смех Вэй Усяня. Даже очень красная Цзян Яньли не могла поверить своим глазам. Даже человек без мозгов с легкостью бы догадался, кто был зачинщиком столь непотребного действа. — Это я! Это я! — Вэй Усянь продолжал смеяться. Кто-то улучил момент, когда Лань Ванцзи отвлекся на рисунок, и подменил книгу. Вэй Усянь даже не потрудился скрыть своей причастности, а просто заколотил руками по столу и зашелся в истерическом смехе: — Хахахахахахахахахахахаха! Вэй Усянь здесь смеялся так же истерично. Книга, отброшенная Лань Ванцзи, улетела в одну сторону, а сам он в мгновение ока очутился в другом конце библиотеки, подальше от неё, будто бы чудом убежав от ядовитых змей или скорпионов, и в ярости прогрохотал оттуда: — Вэй Ин!!!.. — Лань Чжань, посмотри на свое лицо! — Вэй Усянь рассмеялся, глядя на своего мужа, у которого было буквально такое же выражение лица. ДА, теперь он смотрел порно. Чёрт, он даже сам покупал порно! Но чтобы все были свидетелями этого… Он просто хотел, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком. Вэй Усянь почти закатился под стол от смеха и с трудом поднял руку: — Я! — Боги… — пробормотала Вэнь Цин, не смотря на забавную усмешку, вырвавшуюся из её горла. До сих пор Вэй Усянь не выглядел никем, кроме как свободолюбивым молодым парнем. Любопытным — да. Но не… злым. Несмотря на то, что он превратил её брата в… лютого… мертвеца, она начала больше верить его словам о том, что он сделал это, чтобы спасти А-Нина. Лань Ванцзи тут же обнажил свой меч, Бичэнь. Вэй Усянь впервые видел его настолько потерявшим над собой контроль, так что он тоже поспешно схватил свой. Вытащив меч из ножен на треть, он напомнил Лань Ванцзи: — Достоинство! Молодой господин Лань! Веди себя с достоинством! Я тоже принес сегодня свой меч, и разве будет пристойно, если мы вдруг начнем сражаться прямо в библиотеке? — Подожди, так вот почему ты принес свой меч?! — спросил Минцзюэ, подняв брови. — Конечно! Я не хотел умереть, подкидывая кому-то порно! Это было бы неловко! — Вэй Усянь, замолчи! — безрезультатно крикнул Лань Цижэнь. Он начал перечитывать правила в голове, надеясь успокоиться. Вэй Усянь знал, что Лань Ванцзи скроет своё смущение гневом, так что предусмотрительно прихватил с собой меч для самообороны, чтобы Лань Чжань не пронзил его ненароком насквозь. Вэй Усянь указал на экран. — Видите? Сейчас лезвие его меча было направлено точно на Вэй Усяня, а светлые глаза метали молнии: — Да что ты за человек такой?! Вэй Усянь ответил: — А что я за человек? Я мужчина! — Я не могу в это поверить… — пробормотал Цзинь Лин с открытым ртом. В этот момент даже Лань Сичэнь не мог не рассмеяться над своим несчастным младшим братом, который продолжал смотреть на него и выглядел таким же раскрасневшимся, как и на экране. Но если серьёзно, кто может не смеяться над ним?! Только его дядя. Лань Ванцзи яростно отчеканил: — Ты бесстыдник! Вэй Усянь парировал: — А чего мне стыдиться? Только не говори мне, что ты не видел ничего подобного раньше. Я всё равно тебе не поверю! — П-папа, конечно же, нет… Аа! — Лань Сычжуй почти закричал. Это было действительно смешно, учитывая тот факт, что они никогда не видели, чтобы он терял самообладание с тех пор, как появился здесь. Слабым местом Лань Ванцзи было его абсолютное неумение спорить. Он помолчал несколько секунд, пытаясь обуздать свои эмоции, затем вновь направил меч на Вэй Усяня и бесстрастно сказал: — Ты, на улицу! Мы уже сражались раньше. — Я не могу поверить, что ты буквально заставляешь Ванцзи нарушать правила, — Лань Сичэнь рассмеялся в недоумении. — Я делаю это постоянно… Вэй Усянь притворился покорной овечкой и сокрушенно покачал головой: — Нет, никак не получится. Разве ты не знал, молодой господин Лань? В Облачных Глубинах запрещено сражаться без разрешения. — Ты действительно это сказал?! — закричал Цзинь Цзысюань, его глаза готовы были выскочить на лоб. Почему ему никогда не говорили об этом?! Почему никто не сказал ему?! Серьёзно, дружить с Вэй Усянем было не так уж и плохо. Честно говоря, это даже казалось забавным. Он судил о нём так быстро, даже не узнав его поближе. Как и в случае с Цзян Яньли. Она была так мила и звучала так ангельски, когда смеялась рядом с ним. Ах, как же он ошибался. Вэй Усянь поднял было с пола книгу порнографического содержания, но Лань Ванцзи опередил его и вырвал её у него из рук. Вэй Усянь быстро сообразил, что тот хочет доложить на него учителю и в подтверждение своих слов предъявить книгу. Он небрежно произнес: — Зачем это ты отобрал её? Выходит, тебе всё-таки понравилось? Если так, то вовсе нет нужды столь яростно бороться за неё со мной, всё-таки я позаимствовал её специально для тебя. А теперь, раз уж ты так высоко оценил литературу, что я тебе преподнес, то мы просто обязаны стать друзьями. Может быть, нам стоит обменяться мнениями о прочитанном… — Я ещё никогда не видел, чтобы дружба основывалась на чём-то настолько глупом… — устало пробормотала Вэнь Цин, заставив остальных рассмеяться. Тем временем Лань Цижэнь уже жалел о своем решении позволить племяннику присматривать за Вэй Усянем, надеясь, что тот сможет образумить его. В итоге, Вэй Усянь не только не изменился, но и заставлял Ванцзи нарушать правила! Воистину, Цансэ и Вэй Усянь были мощью, с которой ему не под силу справиться. Лань Ванцзи побелел, словно лист бумаги. Он отчеканил, тщательно выговаривая слова: — Я. Не. Буду. Это. Читать. — Лань Чжань, — внезапно прошептал Вэй Усянь в покрасневшее ухо Лань Ванцзи. — Ты знаешь, о чем я думаю?! — …о чем? — О твоем сне, конечно же, — соблазнительно произнес Вэй Усянь, поглаживая шею Лань Ванцзи, чье лицо стало красным, как помидор. Он весело рассмеялся. Дразнить Лань Чжаня было лучшей вещью в мире! — Какой сон? — Не Минцзюэ, прислушивавшийся к их разговору, не мог не спросить. Лань Ванцзи молился богам, чтобы его муж замолчал хотя бы на этот раз. Его душа и так была изранена! Вэй Усянь бесстыдно хихикнул. — Поверьте мне, Вы бы не хотели знать, глава ордена Не. Этих слов Вэй Усяня было достаточно, чтобы все замолчали и больше не задавали вопросов. Вэй Усянь продолжал намерено извращать ситуацию: — Если не хочешь читать, то зачем тогда схватил? Хочешь припрятать и насладиться в одиночестве, да? Прости, но я не могу тебе этого позволить. Я позаимствовал её кое у кого, и мне придется вернуть её, когда ты все прочтешь… Эй, эй, эй, стой на месте! Ты слишком близко, я начинаю нервничать. Давай мило побеседуем. Ты же никому не собираешься отдавать её, или всё-таки собираешься? Кому? Ста… Твоему дяде? Второй молодой господин Лань, думаешь, литературу такого рода можно показывать старшим? Он ведь точно подумает, что ты её уже прочел. А с таким безэмоциональным лицом, как у тебя, ты просто-напросто умрешь от стыда… — Никогда не думал, что ты можешь стать ещё более надоедливым, чем ты есть! — Цзян Чан почти кричал, хватаясь за волосы, чем только еще больше рассмешил брата. Лань Ванцзи наполнил свою правую руку светлой энергией, и книга рассыпалась на бесчисленное множество обрывков, мягко спланировавших на пол. Вэй Усянь с облегчением отметил про себя, что теперь все доказательства против него уничтожены, и с фальшивым сожалением сказал: — Какая потеря! — Ты — умник! — со смехом воскликнул Цзинь Лин. Вэй Усянь усмехнулся. Затем Вэй Усянь снял со своих волос клочок бумаги и помахал им перед совершенно белым Лань Ванцзи, клокочущим от ярости: — Лань Чжань, ты замечателен во всем, но вот только чересчур уж любишь швыряться вещами. Вот скажи мне, сколько скомканной бумаги ты раскидал по углам за эти дни? А сегодня тебе и этого показалось мало — ты еще и разорвал целую книгу. Ты разорвал — тебе и убирать. Я и не подумаю тебе помогать. Конечно же, он никогда и не помогал ему. — Это… это твоя забота в данный момент?! — Юй Цзыюань, наконец, сорвалась, и впервые Вэй Усянь рассмеялся над её громким тоном, вместо того, чтобы чуть не наложить в штаны. Лань Ванцзи изо всех сил старался как-то примириться с Вэй Усянем, но сейчас его терпение лопнуло, и он резко выкрикнул: — Пошёл прочь! — Не может быть! — воскликнул Лань ЦзинъИ. — Ханьгуань-цзюнь действительно сказал, чтобы вы шли прочь! — добавил Оуян Цзычжэнь. — Старший Вэй, мое уважение к тебе поднялось до небес! Даже Лань Цижэнь не мог винить его за такое нарушение самообладания. А если Лань Ванцзи и вздрогнул при этих словах, то никому не нужно было об этом знать. Ну, до тех пор, пока они не узнают их значение позже. Вэй Усянь ответил: — Ну и ну, ты только посмотри на себя, Лань Чжань. Все-то думают, что ты благородный человек, чистейшая из жемчужин, который умеет вести себя с достоинством, а, оказывается, вот оно как. Ты разве не знал, что в Облачных Глубинах запрещен шум? И ты мне прямо так и сказал — «Пошел прочь!» Впервые ли ты говоришь кому-то подобное… Лань Чжань вновь обнажил меч и пошёл на него. Еще один взрыв смеха заполнил всю комнату. — Я дружил с Сичэнем и видел Ванцзи много лет, но ни разу не видел его таким потерявшим самообладание! — засмеялся Не Минцзюэ, похлопывая Вэй Усяня по спине. Вэй Усянь торопливо запрыгнул на подоконник: — Ну идти прочь, так идти прочь. В конце концов, я в этом исключительно хорош. Можешь не провожать! Он спрыгнул вниз на улицу и, хохоча, как настоящий сумасшедший, скрылся в лесу. Там его уже поджидала группа людей. Не Хуайсан спросил: — Ну как всё прошло? Он видел книгу? И как отреагировал? — Вы все ждали снаружи?! — спросила госпожа Цзинь, ошеломленная. Они все серьёзно планировали это?! Бедный Лань Ванцзи. Если она и расстроилась, не увидев среди них своего сына, то никак этого не показала. Вэй Усянь ответил: — Как отреагировал? Хм! А вы разве не слышали, как громко он вопил? Не Хуайсан был переполнен щенячьим восторгом: — Я, я слышал: он сказал тебе идти прочь! Вэй-сюн, я впервые в жизни слышу, чтобы Лань Ванцзи сказал кому-то «идти прочь!» Как тебе это удалось? — Я бы тоже не поверил, если бы не видел, — пробормотал Цзинь Лин. Чувство глубокого удовлетворения читалось на лице Вэй Усяня: — Первым быть всегда приятно, что ни говори. Вы же видели, да? Всё самообладание и достоинство второго молодого господина Лань, за что его так прославляют старшие, оказались бесполезными против меня. Лань ЦзинъИ разразился смехом. — Старший Вэй, ты просто невероятен! Цзян Чэн потемнел лицом и заворчал: — И чем ты так гордишься?! Чем здесь вообще можно гордиться?! Думаешь, то, что тебя прогнали — это повод для радости? Ты так позоришь наш Орден своими поступками! Вэй Усянь сказал: — Я вправду хотел перед ним извиниться, но он вечно делал вид, что я для него — пустое место. Он так долго мучил меня заклятием молчания, так что плохого в том, что и я немного над ним поиздевался? Я вручил ему книгу с самыми лучшими намерениями. Хуайсан-сюн, мне очень жаль твоей драгоценной порнографии. Я даже не успел дочитать её — так она была хороша! А Лань Чжань совсем ничего не понимает в дружеских отношениях. Я дал ему такую занятную книгу, а он всё равно остался недоволен. И на что ему только такое красивое лицо. Не Хуайсан выпалил: — Не нужно ни о чем жалеть! Я могу дать тебе таких книг столько, сколько пожелаешь! — Неужели? — Не Минцзюэ прошептал таким мрачным и страшным тоном, что у каждого по позвоночнику пробежали мурашки. — Вэй-сюн… могу ли я приехать и жить с тобой после того, как всё закончится? — Конечно! Цзян Чэн хмыкнул: — Ты серьёзно задел и Лань Ванцзи, и Лань Цижэня. Так что завтра готовься к смерти! И никто даже не подумает тебя хоронить! Вэй Усянь обвил рукой плечи Цзян Чэна: — Да какая теперь разница, я всё равно уже раздразнил его. А ты уже столько раз меня хоронил, так что придется похоронить ещё разочек! Лань Ванцзи втянул воздух при этих словах и посмотрел на Цзян Чэна, который не понимал, почему на него так смотрят. Цзян Чэн ответил ему пинком: — Кыш, кыш! В следующий раз даже знать не хочу, когда ты задумаешь нечто подобное! И смотреть меня тоже не зови! — Цзян Чэн, не будь таким тунеядцем. Никто не заставлял тебя смотреть, ты знаешь… Цзян Чэн покраснел. — Заткнись!