(Не)Скрытая правда

Вэй У Сянь приобрел в Цайи целую кучу замысловатых штучек, привез в Облачные Глубины и раздарил адептам из других кланов. — Что ты сделал? — огрызнулся Лань Цижэнь, чувствуя, что к концу просмотра он сойдет с ума. Юй Цзыюань только вздохнула. Вэй Усянь рассмеялся, потирая затылок. — Ну, вас не было рядом… — Это… не то, что я имел в виду! Лань Цижэнь все еще находился в Цинхэ, поэтому занятий по-прежнему не было и все ученики целыми днями дурачились в свое удовольствие, а на ночевку собирались в комнате Вэй Усяня и Цзян Чэна. — Значит, ваши комнаты были центром преступления, — сказала Вэнь Цин, не обращая внимания на разъяренное лицо Лань Цижэня. Тем временем Цзинь Цзысюань задумался, почему он не проводил время вместе с ними. Это выглядело очень забавно. Да… Вэй Усянь выглядел забавно. Тот оказался не таким уж плохим, как он себе представлял. Ни один из Цзянов не был таким и… он действительно говорил все те вещи тогда. Черт, скоро они станут свидетелями этого, не так ли? Ух… До рассвета они объедались и пьянствовали, боролись и играли в азартные игры и, конечно же, рассматривали книжки с веселыми картинками. В одну из таких ночей Вэй Усянь проиграл в кости, и его послали тайком пробраться за стену, чтобы купить несколько сосудов «Улыбки Императора». На этот раз все как будто бы обошлось, и юноши, наконец, смогли отведать этого напитка. — Вэй-сюн, — мечтательно вздохнул Не Хуайсан, делая еще один глоток. — Это вино действительно хорошее — Подожди, пока мы вернемся домой, и я покажу тебе, что такое хорошее вино, — пробормотал Не Минцзюэ себе под нос. Не Хуайсан начал опасаться за свою жизнь. — Конечно. Здесь, в Гусу, мы будем пить «Улыбку Императора», ароматная и мягкая, освежающая, но не агрессивная, мягкая и мощная. — Просто пей, — рявкнул Цзян Чэн. — Ты так говоришь, будто описываешь человека! Цзян Чэн устало вздохнул. Он ведь не наделал глупостей той ночью? Потому что он абсолютно ничего не помнил, и это выводило его из себя! И то, что Вэй Усянь все время поглядывал на него и смеялся, ничуть не помогало. — Цзян-сюн, я не согласен, — ответил Хуайсан. — Я думаю, что Вэй-сюн делает отличный вывод. Как сказал один мудрец, прекрасная красота подобна хорошему вину. — Хм, хорошая мысль, другой я. — Не Хуайсан рассмеялся. — Если то, что вы говорите, правда, вы сможете найти своих судьбоносных партнеров, следуя запаху вина, — сказал Цзян Чэн, отпивая из своей бутылки и закатывая глаза. — Я буду в порядке, пока у меня есть вино. — Вэй Усянь хихикнул. — Лжец, — отметили почти все. Вэй Усянь выглядел оскорбленным. — Я не лгу! После Лань Чжаня, алкоголь действительно лучший партнер, которого я когда-либо мог просить! Лань Ванцзи совершенно не ревновал к бутылке спиртного. Нет, действительно. Цзян Чэну захотелось забить себя до смерти. — Я не знаю, как Гусу Лань могут с тобой мириться, — заметил Цзян Чэн. — Эй, я очарователен! — Так и есть, — прошептал Лань Ванцзи ему на ухо. — Это у тебя будут проблемы. Никто не может соответствовать твоим стандартам. — Какие стандарты, Вэй-сюн? — спросил Не Хуайсан. Цзян Чэн сразу побледнел. — О нет… Вэй Усянь злобно усмехнулся. — О да. — Вэй Усянь — стой! — Цзян Чэн резко вскочил на ноги и побежал к брату, который уже скрылся из виду. — Иди сюда, мелюзга, остановись! — Что… я не могу ничего сделать! — …Что происходит? — ошарашено спросил Не Минцзюэ. — Я… понятия не имею… — ответил Цзинь Лин, с трепетом и недоверием глядя на действия своего дяди. Они никогда в жизни так себя не вели. Они даже не улыбались друг другу. Неужели они были такими раньше? Ему это очень… нравилось. Может быть, так он сможет провести время с ними двумя и действительно повеселиться. И не впадать в депрессию после этого. У Цзян Чэна на экране тоже была такая же реакция. — Вэй Усянь… — Красота! — продолжал он, повышая голос. — Естественная красота. — Хэй! — Цзян Чэн встал, возмущенно указывая на своего брата. — Вэй Усянь! — Прекратите это! — крикнул Цзян Чэн, пылая от смущения, в то время как почти все смеялись над этой сценой. Даже Лань Сичэнь улыбался от удовольствия. — Вы двое, сядьте! Хватит позориться еще больше! — Юй Цзыюань наконец-то сорвалась с места, заставив двух парней перестать гоняться друг за другом и сесть, хотя те то и дело посылали друг другу убийственные взгляды. Вэй Усянь вскочил на ноги и побежал к другой стороне стола, а Цзян следовал за ним, пытаясь поймать его и заставить заткнуться, хотя Вэй Усянь продолжал говорить. — Добродетельная и заботливая. А также… — Вэй Усянь! — И из хорошей семьи. — Прекрати! — Двое продолжыли бегать. — Она не должна быть слишком болтливой, и у нее должен быть нежный голос… — Хватит убегать, Вэй Усянь! — Я убью тебя, когда мы выйдем, только подожди! — крикнул Цзян Чэн, пряча покрасневшее от смущения лицо. Вэй Усянь показал язык. — Как будто ты сможешь. — Вэй Усянь! Даже Лань Ванцзи улыбался. У него никогда не было ничего подобного с собственным братом, но видеть это со стороны очень… забавно. Вэй Ин выглядел счастливым и красивым, когда смеялся. Это было прекрасное зрелище. — Это действительно высокие стандарты, господин Цзян, — прокомментировала Вэнь Цин, заставив мальчика в фиолетовом покраснеть. — Осторожней! — сказал Не Хуайсан, пытаясь отодвинуться от них двоих и особенно от Вэй Усяня, который теперь использовал его как стену, чтобы оградиться подальше от Цзян Чэна. — Но не слишком способная. И еще: не транжира, будет-А-Ах! — Мальчик закричал, когда все трое упали на кровать: Вэй Усянь оказался на кровати, Не Хуайсан на нем, а Цзян Чэн на них двоих, пытаясь задушить Вэй Усяня и явно не заботясь о том, что Не Хуайсан зажат между ними. Даже Лань Сичэнь не мог больше сдержать смех. — Дядя Цзян, твои стандарты действительно слишком высоки, — сказал Цзинь Лин. Цзян Чэну потребовалось несколько мгновений, для того чтобы понять, что обращаются именно к нему, и он рассердился, бросив взгляд на мальчика. — Ты тоже закрой свой рот! Цзинь Лин мог только рассмеяться. Однако уже на следующее утро, еще до рассвета, кто-то неожиданно распахнул дверь в комнату, явив взору кучу-малу из учеников, спящих на полу мертвым сном. — О, вы все обречены. — прошептал Лань ЦзинъИ, с усмешкой глядя на лицо Лана Ванцзи на экране. Звук открывшейся двери заставил некоторых из них недовольно поднять головы. Сквозь прищуренные глаза они разглядели Лань Ванцзи, с каменным лицом стоящего в дверном проеме, и один лишь его вид заставил остатки их дремы улетучиться в мгновение ока. Никто не мог удержаться от смеха при виде этого зрелища. Не Хуайсан ошалело ткнул Вэй Усяня, который безмятежно спал, свесив голову и задрав ноги: — Вэй-сюн! Вэй-сюн! — Даже Лани не могут так спать, — отшутился Лань Сычжуй. Ему пришлось несколько раз ощутимо потрясти Вэй Усяня, прежде чем тот, наконец, произнес сонным голосом: — Что? Кто-то хочет еще?! Цзян Чэн? Ну давай, давай — боялся я тебя! Прошлой ночью Цзян Чэн перепил, поэтому сейчас его голова раскалывалась на части, и он с закрытыми глазами лежал на полу, опасаясь лишний раз пошевелиться. Он схватил первый попавшийся под руку предмет и запустил им в направлении голоса Вэй Усяня: — Умолкни! — Они все еще занимаются этим, — засмеялся Цзинь Цзысюань. Этим предметом оказалась книга, угодившая Вэй Усяню прямо в грудь. От удара она раскрылась, и Не Хуайсан сразу же признал одну из своих драгоценных порнографических книг распроданного издания. Он поймал леденящий душу взгляд Лань Ванцзи и чуть было не отправился к предкам прямо на месте. Младшие снова прикрыли глаза. — Хуайсан… просто… сколько их у тебя? — сердито прошипел Не Минцзюэ, заставив брата отползти с дороги. Вэй У Сянь же что-то пробормотал, обнял книгу покрепче и вновь сладко заснул. — Я была дурой, когда думала, что вы двое действительно чему-то там учитесь, — пробормотала Юй Цзыюань, прикрыв глаза, словно пытаясь успокоиться. — Мы ничем не отличались в их времена, Цзыюань, — сказал ей Цзян Фэнмянь, и, честно говоря, она не могла не согласиться. В её время все было точно так же. Разумеется, с Цансе-саньжэнь на месте Вэй Усяня. Только почему они должны быть такими… похожими? Тогда Лань Ванцзи ступил в комнату, одной рукой схватил Вэй Усяня за шиворот, поднял и молча потащил за собой к двери. — Почему только его? — спросила госпожа Цзинь, глядя на мальчика Лань. — Хаха… ну, он, наверное, знал, что я зачинщик… — ответил Вэй Усянь, заставив женщину закатить глаза и вздохнуть. От подобных действий Вэй Усянь, наконец, наполовину проснулся и стал озадаченно озираться по сторонам, пока не сообразил, что его тащит Лань Ванцзи: — Лань Чжань, что ты делаешь? Лань Ванцзи продолжал тащить его за собой, не обмолвившись и словом. Вэй Усянь окончательно проснулся, а за ним и ученики, валяющиеся на полу полумертвыми, мало-помалу начали возвращаться к жизни. Увидев, что Вэй Усянь попался-таки в лапы к Лань Ванцзи, пробудился и Цзян Чэн. Он вылетел на улицу и закричал: — Что здесь происходит? Куда ты его тащишь? Лань Ванцзы повернулся и отчеканил: — Он будет наказан. — Только не это… — пробормотал Цзинь Лин, потирая лоб. Серьезно, сколько раз Вэй Усянь получал наказание в Гусу?! Цзян Чэн туго соображал со сна и с похмелья, поэтому он только сейчас вспомнил, что за неразбериха творилась в их комнате. А подумав еще немного, он, наконец, осознал, что прошлой ночью они нарушили бесчисленное множество правил Облачных Глубин, и застыл на месте. — А-Чэн… Я ожидала от тебя большего, — огрызнулась Юй Цзыюань, хотя в её голосе не было столько гнева, как обычно. Цзян Чэн мог только смотреть вниз на свои колени. — Мне… жаль, мама. Лань Ванцзи притащил Вэй Усяня во внутренний двор перед храмом предков клана Лань. Здесь уже собрались несколько старших адептов Ордена Гу Су Лань общим числом в восемь человек. Четверо из них держали в руках длинные ферулы, изготовленные из сандалового дерева и сплошь покрытые резными иероглифами. Молчаливая торжественность этой сцены внушала благоговение и трепет. Едва Лань Ванцзи дотащил Вэй Усяня до места наказания, как к нему подошли два адепта и крепко схватили, силой удерживая на месте. Вэнь Цин шипела, глядя на старших. — Вы же не собираетесь бить его ими? — спросила она, побледнев, когда не получила ответа. — Но это же всего лишь дети. Разве это не слишком? — Таковы правила ордена, — ответил Лань Цижэнь, серьезно посмотрев на женщину. Вэй Усянь оказался одним коленом на земле, без малейшего шанса на сопротивление: — Лань Чжань, ты накажешь меня? — Старший Вэй… я сочувствую тебе… — сказал Лань ЦзинъИ, вспомнив все те случаи, когда его самого наказывали этой… штукой. И, конечно же, Вэй Усянь не терял времени даром. — Почему? Потому что ты знаешь, каково это? Мальчик жалобно заскулил. — Заткнись… — Я был не единственным, кто нарушил комендантский час прошлой ночью. Если ты попытаешься играть в фаворитов, тогда… — Хм? Что? — Лань ЦзинъИ спросил в замешательстве, а Цзян Чэн и Не Хуайсан вздохнули, уже зная, что сейчас произойдет. Лань Ванцзи холодно смотрел на него, не отрывая взгляда, и по-прежнему хранил молчание. Вэй Усянь сказал: — Я не покорюсь. Как раз к этому моменту подоспели проснувшиеся юноши и попытались проникнуть во внутренний двор, но стража преградила им путь. Напуганные одним только видом ферул, они в замешательстве скребли затылки. — Это все равно… нечестно, — сказала госпожа Цзинь, и Цзян Яньли кивнула вместе с ней. — Ах, Лань Чжань, Лань Чжань, ты действительно собираешься наказать меня? Это не честно. Позади них Не Хуайсан шлепнул Цзян Чэна, выглядя потрясенным. — Вэй-сюн действительно имеет крепкие нервы. Он даже способен смеяться в такой ситуации! Цзян Чэн закатил глаза и вздохнул, прежде чем ответить. — Он мог бы смеяться, даже если бы небо падало. — Эй! Вы двое, прекратите болтать за моей спиной! Вдруг Лань Ванцзи аккуратно поднял полы своих белых одеяний и опустился на колени рядом с Вэй Усянем. — Подожди, что?! — спросил Цзинь Лин, потрясенный не меньше остальных. Вэй Усянь от испуга поменялся в лице. Он попытался встать, но Лань Ванцзи приказал: — Начинайте! — Что происходит? — спросил Цзян Фэнмянь, недоумевая, почему Лань Ванцзи тоже встал на колени. Почему Второй Нефрит ордена Лань счел нужным наказать себя рядом с Вэй Усянем? Лань Сичэнь и его дядя, единственные, кто знал, за что наказали другого, не могли не вздохнуть. Один — в удовлетворении, другой — в гневе. Вэй Усянь схватил ртом воздух, словно рыба на суше, и затараторил: — Погодите, погодите! Я покорюсь, я, правда, покорюсь, Лань Чжань. Я ошибался… Ай! — Уф! — Оуян Цзычжэнь сделал страдальческое лицо, глядя на ужасные удары, которые получали эти двое. Он был очень благодарен, что не живет в Гусу… Оба получили около сотни ударов ферулой по ладоням и ногам. — Это… много… — сказала Цзян Яньли, её лицо было наполнено беспокойством. Все это время Лань Ванцзи никто не держал: он в положенной позе стоял на коленях с идеально прямой спиной. Вэй Усянь же, напротив, душераздирающе вопил и стенал, нисколько не сдерживаясь, так, что ученики, наблюдающие за наказанием, съеживались от страха, представляя его боль. — Вэй-Сюн… это, должно быть, очень больно… — прошептал Не Хуайсан, чувствуя еще большую благодарность за то, что его не наказали. Но чтобы Вэй Усянь взял всю вину на себя… — Ну конечно! Я потом еле ходил! Ах, Лань Чжань, ты такой жестокий, — надулся Вэй Усянь, отворачиваясь от мужа, который проклинал себя за то, что был так жесток к другому, когда они были детьми. Почему он должен был быть таким… суровым? — …прости. Вэй Усянь хихикнул, погладив его по голове. — Не грусти, я тебя прощаю! Цзян Чэн в углу комнаты сделал вид, что его сейчас стошнит от количества соплей, которое они получали. Остальные просто сделали вид, что ничего не заметили… По завершении экзекуции Лань Ванцзи молча встал, отдал честь старшим адептам и пошел прочь, не проявляя никаких признаков ранения. — ЧТО?! — воскликнул Лань ЦзинъИ, задавая всем один и тот же вопрос. Вэй Усянь вел себя совершенно противоположно: он неустанно стонал всю дорогу, пока Цзян Чэн нес его в комнату, взвалив к себе на спину. Несмотря на сочувствие к нему… он выглядел слишком забавно, чтобы не рассмеяться. — Цзян Чэн, помедленнее. Ты чуть было меня не уронил. Цзян Чэн хотел не только уронить его, но и проделать в земле пару-тройку ям в форме Вэй Усяня: — А просто висеть у меня на спине уже не отвечает твоим высоким требованиям?! Вэй Усянь резко вскрикнул: — Цзян Чэн! Ты разбиваешь мне сердце! Разве можно так говорить о старшем брате? — сказал он, на секунду забыв о том, что госпожа Юй действительно была здесь. Он поблагодарил небеса за то, что она ничего не сказала. Вэй Усянь возразил: — А я и не просил тебя нести меня. — Тогда почему ты все время жалуешься? — громко спросил Цзинь Лин. Цзян Чэн пришел в ярость: — Если бы я не понес тебя, то ты бы наверняка остался во внутреннем дворе перед родовым имением Лань и с воем катался бы по земле целый день. А у меня нет столько бесстыдства, как у тебя! Лань Ванцзи получил на пятьдесят ударов ферулой больше, чем ты, и, тем не менее, он нашел в себе силы идти самостоятельно. А у тебя же хватает совести притворяться избитым до полусмерти. Все, не хочу я тебя больше тащить. А ну живо слезай! Вэй Усянь ответил: — Не-а. Я раненый. Все улыбнулись братской привязанности. Вэнь Цин покачала головой. — Ты смешон. Не Хуайсан, наконец, не смог сдержаться и спросил: — Вэй-сюн, во имя Небес, что случилось?! — Понятно, почему Лань Чжань решил наказать тебя, но почему и ему досталось? — Вот что я хочу знать! — воскликнул Оуян Цзычжэнь. Вэй Усянь театрально вздохнул, поудобнее раскинувшись на спине Цзян Чэна: — Эх! Досадный просчет! Впрочем, это длинная история! Цзян Чэн оборвал его: — Заканчивай паясничать! Что ты опять натворил?! Вэй Усянь ответил: — Ничего я не творил! Вы же сами все знаете: прошлой ночью я продул в кости и пошел в Гу Су за «Улыбкой Императора». Цзян Чэн помолчал и сказал: — Только не говори мне, что ты опять встретил его. Во всей комнате воцарилась тишина, прежде чем Вэнь Цин решила нарушить её. — Почему я не удивлена? Вэй Усянь оскалился. Вэй Усянь произнес: — Хорошо, не буду. Но на самом деле, так оно и было. Госпожа Цзинь хихикнула. — Конечно, не удивительно. — Кто же знал, что в ту ночь удача отвернется от меня: когда я уже возвращался с «Улыбкой Императора», он опять словно из-под земли вырос прямо передо мной. Теперь я действительно думаю, что он тайком за мной следит. — Ах. — произнесли Лань ЦзинъИ и Оуян Цзычжэнь вместе с Хуайсаном с тоской, заставив Вэй Усяня хлопнуть себя по лбу. — Может, вы все заткнетесь?! — простонал Цзян Чэн. Цзян Чэн съехидничал: — Как будто кто-то станет тратить на тебя столько времени! Так что же было дальше? Вэй Усянь ответил: — А дальше я поздоровался с ним. — Из любви к… — не поняла Вэнь Цин. Когда Вэй Усянь продолжил, экран сменился ночью, снова показывая двух парней на крыше, Вэй Усянь держал несколько банок Улыбки Императора, в то время как его задержал Лань Ванцзи. Какая знакомая сцена. — Лань Чжань! Какое удивительное совпадение — снова ты тут! — И, конечно, как обычно, ему ничего не ответили, но зато без лишних слов протянули руку. — Ну вот, опять, — вздохнула Вэнь Цин. — Эй-эй, ты что делаешь? — Приглашенный ученик столь часто нарушающий комендантский час, должен быть доставлен к родовому имению клана Лань для наказания — Ханьгуан-цзюнь! Почему ты был так жесток со старшим Вэем? — Лань ЦзинъИ не мог не спросить, все еще не веря, что эти две влюбленные птицы были такими. — Точно! Ты был так жесток! — проныл Вэй Усянь, и хотя Лань Ванцзи знал, что он просто шутит, он не мог не чувствовать себя виноватым. И как будто Вэй Усянь видел его насквозь, он обхватил его рукамии притянул ближе к себе, улыбаясь. — Лань Чжань, не расстраивайся, я просто пошутил. Лань Ванцзи чувствовал бы себя лучше, если бы его предатель брат не ухмылялся ему так. — Нас здесь только двое. Если я никому ничего не скажу и ты никому ничего не скажешь, тогда никто и не узнает, что я нарушал комендантский час, ведь так? Я обещаю, это в последний раз. Мы же с тобой приятели, так сделай же мне маленькое одолжение! — Правила работают не так, Вэй Усянь, — произнёс Лань Цижэнь с такой ядовитостью, что по позвоночнику пробежали мурашки. Сцена вернулась к Вэй Усяню на спине Цзян Чэна, который продолжал вспоминать события прошлой ночи. Он продолжил: — А потом он с мрачным видом ответил, что мы вовсе не приятели, обнажил свой меч и замахнулся на меня. В общем, чихать он хотел на нашу духовную близость, так что мне пришлось поставить на землю «Улыбку Императора» и уворачиваться от его выпадов. Он атаковал так быстро и даже пару раз едва не нагнал меня, я никак не мог от него избавиться! В конце концов, мне надоело от него убегать, и я спросил: «Ты от меня не отстанешь, да?!» «А он опять сказал: «Ты должен быть наказан». Юноши жадно внимали каждому его слову, а сам Вэй Усянь пришел в упоение, забыв, что его по-прежнему нес на спине Цзян Чэн, и внезапно с силой шлепнул того по плечу. Пока все смеялись над несчастным лицом Цзян Чэна, на экране снова показывали события прошлой ночи, на этот раз с двумя мальчиками, танцующими на крыше с мечами наперевес, которые в конце концов остановились на стене. — Ну ладно! — ответил Вэй Усянь и перестал уворачиваться, а после, наоборот, ринулся навстречу Лань Чжаню, покрепче вцепился в него, и они рухнули вниз прямо за стену! — … Теперь, когда они вдвоем оказались, покрытые грязью и под проливным дождем, Вэй Усянь сел на колени, потирая больной затылок и бесстыдно ухмыльнулся. — Эй, Лань Чжань, ты тоже вышел. Теперь мы оба должны быть наказаны. — Ты действительно только что… — Цзинь Цзысюань потерял дар речи. — Мне… очень жаль, что мой подопечный доставил вам столько хлопот. — сказал Цзян Фэнмянь, поклонившись Лань Ванцзи, который поклонился в ответ, не выглядя обеспокоенным действиями Вэй Усяня. В отличие от того, что было на экране. — В этом нет необходимости, глава ордена Цзян. Никаких проблем нет. Конечно, их не было. — Держу пари, ему это даже понравилось, — внезапно прошептал Не Хуайсан, получив от старшего брата шлепок по затылку. Экран вернулся в настоящее время, Вэй Усянь продолжил свой рассказ: — В общем, мы оба оказались за территорией Облачных Глубин! Падение оказалось действительно неприятным, у меня даже искры из глаз посыпались. Не Хуайсан был озадачен: — Он не вырвался? Вэй Усянь ответил: — О, он попытался! Но я прилип к нему всем телом, крепко обхватив и руками, и ногами, так что он при всем желании не мог вырваться, и даже слезть с меня. Он весь напрягся, как каменный истукан, а я заявил: «Ну и что ты теперь будешь делать? Ты тоже попал за территорию Облачных Глубин, и, получается, мы оба нарушили комендантский час. Ты не можешь позволять себе того, что запрещаешь другим, так что если ты накажешь меня, то тебе придется наказать и себя. Правила едины для всех, ведь так? Так что скажешь?» Когда он, наконец, поднялся на ноги, то был мрачнее тучи. Я присел в сторонке и попросил его не волноваться, заверив, что я никому не скажу и это останется секретом между землей, небесами и нами. А потом он ушел, так и не проронив ни слова. Кто же знал, что он додумается до того, что произошло сегодня утром!.. — Ну, это же Ханьгуан-цзюнь, — прокомментировал Лань Сычжуй, трепетно относясь ко всем этим воспоминаниям, которые ему показывали родители. Это была буквально одна из самых больших его мечтаний. Юноши шли по узкой белокаменной тропинке, дурашливо толкаясь и пихаясь, когда навстречу им попался человек в белых одеждах и с книгой в руках. Лань Сичэнь изумленно остановился и улыбнулся: — Что случилось? Цзян Чэн крайне сконфузился, не зная, что ему ответить. — Пфффф, посмотри на свое лицо! — Цзинь Лин не мог удержаться от громкого смеха. И никто, конечно, не мог его винить. Эти двое действительно выглядели очень смешно. Юй Цзыюань уже начала жалеть о своем выборе. Отправить их вместе было плохой идеей с самого начала. И все же… она не могла не смотреть на мальчика в руках Лань Ванцзи, видя, каким счастливым он выглядит. Невольно вспомнилась кровь и его безжизненное лицо, когда он перерезал себе горло на тренировочной площадке клана Цзян. Возможно… возможно, это была не такая уж плохая идея… если бы это означало, что Вэй Усянь будет… жить. Она же не хотела его смерти… верно? Нет, она… совершенно точно не хотела этого. Как бы все её не злило. Она действительно не хотела. Не Хуайсан опередил его: — Брат Сичэнь, Вэй-сюн получил больше сотни ударов ферулой! У тебя есть какое-нибудь лекарство?! За наказания в Облачных Глубинах отвечал Лань Ванцзи. Вэй Усянь вскрикивал от боли, а юноши гурьбой столпились вокруг него — казалось, что его состояние крайне тяжелое. Лань Сичэнь тотчас же подошел к ним: — Это сделал Ванцзи? Молодой господин Вэй может идти сам? Во имя Небес, что случилось? Это было слишком суровое наказание, если даже Лань Сичэнь так реагировал. Но если Лань Ванцзи нравился Вэй Усянь… зачем ему было так жестоко с ним поступать? Конечно же, Цзян Чэн не смел сказать, что Вэй Усянь сам провинился. Он вспомнил, что это именно они вынудили Вэй Усяня купить алкоголь, так что, по-хорошему, каждый из них заслужил наказание. Юй Цзыюань устало вздохнула, заставив Цзян Чэна свернуться калачиком. Цзян Чэн поспешил изъясниться туманно: — Ничего страшного, все в порядке, раны не серьезные! Он может идти сам. Вэй Усянь, ты почему все еще не слез с меня?! Вэй Усянь произнес: — Я не могу идти. Лань ЦзинъИ чуть не умер от смеха. Он показал свои красные ладони, распухшие на несколько размеров, и пожаловался Лань Сичэню: — Цзэу-цзюнь, твой младший братишка такой жестокий! Лань Сичэнь осмотрел его руки: — Да, наказание и в самом деле было суровым. Скорее всего, отек спадет не раньше, чем через три-четыре дня. Цзян Чэн даже и не догадывался, что Вэй Усяню действительно крепко досталось. Он воскликнул: — Что? Три-четыре дня? Его ноги и спина тоже подверглись ударам ферулы. Неужели Лань Ванцзи способен на такое?! Как он мог? Лань Ванцзи хотелось только одного — ударить себя со всей силы по лицу. Почему он так часто причинял боль своему возлюбленному в прошлом? Каждый раз, когда они встречались, он только и делал, что отталкивал и обижал его. И все же… Вэй Усянь каждый раз, когда они разговаривали, винил во всем себя. Неожиданно для самого себя он произнес последнее предложение с плохо скрываемым недовольством, и понял это только после того, как Вэй Усянь украдкой ткнул его под ребра. И все же Вэй Усянь защищал его, хотя должен был злиться. Его муж действительно был самым добрым, не так ли? Однако Лань Сичэнь не придал этому значения и с улыбкой сказал: — И все же раны не настолько серьезны, чтобы требовалось лечение. Молодой господин Вэй, я могу порекомендовать один способ, дарующий исцеление всего за несколько часов. Лань Цижэнь чувствовал, как его охватывает ужас. — Сичэнь… Сцена внезапно изменилась, показывая прекрасную ночь у холодного источника Облачных Глубин. Лань Цижэнь только сильнее напрягся. — Ах, это же Ханьгуан-цзюнь! — внезапно воскликнул Лань ЦзинъИ, указывая на человека в пруду. — Почему он голый?! — воскликнул Цзинь Лин, чувствуя, что его щеки краснеют, как и у всех молодых людей. — Потому что он в воде? — ответил Вэй Усянь, приподняв бровь, заставив их почувствовать себя одновременно глупо и смущенно. Лань Ванцзи с закрытыми глазами стоял в ледяной воде и давал отдых своему разуму. Внезапно совсем рядом с ним раздалось: — Лань Чжань. — О нет, — прошептала Вэнь Цин, готовая в случае необходимости закрыть глаза брату. Лань Ванцзи резко распахнул глаза. И конечно же, на иссиня-черных камнях подле холодного источника на животе лежал Вэй Усянь, слегка склонив голову и весело улыбаясь ему. — Он тоже голый! — произнёс Оуян Цзычжэнь, прикрывая глаза рукой. — Ахах… мы действительно должны смотреть на это? — спросил Лань Сычжуй, вспомнив, какими бесстыдными были его родители наедине… а нахождение в холодных источниках было не очень хорошим знаком. — Ничего не случилось! Почему вы все так подозрительно к нам относитесь? Мы были просто детьми, к вашему сведению! — Мы все еще говорим о вас двоих! В нашей жизни было достаточно травм, нам не нужно больше! — воскликнул Цзинь Лин, краснея при воспоминании о всех тех случаях, когда он подходил к этим двоим… когда они были близки или что-то в этом роде! — Что ты имеешь в виду? — спросил Не Хуайсан, невинным тоном. — Ничего! — также невинно ответили Вэй Усянь и Лань Ванцзи. Лань Ванцзи в сердцах выпалил: — Как ты сюда попал?! — Твой удивительный брат, конечно же, впустил меня! Лань Сичэнь улыбнулся. — Я рад, что могу быть полезен, Усянь. — Брат! — Сичэнь! Вэй Усянь неторопливо поднялся на колени и ответил, снимая свой пояс: — Цзэу-цзюнь послал меня сюда. Лань Ванцзи сказал: — Ты что делаешь? Вэй Усянь уже успел как попало разбросать свою одежду и теперь одним движением сбросил обувь с ног: — Ну вот я и раздет, так для чего, ты думаешь, я здесь? Я слышал, что ваш чудесный источник может не только помогать совершенствовать тело и дух, но и исцелять раны. Так что твой брат посоветовал мне прийти сюда и совершить омовение вместе с тобой. Кстати, не очень-то красиво с твоей стороны исцеляться здесь одному. Вааа, а вода здесь и вправду ледяная. Бррр… — Тебе не нужно было заходить, если было так холодно! — Лань Цижэнь пытался, но безуспешно. Почему он снова стал свидетелем всего этого? Он мог поклясться, что за последние несколько часов постарел на несколько лет. Он вошел в воду и начал нарезать круги, коченея от холода. Лань Ванцзи спешно отдалился от Вэй Усяня на несколько метров Оуян Цзычжэнь усмехнулся: — Похоже, он убегает от старшего Вэя. — Я пришел сюда для совершенствования тела и духа, а не для исцеления… Хватит скакать вокруг! Вэй Усянь пожаловался: — Но мне так холодно, так холодно… На этот раз он не дурачился и не хотел помучить Лань Чжаня. Большинство людей действительно не могли привыкнуть к холодному источнику Ордена Гу Су Лань в столь короткий срок и чувствовали, что замерзнут на месте, если будут стоять без движения хотя бы несколько секунд. — Неужели так холодно? — задался вопросом Цзинь Лин, получив ответ, когда все его друзья Лань и Вэй Усянь яростно кивнули. Так что он прыгал, стараясь хоть чуть-чуть согреться. Лань Ванцзи пытался было помедитировать, но от диких плясок Вэй Усяня брызги воды попали ему на лицо. Несколько прозрачных капель стекали с его длинных ресниц и черных как смоль волос. Его терпение лопнуло: — Стой на месте! — Ты все время так много двигаешься? — спросила госпожа Цзинь, прежде чем смогла остановить себя. Этот мальчик, казалось, никогда не сидел на месте. Цзян Яньли хихикнула, кивнув головой, а Цзян Чэн сердито пробормотал. — Все время, черт возьми! С этими словами Лань Ванцзи протянул руку и сжал плечо Вэй Усяня, надеясь его утихомирить. Вэй Усянь тотчас же ощутил, как от места, где Лань Ванцзи коснулся его, по всему телу разлились мягкие волны тепла. Чувство это было настолько приятным, что он не мог не придвинуться ближе. Лань Ванцзи бдительно спросил: — Что ты опять делаешь? — Ты сам это сделал, Ванцзи-сюн, — засмеялся Не Хуайсан. Вэй Усянь невинно ответил: — Ничего. Просто мне кажется, что с твоей стороны вода теплее. Лань Ванцзи держал Вэй Усяня на расстоянии вытянутой руки. Он непреклонно заявил: — Это не так. — Это так неловко, — пожаловался Лань Сычжуй, его лицо все еще было красным от смущения. Вэй Усянь не оставлял затеи погреться подле Лань Ванцзи, поэтому он решил, что было бы разумно польстить Лань Чжаню. Но до сих пор его попытки не возымели успеха, и Лань Чжань не проявлял к нему радушия, но Вэй Усянь нисколько не отчаивался. Он взглянул на ладони и плечи Лань Ванцзи. Синяки и отеки по-прежнему были на месте, а значит, Лань Ванцзи на самом деле пришел сюда не для исцеления. Вэй Усянь с искренностью в голосе заговорил: — Лань Чжань, я так восхищаюсь тобой. Ты действительно наказал себя, на деле доказав, что правила едины для всех. У меня просто нет слов. — …Я бы разозлился, — прокомментировал Цзинь Цзысюань, не понимая, как Вэй Усянь даже ни разу не нахмурился. Лань Ванцзи снова закрыл глаза, оставаясь безмолвным. Вэй Усянь опять заговорил: — Нет, правда, я никогда раньше не встречал такого благонравного и праведного человека. Вот я бы ни за что не отважился на нечто подобное. Ты такой крутой! Лань Ванцзи по-прежнему не проявлял к нему интереса. — Разве ты не видишь, что он флиртует?! Ответь ему взаимностью! — пожаловался Не Хуайсан не имея больше сил сдерживаться, заставив пару покраснеть. — Я не флиртовал! — Ты не можешь быть серьёзным! — Они безнадежны, не пытайтесь. Они буквально целовались! И даже не подозревали, что влюблены. — сказал Лань ЦзинъИ, выглядя так, будто для него это было не в новинку. — Что?! — Откуда ты вообще это знаешь?! — воскликнул Вэй Усянь. — Ты сам мне сказал. Когда был пьян. — Фу, я тебя ненавижу. — Не в этом дело! Вы двое глупые. Такие глупые, — безнадежно сказал Не Хуайсан. Вскоре Вэй Усянь немного перестал зябнуть и начал плавать по холодному источнику. Он сделал несколько кругов и опять подошел к Лань Ванцзи: — Лань Чжань, разве ты не заметил, как именно я разговаривал с тобой? Лань Ванцзи ответил: — Я не понимаю, о чем ты. Вэй Усянь сказал: — Ты этого даже не понимаешь? Я пытался сделать тебе приятно, чтобы мы, наконец, сблизились. Лань Ванцзи взглянул на него: — Мы — что? Вэй Усянь ответил: — Лань Чжань, давай дружить. Мы ведь уже такие хорошие приятели. Лань Ванцзи произнес: — Мы не приятели. Не Хуайсан притворно заплакал. — На это больно смотреть. Вэй Усянь хлопнул ладонями по воде: — Ну вот, ты опять занудствуешь. Нет, ну правда. В дружбе со мной есть множество плюсов. Лань Ванцзи поинтересовался: — Например? Вэй Усянь подплыл к берегу холодного источника и облокотился на иссиня-черные камни: — Я очень верный и благородный товарищ. Например, я совершенно точно дам тебе первому посмотреть мою новую порнографическую книжку… Со всех концов комнаты доносились звуки ударов. — Эй, эй, вернись! Хорошо, не хочешь — не надо. Скажи, ты когда-нибудь был в Юньмэне? Там очень интересно. И еда там тоже отменная. Я не знаю, только ли в Облачных Глубинах, или в целом Гу Су дело, но кормят в твоем Ордене отвратно. Так что если ты приедешь в Пристань Лотоса, то попробуешь множество разных вкусностей. А еще мы можем вместе пойти собирать отцветшие лотосы и чилим. Лань Чжань, ты приедешь ко мне? Лань Ванцзи ответил: — Нет. — Как дерзко, — сказал Не Минцзюэ. Вэй Усянь заметил: — Вот же заладил — «нет» да «нет». Ты словно бесчувственный чурбан — девушкам такое не понравится. А девушки, скажу я тебе, в Юнь Мэне очень хорошенькие, причем хорошенькие совсем иначе, нежели чем девушки в Гу Су. — Он хитро подмигнул Лань Ванцзи: — Точно не хочешь приехать? — Ну… проблема в том, что ему на самом деле не нравятся девушки. — с сарказмом сказала госпожа Цзинь, отчего уши Лань Ванцзи покраснели. Вэй Усянь наслаждался этим. Лань Ванцзи немного помедлил с ответом, но все равно отказался: — Нет… — НУ ЖЕ! Вэй Усянь заметил: — Ты так грубо отказываешь мне — не боишься, что когда я буду уходить, то прихвачу с собой и твою одежду? Лань Ванцзи выкрикнул: — Пошел прочь!!! — Ты бы правда так сделал? — с любопытством спросил Не Хуайсан, наклонившись ближе. — Конечно. Но он решил выйти из пруда раньше меня. Наверное, испугался, — объяснил Вэй Усянь, смеясь. Вскоре Лань Цижэнь вернулся в Гу Су из Цинхэ. На этот раз он не отправил Вэй Усяня в библиотеку и не заставил вновь переписывать правила Ордена Гу Су Лань, а ограничился особо длинными и нудными нравоучениями в присутствии остальных юношей. — Он сдался, — сказала Вэнь Цин. Если пропустить те части, где он сыпал цитатами из древних свитков, то все сводилось к тому, что он никогда в своей жизни не видел такого бесстыдного и распущенного человека, как Вэй Усянь, так что, пожалуйста, сгинь с глаз долой, да поскорее. Не приближайся к другим ученикам и даже не мечтай осквернить его любимчика — Лань Ванцзи. — Смотрите, как все обернулось, — прокомментировала госпожа Цзинь, не замечая, что позади нее стоит разгневанный Лань Цижэнь. Вэй Усянь слушал его брань с улыбкой на устах, не чувствуя себя ни униженным, ни оскорбленным. Цзян Чэн закатил глаза. — Ничего удивительного. Зачем Лань Цижэнь вообще старался? Этот мальчик был таким же, как его мать. Ничто не проникало в его разум, как бы ты ни старался. Стоило Лань Цижэню уйти, как Вэй Усянь сел и сказал Цзян Чэну: — Мне кажется, он немного опоздал со своими пожеланиями мне сгинуть с глаз долой: ведь я уже успел осквернить его любимчика. Слишком поздно! Лань Цижэнь больше не мог сдерживаться. — Вэй Усянь! — Простите! — сказал мальчик, прячась за Лань Ванцзи, и только усиливая ярость старого мастера. Бездонный омут в городе Цайи доставил Ордену Гу Су Лань множество неприятностей. Полностью уничтожить монстра было невозможно, и, конечно же, Орден Гу Су Лань не мог позволить себе вытравить бездонный омут в какое-то другое место, как сделал Орден Цишань Вэнь. При упоминании клана Вэнь в комнате вдруг потемнело, и все вспомнили, зачем они вообще здесь собрались. Все эти веселые моменты должны были скоро закончиться. И они не думали, что готовы к этому. Особенно теперь, когда они увидели, каким человеком был Вэй Усянь. Что могло случиться, чтобы такая светлая душа захотела покончить жизнь самоубийством? Глава клана Лань почти все время медитировал в уединении, так что Лань Цижэнь взял на себя решение проблемы с монстром. Занятия в классе становились все короче и короче, а Вэй Усянь с друзьями проводил все больше и больше времени в горах. Сегодня Вэй Усянь вместе еще с семью-восемью юношами хотел вновь выбраться за стену. Проходя мимо библиотеки, он едва-едва разглядел за раскидистой цветущей магнолией силуэт Лань Ванцзи, сидящего у окна в одиночестве. Вспомнив о случившемся, Вэй Усянь только улыбнулся. Его муж был таким милым! Отказывается от кроликов, но при этом не двигается! Не Хуайсан озадаченно поинтересовался: — Он, что, глядит на нас? Странно. Мы ведь не шумели, так почему он до сих пор так смотрит на нас? — Почему ты так думаешь? — спросил Цзян Чэн, в его голосе звучал сарказм. Вэй Усянь ответил: — Скорее всего, он думает, из-за чего бы еще ему прицепиться к нам. Цзян Чэн перебил его: — Нет, не к «нам», а к «тебе». По-моему, он смотрит только на тебя. — Видишь? — Умолкни! Вэй Усянь сказал: — Пфф. Скоро досмотрится. Я разберусь с ним, когда вернусь. Цзян Чэн произнес: — Разве тебе не надоели его занудство и скучность? Тогда прекращай дразнить его. Ты дергаешь тигра за усы — хватит искать себе смерти. — Я думаю, именно по этой причине он находит его забавным, — сказала Вэнь Цин, получив усмешку от Вэй Усяня. Вэй Усянь ответил: — Наоборот, мне как раз-таки весело, и именно из-за того, что он вроде бы живой человек, но такой занудный и скучный. Они вернулись в Облачные Глубины почти к полудню. Лань Ванцзи сидел за столом и аккуратно раскладывал стопки бумаг, на которых он только что писал, как вдруг услышал скрип окна. Он поднял голову и увидел, что кто-то забрался внутрь. Вэй Усянь залез в окно по дереву магнолии, росшему рядом с библиотекой. Лицо его сияло: — Лань Чжань, я вернулся! Ты скучал, а? Все эти дни ты скучал по времени, когда я переписывал правила, сидя рядом с тобой? — Он наслаждался тишиной, пока ты не пришел и не начал действовать ему на нервы, — сказал Цзян Чэн, заставив Вэй Усяня надуться. — Нет! Я уверен, что Лань Чжань очень скучал по мне и не мог перестать думать обо мне! Верно? Правда, Лань Чжань? — Мн. Скучал по Вэй Ину, — бесстыдно сказал Лань Ванцзи, к удивлению Вэй Усяня. Он покраснел и спрятал лицо между ладонями. Лань Ванцзи улыбнулся, чувствуя удовлетворение. Как реакцией Вэй Усяня, так и лицом Цзян Чэна. Лань Ванцзи сидел, словно древний медитирующий монах, не замечающий ничего вокруг. Он даже продолжил раскладывать книги по стопкам с бесчувственным выражением лица. Вэй Усянь, как всегда, по-своему истолковал его молчание: — Хоть ты и не хочешь признаваться, я знаю, что ты скучал по мне. Иначе зачем сегодня утром ты следил за мной из окна? — Скучал по Вэй Ину, — прошептал он на ухо своему мужу. — Лань Чжань! Замолчи! Лань Ванцзи тотчас же бросил на него полный укоризны взгляд. Вэй Усянь сел на подоконник: — Смотри-ка, ты попался на крючок всего после пары моих фраз. Тебя так легко подловить. Так ты не сможешь долго держать себя в руках. Лань Ванцзи сказал: — Ты, уходи. Вэй Усянь ответил: — А если я не уйду, ты сбросишь меня вниз? Вглядевшись в лицо Лань Чжаня, Вэй Усянь заподозрил, что если он скажет еще хоть слово, то Лань Ванцзи действительно растеряет остатки своего самообладания и наглухо прибьет его гвоздями к окну. — Мне вдруг очень захотелось увидеть, как это произойдет… — с любопытством сказал Лань ЦзинъИ. — Или нет… — прошептал он про себя, его мысли вдруг поплыли куда-то в другую сторону… Если подумать, то он совершенно не хотел видеть, как Лань Ванцзи сбрасывает Вэй Усянь, больше никогда в своей жизни. Он был достаточно уязвлен. Увидев покрасневшее лицо ЦзинъИ, Вэй Усянь бросил на него понимающий взгляд. — Эй, эй, Лань Чжань, разве не будет так ужасно и жестоко, если ты сбросишь меня в библиотеке? — поддразнил он. Лань Чжань послал своему мужу особенно не впечатляющий взгляд на напоминание о его более сильных фантазиях. Остальные в комнате, уловив намек и поняв, наконец, причину ужаса на лице Лань ЦзинъИ, спокойно и здраво решили, что они просто ничего не поняли. Ни одной вещи, нет, совсем ничего. Вэй Усянь быстро добавил: — Не пугай меня так! Я пришел, чтобы вручить тебе подарок. Лань Ванцзи мгновенно отказал, не раздумывая дважды: — Не надо. Вэй Усянь спросил: — Точно? Увидев в глазах Лань Ванцзи смутную настороженность, Вэй Усянь вдруг, как самый настоящий фокусник, выудил из-за пазухи двух кроликов. Он держал их за длинные уши, и со стороны казалось, будто у него в руках два круглых пушистых снежка, которые к тому же пинались ногами во все стороны. — Ах, они такие милые! — сказала Цзян Яньли, восторженно глядя на два милых меховых шарика. — Ты… любишь кроликов? — спросил Цзинь Цзысюань, застав её врасплох, но вскоре она улыбнулась и кивнула головой. — Они такие маленькие и милые. Они мне нравятся. Цзинь Цзысюань кивнул в ответ и повернул голову обратно к экрану. Может… он мог бы подарить ей одного? Понравится ли ей это? Или Вэй Усянь будет смеяться над ним за то, что он подражает ему? Уф… Вэй Усянь посадил их на стол перед глазами Лань Ванцзи: — У вас тут довольно необычно: нет ни одного фазана, но зато полно диких кроликов. И они даже не боятся людей. Ну, что скажешь? Пухленькие, да? Возьмешь их? Лань Ванцзи равнодушно уставился на него. Вэй Усянь произнес: — Ну и ладно. Раз ты не хочешь, я отдам их кому-нибудь еще. К тому же, вкусной едой нас здесь не балуют. — А-Сянь! — Шицзе, я на самом деле не собирался их есть… Услышав последнюю фразу, Лань Ванцзи сказал: — Стой. Вэй Усянь распростер руки: — А я и никуда не иду. Лань Ванцзи спросил: — Кому ты их отдашь? Вэй Усянь ответил: — Кому-нибудь, кто хорошо запекает кроличье мясо. Лань Ванцзи сказал: — В Облачных Глубинах запрещено убивать. Это третье правило на Стене Послушания. Вэй Усянь согласился: — Ну хорошо, хорошо. Тогда я спущусь с гор, убью там кроликов и принесу сюда, чтобы запечь. Тебе же все равно они не нужны, так что же ты вдруг так распереживался за них? Лань Цижэнь задумался о переписывании правил. — … — они… — … Лань Ванцзи отчеканил: — Отдай их мне. — Вэй-сюн, ты определенно знаешь, как заставить его делать то, что ты захочешь, — сказал Не Хуайсан с ухмылкой. — Конечно, знаю. Лань Ванцзи кивнул в знак согласия, не обеспокоенный этим утверждением. Вэй Усянь ухмыльнулся, сидя на окне: — Значит, теперь они тебе нужны? Ты как всегда. Кролики походили на упитанные мягкие шарики, будто бы слепленные из пушистых снежинок. Один из них, тот, что с осоловелым взглядом, довольно долго лежал ничком без движения, потом принялся лениво жевать травинку. Второй же, должно быть, в душе считал себя кузнечиком, потому что без продыху скакал туда-сюда и кругами носился вокруг своего равнодушного друга, весь крутясь и извиваясь. — Разве они тебе никого не напоминают? — с усмешкой спросил Оуян Цзычжэнь, и всем стало понятно, что он имеет в виду. Вэй Усянь откуда-то выудил еще несколько свежих травинок и внезапно позвал: — Лань Чжань, Лань Чжань! Особо темпераментный кролик вляпался в чернильницу Лань Ванцзи и оставил на столе дорожку маленьких черных следов от лапок. Лань Ванцзи держал в руке лист бумаги и раздумывал, как бы лучше стереть их. Он не собирался обращать внимания на Вэй Усяня, но услышав в его голосе, что тому не до шуток, ответил: — Что? Вэй Усянь рассмеялся: — Лань Чжань, ты такой милый! Вэй Усянь проговорил: — Смотри, один забрался на другого… Они, что…? — И это все, о чем ты думаешь?! — огрызнулась Юй Цзыюань, заставив мальчика озорно ухмыльнуться и спрятаться за мужем. Лань Ванцзи перебил его: — Они оба самцы! — Вот это да, — пробормотал Цзинь Лин, когда другие подростки и некоторые взрослые засмеялись над сходством и неловкостью. Вэй Усянь переспросил: — Самцы? Вот те на. — Он поднял кроликов за уши, осмотрел их и подтвердил: — И правда самцы. Ну да ладно. Ты даже не дал мне закончить предложение: с чего вдруг такая суровость и неумолимость? Что тебе вообще в голову пришло?.. Знаешь, я тут подумал: это ведь я их поймал и даже не обратил внимания, самцы они или самочки, а ты, получается, сразу же посмотрел на их… Цзян Фэнмянь действительно не мог сдержать смех. Этот мальчик действительно был сыном своей матери. — Ну, он… в этом есть смысл, — добавила Вэнь Цин, бросив знающий взгляд на Лань Ванцзи. — Ого, Ванцзи-сюн, ты совсем не такой, каким кажешься, — поддразнил Не Хуайсан, смеясь над лицом нефрита. — Замолчи. — Почему всё это время все дразнили именно его?! Вэй Усянь держался за живот лежа на боку, заливисто смеясь. Лань Ванцзи, наконец, спихнул его вниз. Вэй Усянь летел с подоконника и смеялся как ненормальный: — Хахахахахахахахахаха! — Он действительно сделал это! — сказал Лань ЦзинъИ, запрокинув голову назад в смехе. Лань Ванцзи с грохотом захлопнул ставни и, спотыкаясь, побрел к столу. Он скользнул взглядом по сюаньчэнской бумаге, разбросанной как попало, чернильной дорожке следов маленьких лапок и по двух резвящимся белым кроликам, пытающимся поделить травинку, затем закрыл глаза и прижал ладони к ушам. — Он… покраснел? — прошептал Оуян Цзычжэнь, а Вэй Усянь кивнул, усмехаясь. — …Вэй Ин. Вэй Усянь продолжал смеяться, почесывая свою щеку. — Да? Да? Раскидистые ветви цветущей магнолии надежно скрывали окно библиотеки. Но все же, как бы сильно Лань Ванцзи ни старался, он никак не мог скрыться от жизнерадостного и разнузданного хохота Вэй Усяня. На следующий день Лань Ванцзи, наконец, перестал ходить на занятия вместе с ними. — Ты заставил его сбежать с уроков. — Цзинь Лин рассмеялся. Вэй Усянь пересаживался три раза. Сначала он устроился рядом с Цзян Чэном, но тот внимательно слушал на занятиях и предпочитал сидеть за первой партой, дабы поддерживать добрую славу Ордена Юньмэн Цзян. Но для Вэй Усяня это место оказалось слишком заметным, и ему никак не удавалось побаловаться, так что он ушел от Цзян Чэна и сел за Лань Ванцзи. Тот внимал каждому слову Лань Цижэня, и сидел с прямой спиной, словно каменная глыба. За ним Вэй Усянь мог спокойно спать как убитый или калякать всякую ерунду в свое удовольствие. Лань Цижэнь устало вздохнул. Это место было идеальным, если не считать того, что Лань Ванцзи время от времени перехватывал скомканные бумажки, что он кидал другим ученикам. Однако вскоре Лань Цижэнь догадался о хитрости Вэй Усяня и поменял их местами. С тех пор, стоило Вэй Усяню лишь слегка склониться набок или вперед, как он тут же чувствовал холодный острый взгляд, буравящий ему спину, и Лань Цижэнь, в свою очередь, тоже пристально и сердито смотрел на него. Находиться под постоянным наблюдением одновременно старого перечника и его подмастерья было абсолютно невыносимо. — Бедный старший Вэй, — с усмешкой сказал Оуян Цзычжэнь. Однако, после Дела о Порнографии и Дела о Кроликах Лань Цижэнь убедился, что Вэй Усянь представлял собой сосуд с краской чернее ночи, и всерьез опасался, что его любимый ученик замарает себя, поэтому поспешно приказал Лань Ванцзи не ходить к нему на занятия. — Я никогда не видел, чтобы Цижэнь так боялся человека, — сказал Не Минцзюэ, смеясь и сочувствуя мужчине. Он не очень хорошо знал мать Вэй Усянь, но, как он слышал, она была кошмаром Лань Цижэня в подростковом возрасте. Бедная душа. Может быть, это его судьба — мучиться в этой семье. В конце концов, Вэй Усянь вернулся на свое прежнее место, и следующие полмесяца прошли мирно. Но, к сожалению, все хорошее быстро проходит в жизни таких, как Вэй Усянь, людей. В Облачных Глубинах находилась длинная стена, в которой через каждые семь шагов было выдолблено ажурное окно, изображающее различные сценки: игру на музыкальном инструменте средь высоких гор, парение на мече, сражение с монстрами и тварями и так далее. Лань Цижэнь объяснил, что каждая сценка на ажурном окне изображала жизнь одного из предков Ордена Гу Су Лань. Четыре самых известных и самых древних оконца иллюстрировали жизненный путь основателя клана Лань — Лань Ань. Внезапно вспомнив, что сейчас, вероятно, будет показано, Цзинь Цзысюань почувствовал, что ему хочется, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком. Что угодно было лучше, чем присутствовать в данный момент… черт Он родился в храме и рос, внимая хвалебным песнопениям, потому в очень юном возрасте стал весьма известным монахом. В возрасте двадцати лет он взял себе фамилию «Лань» — второй иероглиф в слове «целань», и начал светскую жизнь заклинателя, став музыкантом. Однажды в Гу Су он встретил ту, которую так долго искал, ту, что была предназначена ему самими Небесами, женщину, которая стала его спутницей на стезе самосовершенствования, и положил начало клану Лань. После кончины своей супруги Лань Ань вернулся в храм и там завершил свой жизненный путь. Четыре ажурных окна, посвященных ему, назывались «монастырь», «изучение музыки», «нахождение спутника на стезе самосовершенствования» и «успение». — Вау… Лани действительно романтичны и верны в любви, — прошептал Оуян Цзычжэнь. Вэй Усянь с готовностью кивнул. — Конечно, они такие! За последние несколько дней на занятиях редко можно было услышать что-то столь же интересное, как эта история. Несмотря на то, что Лань Цижэнь в своей обычной манере приправил ее занудной хронологией, Вэй Усянь с жадностью впитал его рассказ. После занятий он со смехом сказал: — Так значит, основателем клана Лань был монах — и почему я не удивлен! Он решился окунуться в мирскую суету, только чтобы встретить ту самую, а когда она покинула его, то вновь вернулся в свою обитель, отринув юдоль скорби и ее заботы. И как только такой человек, как он, умудрился произвести столь неромантичных потомков? — Я беру свои слова обратно, — сказал Вэй Усянь, пытаясь рассмеяться, несмотря на свою нервозность, учитывая тот факт, что он знал, что сейчас произойдет. Затем, все еще думая о предстоящем, он взглянул на Цзинь Цзысюаня и увидел, каким испуганным и сожалеющим он выглядит. Он не мог не почувствовать себя плохо. Если бы только он мог заставить экран пропустить эту часть… но он просто не мог вмешаться. Совсем. Если бы он мог, было бы лучше. Он действительно не хотел, чтобы эти люди знали многое из того, что будет показано. Черт, даже он сам не хотел переживать это снова. Передача золотого ядра… погребальные курганы… и то, что произошло внутри них… как он умер… черт… неужели это был лучший выбор? Он покачал головой, еще раз оглянувшись вокруг, на свою живую семью и друзей, которых он мог бы спасти, если бы показал им правду. Рассказать им правду — в отличие от прошлого раза. Если простое знание правды могло изменить ситуацию в этот раз… это была цена, на которую он был готов пойти. Но все равно… от этого легче не становилось. Никто не ожидал, что основатель Ордена Гу Су Лань, известного своей косностью и правоверностью, окажется настолько занятным, поэтому юноши принялись судачить на эту тему. Мало-помалу их разговор плавно перешел к вопросу «спутника на стезе самосовершенствования», и они начали обсуждать спутников своей мечты, а точнее, известных девушек из различных орденов. В этот момент кто-то спросил: — Цзысюань-сюн, а кого ты считаешь самой лучшей? — Черт, — прошептали Вэй Усянь и наследник Цзинь, и, видя их реакцию, их семьи вскоре узнали о происходящем. Цзян Яньли почувствовала, как её улыбка медленно померкла. Видя это, Цзинь Лин не мог не начать немного нервничать. Услышав это, Вэй Усянь и Цзян Чэн, не сговариваясь, одновременно посмотрели на юношу, сидевшего за первой партой. Юноша этот имел лицо изящное и гордое, на лбу его виднелась метка цвета киновари; воротник, манжеты и пояс его одеяния украшены вышитым пионом сорта «Сияние средь снегов». Это был молодой господин Ордена Лань Лин Цзинь, посланный в Гу Су на обучение — Цзинь Цзысюань. Кто-то другой одернул его: — Ты бы лучше не спрашивал Цзысюань-сюна об этом. У него уже есть невеста, и, конечно, ответом будет она. — Неужели? — спросила Цзян Яньли, нервно сжимая руки в кулаки. При слове «невеста», уголки рта Цзинь Цзысюаня будто бы дрогнули, обнаруживая легкое выражение недовольства. Однако ученик, задавший вопрос, не уловил этого знака и радостно продолжал: — Правда? А из какого она ордена? Она наверняка чрезвычайно талантлива и красива! Услышав это, девушка не могла не вздрогнуть, уже зная, что все о ней думают. У нее было слабое ядро — конечно, она не была талантливой. Все это прекрасно знали. Она просто молилась, чтобы её брат не попал из-за нее в неприятности. Хотя она уже знала, что так и будет, он всегда был рядом с ней, когда она в нем нуждалась. Цзинь Цзысюань поднял бровь: — Не стоит говорить об этом. Внезапно в разговор встрял Вэй Усянь: — Что ты имеешь в виду — «не стоит говорить об этом»? — А-Сянь… тебе не было нужды вмешиваться, — попыталась сказать она спокойно, заставляя себя улыбнуться. Она ожидала услышать нечто подобное. По крайней мере, «Не стоит говорить об этом» звучало не так плохо, как другие комментарии, которые он мог бы сделать. — Конечно же, надо! При мне никто не говорит плохо о моей Шицзе. — А-Сянь… Все в комнате ошарашенно посмотрели на него: Вэй Усянь всегда говорил с ухмылкой, он никогда не гневался, даже когда его ругали или наказывали. И это действительно было новым зрелищем для большинства присутствующих в комнате, которые видели Вэй Усяня только беззаботным и дурачащимся, как будто ничего не имеет значения. Увидеть его с этой стороны было… в новинку. Однако сейчас его лицо сквозило совершенно очевидной враждебностью. Цзян Чэн также не стал, как обычно, распекать его за поиск проблем на свою голову. Вместо этого он сидел рядом с мрачным выражением лица. Цзинь Цзысюань презрительно огрызнулся: — Какая именно часть фразы «не стоит говорить об этом» тебе неясна? Цзян Яньли прикусила губу и опустила глаза, не желая видеть и слышать остальное. Вэй Усянь язвительно усмехнулся: — Фраза-то мне ясна. Но я никак не могу понять вот что: как, во имя Небес, ты можешь быть недоволен моей шицзе? Раздался тихий шепот учеников. Единственное, что юноши поняли, обменявшись мнениями, — они случайно разворошили осиное гнездо: невестой Цзинь Цзысюаня оказалась Цзян Яньли из Ордена Юньмэн Цзян. Цзян Яньли была первенцем Цзян Фэнмяня и старшей сестрой Цзян Чэна. Характера она была кроткого, ничего выдающегося; голос её был тихим, ничего запоминающегося. И внешность она имела лишь чуть лучше самой обычной и особыми дарованиями тоже не обладала. На фоне роскошных красавиц из других именитых кланов она неизбежно выглядела бледным пятном. Жених же её, Цзинь Цзысюань, являл собой полную противоположность невесте. Он был единственным законнорожденным сыном Цзинь Гуаньшаня, юношей ослепительной внешности и исключительных способностей, потому здравый смысл подсказывал, что девушка с данными Цзян Яньли явно не чета ему: она не могла даже достойно соперничать с другими девушками. Цзян Яньли чувствовала, как в уголках её глаз собираются слезы, но она все еще не позволяла ни одной из них упасть, она не хотела выглядеть еще слабее, чем была. Она все это знала — конечно, знала. Но услышать это вот так… — Неужели им не стыдно? Как они смеют так говорить о моей дочери? Неужели они жаждут смерти? — огрызнулась Юй Цзыюань, потирая пальцем Цзыдянь, хотя знала, что не может использовать его здесь. Для этих ублюдков говорить так о её драгоценной дочери — дочери клана Цзян — было непростительно. Неужели Цзинь Цзысюань просто будет стоять и позволять им продолжать?! Цзинь Цзысюань ответил вопросом на вопрос: — А ты не хочешь спросить, как, во имя Небес, я могу быть довольным ей? Хотя она и ожидала такого ответа, девушка не могла не вздрогнуть. Неужели она… настолько ужасна? Неужели Цзинь Цзысюань все еще так сильно её ненавидит? Или его мнение изменилось с тех пор, как он приехал сюда? — Цзысюань, что это значит?! — спросила госпожа Цзинь, не в силах больше сдерживаться. Её сын ничего не ответил, что заставило Цзян Яньли взглянуть на него. Он смотрел вниз на свои колени. Ему было грустно? Он сожалел? Или ему просто было стыдно, потому что его слова привлекли внимание аудитории, на которую он изначально не рассчитывал? Но… но он не проявлял никакого гнева или недовольства по отношению к ней с тех пор, как приехал сюда — наверняка что-то изменилось? Он больше не вел себя так рядом с ней. Даже пытался завязать с ней разговор… но… Между тем, Цзинь Лин мог только с недоверием смотреть на своего отца. Он знал, что вначале у его родителей все было не очень красиво, но… это? О чем думал его отец? Его мать была такой красивой, доброй и удивительной! Он понял, что все слухи о ней были ложью, как только увидел её. А Цзинь Цзысюань даже не знал её! В чем же была его проблема? Почему он так ненавидел её? Он слышал, что эти двое были глубоко влюблены, оба дяди говорили ему об этом. Вэй Усянь говорил об этом больше, не имея отвращения Цзян Чэна к рассказам Цзинь Лина о своих родителях, поэтому Цзинь Лин знал, что они любят друг друга, но… что это, черт возьми, было? Это было намного хуже, чем он когда-либо слышал. И если они действительно так ненавидели друг друга, то как они в конце концов полюбили друг друга? Неужели их поженили насильно? Или… нет… ему сказали, что они поженились по собственному выбору и по любви… он очень надеялся, что это правда… Цзян Чэн тут же встал. Вэй Усянь отпихнул Цзян Чэна в сторону, преграждая ему путь, и глумливо произнес: — А ты, должно быть, полагаешь, что тобой была бы довольна любая? И откуда ты только набрался уверенности, что настолько разборчив? Из-за своей помолвки Цзинь Цзысюань не испытывал никаких симпатий к Ордену Юньмэн Цзян и уже некоторое время неодобрительно поглядывал на проделки Вэй Усяня. К тому же он кичился своей непревзойденностью среди младших адептов, и никто никогда в его жизни не смотрел на него вот так сверху вниз. Вся кровь с его тела прилила к голове, и он выпалил: — Если она так недовольна мной, то пусть разорвет помолвку! Короче говоря, плевать я хотел на твою драгоценную шицзе. А раз ты так о ней заботишься, то попроси об этом её отца! Ведь разве он не относится к тебе лучше, чем к собственному сыну?! Не ожидавшие такого ответа, ни Цзян Яньли, ни Цзинь Лин не могли остановиться, чтобы не ахнуть, их головы метнулись к наследнику Цзинь, который выглядел так, словно хотел умереть на месте. Цзинь Цзысюань никогда не ненавидел себя так, как в этот момент. Юй Цзыюань была в ярости. — Что вы имеете в виду, молодой господин Цзинь?! При этих словах взгляд Цзян Чэна застыл, а Вэй Усянь в неудержимой ярости бросился вперед и ударил Цзинь Цзысюаня кулаком. Приготовившись к атаке, тот не ожидал, что Вэй Усянь нападет так быстро, прямо посреди его монолога. Пострадавшая половина лица Цзинь Цзысюаня немедленно отекла. — Дядя Вэй, спасибо вам большое за это, — с серьёзным лицом произнес Цзинь Лин. Вэй Усянь только кивнул головой. Боги, он действительно ненавидел это всем своим существом. Как бы сильно ему ни хотелось снова ударить мальчишку Цзинь по лицу, он также знал, что тот осознает свои ошибки. Но… что ж… он абсолютно заслужил это. Но… заслуживал ли он также того, чтобы в конце концов быть убитым руками Вэй Усяня? Это было единственное, что удерживало его от дальнейших слов. У него не было на это права. Больше нет. Несмотря на то, что он ожидал, Юй Цзыюань ничего ему не сказала. На самом деле, в этот раз женщина, казалось, не сердилась на него за его поведение. Да, она знала, что должна сказать мальчику, чтобы он перестал устраивать беспорядки; сказать, что все будет хорошо, как только они поженятся; перестать вмешиваться и бить наследника ордена — но разве его гнев был необоснованным? Она бы отреагировала так же, а может быть, даже хуже. Да, она знала, что молодой мастер клана Цзинь был не очень доволен браком по расчету, но он все равно не имел права так говорить о её дочери. Доводить её до слез! Не должен был давать окружающим культиваторам говорить о ней так плохо. То, что она сдерживалась, чтобы ничего не сказать, само по себе было благословением. Даже всегда спокойный и собранный Цзян Фэнмянь смотрел на мальчика Цзинь с гневом. Боги, Цзинь Цзысюань действительно хотел исчезнуть с лица земли. Почему он был таким глупым? Таким высокомерным? Почему он не мог держать язык за зубами, ничего не зная о госпоже Цзян? Не зная, насколько она удивительна? Даже не пытаясь понять, насколько она удивительна?! И теперь Цзян Яньли плакала! Из-за него! Он действительно был самым плохим женихом на свете, не так ли?! Цзинь Цзысюань тут же молча ударил в ответ. — Эти двое дерутся! — Цзинь Цзысюань! Ты действительно думаешь, что тебе позволено так себя вести? Что это значит? — На этот раз спросила госпожа Цзинь, глядя на сына с гневом и разочарованием. Она слышала о том, что они поссорились, от своего мужа, но, как и все остальные, решила, что во всем виноват Вэй Усянь. Она не знала подробностей ссоры. Но увидев все наяву… она почувствовала себя ужасно. — Я… я… я не… я знаю, что был не прав… я просто… — Цзинь Цзысюань заикался, чувствуя себя неловко и ужасно под всеобщими взглядами. И, конечно, братья Не и Вэнь выглядели не лучше, чувствуя, что они стали свидетелями чего-то, чего не должно быть. Даже будущие младшие ученики выглядели нервными. — Все… все в порядке, молодой мастер Цзинь. Я понимаю, почему вы… — Шицзе! — А-Цзе! — Оба брата Цзян сорвались с места, старший продолжал, глядя на мальчика Цзинь. — Цзинь Цзысюань, если ты сейчас же не извинишься перед моей Шицзе, я с большим удовольствием ударю тебя еще раз! — Вэй Усянь! Прекрати создавать проблемы! — Юй Цзыюань наконец-то сорвалась, заставив мальчика закрыть рот и вздрогнуть. — Нет… пожалуйста! Простите, госпожа Цзян, я был не прав… — Боги, Цзинь Цзысюань ненавидел делать это! Он ненавидел все свое существо, на самом деле! И поэтому, он просто начал кричать, не осознавая этого. — Я знаю, какая ты удивительная, милая, добрая и красивая! Я… я был глуп и… я говорил, не подумав… мне… мне очень жаль, что я теперь знаю, какая ты замечательная, и что я был просто зол из-за назначенной помолвки и был глуп, говоря такие вещи, даже не зная тебя, и мне очень жаль! Я знаю, что больше не заслуживаю тебя. Я действительно идиот, пожалуйста, простите меня, дева Цзян! Я искуплю свою вину, простите меня! — Он остановился и посмотрел на Цзян Яньли, которая выглядела ошеломленной и удивленной, не ожидая от него таких слов. Боги, неужели он был настолько ужасен? И почему она выглядела так, будто вот-вот разразится смехом? Что он сказал? О нет. Неужели он действительно только что выкрикнул эти… постыдные вещи?! Неужели он действительно произнес все это вслух?! Нет… пожалуйста, нет… все и так было достаточно унизительно… Он взглянул на Вэй Усяня и, вопреки ожиданиям, увидел, что тот кусает губы, чтобы не разразиться смехом. Черт, даже братья Вэнь и Не смотрели в сторону, стараясь не рассмеяться. Насмотревшись на его страдания, Вэй Усянь решил его спасти. — Ну, если тебе от этого станет легче, то ты действительно женился по любви. Да, ты был абсолютным идиотом, но в конце концов… все получилось. Хотя, ты заслужил эти удары за то, что разбил сердце моей Шицзе! — Вэй Усянь действительно защищал его, что заставило его вздохнуть. — Подожди. Удары во множественном числе? Не Хуайсан наконец-то разразился смехом, который он до сих пор мужественно сдерживал. — Хм? О, да, их было больше… извини. Черт. Неужели Цзинь Цзысюань был настолько плох?! Конечно, да… хаааа, это должен быть самый неловкий момент за всю его чертову жизнь. Но к своему удивлению, он услышал хихиканье со стороны Цзян Яньли. Он посмотрел на нее широко раскрытыми глазами. — Все в порядке, молодой мастер Цзинь. Я… я в порядке. Я… понимаю. Я прощаю тебя. Ты мне тоже нравишься. Теперь Цзинь Цзысюань действительно хотел исчезнуть. Цзян Яньли снова захихикала и погладила его по голове. — Ты в порядке? — Шицзе, Шицзе, именно так он признался тебе в любви в будущем. Только он убежал после того, как закончил кричать о своей любви, — сказал Вэй Усянь, смеясь над Цзинь Цзысюанем, который с каждой секундой становился все краснее и краснее. Боги, он был одним из лучших людей, чтобы дразнить. Цзян Яньли также хихикнула над его словами. Цзинь Цзысюань мог только спрятать лицо между коленями. — Мы можем продолжить просмотр? Видя, что ситуация разрешилась благополучно, все согласились и вернули свое внимание к экрану. Госпожа Цзинь и Юй Цзыюань также мягко улыбались, не ожидая такого решения, но ничуть не разочарованные результатом. Драка встревожила оба именитых ордена, и в этот же день Цзян Фэнмянь и Цзинь Гуаньшань поспешили в Гу Су из Юньмэна и Ланьлина. Оба главы нашли своих сыновей стоящими на коленях и выслушивающими суровое порицание от Лань Цижэня. Отцы стерли пот со своих лбов и завязали праздный разговор, в ходе которого Цзян Фэнмянь поднял вопрос о расторжении помолвки. Он сказал Цзинь Гуаньшаню: — С самого начала мать А-Ли настаивала на помолвке, а я не одобрял её. Сейчас уже понятно, что ни один из наших детей не жаждет этого брака, так что будет лучше, если мы не станем их заставлять. Несмотря на то, что Юй Цзыюань уже знала об этом, она все равно не могла удержаться, чтобы не наброситься на мужа с гневом. — Так вот что ты сказал?! Я все еще не понимаю, почему ты так поступил. — Миледи, мы уже говорили об этом. Было очевидно, что эти двое не в восторге от происходящего. Я не думаю, что заставлять их жениться друг на друге было лучшей идеей. Юй Цзыюань только саркастически рассмеялась. — И почему же? Потому что они закончат как мы? Ты это имеешь в виду? — Миледи, вы же знаете, что это не… Юй Цзыюань только усмехнулась, решив больше не продолжать. По крайней мере, она теперь знала, что эти двое будут счастливы в браке в будущем. Цзинь Гуаньшань был удивлен. Он медлил с ответом, поскольку думал, что разрывать помолвку с членом именитого ордена — не очень хорошая идея, не говоря уже о том, что об этом будут сплетничать обыватели, и в итоге ответил: — Что бы дети понимали во взрослых делах! Они галдят по поводу и без. Фэнмянь-сюн, нам нет никакой нужды принимать их мнения всерьез. Мадам Цзинь закатила глаза от такого ответа. — Конечно, он бы так сказал. С каких пор ты вообще заботишься о своих детях? Эти слова не должны были задеть Цзинь Цзысюаня так сильно, как они это сделали. Цзян Фэнмянь сказал: — Цзинь-сюн, мы можем заключить за них помолвку, но мы не можем вступить за них в брак. В конце концов, ведь это именно им придется провести остаток своих жизней вместе. На самом деле, сам Цзинь Гуаньшань тоже никогда не стремился к этой помолвке. Если бы он желал укрепить мощь своего ордена заключением брака с другим орденом, то Орден Юньмэн Цзян был бы не только не единственным, но и не лучшим выбором. Помолвку заключили лишь потому, что он не осмелился пойти против мадам Цзинь. Но как бы то ни было, первым предложение сделал клан Цзян, а клан Цзинь представлял сторону жениха, значит, априори имел меньше забот и опасений, чем сторона невесты, так что, может быть, ему и не стоило так переживать? К тому же, он знал, что Цзян Яньли в качестве невесты вызывала у Цзинь Цзысюаня отвращение. Поразмыслив подобным образом, Цзинь Гуаньшань набрался мужества и дал свое согласие. Действительно ли он так дорого стоил своему отцу? В это время Вэй Усянь, еще не знавший, к каким последствиям привела его драка, стоял на коленях на гальке, куда его в наказание определил Лань Цижэнь. — Конечно, он не знает, все, что он делает в своей жизни, это создает проблемы, не думая о последствиях, — сказала Юй Цзыюань себе под нос, не понимая, пока не стало слишком поздно. Вэй Усянь действительно вздрогнул от её слов?! Слова, которые он слышал каждый день, но никогда не обращал на них внимания? Почему?! Не она должна была чувствовать себя виноватой в данный момент! Почему этот чертов ублюдок заставлял её чувствовать себя так? И почему она вела себя так, когда теперь знала, что все будет хорошо? Какой смысл ей было продолжать вымещать свою злость на мальчике? Издалека к нему подошел ухмыляющийся Цзян Чэн: — Ты только посмотри, какой ты благонравный ученик, так прилежно стоишь на коленях. Вэй Усянь злорадствовал: — Еще бы, мне же не привыкать! А вот Цзинь Цзысюань наверняка нежный цветочек, которого раньше никогда не заставляли преклоняться. И не будь моя фамилия Вэй, если я не заставлю его стоять на коленях, пока он не начнет звать мамочку. Цзинь Цзысюань просто застонал, злясь на то, что Вэй Усянь был полностью прав. Цзян Чэн вдруг потупился, немного помолчал и тихо сказал: — Отец приехал. Вэй Усянь спросил: — А шицзе… Она не приехала? Цзян Чэн ответил: — С чего бы ей приезжать? Смотреть, как ты её позоришь? И будь она тут — разве не встала бы она на твою сторону и не дала бы тебе лекарство? Вэй Усянь вздохнул: — И все же, жаль, что шицзе не приехала… В любом случае, хорошо, что ты его не ударил. Цзян Чэн сказал: — Я собирался. Если бы ты меня не оттолкнул, то вторая половина лица Цзинь Цзысюаня была бы изрядно попорчена. — А-Чэн, это не то, что ты должен делать. Разве ты не можешь думать и обращать внимание, прежде чем действовать?! — Юй Цзыюань закричала, заставив сына опустить голову в знак извинения. Вэй Усянь фыркнул: — Пф! С перекошенным лицом он теперь уже не такой красавчик. Я слышал, что он особенно трясется над своим лицом, прямо как павлин. Интересно, что он подумает, когда увидит себя в зеркало! Хаахахахаха… Цзинь Цзысюань не знал, злиться ему или благодарить Вэй Усяня за его слова, потому что он их абсолютно заслужил. Вэй Усянь заколотил по земле руками в приступе хохота, а затем заговорил вновь: — На самом деле мне все же стоило позволить тебе его ударить, а самому остаться в стороне. И тогда, может быть, дядя Цзян не приехал бы. Но я никак не смог сдержаться! Цзян Чэн слегка заворчал: — Если бы да кабы. Он понимал, что Вэй Усянь, как всегда, ляпнул, не подумав, но все же его обуревали смешанные чувства, потому что он прекрасно знал, хоть и не показывал того, что слова Вэй Усяня были более чем верны. Цзян Фэнмянь никогда не спешил в другой орден и не добирался до места в один день ради Цзян Чэна, случись с ним что плохое или хорошее, крупное или мелкое. Никогда. — …что? — ошарашено спросил Цзян Фэнмянь, глядя на своего сына, который вдруг полностью отказался смотреть в его сторону. Неужели это… то, что он действительно чувствовал? Этого не может быть… верно? — А-Чэн, это не… — Я знаю! Мне жаль, — быстро ответил Цзян Чэн, отказываясь продолжать разговор. Как бы Вэй Усянь ни хотел сказать ему, что все, о чем он думает, неправильно, он не мог. Вэй Усянь заметил, что Цзян Чэн совсем погрустнел, и подумал, что тот все еще задет словами Цзинь Цзысюаня: — Иди уже. Лучше тебе не стоять сейчас возле меня, иначе опять придет Лань Ванцзи и поймает тебя на месте преступления. Будет минутка — загляни к Цзинь Цзысюаню и полюбуйся, как по-дурацки он выглядит, стоя на коленях. Цзян Чэн слегка удивился: — Лань Ванцзи? Зачем он приходил? У него еще хватает духу смотреть на тебя? Вэй Усянь ответил: — Да, я тоже подумал, что его мужество заслуживает восхищения. Скорее всего, его дядя приказал ему проверить, стою ли я на коленях, как положено. Лань Цижэнь ненавидел тот факт, что Вэй Усянь был прав. Знакомое предчувствие беды охватило Цзян Чэна: — А ты стоял, как положено? Вэй Усянь ответил: — В тот момент — да. Но когда он отошел на приличное расстояние, я нашел палку и начал рыть ямку, вон, у твоей ноги горка земли. В конце концов, я насилу смог отыскать муравьиный лаз. Тут, как по заказу, он обернулся, увидел, что мои плечи трясутся, и наверняка подумал, что я плачу. Он даже вернулся, чтобы утешить меня. Видел бы ты его лицо, когда он понял, что я просто-напросто отрыл муравьиный лаз. — … Все выглядели так же безмолвно, как и Цзян Чэн. Серьезно, ничто не могло пробиться к этому мальчику, не так ли? Цзян Чэн сказал: — Сейчас же собирайся и возвращайся в Юньмэн! Не думаю, что он еще хоть когда-нибудь будет способен вынести твое присутствие. Той же ночью Вэй Усянь упаковал свои вещи и вернулся в Юньмэн вместе с Цзян Фэнмянем. — Ого, тебя действительно выгнали? — спросил Лань ЦзинъИ, впечатленно.