Плюс один

      — Что со СМИ?       — А что со СМИ? — не улавливая сути, спрашивает Марк. Его непонимание разделяют сидящие за столом Тэён и Джехён. Они переглядываются с самыми одухотворёнными выражениями лиц, раздражая этим Джемина.       Старшие опытные коллеги, оказывается, не такие серьёзные, как ожидалось, работа в отделе Тэиля не такая отлаженная, но удивительным образом раскрываемость самая высокая по городу именно здесь. Джемин уже месяц бесится от расслабленных настроений, бесконечных перерывов, визгов капитана, просроченных отчётов и только Мун его в этом понимает и поддерживает. Но ничего не предпринимает, чтобы ситуацию изменить. Хотя эта рутина со скачкообразными вспышками активной деятельности затянула в себя так, что уже трудно представить себя на другом месте. Марк был прав, когда сказал ему в первый рабочий день «добро пожаловать в ад, тебе понравится».       На делает глубокий вдох медленно и шумно, поворачиваясь к магнитной доске в половину стены, завешанной фотографиями, разными распечатками и копиями документов. Фотография Джено в левом верхнем углу колышется от резких колебаний воздуха, обращая на себя внимание.       Джемину не нравится признавать тот факт, что он всё ещё испытывает к нему чувства. Много чувств, противоречивых, но сходящихся в одно целое и неуловимое — на грани ненависти и по-щенячьи слепого доверия. На внутренне протестует, вспоминая его слова — всё не так однозначно, как может показаться. Если так, зачем было обрывать и без того непрочную невесомую связь? Джемин зол, очень сильно зол и раздражен нелогичностью такого поступка. Он бы понял, стоило только объяснить. А еще недоволен тем, что его первое в жизни серьезное расследование — операция, в которой задействован Ли. Задержав долгий взгляд на фотографии Джено, На борется с желанием разорвать её к чертям. Заодно и всю доску.       — Когда происходил пиздец, который грозился просочиться в прессу и испортить дела, Ли, — Джемин указывает ручкой на фото отца Джено, — шёл к Хичолю. Платил, что-то обещал, но ни одно дело не было освещено. Даже сейчас, когда его брата и сына вышвырнули из университета, а он сам уже несколько месяцев находится под следствием — тишина.       — Джемин, не хочу показаться грубым, но практического применения у этого — ноль. Ты сотрясаешь воздух, — спокойно говорит Тэён, держа руки за головой. Никакого рабочего настроя в аду.       — Вы серьезно не понимаете?       — Джемин-а, пойдем за кофе? — мозговой штурм прерывает появившаяся за стеклянной дверью темная голова Юты, обворожительно улыбаясь во все тридцать два, заставив Марка подвиснуть на добрых секунд двадцать (Джемин с уверенностью скажет, что это нормальное для Марка состояние). Накамото машет аккуратной ладонью в латексной перчатке присутствующим в кабинете и скрывается так же быстро, как появился. Он очень рад появлению в отделе человека, разделяющего его любовь к черному крепкому кофе без молока.       — Ким и СМИ, держите это в своих головах, — Джемин прячет ручку во внутренний карман пиджака и покидает комнату вслед за Ютой. Он умывает руки, это бесполезно. Сначала кофе, потом все объяснения, если к моменту его прихода сами не додумаются.       — Какой же он зануда. Марк, когда Джено его заберёт? — хныкая, спрашивает Джехён, за что получает пинок локтем от Тэёна и его недовольный шёпот.       — О Боже, нет, не спрашивай у меня это! Я ничего не знаю и знать не хочу! — выпаливает покрасневший смутившийся Марк, яростно пролистывая документы по расследованию в планшете. — Кстати, напишите-ка Донхэ, пусть понапрягает своих журналюг. И вы своих тоже побеспокойте, Джемин прав.

***

      Липкое ощущение, что каждый шаг приближает не к освобождению, а к глубокой яме, в которой будешь погребен заживо, не покидает даже несмотря на кажущийся ровный успех. Чувство поджидающего за углом подвоха сомкнуло руку на шее и сжимает её только сильнее. Дышать тяжело.       Джено устал оборачиваться, настораживаться и внимательно оценивать каждую мелочь. Хочется снять с себя эту дерьмовую ответственность. Каждый новый вдох требует титанических усилий, а Джено уже выдохся. Мельтешащая впереди благая цель уже не кажется достойной выбранных средств по её достижению. Происходящее давит. Давят угрозы, давят страхи оступиться. Душит высокая вероятность просчёта. Вдруг всё пойдёт не по плану? Джено однозначно не простит себе ошибку, какой бы мелкой она была. В его обстоятельствах незначительных ошибок быть не может.       Что-то внутри обрывается, когда Ли слышит его хриплый смех аккомпанементом какой-то колкости Накамото. Не таким он представлял себе их знакомство. Совсем не по сценарию. Вот она — фатальная ошибка, которая совершенно не выиграла ни время, ни дни тишины. Джемин правда оказался хитрее и умнее.       Джено думал, что представит его спецотделу сам: будет безумно гордо держать его холодную ладонь в своей горячей, закатывать глаза на шутки Марка и Джехёна, потом покажет находящуюся рядом с участком кофейню, предложит забрать после первого рабочего дня. Погруженный в свои несбывшиеся фантазии, Джено застывает у прилавка кафетерия, долго не обращая внимания на косящегося кассира. Импульсивный прилив уверенности заставляет его очнуться от наваждения.       — О, Джено, привет! Как вы за этот месяц ещё не встретились? Удивительно! — с явно гиперболизированной радостью в голосе восклицает Накамото, — Джемин, ты должен поделиться с нашим принцем своей догадкой! — сквозь самую сладкую улыбку проговаривает судмедэксперт, взглядом показывая свою безапелляционную в данный момент позицию.       — Правда, очень удивительно, господин Ли, — Джено заслужил яд в его голосе. Хотя рассчитывал, что возмездие постигнет его почти сразу после их крайнего телефонного разговора. Никогда в жизни он не был так рад и одновременно разочарован от неправильной догадки.       Джено очень по-глупому желал, чтобы Джемин перезвонил, приехал, ударил, но не пошёл у него на поводу. Джемин перехитрил и попал точно в цель. Какая же большая глупость. Джено осознает это, видя, какой На холодный, абсолютно невозмутимый, но такой колючий. Его злость из миллиона острых игл впивается в каждую клеточку тела. На смотрит так, что под его взглядом исчезнуть хочется. Джено оборачивается на сидящего слева от него Юту. Он спокоен, как удав, только блестящие любопытством глаза бегают от одного к другому.       — Зачем ты это сделал? — вопрос адресованный и себе, и ему, вырвался почти неосознанно.       — О чем вы, сонсэнним?       — Зачем ты устроился сюда, Джемин? — младший на это лишь ухмыляется и, похоже, находит безумно интересным свой кофе, а не собеседника напротив.       — Потому что.       — Это не ответ. Я просил тебя держаться от всего этого подальше! — Юта со всей тактичностью и осторожностью бьёт Джено ногой под столом, продолжая держать у рта чашку со своим лунго. От внимания Джемина борьба под столешницей не скрывается.       — Ты не просил, — подняв от чашки полный обиды взгляд на мужчину, процеживает На, — хён, я не уверен, что в компетенции господина Ли знать подробности следственного процесса.       Юта не сдерживает смешка, за что опять получает пинок в бедро под столом.       — Я — главный свидетель и наживка для Хичоля, это абсолютно моя компетенция, Джемин-а. Без меня это дело не открыли бы.       — Следователь На, сонсэнним. Капитан Мун не распоряжался о персональном докладе для вас. Я пойду, много работы. Хён, увидимся, — Джемин салютует на прощание Юте и стремительно покидает кафетерий. Джено прыскает со смеху от абсурдности происходящего и колющего чувства где-то в груди.       — Ну не смотри на меня так, умоляю, мне тошно от твоих щенячьих глаз, — Юта играется с оставшимся в чашке кофе, осторожно двигая рукой.       — Я совсем идиот, да?       — Вы оба! — прикончив одним глотком кофе, Юта поворачивает голову к Джено, — весь отдел гадает, что же такое интересное между вами было и есть. Сыльги из архива даже деньги поставила, представляешь? А ещё Джемин с девчонками-стажерами заигрывает, — хитрая ухмылка играет на лице Накамото. Желание её стереть неукротимо.       — Что у него за догадка?       — Спросишь у Марка, — мягко растягивая гласные, особенно выделяя их в имени детектива, негромко говорит Юта, — я думаю, он уже над этим работает.

***

      Версия, которую предлагает Джемин, оказывается прозрачно простой и логичной. Тэён забирает назад свои слова о «сотрясении воздуха», Марк внимательно слушает, делая пометки и соглашаясь с каждым словом. Всё лежало на поверхности, нужно было только взглянуть под верным углом — наконец-то полученных показаний Ли Донхва и новых документальных доказательств его невиновности.       Связь Хичоля со СМИ кажется очень натянутой и неправдоподобной теорией, но на самом деле дочками его компаний оплачиваются пятьдесят процентов изданий, телеканалов и, что немаловажно — рекламных агенств. Контроль Кима над СМИ неоспорим и логичен. Это только те сведения, которые удалось выяснить из открытых источников всего за пару часов работы. Оставалось только подтвердить легальность и правомерность его деятельности, которая с каждым новым «открытием» становилась все туманнее и сомнительнее.       Ли Донхва пользовался потрясающим доверием среди своих бизнес-партнеров, но только узкий круг лиц знал, с чего он начинал, и какими методами не брезговал воспользоваться в ведении бизнеса. Хичоль стоял у истоков грязи, втягивал в неё, преследуя свои цели, но не бросал на произвол после сделанного. Подбрасывал как собаке кость поощрения и безупречный в глазах общественности образ за выполненные команды.       — Рано или поздно шестерить надоедает… Особенно на такого, как он. Я осознанно на это пошёл.       — На что конкретно, господин Ли?       — На отказ от его кормушки. На нежелание играть по его правилам. Поэтому я здесь. Поверьте, они не чураются самых грязных приемов. Ким работает так, что доказать его причастность — невозможно. Я тому прямое доказательство, следователь На. Что было дальше, думаю, вы знаете даже лучше меня.       — Господин Ли, ваши подробные показания помогут следствию и гарантируют максимально безболезненный исход. Для всех причастных, но главное — для вас.       — Джемин, верно? — На кивнул. — Мне нет смысла содействовать никому. Труд всей моей блядской жизни стремительно тонет, о чем напоминает проведывающий меня пару раз в неделю подсосок Хичоля с новостями о том, как моя великолепная семья барахтается в попытках спасти меня. А знаешь, что иронично? Мой брат трахал мою жену за моей спиной. И узнал я об этом только сейчас. Как и то, что Джено мой племянник, — Донхва изломанно смеется, откинув голову назад. Неестественно четко выступающее адамово яблоко, кажется, готово разрезать тонкую кожу при каждом своем движении. Когда он успокоился, Джемин увидел сталь в его глазах, готовую вылиться в самые горькие слезы, на которые способен самый ужасный человек, — меня сравняли с землёй, я не буду спасать ни себя, ни кого-либо ещё.       Джемин не записал эту часть показаний старшего Ли тогда, никому не рассказал об этом и сейчас. Он как будто в трансе вышел из переговорной комнаты, размышляя, как несправедливо жестока бывает судьба и неизбежно возмездие. Ничто не проходит бесследно. Джемин чувствовал, что он предаст Джено, если кто-то узнает об этом. Узнает от него. Даже несмотря на "неправильно" разорванные отношения, На никогда не стал бы. Просто не смог.