Моя птица

      Утро никогда не было чем-то прекрасным для Вороновой. Девушка всю свою жизнь предпочитала спать как можно дольше, стараясь не воспринимать реальность слишком буквально. Прежде удавалось хоть немного поваляться, накрывшись с головой одеялом и забыв обо всех невзгодах. Теперь же будильник, который явно орал, старался совершить невозможное.       Воронова вновь ткнула в никуда, стараясь заткнуть бурчание техники. Вместо этого сыграла глупая привычка. Полная уверенность, что рядом стоит столик, а вместе с ним небольшое расстояние. Только этого нет. Девушка падает на пол, успев подставить перед лицом руку. Прекрасная возможность проснуться окончательно.       На окончательное воскрешение потребовалось не меньше трех часов. Пройтись по холодной даче, вновь вспоминая каждый закуток, будто погружаясь в детство. Затем осознать на сколько хочется есть и мысленно вознести Диму чуть ли не до Бога, из-за его привычек делать ей еды с собой для ночевок непонятно где.       Она расположилась на кухонном островке. Аккуратно сняла белое полотно, вытерла рукой столешницу и ловко забралась на неё. Все это было сделано ради вида за окном, рассвет озаряющий небосвод.       Лишь теперь она взяла окончательно телефон. Открыла привычное «Вместе» и не смогла сделать глоток воды. «Пожар. Взрыв. Сумасшедший.­» «Его мог сжечь лишь психопат.» «Кто это был? Что за дурацкие стишки?» «Он наш кумир!» «Он или она, совершил правосудие!»       Каждый новый комментарий собирал шквал одобрения и последователей того или иного направления. Кто-то обожал, другой ненавидел. И это продолжалось из поста в пост. Некий культ поджигателя. — Что за гребанный самосуд?       Девушка слезла на пол, быстрым шагом прошлась в спальню, где смогла вчера более или менее прибраться перед сном. Теперь же она притащила сюда ту самую коробку Волкова, с надеждой залезла и все же нашла подходящую одежду. Даже если Дима сумеет выкинуть все, что только может их связать, она найдет ещё столько же и немножко сверху.       Отрытая кожанка, что полетела на автомате в сумку, туда же кинулась пара футболок, одна из которых когда-то была Сережи. И лишь затем она вызвала такси. Собиралась доехать до дома, чтобы переодеться, но не всегда приходится следовать первичным идеям. — Здравствуйте. Вы до Лахты? — Верно. Я не смогла отметить главный вход. — Разберемся милочка.       Уже от одной фразы девушка пристегнулась и предпочла засесть за телефон. Уж лучше погружаться с головой в различные новости. Подобное вышло на пользу. Воронова смогла найти группу посвященную Чумному Доктору. Оставив там заявку, она с непонятным интересом, пыталась осознать к чему все может привести. Где-то на подсознании, она была уверена, что все касается именно его. — Сереж! Я вернулась.       Девушка прошлась вглубь комнаты, подходя все ближе к диванчику. Разумовский сидел на нем, закинув ноги. Пальцы хаотично зарывались в волосы, постепенно причиняя то боль, то какую-то непонятную надежду на спокойствие и решение проблемы. Сашу он заметил не сразу. Та успела поставить сумку, с кожанкой сверху, на стол и сесть рядом, прежде чем он услышал её голос и долгий монолог в одни ворота. — ...расскажешь, что случилось? Меня не было всего сутки в городе.       В руках телефон с открытым приложением «Вместе». Там сотни постов, кто-то умудрился найти фотографии и выложить их, другие комментировали те самые строки стихотворения. — Это был не я, — словно в тумане, произносил Разумовский.       Парень даже не поднимал глаза на нее. Глядел в телефон, временами дергаясь и постепенно сходя с ума. Паника накрывала слишком быстро, контролировать тело становилось все сложнее. Руки предательски трясутся, пока голос бесчувственно тих. — Спокойнее, Сереж, — медленно начинает Саша, беря того за руки. Аккуратно начиная водить по его ладони, она старалась хоть как-то отвлечь его от картинок на уже выключенном экране. — Я тебя не обвиняю. Что произошло? Ты же знаешь, расскажи мне. — Он сжёг его. Олег, — Разумовский на секунду запнулся, думая говорить ли о нем или умолчать. — Он настоящий. Он тот Чумной Доктор и именно он хочет правосудия. Саш, я не справляюсь с ним один.       Все спокойствие постепенно растворилось во взгляде голубых глаз. Разве паника может передаться через взгляд, перепрыгнуть через невидимую пропасть и вселиться в другого человека? Видимо может. Саша не сразу смогла найти в себе силы что-то сделать. Ответить, подать хоть какое-то движение, казалось, даже вздохнуть. Она слишком хорошо знала Разумовского, чтобы понять. Все хреново. Через чур хреново. — Все хорошо, Серёж Я помогу тебе.       Воронова притянула его к себе. Аккуратно, чтобы не спугнуть окончательно. Провела пальцами по затылку, забралась в рыже волосы и начала медленно гладить, почти массировать. Старалась расслабить не только его, но казалось и саму себя.       Они даже не замечали часов, прежде чем Марго не напомнила об очередном совещании. По лицу девушки скользнула улыбка. Ещё недавно она лишь мечтала о такой точной работе программы, теперь помощница Марго напоминала о самом малейшем изменении в расписании, заменяя не только ассистента, но и хоть какую-то нужность в людях с подобными должностями. Позволяет полностью погрузиться в работу или разговоры. — Не уходи.       Сережа подал голос резко. Вновь взял её за руку, притягивая в объятья. Ему не хотелось отпускать даже на мгновение. Он все ещё боялся, что она может исчезнуть. Ничего не менялось в его сознании, Воронова оставалась верной своей фамилии. Вольная птица, что может упорхнуть стоит ей увидеть что-то более привлекательное. — Сереж, тебе надо поесть. Я быстренько схожу за едой и вернусь. Хочешь, могу все это время говорить с тобой по телефону.       Воронова поднимает свой мобильный и уже готова набрать его номер, когда Разумовский останавливает её руку и внимательно смотрит на неё. Паника во взгляде за это время сменилось мольбой. Он понимал, что стоит остаться одному, вернется Олег. Он ждет, когда та уйдет. Ждет и надеется, что больше не вернется.       Только это не остановило её. Легкий поцелуй, что она оставила на его лбу, прежде чем взять из сумки кошелек. Она даже остановилась возле двери, открыла её и ещё какое-то время с улыбкой стояла в пол оборота. Смотрела на Разумовского, пытаясь запечатлеть в сознании минуты спокойствия. Сережа неуверенно помахал ей, она ответила взаимно и лишь затем вышла из кабинета.       Следом поднялся и Разумовский. Прошелся по комнате, прежде чем вернуться к рабочему столу. Он даже успел взять газировку из автомата, прежде чем сесть на свое кресло. На секунду даже появилась надежда, что он сможет спокойно поработать. Прежде чем из соседней комнаты послышались хлопки. Тихие аплодисменты, что становились все громче и ближе. — Вот мы и одни. Думал она останется здесь на всегда? Её не было день, а ты ищешь оправдания для этой. Как нелепо.       Олег приблизился к сидящему за столом рыжику. Навис, держась за края, все ближе оказываясь к его лицу. Даже взгляд поменялся. Сережа был готов поклясться, что от прежнего спокойного взора ничего не осталось. Глаза наполнены злобой и неким пренебрежением. Он явно ненавидел её, пусть Разумовский не понимал из-за чего подобные перемены. — Запомни, она уйдет вновь, а я останусь. Я всегда был рядом с тобой, а где была она?! Это Я тебе нужен, не она!       Вновь трясущиеся руки, стоит зажмуриться, как Сережа слышит удаляющиеся шаги. Он уходит. Напугал, накричал на него и вновь исчезает. Так в чем разница между ним и Сашей? Та хотя бы дарила любовь и заботу, пока Олег снова и снова выводит на некую панику.

***

      Сотни. Нет тысячи онлайна. И с каждой секундой все больше людей смотрели в экран. Вокруг все горит, деньги прекрасно этому помогают. Камера с непривычки поначалу трясется, а после становится на некий штатив. Удивительно, как за пару минут можно разобраться с тем, что ещё недавно было до невозможного трудным.       Сначала было видно лишь картины и огонь. Сотни комментариев перебивали других, воспринимая все лишь очередным шоу. И вот появляется первый намек на действительность. Голос. Приглушенный, хриплый, тяжелый. Говорящий о том как плохо обманывать вкладчиков.       Затем появляется маска. Шквал комментариев усиливается, постепенно становясь какой-то бессмысленной стенной. Восторженные последователи даже не надеялись на подобный подарок судьбы и вот он. В живую. Перед ними, пусть и через экран. Говорит, провозглашает себя наместником судеб, беря вину за убийство мальчишки в ламбе. —...Я не успокоюсь, пока не выжгу эту заразу дотла. Ведь я. Чумной доктор. Как по твоему не слишком пафосно?       Вновь вспышка. Поджигается картина, возле которой он совсем недавно стоял. Опаляя вместе с ней целую стену, перекидываясь на какую-то шторку и поджигая все к чертям. Камера вновь направляется на него, пока он спокойным шагом, проходит сквозь разбросанные кучки денег. Никто не может поспорить, для того, кто лишь показывает шоу, все слишком соответствует реальности. — Знакомьтесь. Ольга Исаева. Владелец «РостГарант» банка. Хотя, — цокая языком, он переводит камеру вновь на себя, — вы и так её знаете. Не так ли?       Крик. Не притворно громкий. Мольба о помощи, скорее мычание сквозь пачку купюр во рту. И все это сделано лишь для одного. Показать её порок. — Ольга обманывала вас. Клиентов банка. Выселяла вас из квартир. Отбирала ваше имущество. Натравливала на вас коллекторов.       Он пнул очередную небольшую стопку. Теперь к ногам девушки разлетается новое топливо. Ольга даже не пытается плакать и умолять, она делала это пару часов назад и больше не имеет смысла пытаться. Застывшая на щеках тушь с подводкой, лишь заставляет Чумного Доктора усмехнуться. — Я ничего не забыл? — Сука, — заорала она, стояло вынуть денежный кляп из её рта. — Да ты хоть знаешь, с кем связался? Тебе конец. — Нет, — сладко протянул Чумной Доктор, вешая на девушку ожерелье из золотых склянок. — Это тебе конец, как и твоему поганому банку. Тик… — Клоун! Ты кем себя возомнил?! Так…       Все погрязло в крике: «Я тебя уничтожу». Писк, который прерывал её голос, раздавался намного сильнее, чем её тщетные попытки напугать этого сумасшедшего человека. Камера, что была оставлена у самой двери, давала возможности слушать удаляющиеся шаги. Новый щелчок. И вот она полыхает, как и все вокруг.       От ударной волны выбило все, вплоть до окон, развивая длинные языки пламени. Вместе с ними на улицу вырвались купюры. Они словно снежинки, плавно спускались к самому асфальту. Зеваки, которым не повезло оказаться на столько близко, начали трансляцию быстрее, чем осознали происходящие.       Сначала одна. Затем две, десять, множество бумажек. На каждой один и тот же текст, который написан курсивом с безумного интересным шрифтом. Некая метка, что вызывает за собой новую волну постов и сплетен. «Предал наследие страны, Позарившись на злато? Гори в аду, чумной делец, Уж будучи распятым!»