Я всегда буду рядом

      — Ну граф Гонрекур, я устал. Я уже не могу выполнять ваши приказы, — без умолку твердил юноша своему наставнику, которого приставила ему бабушка Софи в надежде на то, что генерал-майор сделает из него хорошего солдата и великого наследника престола.       — Нет, Рудольф, пока ты не сделаешь этот финт, никуда не пойдешь! — грозно кинул ему мужчина. Они уже больше трех часов занимались фехтованием, но у юного кронпринца все никак не получалось выполнить все идеально. Сейчас он думал только о теплой воде в ванной и мягкой кровати, ведь его день состоял из бесконечных скучных занятий и попыток вытерпеть все издевки генерала, что весьма нелегко для юного парня.       — Еще раз повторяю, ты должен обойти мой клинок снизу и сразу направить его в грудь. Что тут сложного?! Можно подумать, что ты весь мозг оставил где-то у графа Турмбурга возле очередных книжек, — не переставал оскорблять его мужчина. Он уже успел оставить пару хлестких ударов на ребрах Рудольфа за невнимательность, но все еще пытался сдерживать себя.       Очередная попытка повторить прием опять обернулась провалом, и юноша съежился от резкой боли нового удара в область груди. Теперь он хотел только одного: чтоб эта пытка скорее закончилась. И его немой зов о помощи был услышан.       — Сейчас мы проучим этого старика, дорогой. Давай попробуем вместе, — тихий спокойный голос опалил ухо Рудольфа, но тот и глазом не повел. За столько лет юноша привык что Тод появляется столь неожиданно и чаще всего в самый подходящий момент. На лице кронпринца сразу расцвела хищная ухмылка, а в глазах заблестели искорки. Хорошо, что под маской этого не было видно, иначе граф не удержался бы от очередного комментария на этот счет.       — Ангард, а́ле, — Гонрекур снова сделал замах, но в этот раз Рудольф был не один. Рядом с ним стоял Тод, который, взяв ладонь парня своей, стал направлять того на правильный финт.       — Молодец, отлично. А теперь обходи его клинок и атакуй прямо в сердце. Вот так! — воскликнул Тод, нанося рукой Рудольфа довольно болезненный укол в грудь графа. Тот отшатнулся назад, сразу закрывая место удара рукой и говоря сквозь кашель с нотками смеха:       — Да, это именно то, о чем я тебя так долго просил. Все-таки осталось в тебе еще немножко ума. На сегодня закончили, можешь идти к себе.       От такого высказывания Тод пришел в ярость. Кто снова посмел обижать его мальчика?! Если б не Рудольф, что сейчас стоял перед ним и терпеливо выслушивал издевки этого старика, он сию же минуту вцепился бы тому в глотку.       Уже в комнате юноша не смог удержаться чтоб не обнять своего друга. Он подошел к Тоду и просто уткнулся ему в грудь, обнимая за шею. В голове смешалась целая палитра чувств: от усталости, боли и обиды до благодарности и счастья. Мужчине ничего не оставалось как принять эту неожиданную ласку и обнять того в ответ.       — Спасибо тебе. Если б не ты, сидел бы я в том зале всю ночь, — усталым голосом проговорил Рудольф.       — Все для тебя, мой мальчик, — тихо ответил Тод, все это время поглаживая юношу по голове. — Я всегда буду рядом, — прошептал он.       Не успел мужчина закончить фразу, как заметил, что парень заснул прямо на его руках. Аккуратно, боясь разбудить измученного принца, он положил его на кровать, начал расстегивать рубашку. Сняв ее, Тод пришел в ужас. Под белой тканью на груди Рудольфа алыми полосами виднелись следы, оставшиеся от ударов клинком. Конечно, он знал, если тренироваться, соблюдая все правила, таких увечий не получить. Осторожно обработав раны и наложив бинты с заживляющей мазью, он нежно укрыл своего мальчика одеялом, стараясь не зацепить болезненные места, и задул горящую на столе свечу.       Бросив взгляд на измученного мальчишку, мужчина быстро направился к выходу из комнаты. Он шел уверенным, грозным и строгим шагом. Каблуки его туфель стучали так, что висящие на стенах мертвые портреты начали пошатываться. Тод без стука открыл дверь в комнату Гонрекура. Граф уже мирно спал в своей постели, будучи совершенно беззащитным, как ребенок, над которым тот так яро издевался несколькими часами ранее. Неожиданно тот почувствовал дыхание на своей груди, открыл глаза. Сильная рука резко схватила его за горло, все сильнее сжимая. Граф чувствовал, что воздуха уже не хватает, но пошевелиться не мог. Он замер в гримасе ужаса.       — Если ты еще раз притронешься к этому ребенку, моя рука сомкнется на твоей шее в сотни раз сильнее чем сейчас, я обещаю, — голос Тода был наполнен ненавистью и злостью, по интонации можно было легко понять, что мужчина не шутит. Граф задыхался, его тело начало непроизвольно дергаться. В этот момент Тод расслабил руку и исчез так же внезапно, как и появился, оставаясь для мучителя ночным кошмаром.