Я всегда буду рядом

      — Неужели она умерла?       — Это правда?       — Позовите Императора! — крики на заднем дворе не умолкали. Рудольф не мог больше этого вынести. Ему нужна была помощь, но все будто бы забыли про него. Никто не подошел к мальчику, не попытался утешить и успокоить. Принца просто оттянули в сторону, что бы тот не мешал. Парень встал с колен, пошатываясь, направился куда-нибудь подальше от всей этой суеты, но обернулся чтоб в последний раз посмотреть на свою бабушку и замер.       В дверях показался силуэт императора. Толпа в один миг расступилась перед ним, повисла мертвая тишина. Франц подошел к бездыханному телу своей матери, аккуратным движением закрыл ее глаза. На его лице не было эмоций, он был строг и холоден, как и учила его Софи. Не сказав ни слова, он собрался уходить.       — Отец! — подбегая к нему, прокричал принц. Сейчас ему больше всего хотелось обнять папу, которого он так долго не видел, но тот остановил сына.       — Иди в свою комнату, Рудольф, — дрожащий голос звучал грубо и безжизненно, но глаза, полные слез, все же выдавали присущую человеческой душе глубокую скорбь о матери.       — Но… — мальчик хотел возразить, но не смог. Он только замотал головой, будто крича: «нет, не прогоняй меня, не надо» и убежал подальше от заднего двора замка.       До поздней ночи парень просидел под старым дубом вдали сада. Он уже не плакал, лишь иногда одинокая слеза скатывалась по белоснежной щеке. Его мысли были заняты тем неизвестным, что посмел убить члена королевской семьи среди белого дня, да еще и не боясь быть замеченным большим количеством слуг и придворных. Но более всего Рудольфа волновал вопрос: где же была стража?! Почему они ничего не сделали, как пропустили преступника?       На улице разбушевался ветер, темные тучи закрыли собой свет луны и принц решил все же вернуться в свою комнату. В замке было непривычно тихо, свечи были затушены. Мрак заполнил все коридоры и комнаты, Рудольфу пришлось на ощупь найти нужную дверь и зажечь несколько на столике у своей кровати.       Под давлением холодных стен и тихого пения ветра за окном, парень вспомнил о Тоде. Вспомнил о том, как безуспешно звал его однажды ночью во время сильной грозы, как боялся стихии бушевавшей за окном и как радовался тому, что его друг все же пришел; как прятался в его объятьях и как спокойно, тепло и уютно ему было в тот момент. За прошедший год он ни разу еще не чувствовал себя так беззаботно и легко, как тогда, лежа на сильной мужской груди. Теперь же Рудольф хотел спрятаться, укрыться от себя самого, от бури собственных разрушительных мыслей.       — Ты нужен мне… — почти шепотом проговорил отчаявшийся ребенок.       Дважды повторять не пришлось. Тод, как и всегда, появился из темного угла комнаты. Его лицо показалось парню каким-то необычным, даже загадочным, но с привычной и так хорошо знакомой нежной легкой улыбкой. Он подошел к кровати, на которой сидел Рудольф, и опустился перед ним на одно колено, взял руку парня в свою.       — Мой дорогой, я уже знаю, что произошло. Мне правда очень и очень жаль, — с нотками скорби в голосе проговорил мужчина. Резкий холод обжег принца. В этот момент он вспомнил как даже через перчатки ощущал внутреннее тепло Тода, что согревало его и помогало расслабиться. Но сейчас перчаток на его руках не было. Он никогда не снимал их, кроме той ночи… Мысли в голове Рудольфа быстро сменяли одна другую и его лицо исказилось под натиском болезненных воспоминаний. Он испугался.       — Твои перчатки… где они? — с осторожностью спросил парень.       — Милый, мне кажется, что ты хочешь со мной поговорить не об этом, — мягко сказал Тод, отпуская руку принца и садясь рядом с ним. Но Рудольф молчал, терпеливо ждал ответа, — Я немного испачкал их, поэтому пришлось снять.       Такой ответ вполне удовлетворил юношу, ведь сейчас его волновало совсем другое.       — Ты видел? Ты видел, что там произошло? Скажи мне! Кто это сделал, кто убил ее?! — он не в силах был сдержать чувства и сорвался на крик, не мог подавить слезы, и они снова заблестели на щеках принца, отражая слабый свет.       — Прости, на этот вопрос у меня нет ответа, — мужчина солгал. Он обнял измученного мальчика, мягко прижал к себе и не понимал, почему же реакция Рудольфа на случившееся утром такая сильная, почему парень до сих пор плачет. Ведь он помог ему, спас от жестоких правил и ограничений, приблизил момент желанной свободы.       — Но ты обещал! Обещал что всегда будешь рядом! Ты бросил меня… Почему все, кого я люблю, уходят?.. Мама, отец, теперь бабушка Софи и даже… ты, — после паузы проговорил принц. Своими словами он разозлил мужчину, но тот старался не показывать этого изо всех сил.       — Тише, тише, не говори так, прошу. Я обещал, поэтому я здесь сейчас с тобой, — Тод провел рукой по головке Рудольфа, стараясь успокоить то ли мальчишку, то ли себя самого, смягчить гнев в своих глазах.       — Почему тебя не было рядом сегодня? Почему ты так часто исчезаешь? Не появляешься неделями, а потом приходишь и гладишь меня по голове?! — юноша говорил грубее чем когда-либо прежде, отдалился, убрав руку мужчины.       Тод не ответил на вопрос. Опустил голову и тяжело вздохнул. Он не был готов признаться, что просто боялся. Боялся, что вновь может навредить Рудольфу, боялся, что не сможет сдержать свой пыл и страсть, копившиеся так долго в мужском теле и душе; боялся, что повторяться события той ночи и что тот снова будет плакать. Кровь тысяч жертв на руках не приносила Смерти стольких страданий, сколько слезы одного единственного мальчишки, что обрекли его на мучительные терзания и долгое искупление.