Я всегда буду рядом

      Поезд тронулся. За окном стали медленно проплывать перрон и здания вокзала. Какими же разными были люди вокруг. Мужчины в строгих костюмах с небольшими чемоданчиками в руках и белым платочком в кармане, другие же в старых брюках, пожелтевшей от времени рубашке и изношенной шляпе. Среди столького изобилия, женщин заметить было весьма сложно. Может одна или две, в сопровождении своих мужей и в дорогих платьях. Но все эти люди совершенно не интересовали Рудольфа, что сидел в отдельном купе и смотрел в окно, держа за руку Тода.       — Скажи, куда мы едем?! — радостно вскрикнул парень.       — Это сюрприз.       — А это далеко? — принц посмотрел на мужчину большими глазами, что горели от нетерпения узнать больше       — Очень.       — А зачем мы туда едем? — взрослый юноша сейчас больше походил на ребенка.       — Милый, я просто решил сделать тебе небольшой подарок, думаю, он тебе понравится, — Тод улыбался, был счастлив вновь видеть радость в глазах его любимого мальчика.       Последние несколько месяцев Рудольф был сам не свой. Он рано уезжал по делам в город, встречался с отцом, принимал гостей и часто задерживался у могилы бабушки Софи, хоть раньше навещал ее несколько раз в году. Он запретил Смерти быть с ним в эти моменты, проводил множество часов погруженным в свои мысли, иногда плакал и однажды остался там на всю ночь, пока его утром не разбудили слуги.       Прогонял Тода он и в своей спальне, не позволяя даже поцеловать себя. Конечно, мужчине это не нравилось. Он много ночей подряд, смотря на спящего парня, снова видел в нем того мальчишку, невинного ребенка, вновь обиженного на целый мир, как когда-то давно. Ощущал на себе прежние тиски невозможности прикоснуться к девственно чистому телу. Но мужчина знал, что все может быть иначе. Он скучал по тому волнующему времени, когда они только переехали в замок у леса.       Желая вернуть прежнюю искру в глазах любимого, Тод решил увезти его подальше от Королевского двора. И у него это получилось, стоило мальчишке почувствовать свободу, слушая стук тяжелых колес и любуясь быстро сменяющимся пейзажем вокруг.       — А на долго мы уезжаем?       — Как пожелаешь, милый. Мы можем вернуть через неделю, месяц или год. А можем не возвращаться вовсе.       — Отец! Мне стоило его предупредить…       — Я обо всем позаботился. Он получит записку.       — Спасибо. Я люблю тебя, — шепотом сказал Рудольф почти у самого уха мужчина.       — О, дорогой, как давно я не слышал от тебя этих слов, — он выдохнул.       — Прости, я был груб с тобой, просто…       — Я все понимаю, — Тод сжал кисть своего мальчика сильнее, — Можно тебя поцеловать?       — К-конечно…       Губы мужчины мягко коснулись сначала кисти юноши, потом шеи, зацепив ушко, скользнули к столь желанным пухлым губам. Немного забытые чувства захватили их обоих в свой плен, будто они целовались впервые. Так же аккуратно и страстно, нежно и глубоко одновременно.       Отпустив кисть парня, дрожащей от желания рукой Тод потянулся к пуговицам его рубашки и стал расстегивать, не отрываясь от милого личика мальчишки, иногда легко покусывая его нижнюю губу. Он скользнул под ткань брюк Рудольфа и тот дернулся.       — Нас ведь услышат, — прошептал он, когда смущенный румянец украсил его белые щеки.       — А ты постарайся быть потише, мой мальчик, — с насмешкой ответил мужчина, не собираясь останавливаться.       Он быстрым движением снял с любимого брюки, оставляя рубашку расстегнутой, и усадил себе на бедра, заставляя того коленями упираться в мягкие сидения вагона.       Парень быстро расправился с застежкой на штанах любимого, оголяя его возбуженную плоть, и поднял взгляд.       — Милый, сегодня попробуй сам получить то, чего хочешь.       Рудольф закусил губу, но все же стал действовать. Он придвинулся как можно ближе, одной рукой обнял Тода за плечи, приподнялся и…       — Стой, ты ведь не хочешь, что б тебе было больно. Мы слишком долго не…       Мальчишка все понял, не успел мужчина договорить. Он открыл ротик и прошелся своим теплым язычком по пальчикам, смачивая их слюной. Приставил один из них ко входу и толкнулся внутрь очень легко, не встретив сопротивления.       — Твое тело еще помнит, — заметив это Тод не смог сдержать ухмылки. Он любовался этой картиной, доступной только его взору.       Юноша сразу же добавил второй, стал плавно двигаться внутри, смотря точно в глаза любимому, сдерживая стоны и жутко смущаясь.       Его вид действительно был завораживающим — горящие глаза, алые щеки, рот приоткрытый в немом стоне, напряженные мышцы груди, живота и ног, возбужденная плоть и его собственные два пальчика, легко скользящие внутри, а также безумное желание наконец почувствовать любимого.       Рудольф прижался к Тоду всем телом и прошептал:       — Уже можно?       — Да, милый, давай, я не могу больше терпеть.       Услышав разрешение, данное дрожащим от напряжения голосом, он, немного помогая себе одной рукой, насадился на изнывающую плоть мужчины, прикрывая рот второй что б сдержать протяжный стон.       — Молодец, мой мальчик — прорычал тот, двигая бедрами на встречу робким действиям.       Услышав похвалу, которую он всегда так ждет, парень стал сначала медленно приподниматься, выпуская на половину, и опускаться обратно, позволяя войти на всю глубину. Потом, упираясь локтями о сильный плечи, услышав глубокое горячее дыхание на своей шее, стал двигаться все быстрее. Его тело дрожало, особенно в моменты, когда собственная плоть касалась торса мужчины. На что Тод, не желая сегодня мучать мальчишку слишком сильно, обхватил ее рукой, повторяя движения точно в такт.       Рудольф старался вести себя тихо изо всех сил, дышал тяжело и рвано, закрывал рот руками и в кровь искусал нежные губы. Мужчина, почувствовав достигшее пика напряжение парня, притянул его за подбородок, увлекая в глубокий поцелуй и этим сдерживая громкий стон облегчения. Белесые капельки упали на рубашку Тода.       Парень больше не мог пошевелиться, будучи сверху, слишком устал, поэтому мужчина приподнял его за бедра, развернул и уложил на живот, заставляя прогнуться в спине, открываясь для любимого еще сильнее. Ему хватило несколько запретно глубоких толчков, и, насладившись юным телом сполна, он притянул мальчишку к себе.       — Как же я скучал, — прорычал Тод, стягивая свою испачканную рубашку.