Я всегда буду рядом

      Густой туман и ветер рассеивали гулкий стук копыт, насвистывая свою холодную мелодию, проникая сквозь одежду Рудольфа и заставляя его тело дрожать, не выпустив из рук крепких кожаных поводьев. Принц торопился, все время подгоняя лошадь. Увидев на горизонте очертания дворца, который ему полагалось считать своим домом, замедлил ход. Еле уловимый трепет перед собственными воспоминаниями о прошлом и робкими догадками о будущем отозвался в груди. Он хотел слишком многое сказать отцу, но боялся, что не сможет подобрать нужных слов. Знал, что его не станут слушать, а если и выслушают, то не поверят ни единому слову. Однако отступить сейчас, стоя у ворот, не мог. Он должен хотя бы попробовать.       Рудольф после приезда в Охотничий домик понимал, что скоро всем станет известно о его возвращении. Но ему нужно было время чтобы немного отдохнуть, а после собрать информацию. Ведь он не мог доверять прочитанному в иностранных газетах, ровно, как и словам отца. Тот никогда не скажет всю правду, не признает своих ошибок, уж тем более свое поражение. А то, что в его отсутствие многое изменилось, парень даже не сомневался. Сделав первый шаг улицами родного города, бросив взгляд на его жителей, услышав их разговоры, он испугался, что все может быть хуже, чем кто-либо осмелиться себе представить.       За время жизни при дворе, юноша успел обзавестись несколькими весьма полезными знакомствами среди приближенных лиц Императора, которые, как ему показалось, еще способны видеть обратную сторону золотой медали. И сейчас, когда ранее великая страна находиться на грани раскола, кронпринц вынужден обратится за помощью именно к ним. Не будучи уверенным в правильности своего решения, он доверил им свое имя, свою безопасность, а главное свободу, которую больше всего боится потерять.       Теперь, идя широкими коридорами замка, слыша вокруг перешептывания придворных и стук собственных каблуков, Рудольф не знал, что его ждет, чем обернется для него этот разговор. Он направлялся в галерею — столь ненавистное для него место, но любимое для Императора. Ее стены были увешаны патетическими портретами правителей прошлого, основателями Империи, но их лица со временем исказились будто в ожидании скорого конца бывалого величия. Когда перед принцем распахнули двери, он увидел отца, сидящего за столом, небрежно усыпанным бумагами. Вошел внутрь, но тот и не пошевелился. Его взгляд был серьезным, но растерянным, на лбу виднелись глубокие морщины, а покрывшая голову седина отблескивала на солнце, вновь появившемся на небе.       Еще минуту назад юноша готов был решительно начать серьезный разговор, к которому готовился так долго, готов был защищаться и первым нападать. Но сейчас он замер, приоткрыв рот, не мог сказать ни слова. За время, что Рудольф провел вдалеке от дома и семьи, его отец спешно постарел, в нем не было больше той жизненной силы, способной удержать прежний порядок. А Империя как зеркало, отражала облик своего правителя. Юноша столько дней провел, пытаясь понять, что же происходит на самом деле… А ответ оказался на столько прост, что он не в силах был его принять.       — Отец…       Не успел парень начать говорить, как его прервали:       — Рудольф, что ты здесь делаешь? — все так же не поднимая головы спросил Франц.       — Отец, я пришел чтобы поговорить. Я знаю, что …       — Тебя не было больше года! — угрюмо сказал тот, не позволяя закончить фразу. — За все это время от тебя не было ни единого письма! Ты хоть понимаешь, что это значит? Я не знаю где ты был, что делал и с кем. И мне все равно! Но раз уж однажды ты выбрал сбежать — я не держу тебя и сейчас.       — Я знаю, что Вы злитесь, но я здесь не для этого. У меня было время что бы изучить вопрос того, в каком положении сейчас находиться наша экономика, внешняя и внутренняя политика и многое другое. Я знаю даже о том, что происходит внутри парламента, о разногласиях и недоверии, а теперь уже и об открытом противостоянии между его членами за возможность заполучить как можно больше для себя и собственных владений.       — Довольно! — Франц ударил кулаком по столу и несколько бумаг упало на пол, — Сын мой, я устал, — голос из грубого стал тихим, а глаза, смотревшие на юношу, были полны разочарования. Он встал, неспешно направился к окну, отводя взгляд, будто стыдясь сказанного, устремил его далеко за пределы видимого. Рудольф, стоявший у портрета своей матери, молчал. Был удивлен услышанному и терпеливо ждал последующих объяснений. Император после небольшой паузы продолжил:       — Все, о чем ты говоришь, действительно так. Между севером и югом, западом и востоком точатся непрекращаемые споры. Если так будет продолжаться — крах Империи необратим. Но пока я жив, этого не случиться. Ни один из тех, кто выступает за независимость республик не посмеет пойти против меня.       Принц застыл в недоумении. Он не мог понять почему же его отец, наконец осознав проблему, не предпринимает попыток ее решить. Почему так уверен в своей непоколебимости и власти. Неужели не найдется того, кто сможет устроить государственный переворот и занять трон императора?       — Отдайте мне корону… — тихо проговорил он, сжав ладони в кулак и опустив голову.       — Что ты сказал? — Император резко обернулся, переводя взгляд на сына.       — Отдайте мне корону! — повторил Рудольф громче, подняв голову и посмотрев прямо в испуганные глаза отца. На мгновение тому показалось, что стены задрожали под натиском силы, что чувствовалась в голосе сына.       — Этого не будет!       — С самого детства меня готовили именно к этому! Я сотни раз слышал слова о том, что когда-нибудь стану императором, так почему не сейчас, когда все мы так нуждаемся в переменах? — парень делал шаг за шагом подходя все ближе к Францу. Слова вырывались из его души тяжелым грузом необдуманного решения, но он так же знал, что в этой ситуации оно будет единственно правильным.       — Ты слишком молод и глуп. Ты ничего не знаешь об ответственности, рассудительности и самопожертве. Становясь Императором, тебе придется забыть о свободе, которую ты так ценишь. Твоя жизнь никогда больше не будет принадлежать тебе, а над твоей шеей всегда будет нависать топор палача. Ты не готов к этому сейчас, и, возможно, не будешь готов никогда. Пока я жив, власть останется в моих руках, запомни мои слова.       — Вы совершаете огромную ошибку, отец. Империя падет в Ваших руках, ведь однажды Вы просто не сможете ее удержать. Всегда найдется кто-то сильнее, — парень не кричал, хоть его сердце и рвалось в эти минуты на куски. Может впервые в жизни Рудольф управлял своими эмоциями сполна, невольно доказывая, что он больше не тот маленький испуганный ребенок у ног своего отца.       Необъяснимый страх блеснул в глазах Императора скупой слезинкой. Тот поднял голову и посмотрел на портрет своей жены — матери Рудольфа, будто искал в ней поддержки, защиты от собственного сына, а может и от себя самого. Но принц этого уже не увидел, скрылся за высокими дверьми, растворившись в своих мыслях.