Агнесса кормила и поила Амию трижды в день. Колдунья старалась пить побольше и подолгу терпела, чтобы подкопить мочи для Круга. После еды овечка заставляла пленницу себе отлизывать, потом дрочила ей и оставляла одну.
Вы
писывание Круга оказалось куда сложнее, чем рассчитывала Амия. Упорства ей было не занимать, но всё портило проклятое мужицкое хозяйство. Не более чем через час после эякуляции оно снова наливалось кровью и болью, не дававшей сконцентрироваться на нетривиальной задаче, а то и попросту удержать мочу внутри.
Поле двенадцати кормёжек, куннилингусов и дрочек (то есть, под конец четвертого дня по прикидкам Амии) колдунья смирилась: «До возвращения госпожи Дин не так уж долго. Дождусь её, и всё прояснится! Агнессу поставят на горох за самоуправство, а я найду способ снова стать собой и устрою взбучку Пиписиндро».
На пятый день Амия стала презирать себя за то, что покорилась судьбе: «А как же Эвридэль? Она наверняка меня потеряла! Куда она подастся? Вдруг вернётся в Чёрночащобье, где семья Смóкфидов промоет ей мозги и превратит обратно в заносчивую стерву? Я должна скорее вырваться отсюда и вернуться к Эвридэли!» За обедом колдунья спросила Агнессу, не заглядывала эльфийка в приют в её поисках.
— А если бы и заглядывала, какое тебе до неё дело, блеэт? — огрызнулась овечка и пригрозила: — Если опять назовёшься Амией, я больше не буду тебе дрочить.
Муки мужицкой похоти были столь невыносимы, что Амия прикусила язык. Зато, вновь преисполнившись решимости, она возобновила попытки нарисовать мочой Круг «Эскапист».
В начале второй недели ей это удалось!
Причудливая мокрая вязь на полу засияла пурпурным светом. Он поднялся к потолку столпом, обволакивая висящую колдунью, и её путы сами собой ослабли. Амия грохнулась на зассанные плиты и зашипела от боли в ушибленном плече.
Ноги не держали. Амия поползла к полкам с запасами провизии. Подвявший после недавней дрочки член тёрся о каменный пол, мельчайшие песчинки царапали воспалённую кожу и прилипали к ней, покрытой засыхающей спермой. Но эта боль была ничтожна по сравнению с той, которую колдунья испытывала во время эрекции.
Добравшись до мешка с солью, измотанная Амия развязала его и кое-как высыпала небольшой Круг «Неотложка». Солевые линии замерцали красно-белым. Амия свернулась в центре Круга в позе эмбриона и с полчаса лежала, с наслаждением чувствуя, как заживают натёртые путами конечности, и восстанавливается нормальное кровообращение. Заодно и царапины на члене затянулись. Собравшись с силами, Амия села на полу, послюнила пальцы и принялась отчищать прилипшие песчинки и пылинки от торса и причиндалов. Мужицкий хрен тут же встал!
— Уймись! — в сердцах велела Амия. — Агнесса ведь только что тебя дрочила!
«Или не только что? — насторожилась колдунья, озирая просторный погреб. — Возможно, я так ослабла, что путь досюда занял у меня не один час. Что ж, теперь силы вернулись, и у меня снова есть руки, чтобы чертить Круги. Надо подготовиться к появлению Агнессы».
Однако Амия не двинулась с места. То ли вызванное проклятием неуёмное либидо, то ли обычное любопытство заставляло колдунью исследовать свой член. Не считая чудовищных удов елдемонов, это было первое мужское хозяйство, которое она видела так близко и касалась чем-то, кроме ноги, бьющей по яйцам. Она то натягивала кожу вверх, собирая крайнюю плоть в толстый мясистый бантик над головкой, то оголяла залупу, щупала гладкую красную кожу и упругую плоть под ней, теребила уздечку. Растягивала дряблую мошонку в разные стороны, потом собирала её в кулачок и перекатывала яички. Проводила пальцем вдоль шва, будто бы шрама, тянущегося по центру промежности от мошонки до очка — то был след её сросшейся вагины. За минувшие дни Амия волей-неволей притерпелась к мужскому телу, её брезгливость уменьшилась, и теперь играться с новыми гениталиями было даже забавно. Яйца, если понаблюдать за ними, такие смешные! Когда Амия трогала пенис, они сами шевелились под морщинистой кожей.
От настырной похоти стало совсем невмоготу. Колдунья крепко схватила длинный стояк обеими руками — один кулачок над другим — и принялась его наяривать. Мошонка сначала дрыгалась вверх-вниз вслед за движениями члена, но быстро съёжилась тугим шариком и плотно подтянулась к промежности. На пальцы Амии выплёскивались крупные белые сгустки. Их тёплый солоноватый запах внезапно не наполнил колдунью отвращением, а возбудил ещё больше. Не сознавая, что делает, она согнулась — потянулась губами к размазанной по головке сперме, даже высунула язык, но достать не смогла. А боль никак не утихала! Казалось, от онанизма член и яйца заныли ещё сильнее. Но почему? Ведь от ручек Агнессы, хоть ненадолго, но становилось легче!
Амия продолжила мастурбировать с удвоенным рвением. Струйки спермы стекали на лобок, сохранивший ту же аккуратную причёску, что колдунья носила до превращения, и размазывались по стволу, взбиваясь под пальцами в мерзкую чавкающую жижу. Амия кончила ещё раз, но ствол по-прежнему болел, сперма щипала раздражённую кожу.
«Похоже, боль отступает только, если мне дрочит другая девушка», — рассудила Амия. Вытерла руки и причинные места от кончи подобранной с полки тряпицей, поднялась и направилась к двери погреба. От ходьбы неопадающий стояк болтался туда-сюда, чуть не перевешивая колдунью. Яйца путались в ногах, стукались о ляжки и ужасно мешали. «Придётся носить штаны, чтобы зафиксировать всё это хозяйство», — отметила Амия.
Как она и предполагала, дверь была закрыта. Прижавшись спиной к стене у косяка, она приготовилась к появлению Агнессы.
Вскоре с той стороны послышался шорох снимаемого засова. Едва дверь приотворилась, Амия налетала на овечку.
— Блеэт! — вскрикнула та, роняя факел и корзинку с ужином.
Действовать надлежало быстро, ибо превращение в мужика не прибавило Амии мышечной массы. В физической борьбе она была не соперницей зверолюдке. Но она таки была опытной боевой колдуньей! Амия молниеносно выцарапала ногтем Печать «Затеки» на плече Агнессы. Ноги овечки подогнулись, а руки повисли плетями, будто она несколько часов их отсиживала и отлёживала, перекрывая ток крови.
Агнесса лежала навзничь, отказавшие конечности раскинулись вкривь и вкось. Овечка испуганно смотрела на колдунью снизу вверх, но не кричала, не звала на помощь.
— Не бойся. Через полчаса Печать выцветет, и ты сможешь двигаться, — сказала Амия. — А тем временем я нарисую на себе Печать «Невидимка», чтобы не переполошить девочек, проберусь в покои госпожи Дин и возьму свой посох. Тогда-то ты, наконец, поймёшь, что я — твоя сестра.
Амия честно так и намеревалась сделать. Но овечка, одетая лишь в собственную шерсть, лежала перед ней совершенно беспомощная. А член и яйца так жутко болели… и способ избавиться от мучений был так близко. Не помня себя, Амия рухнула на колени между раскинутых ног Агнессы. Подхватила их под ляжки, подтянула к себе овечью промежность и затыкала изнывающим стояком в густые кудри, силясь нащупать головкой вход во влагалище. Агнесса задышала чаще, но не проронила ни слова, лишь смотрела в глаза Амии. Душа колдуньи корчилась, сгорая со стыда, однако невинный взгляд овечки только распалял похоть мужицкого тела.
Головка погрузилась в горячее лоно Агнессы. Амия двинула тазом вперёд, проталкиваясь глубже, и мгновенно кончила от незнакомого упоительного ощущения: всю длину ствола крепко обнимали жаркие стенки, гладкие и влажные. Колдунья стала подаваться вперёд-назад, упиваясь долгим чувством скольжения. Выплеснувшаяся сперма потекла из вагины, размазывалась по кучеряшкам на половых губах и внутренних сторонах бёдер. Быстро нарастив темп, Амия задолбилась в овечку, будто взбивала масло в маслобойке.
— Я трахаю тебя! — взрыкивала она чужим голосом, охрипшим от похотливого восторга. — Мой хер в твоей манде! В горячей мокрой дырке! В узкой киске! Как хорошо! Как здорово! Лучше, чем когда ты мне дрочила!
Ненасытный елдак не смягчался и кончал раз за разом. Вся шёрстка между ног Агнессы превратилась липкое белое месиво из кудрей и спермы. Оно хлюпало, когда в него бились чресла Амии, разбрызгивало капли малафьи, летящие колдунье на живот, грудь и лицо, из него сочились на пол тягучие струйки.
На розовом безволосом пузике Агнессы ритмично вздымался и опускался бугорок — головка члена Амии, казалось, готовилась пробить овечку изнутри. Та громко стонала, всё так же неотрывно смотря на насильницу оранжевыми глазками с прямоугольными зрачками. Но её личико отражало не муку, не гнев, а радостную покорность. По крайней мере, опьянённой осеменительным пылом Амии так казалось.
«Я ведь даже не позаботилась, чтобы Агнессе тоже было приятно! — сообразила колдунья. — Как распоследний мужлан, я думала только о себе! Всунула хрен — и счастлива, а на партнёршу плевать… Нет, секундочку, Агнесса мне не партнёрша, а жертва! Я же её насилую! Я омерзительна!» Опустошив, наконец, яйца и избавившись от боли в паху, Амия вернула трезвость мысли и ужаснулась содеянному. Она против воли оттрахала «младшую сестрёнку», которую растила почти с пелёнок! По сравнению с этим фактом, то, что Амия, по сути, изменила Эвридэли, представлялось уже незначительной мелочью.
Увядший член выскользнул из овечьей вагины. Колдунья отшатнулась и грохнулась на задницу. Обхватив руками поджатые ноги, она уткнулась лицом в колени и горько заплакала:
— Агнесса, милая, прости меня. Прости. Ты была права: я презренный насильник, и моё место взаперти. Агнесса? Агнесса? Пожалуйста, отзовись, скажи хоть что-нибудь!
По каменному полу процокали копытца — значит, действие Печати «Затеки» прекратилось. Амия думала, что сейчас Агнесса уйдёт, хлопнув дверью. Но вместо этого она приблизилась и погладила согбенную спину колдуньи:
— Спасибо, блеэт.
— А? — Амия подняла голову, повернулась к овечке и вытаращила на неё заплаканные глаза. — Это сарказм? Извини, из-за твоего блеяния иногда трудно понять, серьёзно ты говоришь, или нет.
— Я серьёзно, блеэт, — виновато потупилась Агнесса. — Спасибо за твою решимость, Амия. Просить прощения нужно мне, ведь я почти сразу поняла, что это ты… но к тому моменту я уже успела тебя подвесить, блеэт… и просто не смогла заставить себя тебя развязать. Я хотела быть с тобой, а ты собиралась поскорее вернуться к своей Эвридэли, поэтому я решила задержать тебя хотя бы до возвращения госпожи Дин. Мне нравилось, что ты в моей власти, и никуда не уходишь. И мне всё равно, мужчина ты, или женщина. Я люблю тебя в любом облике. Я хотела заняться с тобой сексом по-настоящему, но так и не набралась смелости… Поэтому я рада, что ты сама меня захотела и взяла дело в свои руки.
— Не обольщайся, это из-за проклятия. Один полудохлый хрен превратил меня в сверх-похотливого мужика, — нахмурилась Амия, подумав: «Вот, почему Агнессу так интересовало, не погибла ли Эвридэль на войне! Подлая эгоистичная овца надеялась, что моя любимая сгинет, и она займёт её место!»
— Ты на меня сердишься, блеэт? — овечка подняла бровки домиком. — Я сделаю всё, что захочешь, сестрица, только прости меня, пожалуйста.
От злости на выходку Агнессы, подвергшую Амию таким мукам и задержавшую так надолго, и от теперешней её виноватой готовности подчиниться у колдуньи опять встал.
— Тогда на колени, — приказала она, сама поднимаясь. — Соси во искупление своего проступка.
Агнесса осторожно взялась ручками за член и, зажмурившись, направила его себе в рот. Мягкие овечьи губы поцеловали красную залупу, покрытую подсыхающей спермой, затем пропустили её дальше и сомкнулись на стволе. Трахать Агнессу во влагалище Амии понравилось больше, но и оральный секс с точки зрения херомрази тоже чувствовался неплохо. Уж точно лучше, чем обычная дрочка. И почему, интересно, Агнесса не сосала ей раньше, а только доила руками? Если так любит «старшую сестрёнку», могла бы и расстараться ради неё!
Разозлившись ещё и на это, Амия схватила овечку за рога и принялась сама насаживать её кудрявую головку на кукан. Здоровенный стояк заелозил во рту, тараня нёбо, а затем соскальзывая прямо в глотку. В овечий носик стал биться лобок колдуньи. Агнесса распахнула глаза, полные слёз, умоляюще смотрела на сестру снизу вверх и что-то неразборчиво блеяла, роняя слюни.
— Мой хер слишком большой для твоего ротика? — хрипела раздухарившаяся Амия, дёргая овечку за рога и работая бёдрами. — Моя елда насилует твоё горлышко? А вот не надо было держать меня в плену и притворятся, что не веришь мне! Мой огромный член накажет твой лживый рот! Я накончаю тебе прямо в глотку и заполню твой желудок спермой! Посажу тебя на белковую диету!
Агнесса булькала, содрогаясь всем телом, и тщетно пыталась вытолкнуть языком член колдуньи. Но в результате только дополнительно его стимулировала! По подбородку овечки струилась пенная смесь слюны и спермы, из носа текли сопли, по щекам катились слёзы.
Амия вдруг сообразила, что от нескольких семяизвержений подряд боль в гениталиях совершенно пропала, но она всё равно продолжает иметь овечку. «Стоп! — приказала она себе. — Ладно, у меня нет иного средства спасения от боли, кроме траханья. Но нельзя идти на поводу у своего члена! Я должна контролировать себя, трахать лишь столько, сколько необходимо, чтобы трезво мыслить. Не поддаваться развратной мужицкой сущности, которая во мне поселилась! Которая заставляет выкрикивать непристойности и насиловать мою маленькую сестрёнку! Она просто ужасно соскучилась по мне, приревновала к Эвридэли, запуталась и не нашла в себе сил поступить правильно. Она не заслуживает того, как я с ней обхожусь!»
Амия прекратила долбить Агнессу в глотку и вытащила член. Та закашлялась так надсадно, будто собиралась блевануть, но из её ротика вылетали только капельки кончи.
— Извини, я, кажется, переборщила с наказанием, — сказала Амия, протягивая овечке руку, чтобы помочь подняться с колен.
Ухватившись за неё, Агнесса резко встала и прильнула всем телом к «старшей сестре». О маленькие соски Амии колюче затёрлась шерсть на овечьей груди, к губам присосались губы Агнессы, перемазанные спермой. Колдунью саму чуть не вытошнило от солёного вкуса собственной кончи, но она сдержалась и ответила на поцелуй, чтобы уважить овечку. «Всё-таки повезло, что я превратилась в озабоченного мужика рядом с девушкой, которая давно меня хотела, — подумала Амия. — Я бы не простила себя, если бы начала насиловать незнакомок, не желавших заниматься со мной сексом».
— Мир, блеэт, — счастливо улыбнулась Агнесса, отлипнув ото рта колдуньи. — Я считаю, что наш гнев должен быть направлен не друг на друга, а на злыдня, из-за чьего проклятия ты изначально оказалась в таком положении.
Амия кивнула, удивившись столь взвешенным речам овечки. Пожалуй, она и впрямь давно уже не ягнёнок, а взрослая зверодевушка.
_____
Амия нанесла на Агнессу и на себя по Печати «Невидимка», чтобы встречные девочки не увидели перепачканных кончёй голого мужика и сестрёнку. Они поднялись по крутой винтовой лестнице из подвала и, крадучись, направились в спальню госпожи Дин.
Первым делом колдунья схватилась за свой посох, так и стоящий в углу. Аквамариновый набалдашник приветливо засверкал. Ладонь налилась древесным теплом, будто Амию взяла за руку заботливая надёжная подруга. Недаром маги поливали растущие в оранжереях посоховые деревца собственной кровью, чтобы породниться со своим будущим инструментом, многократно усиливающим их способности.
Вторым делом Амия поочерёдно очертила Круги «Антимагия», «Контрпроклятие», «Реверс» и «Вертай-всё-взад», но отменить чары некроманта не удалось.
— Так Эвридэль всё-таки искала меня здесь, или нет? — спросила Амия третьим делом.
— Она приходила пять дней назад, — призналась Агнесса, совестливо отводя взгляд. — Я сказала, что ты давно ушла.
«Скверно, — поджала губы колдунья. — В лучшем случае Эвридэль заново собрала наше Сестринство, чтобы искать меня. В худшем — отправилась за помощью к родне. Те наверняка принудят её слезть с лечебных травок и зелий, и она снова превратится в стерву… Однако я не могу показаться перед Эвридэлью в таком виде. Я же сразу брошусь насиловать её своим поганым похотливым пенисом! Бедняжка не узнает меня, и для неё это станет ужасной травмой. Сначала я заставлю Пиписиндро вернуть мне мой пол».
Четвёртым делом Амия начертила «Кротовую нору» и прорезала воздух набалдашником посоха. Щель вела к дальнему берегу озера. Они с Агнессой пролезли туда и хорошенько отмылись от пота, слёз и спермы в чистейшей воде. После чего вернулись обратно в покои госпожи Дин.
Пятым делом Амия описала Круг «Инвентарь» и встала возле зеркала. Прежняя одежда колдуньи, которую Агнесса выстирала и припрятала, по большей части до сих пор подходила ей. Только юбочку пришлось сменить на штаны, а блузка стала великовата в груди. Вместо неё Амия надела чёрную рубаху с длинным рукавом, чтобы прикрыть свои изящные длинные ручки, нелепо смотрящиеся на мужчине. То есть, Амия, конечно, предпочитала женщин и всё женственное, но если уж быть спермобаком, она хотела бы соответствовать стандартам мужской красоты. Увы, магия не могла накачать ей мускулов и расширить плечи, оставалось лишь скрывать их нехватку. Затем Амия завязала волосы в хвост и, подумав немного, отстригла его. Тщательно выбрила лицо от наросшей беспорядочными пучками щетины и обернулась к Агнессе:
— Я ничего не скажу госпоже Дин о твоём поведении, и ты не говори. Удачи тебе в поступлении на волшебницу. Надеюсь, когда я приду поздравить тебя на церемонию посвящения в первокурсницы, я буду уже в своём настоящем виде.
_____
Некромант Пиписиндро Пол был знатоком изощрённых заклятий, переводящих живых и мёртвых существ между различными состояниями, но отнюдь не боевым магом. Едва выскочив из портала в уже знакомой лаборатории, Амия Дин начертила два Круга «Сгинь, гниль»: один рукой, другой посохом, — и при виде её грозного мастерства некромант забился в угол. А заодно на всякий случай сразу прикрыл руками пах, ведь в прошлый раз колдунья отдавила ему яйца.
— Узнал меня, — презрительно скривилась Амия. — Возвращай всё, как было, иначе я оторву что-нибудь от твоей живой половины.
— Как я и предрекал, ты вернулась, — не теряя пафоса, изрёк Пиписиндро.
— Но я не на коленях, и не умоляю тебя, а угрожаю и требую. Верни мне женственность. Да побыстрее, если не хочешь, чтобы я оттрахала тебя в жопу. А то мой член уже опять начинает побаливать. Ему и твоё гнилое очко сгодится.
— Не сгодится, — некромант ехидно оскалил железные зубы. — Ибо лишь женская ласка способна избавить тебя от страданий и снять проклятие. Заметила, что на твоей груди появилось по шесть прыщиков слева и справа? Это счётчик. Чтобы отменить проклятье, ты должна эякулировать в женщину двенадцать раз.
— Я кончила уже гораздо больше двенадцати, — буркнула Амия, стыдливо подумав о том, как поступила с Агнессой.
— Не в любую, любая лишь временно снимет боль. Ты должна кончить в каждую из четырёх своих компаньонок трижды: в рот, влагалище и анус. Итого, двенадцать раз. Только тогда ты станешь прежней. Но для этого тебе придётся самой превратиться в отъявленного спермобака-насильника, коих ты столь люто ненавидишь. Либо попытаться сблизиться со своими бывшими подружками так, как делают это законопослушные мужчины, и на собственной шкуре испытать, насколько сложно угодить женщине, и сколь страшны муки отверженности и одиночества.
От таких новостей у Амии потяжелело на сердце. Она ведь сама годами рассказывала сёстрам, как отвратительны мужланы, а те охотно слушали. Они её к себе даже не подпустят! Неужели и вправду единственное спасение — взять их силой? Амия не хотела этого. Но и соблазнять подруг романтическим образом тоже не желала. Она слишком любила Эвридэль и не могла представить, что начнёт ухаживать за другой девушкой. Разве что сёстры поверят, что перед ними Амия, и согласятся на секс, чтобы сделать её прежней… Но всё равно будет совестно перед Эвридэлью за то, что трахалась с другими. Хотя эльфийка, конечно, поймёт…
— Если я должна всё делать сама, значит, ты бесполезен, — прошипела Амия. — Пожалуй, убью тебя.
— Нельзя! — вскрикнул Пиписиндро. — Я — источник механизма проклятия. Без меня его заклинит, и ты навсегда останешься мужчиной. Хотя, поскольку в отличие от тебя я честный человек, признаю, что и воздержание станет для тебя безболезненным. Точнее, боль останется только душевная, как и у всех мужчин, коим женщины отказывают в шансе на продолжение рода.
— Ладно, тогда попытаюсь сбросить проклятье по твоим инструкциям, — сказала Амия и угрожающе прищурилась: — Но если я отчаюсь, сдамся и смирюсь с перспективой прожить остаток жизни мужиком, я приду по твою душу. Во-первых, потому что ты сам сказал, что твоя смерть избавит меня от боли. Во-вторых, потому что я тебя ненавижу.
С этим словами Амия разрядила Круги в стену по обе стороны некроманта и прыгнула спиной обратно в портал. Пусть Пиписиндро Пол трясётся в страхе перед её возвращением и ходит, оглядываясь. Он-то не знает, что боевая колдунья Амия Дин никогда не сдаётся.
