Во сне или наяву?

      - Не думаю, что это хорошая идея, - подняв смущенный, почти извиняющийся взгляд на явно озадаченную директрису, Маша затаила дыхание, - а что Вы об этом думаете, Лаура Альбертовна?       Женщина была довольно расслабленной. Откинувшись на спинку стула, она неторопливо сняла очки, явно допекшие за целый день носки, и помассировала слёзные озера кончиками пальцев. Было абсолютно понятно, что ни с девочками, ни с внезапно случившимся инцидентом в конце дня она разбираться не хотела.       - Порой я сама поражаюсь своей выдержке, Мария, - устало подперев голову, которая трещала после сложного дня, Лаура невинно посмотрела в карие глаза, - у Вас есть аспирин?       Третьякова привыкла к таким просьбам.       Они органично дополняли друг друга: Лукина была взрывной импульсивной личностью, которой попадаться под горячую руку точно не стоит, а Маша же, напротив, была её рычагом торможения. Она не раз уберегала директора от необдуманных решений и поступков, и кто знает, может именно благодаря ей девочки все ещё находились в этой школе.       Лукина нарочно окружила себя обществом Третьяковой, сделав именно её своим первым заместителем. Безусловно, такая бизнес-леди прекрасно знала свои сильные стороны, но никогда не игнорировала слабых. Это нужно было учитывать всюду: без Маши она точно бы натворила делов на проекте.       -Конечно, сейчас принесу, - легкая ладонь блондинки непринужденно касается высокого лба, на что женщина тотчас же получает удивленный взгляд, - что? Просто хочу убедиться, что у Вас нет жара.       - Я здорова, - сдержано отвечает брюнетка, давя улыбку, появившуюся после такого интимного жеста, - более чем, Мария Владимировна.       Официоз сводил Машу с ума, ведь именно так Лаура называла её во снах. И, конечно, обходилась с ней подобающе. Вот только самой Лукиной это было неизвестно. Или она тоже видит такие сны?       - Держите, - заботливо высвободив пилюлю из блистера, Третьякова приближается к директору со стеклянным стаканом, почти доверху наполненным прозрачной жидкостью. Забывшись ( потому что иного оправдания поступку просто нет), Маша принимается класть белую таблетку между нюдовых накрашенных губ, исключая возможность дать её лично.       Замерев при виде такой трепетной картины, Лукина покорно приняла лекарство, и, скрестив руки на груди, принялась наблюдать за дальнейшим развитием событий. Вид озабоченной Маши не мог не радовать глаз – все эти манипуляции выглядели слишком аккуратно в её исполнении.       Замечтавшись, блондинка и сама не заметила, как стала подносить прозрачный стакан к таким желанным устам, но тут же осеклась.       «Что я творю?».       Расплывшись в улыбке, по типу «это было ожидаемо», Лаура забирает стакан, и, сделав несколько глотков, первая начинает диалог:       - Все в порядке? – едва заметно прищурившись, старшая продолжает, - я польщена Вашей заботой. Признаюсь, это чертовски приятно.       Колени предательски подкашивались, в дыхание сбивалось.       Эти фразы больше походили на начало сцен, представленных в сновидениях, нежели на обычное формальное общение.       Подобно школьнице, пойманной за курение (точнее выразиться – самой себя сдавшей), Маша нервно переминалась с ноги на ногу. Она не знала, как оправдать свой поступок. А может, в этом жесте не было ничего сверхъестественного, и неловкая ситуация является таковой лишь для Третьяковой?       -Извините, - блондинка нервно смачивает губы, - что-то я совсем заработалась, - демонстративно взглянув на циферблат наручных часов, Маша отметила, что время уже довольно позднее.       - Сегодня Вы и вправду засиделись, Мария, - Лукина прочищает горло, вздергивая брови, и, взяв в руки телефон, будто невзначай спрашивает, - простите за столь личный вопрос, но Евгений не будет против?       - Вас это так интересует? – не ожидав от себя такой прямолинейности, Третьякова не успевает вовремя осечься, и анализирует сказанное лишь когда фраза срывается с утонченных уст, но решается держать маску стальной леди до победного конца.       - Любой муж будет волноваться, к тому же за окном проливной дождь, - спокойно ответив, Лукина одним движение смела со стола все бумаги, которые ранее были хаотично разбросаны, и, отчетливо ощутив смущение собеседницы, повторила свой вопрос, немного поменяв формулировку, - он встретит Вас? Я сегодня на машине, и могла бы отвезти.       Поняв, что немного прогадала с ответом, и давать волю эмоциям точно не стоило, блондинка заливается краской. С одной стороны она не сказала ничего плохого, с другой – ничего хорошего.       «Этот вечер не станет ещё хуже! Облажаться ещё больше нужно постараться».       Подумать только, та самая роковая женщина, ежедневно посещающая заместителя во снах, сейчас наяву отвезет её домой. Только её. И больше рядом никого не окажется. Только Маша, Лаура Альбертовна, и приглушенная музыка в салоне автомобиля.       -Да, - полушепотом произносит Мария, - я была бы Вам крайне признательна.              -Кажется, Вы слишком напряжены, - не отводя взгляд от оживленной трассы, директриса смачно причмокивает, - ну и ливень, - утонченные пальцы включают дворники, но даже это не помогает улучшить видимость, - Мария, все в порядке?       Третьякова сидела, скромно собрав колени. Золотые кудри были небрежно рассыпаны по хрупким плечам, а тело пронимала едва видимая дрожь. Она отдавала неприятным ощущением по всей поверхности кожи – состояние, до жути схоже с лихорадкой.       - Более чем, - элегантно убрав выбившуюся прядку, которая надоедливо щекотала лицо, Маша нервно прикусывает губу. Кажется, внутренний мандраж вызван отнюдь не плохой погодой.       Тугой узел в нижней части живота продолжал диктовать свои правила, и вот, спустя несколько минут, проведённых с этой сногсшибательной брюнеткой, заместитель вновь невольно предается соблазнительным мыслям.       Салон автомобиля был насквозь пропитан ароматом явно недешёвого парфюма Лукиной, и Маша буквально убивалась этой дьявольской химией.       «Во сне меня преследовал этот же запах».       - Вам очень идёт это платье, - язык мягко скользит по пунцовым губам, с которых минутой ранее слетает ещё один комплимент, - алый цвет- мой любимый.       - Польщена Вашим комплиментом, коллега, - Маша до боли сдавливает кисть холодной ладонью, и, громко выдохнув, продолжает:       - Хотя, мне казалось, Вы предпочитаете брючные костюмы.       Двусмысленная улыбка Лауры не внесла никакой ясности. Женщина что есть мочи дает по газам- авто разгоняется до восьмидесяти километров в час, от чего у Третьяковой перехватило дух.       Прочитав немой вопрос в глазах опешившей коллеги, брюнетка спешит объясниться, специально растягивая слова:       - А мне казалось, Мария Владимировна, Вы предпочитаете большие скоростя?       Ухмыльнувшись, Маша невинно вздергивает брови, и, поддавшись минутной слабости, незамедлительно интересуется:       - Правда? Откуда такие умозаключения? – смочив обветренные губы, блондинка нервно покусывает щеку.       - Я не могу кривить душой, миледи, и заявлять, что пропустила хотя бы одно Ваше интервью.       - Прям ни одно? – эта игра слов буквально сводила с ума увлеченную собеседницу, - и что же Вам ещё обо мне известно?       Прищурившись и плавно приподняв уголки губ, Лукина стала больше походить на маньяка, который знал абсолютно все о своей жертве.       -Поверьте мне, Мария, - бархатный голос женщины, казалось, закрадывался под кожу, пуская миллионы мурашек, - я никогда не была к Вам равнодушна.