Во сне или наяву?

      - Вообще не пойму, что с ней в последнее время, - шот незамедлительно заглатывается, отдавая неприятным жжением в глотке - за последний месяц – ни одного отчёта!       Громкая музыка не давала возможности расслышать собеседницу с первого раза, поэтому Лукина повторила:       - Ни одного отчёта, говорю! – женщина мотнула головой, чтобы избавиться от надоедливой пряди, - мне стоит сменить стрижку. Хочу волосы ещё короче.       - Пфф, стоп, - Полякова оголяет ряд белоснежных зубов, - ты слишком быстро меняешь темы. Так что там говоришь с Третьяковой?       Биты отдавали где-то внутри, и тела непроизвольно покачивались в такт. Алкоголь продолжал растекаться внутривенно, чем незамедлительно развязывал язык и без того откровенной ( по крайней мере, перед подругой) Лауре.       -Третьякова, хм, - женщина оценивающе сводит брови, а после невнятно выдает:       - А она ничего. Ну, знаешь, этот аристократизм, который, подобно волокну, аккуратно вплетён в чувственность и тонкость, - смущенно улыбнувшись, брюнетка вновь тянется за стаканом, и вот, когда содержимое уже отдает горечью во рту, продолжает:       - А чего только стоит этот характер…- Лукина заглатывает дольку лимона, облизывая кислый сок, оставшийся на пунцовых губах.       - Лаура, что ты имеешь ввиду? – Татьяна удивленно, и даже немного испуганно хватает подругу под руку, подсаживаясь ещё ближе, - держу пари, в тебе говорит алкоголь.       - Я так не думаю, - с толикой грусти отвечает директор. Она уже давно перестала слышать подругу, а лишь прокручивала в голове события недельной давности. Каждый взгляд, вздох и улыбку. Такую пленяющую улыбку Маши, чистую и непорочную. Лаура в блаженстве прикрывает глаза, и медленно произносит имя своего первого заместителя, будто смакуя каждую букву.       -Мария, Маша…- икнув и непроизвольно поморщившись, Лукина осекается, возвращаясь в реальность, - так что ты говорила?       Полякова сидела с коктейлем в руках, пристально наблюдая за лучшей подругой. Она уже давно все поняла (наверное, раньше самой Лауры). Теперь же женщина пыталась собрать воедино все возможные пути решения этой ситуации, хотя прекрасно понимала, что тщетно.       Не осмелившись спросить прямо, Татьяна находит неплохую альтернативу.       - Ты же услышишь голос разума? – прозвучавший вопрос оказывается абсолютно риторическим. По крайней мере, полагать иначе, глядя на увлеченную Лауру, было просто невозможно.       Брюнетка пялилась в одну точку, то и дело расплываясь в глуповатой, блуждающей, и даже застенчивой улыбке. Создавалось впечатление, будто она уже проживала каждую минуту рядом с Машей, наконец-то правильно читая её, будто открытую книгу.       - Не в моих правилах, - покачав головой в полуулыбке, Лукина вновь выпивает порцию обжигающего напитка, пытаясь испепелить свои развратные мысли.              -Третьякова, ты совсем с ума сошла?!- Евгений крикнул настолько громко, что Маше пришлось непроизвольно закрыть глаза, - время видела?! Где тебя черти носят?       Устало стянув с себя осенние сапоги и лениво избавившись от мокрого берета, блондинка, как ни в чем не бывало, прошла в гостиную. Внешнее спокойствие отнюдь никак не гарантировало, что сегодняшний вечер пройдёт без скандалов со стороны женщины. Скорее, она набирается сил, чтобы вновь отстаивать себя.       - И тебе привет, любимый, - ни один мускул не дрогнул на каменном ангельском лице. Ноги неприятно гудели, а позвоночник ныл, буквально моля об отдыхе в конце такого сложного дня. Но не тут-то было.       -Любимый? Да неужели? - мужчина, подобно чайнику, буквально закипал, - мне нужна жена, а не актрисулька, кривляющаяся перед камерами, и стабильно появляющаяся дома, дай Бог, за полночь! – Баев демонстративно опускает чашку на стол с характерным грохотом.       Нельзя точно сказать, что стало последней каплей, но абсолютно понятно, что столь детское поведение мужа не сопутствовало спокойствию. Тем более, стоит говорить о том, что были задеты тонкие струны души белокурой, которые в последнее время со скрежетом едва ли сдерживали равновесие между «развод» и «люблю».       -А мне нужен любящий, понимающий муж, - рухнув балластом за кухонный стол, Третьякова в изнеможении кладет ватную голову на руки.       -Да как ты смеешь?! Ты – женщина, и твое место на кухне! Вот скажи мне пожалуйста, почему я сейчас должен сидеть и пить чай вместо того, чтобы трапезничать вкусными блюдами? – глаза наливались неконтролируемым гневом, и несложно было определить исход такого разговора.       - Почему я должна готовить для мужчины, который обращается ко мне по моей девичьей фамилии, если я уже двадцать лет с ним в браке? – тактика, которую избрала белокурая, была довольно жестокой. Точнее, она просто взбешивала Евгения.       Кто знает, чем была вызвана последняя реплика – стервозностью или усталостью, но создавалось впечатление, будто Маша уже давно была готова к этому разговору.       Невозмутимо побарабанив по дубовому столу, Третьякова собралась с мыслями, чтобы поставить точку в этом споре.       - Женя, у нас уже такой взрослый сын. Замечательный сын. Спасибо тебе за него, - нервно вздернув брови, блондинка поглубже вдыхает, будто продолжая раздумывать над правильностью своего поступка, - думаю, наш брак изжил себя. Прости и прощай. Я не готова каждый раз возвращаться домой, и получать такие «теплые» приемы от своего мужа. От своего мужчины, который должен быть моей надеждой и опорой. Прости меня, Женя.       - Ты не посмеешь, - что есть мочи стукнув по столу массивным кулаком, Евгений яростно поджимает губы.       - Даже не вздумай, - глядя прямо в глаза мужчине выпаливает Маша, и встает из-за стола с гордо поднятой головой, - я не твоя собственность.       - С таким стервозным характером ты никому не нужна! – муж никак не может унять своих эмоций, и продолжает бросать гневные фразы в спину истинной леди, - останешься одна!       - За меня не беспокойся, - отрешенно, почти шепотом произносит Маша, - как же сильно я от этого устала.       Блондинке едва ли хватает сил закрыть входную дверь с той стороны. Оказавшись под проливным дождём, Третьякова выпускает все свои эмоции. Горячие капли стекают по бледной коже, а ком в горле не дает возможности вдохнуть полной грудью. Внутри неприятно жжет и сдавливает.       Она сбита с пути. Будто ласточка, которой перебили крыло. Или это начало чего-то нового?       - Ну, по крайней мере, у меня есть авто, - всхлипывая, Маша включает обогреватель в машине, и проворачивает ключ. Стальной конь благодарно зарычал, и резко тронулся с места.       Из головы не выходила фраза Лукиной.       «- А мне казалось, Мария Владимировна, Вы предпочитаете большие скоростя?».