Запечатанный

Король Фольтест, крепкий, жилистый, и на взгляд некоторых дам еще более чем привлекательный мужчина, задумчиво смотрел через бойницу в стене своего вызимского замка: ветка старого угловатого дерева безнадежно и дико трепетала под порывами резкого северного ветра. Но, что стоило внимания, не ломалась, почему-то продолжала сопротивляться. В отличие от стойкой корявой ветки, король был только что вынужден, уступая железным аргументам придворной чародейки Трисс Меригольд, принять решение, не совсем соответствующее королевским принципам. Настроения это не прибавляло. Трисс стояла с ним рядом, и ярко-каштановые распущенные волосы резко выделялись на фоне серых и скучных замковых стен и такой же серой и скучной увядающей природы. Трисс смотрела спокойно и прямо, убежденная в своей правоте бесповоротно и абсолютно. За свою жизнь она совершила много ошибок, но в этот раз была права. Так будет лучше для Вызимы. Так будет лучше для Темерии. Так будет лучше для всех. Фольтест снова поморщился, взгляд магички был неуютен. Обычно женщины смотрели на него по-другому, но Трисс была чародейкой, а что с них взять… Фольтест снова вздохнул. Решение было принято, но озвучивать его королю было неприятно. — Прямо-таки горло перерезать? — ещё раз спросил он, хотя и так все было ясно. — Живой, ни в чем не повинной женщине? Трисс пожала плечами. — Я тоже надеюсь, что до этого не дойдет. Но если будет осада, если мы будем окружены, если время будет не на нашей стороне… Она выразительно и строго посмотрела Фольтесту в глаза. — Тогда придется обменять одну жизнь на многие. Выбрать меньшее зло. Вся эта история с Зерриканией и джинном была полностью идеей Трисс. И несмотря на неаппетитность, идеей дельной. Король коротко кивнул сам себе. — Ну что ж, — его взгляд был теперь устремлён в небо, где громоздились готовые зарыдать дождем и градом, тяжелые, рыхлые облака. — Передай им, что я согласен, — Фольтест ещё раз посмотрел на корявую старую ветку и удивился про себя, что та так и не сломалась. — И знаешь, Трисс, никогда не стоит забывать о том, что смерть за Темерию — это хорошая смерть.