Как ты был неблагодарный, так жизнь сломал мне. На могильном камне пусть выбьют как-нибудь пошикарней.
Беллатрикс перевернулась во сне, уткнувшись в знакомое тело, с ароматом фруктов и печенья. — Я не буду спрашивать, что случилось и устраивать допрос. Просто знай, мы справимся со всем, — тихо сказала девушка и нежно коснулась щеки брюнетки. Губы Грейнджер ощутила мокрые дорожки и принялись убирать их своими устами.***
Сегодня все уроки Гермиона думала только о том, куда уходила Белла и что случилось. Ей искренне хотелось помочь своему любимому человеку и Грейнджер ничего не придумала лучше, как напоить ту и все разузнать.***
— Джорджик, — постучала пальцами по стена Мио, прошептав. — О, нет-нет-нет, я знаю эту интонацию, проказница. Никакого алкоголя, — кинул парень. — Это для благого дела, — сделала щенячьи глазки шатенка, что заставило рыжего сломиться. — Последний раз, — предупредил он и протянул бутылку и когда уже Грейнджер хотела ее взять, отдёрнул обратно, — расскажешь потом как все прошло? — Уговор, — подмигнула та и пошла к себе.***
Не найдя подругу в спальне, Гермиона направилась в душ. Услышав капли, разбивающиеся об кафель, шатенка победно улыбнулась. — Вот я тебя и нашла, — завернула за стену ученица и застыла в ужасе. Глаза той стали огромными, а лицо исказилось от мышечного спазма и приобрело белый цвет кожи. — Господи, — взвизгнула она и бросилась на пол, хватая окровавленные кисти, которые были сравнимы по температуре с кафелем душевой, — дура! Блэк! Ты-дура! Идиотка! , — Герми схватила полотенце и начала рвать зубами материю. Перемотав лентами руки, девушка смогла поднять на руки брюнетку, несмотря на своё хилое телосложение, которая просто безжизненно лежала, как тряпичная кукла. Миона быстро собрала хаос из своих эмоций в единую систему и накинув на обнаженные тело махровую ткань, поспешила в спальню. Ввалившись в комнату, Грейнджер уложила Беллу на кровать и вытащила аптечку. Быстро взяв нашатырный спирт, поднесла к носу брюнетки, от чего та закашлялась. — Все хорошо, все, не надо, — девушка открыла глаза и снова сомкнула, на что шатенка дёрнула руку с ватой к ее носу, — я в сознании, просто тяжело смотреть на свет. Миона кивнула и аккуратно сняла полотенце. Она молчала, тяжело и редко дыша, взволновано глядя за Беллой и ее грудью, следя, чтобы та дышала. Девушка понимала, что Блэк сейчас тяжело и порицание или какие-то вопросы от Грейнджер будут крайне некстати. Шатенка лишь обрабатывала порезы, видя как подруга стиснула зубы до скрипа. Наложив тугие повязки, девочка присела около кровати. Только в этот момент она поняла, что Беллатрикс лежала перед ней абсолютно нагая. Мио начала заинтересованно разглядывать ее. Буквально сразу любопытные глазки зацепились за царапины и синяки. Шатенка провела рукой по засосам на груди и закусила губу. — Я все-равно не скажу от куда они!.- прошептала Белла. — Ответь лишь на один вопрос. Ты занимаешься этим по любви? Потому что я тебя отвергла? — Конечно, нет! Я люблю тебя, — открыла сонные глаза брюнетка и тут же ощутила губы соседки на шеи. Она аккуратно касалась кожи во всех ее поражённых местах, будто верила, что поцелуи могут излечить. Рука девочки легла на грудь, принявшись ее нежно поглаживать, но из уст Беллз раздалось шипение. Будто от горячего утюга Грейнджер отдернула руку и виновато посмотрела на возлюбленную. — Напугала тебя, прости, — слабо улыбнулась та и погладила руку шатенки большим пальцем, — просто сейчас это место очень чувствительное, продолжай. Гермиона легонько чмокнула сбоку грудь и начала усыпать поцелуями бёдра. Когда она перешла на внутреннюю их часть, Беллатрикс начала изредка приподнимать бёдра. Заметив это, Мио поцеловала живот и хотела уже спуститься ниже, но Блэк схватила ту за волосы. — Нет! Не надо! , — быстро села на кровать девушка и с дикими глазами посмотрела на соседку, — прости, иди ко мне, — Гермиона настороженно села к ней и ощутила вкус уст брюнетки. После непродолжительного поцелуя они легли и Мио укрыла подругу одеялом. — Тебе нужно поспать, — прошептала она, а потом поцеловала в щеку, — я люблю тебя. — И я. Тебя и только тебя, Мади.