estas en mi corazon

Дни перетекали в недели, недели в месяцы, и вот уже какой срок «отматывал» Малфой. Теперь было не так страшно находиться в общем душе или в столовой, рядом с ним всегда был Питер, но и тому порой надоедало вечно наблюдать за мальчишкой. Петтигрю смотрел не только за парнем сына его друга, но и за своей тюремной женой. Тюремная жена это не то, что могли подумать обычные «мирные» жители вне заключения. Тюремная жена — это заключённый, которого защищает кто-то из опасной банды. Бывает такое, что в тюрьму попадают из-за подстав, ну или за какой-то маленький проступок, за который можно дать условно-досрочное, и осуждённые, видя такого «слабого», начинают всячески издеваться, терроризировать, насиловать и прочее. Чтобы такого не было, какой-то заключенный, что долго сидит, берет его под своё крылышко, защищает и «отбивает» обидчиков, но за все нужно платить, в большинстве случаев оральным сексом, также это могут быть: сигареты, половина переданной посылки от родных или какие-то другие интересные вещи, что развлекут «тюремного мужа». В этом были определённые жирные плюсы, ведь, по сути, человек имел неприкосновенность. Правда, Питер не разрешал Малфою-младшему пользоваться такими «услугами», если не хотел, чтобы Поттер выкинул его сразу же, как только узнал об измене. Спустя шесть месяцев в альт-блоке Драко стал в доску своим. Ну почти. Были, конечно, отморозки, которые не давали ему проходу, но Питер будто чувствовал и всегда оказывался рядом. К слову, он познакомил Драко со своей тюремной женой Седриком, который тоже был в альтернативном блоке, и парни очень даже хорошо поладили. Тот юноша, Диггори, был так мил и ласков ко всем, что было жалко смотреть, как его шугали из угла в угол. Драко тоже порой рыпался на мужиков, пытающихся обидеть Седрика, но когда получал особо заметные болячки, старался залатать их втихую, чтобы надзиратели не видели и не отправляли его в больничное крыло, ведь выяснение отношений могло стоить ему отмены уменьшения срока. Кстати о сроке: за полгода отбывания наказания, его хорошего и послушного поведения с девятнадцати убавилось до восемнадцати лет шесть месяцев и пять дней. Радости в этом мало, но что есть, то есть. Его расстраивало не такое большое количество времени под стражей, а то, что Гарри так и не пришёл, что уж там забрал из тюрьмы и внёс залог — он даже не звонил. Поттер просто забыл его, потому что даже Питер ничего не знал, просто пожимал плечами. «Мальчик, я знаю ровно столько же, сколько и ты, и не общался с Гарри с того момента, как ему исполнилось десять лет». Обидно, досадно, печально. Значит, все слова про то, что они вместе будут идти до конца, всего лишь «слова», и значит ли это, что Драко сам подписал себе приговор, согласившись со всеми деяниями? Его все равно бы рано или поздно поймали за руку, только вопрос времени, и всего-то. По классике жанра у Драко в камере были выцарапаны линии, сколько он отсидел и отработал: это радовало, потому что с каждым днём линий становилось все больше, и казалось бы, скоро выходить, но нет. Он совсем забывался, когда с сокамерниками устраивал вечерние игры в карты, домино и шахматы. Многие были вусмерть обкуренные, но не Драко, он держался кремнем и напрочь отказывался: затыкал нос, чтобы не учуять знакомый запах еловых шишек и горестного прошлого, которое, блять, даже в тюрьме догнало его; уходил из «компании», когда кто-то курил или незаметно нюхал дорожку с ладони. Надзирателям не то чтобы плевать, просто заключенные были неуправляемые: могли достать фен или травку где угодно, достаточно было спуститься на второй этаж, где тусовались темнокожие, и вуаля — ты можешь объебаться хоть на неделю вперёд. Если так можно сказать, то заключённые держали тюрьму, а не она их. Но как бы Малфой не убегал от своих мыслей, погружаясь в новоиспеченную компанию сокамерников, в любую свободную секунду он думал о Гарри. Да не может быть такого, что сам Поттер обвёл его вокруг пальца, воспользовался и выкинул. А как же слова о вечности? «Не думай об этом, не думай об этом, не думай об этом. Все супер, может он просто занят?.. Черт», — каждый раз к Драко привязывались плохие мысли, но нужно было думать позитивно, поэтому все нехорошие думы он решил излить в письме. Да, вот в таком обычном письме к Гарри. К слову, он еле нашёл чистый лист бумаги — постоянно обменивался чем-то, чтобы получить злополучный листик. «Привет, Гарри. Я тут уже давно, а ты где? Что-то тебя давно не видно, даже и не приходишь навестить старого друга. Тут про тебя, твоего папу и его друзей знает один мужик — Питер его зовут. Ну я вообще-то не о нем хотел написать. Ты знаешь, я так соскучился, вот прям до слез. Сердце плачет, как хочется хоть взглянуть на тебя, хочется голос услышать. Ты там куда пропал? Ха-ха, бросил, что ли, меня? Шучу, ты же меня знаешь. И я тебя знаю, ты не оставишь меня, потому что чувствуешь, так же как и я. У меня есть просьба, если прочитаешь это письмо. Мне так хочется яблок зелёных, больших и свежих, ну а ещё ты обещал мне гель для душа или шампунь (я уже не помню). Кстати, зря ты боялся за меня, я сейчас в хорошем месте. Звучит абсурдно, но это факт. Со мной не много хороших людей, но они выручают. Иногда кормят нормальной едой, которую им передают близкие, а ещё спрашивают, почему ко мне никто не приходит, а я сразу вспоминаю тебя. Ты, наверное, занят или?.. Просто я не понимаю, почему тебя нет рядом, но мысли порой хорошие о тебе спасают меня. Например, когда мы были на отдыхе и почти всю ночь танцевали в местном клубе. Мне было так хорошо и весело! Надеюсь, тебе тоже. А ещё помнишь, как мы наперегонки плыли? Я не проиграл, просто поддавался тебе :) И, знаешь, я правда очень сильно скучаю, до невозможности, и плакать так хочется или спрятаться под матрас, чтобы пролетели эти десятки лет, как один. Я и сейчас, если честно, плачу. Надеюсь, ты ответишь на это письмо или приедешь повидаться. Эта записка дойдёт к тебе примерно через неделю, и если ты не приедешь через неделю после ее получения… Я все пойму и приму :) Буду дальше сидеть тут и думать о тебе, Гарри. Листок заканчивается, и я больше не могу писать. Я тебя…» — Да блять! Листок закончился, сука! — к нему повернулся Седрик, схватив листок и осмотрев с двух сторон. — Я не дописал последнее слово. Я хотел написать, что… чувствую Гарри. — Не расстраивайся… Я думаю, он поймёт, что ты… его что? Чувствуешь? Это как? — сложив листочек, Драко вскочил из-за стола, а Диггори, как хвостик, погнался за ним. — Ну скажи, мне ведь интересно. — Седрик, отвянь! Питер, скажи ему, — бегая вокруг горбатого мужчины, он увиливал от Драко. — Да отъебись ты, кому сказал? Это мое личное, в конце концов! Питер рявкнул так грозно, что из камер повылазили заключенные проверить, в чем дело, а тот лишь улыбнулся и положил обе руки на их плечи: — Не спорьте, котята. Драко, что у тебя там? Покажи мне, — он прижал его под свою подмышку, приподнимая за подбородок к своему лицу. — О любви писал? — Да нет. Обо всем: рассказал про парней из блока, ну так немножко, ещё написал, что соскучился очень. Ты не знаешь, почему он не приезжает? У него какие-то дела или проблемы? — Не знаю. Ко мне тоже никто не приезжал. Странно, но возможно у них работа, поэтому и не появляются. — Но мне Гарри обещал приехать через пару дней, как я попаду в тюрьму, — Питер тащил его за угол, оставляя Седрика с остальными. — Эй, что такое? — Мальчик, послушай, жизнь не исполняет твои прихоти. У Гарри работа, он пытается вытащить твою задницу отсюда и ищет деньги для залога, поэтому, возможно, его нет рядом и он не посещает тебя. Не будь эгоистом! — Да я же… Я же просто… спросил, черт. Разве вы не скучаете по дочке? Да вот я тоже, только по парню, который буквально всё для меня. Я переживаю, что меня оставили тут гнить, но я не хочу, чтобы Гарри узнал, что я о нем такого мнения. Просто… у меня никого нет. Отец хрен знает где, мама умерла от рака… остался один, вот и боюсь, что Поттера своего тоже проебу! — Драко скатился по стене вниз, опустив голову так низко, будто ее ничто не держало. Питер приземлился рядом и взял его за руку. — Малыш. Я знаю, что ты важен для Гарри, он бы не стал просить кого-то присматривать за тобой или… Пойми, Сириус тоже пытается помочь, не потому что ты хороший парень и достоин лучшей жизни, а потому что Поттеры для него лучшие друзья, и за друзей он глотку любому перегрызет. Если тобой уже занялись, то это не пройдёт безуспешно, просто погоди ещё немножечко, ладно? — Почему вас не вытащат? Если он такой хороший друг, почему вы ещё здесь? — Ты такой молодой, и у тебя вся жизнь впереди, а я-то уже старик. Думаю, ты не хочешь провести ее до сорока лет в тюрьме, и Гарри… Думаю, вы важны друг для друга, очень сильно. Не знаю, любовь между вами или вы просто трахаетесь, но не отступит. Отец его не так воспитывал, — Питер смотрел в серые глазки, которые постепенно наполнялись слезами. Это единственный раз, когда он плакал в тюрьме из-за переизбытка чувств и нехватки тепла от Гарри. — Не реви ты как девчонка! Подумай о том, сколько сил, денег и эмоций вложено в тебя, насколько Гарри старается помочь, а ты сидишь и плачешь? Господи Боже. Петтигрю прижал Драко к сердцу, как своего родного сына, начав успокаивать и говорить, что все в порядке. Эмоции, что держал в себе Малфой, были равны жгучей яркой точке, словно перед Большим Взрывом и появлением новой Вселенной. Его точкой был Гарри, а вокруг пустота, а ему и думать-то больше не о ком. Он действительно один. Отцу хоть бы хны, а мама… мама все видит в небес, но помочь не может. Ее больше нет. Новость о ее смерти потрясла буквально всех ее близких друзей и родных, в том числе были Поттеры. Нарцисса Малфой не говорила, но несколько лет у нее развивался рак: она узнала об этом ещё до рождения ребёнка. «Если вы родите, повысится риск рака на грудь, у вас и так не все в порядке. Решайте, девушка, ваша жизнь в ваших руках. Насчёт мальчика можете не волноваться — он родится абсолютно здоровым, единственное, что может пойти не так, только цвет глаз, радужка может быть не окрашена, но это не повлияет на его зрение». Нарцисса так сильно хотела этого малыша, что даже и не думала делать аборт. Родила, а после проходила десятки обследований на пару с Люциусом. Опасения не подтвердились, и она была здорова, правда с годами стало ухудшаться здоровье. Она списывала это на усталость с ребёнком, недосыпы из-за криков младенца и переживания за мужа. Все это стало копиться, как пещерный сталактит, превращаясь в здоровую «сосульку», которая могла в любой момент упасть и разбиться вдребезги. И упала она, когда Драко исчез из дома, начал употреблять, лазить по гаражам и не возвращаться по вечерам, как делал раньше, ещё имея каплю совести. Нарцисса одна: сменная работа по суткам, уход любимого мужа из семьи (она все ещё думала о нем, даже спустя столько лет), пропажа сына и вечные проблемы со здоровьем. Накопилось и взорвалось. Буквально за полтора года у неё развился тот самый злополучный рак груди, о котором предупреждали больше двадцати лет назад. Значит, сейчас пришло ее время, значит, она должна была поставить сына на ноги, поделиться знаниями и жизненным опытом. Только зря все это было. Она умерла спустя два года после того, как сын пустился во все тяжкие, а Драко ни сном, ни духом об этом. Малфой-младший узнал о ее смерти от полиции, которая в очередной раз закинула его в камеру. Сказать, что он плакал, будет слишком малым — он рыдал как последняя сволочь, потерявшая в своей жизни все. Она и была для него всем, Драко называл ее — моя луна. Говорят, наркотики приглушают боль, но только не эту. Было так сильно больно, что он бил в каменные стены, стирая кулаки до кровей. Эта рана внутри, ее никто не видит, но она никогда не заживет. Никогда. Смерть близкого человека всегда неожиданная, острая боль со скоростью света разбивает сердце и топчет душу, как грязную половую тряпку. Она буквально поглощает человека, не давая ступить и шагу, ведь везде является напоминанием об ушедшем близком. Прежде всего важна поддержка, но у Драко она была совсем другая. Наркотики порой не помогали, и он брал дозу больше, увеличивая зависимость к веществам. В один момент боль испарилась, он совсем забылся. Наркотики затуманили ему рассудок и стёрли эту болезненную часть из его жизни, но не глубокие порезы на руках. Перед тем как Драко ушёл из дома, он прихватил буквально все денежные запасы, вследствие чего не осталось денег на похороны, поэтому любящие друзья женщины сложились в одно и оплатили все, как полагается людям. — Спасибо, мистер Питер… Я надеюсь, что Гарри прочтёт письмо и… пусть не приезжает, а хоть даст ответ. Вы поможете мне отправить его? — бубня в волосатую грудь Петтигрю, Драко обнимал его в ответ. — Я готов ещё сильнее плакать, но боюсь, тут меня быстрее отпиздят за такие сопли. Пиздец, как хочу его увидеть, хоть через стекло. — Понимаю, мальчик… Понимаю, — тот быстро вытер его слёзы и поцеловал в лоб, после слегка постучал пальцами. — Поднимайся, нам скоро на смену идти. «Да хватит снимать меня, оператор. О, точно! Тебе нужно было в кино идти оператором, а не в полицию! Да убери телефон, Гарри, блять!» — Поттер засмеялся, смотря видео с телефона, а Драко то и дело цокал, слегка барабаня пятками по его спине. — Я тебе и сейчас говорю, убирай телефон, иначе я… Нет! Иначе <i>ты будешь спать на полу! — Да что ты говоришь? — Гарри резко развернулся и, откинув телефон, уложился между его ног. — А что если я лягу на кровать? Ты меня будешь пинать? Драко усмехнулся и обнял его за шею, непроизвольно уткнувшись носом в лохматые чёрные волосы. На этом начинался и заканчивался его мир, будто Гарри для него самое лучшее, что есть в жизни. Будто вокруг пустота и кроме них в пространстве никого нет, только Вселенная хлопает глазами, наблюдая за их действиями, и звёзды, что ехидно хихикают, видя, как зарождается любовь. Любовь дело серьёзное и совсем непостижимое, она строится не на поцелуях любимого, хотя это является малой частью, а на равновесии обеих душ. Если они наполнены с двух сторон — ты победитель. — Я посмотрю на ваше поведение, мистер Поттер, — со всей важностью произнёс Драко, но в эту же секунду засмеялся. — И хватит уже смотреть эти видео, дома посмотрим. Гарри поднял голову: — Мне нравится смотреть на тебя, как ты улыбаешься или злишься. Как твои брови хмурятся или надуваются губы, как глаза бегают по моему лицу или… видеть, как ты счастлив. Драко не сводил взгляд с Гарри, внимая хриплый шёпот и легко доносящееся тепло изо рта. Интимный момент был создан лишь для них обоих, все говорило об этом: уходящая луна, сопровождающаяся мягким туманом, приглушённый дешевый свет, кровать, на которой они отдыхали, буквально вжимаясь друг в друга. Самое время одному из них признаться в своих чувствах, но было кое-что поинтереснее слов. — Закрой глаза, если доверяешь мне, — Драко сразу же и без раздумий закрыл глаза. — И что теперь я долж… Мх, — нежное касание к губам заставило его зажмуриться ещё больше. Сухие губы вдруг стали мокрыми, а живот атаковало приятное журчание. Прижимая Гарри сильнее, Малфой робко отвечал на поцелуй, впервые ощущая, что может объяснить свои чувства, что может точно сказать, что у него внутри. Он так редко мог выдать что-то внятное, но теперь готов разорваться от того, что приобрёл. Поттер впустил пальцы в его волосы, слегка оттянув или пригладив, а Драко под ним улыбался сквозь поцелуй. Часы остановились, и мир вдруг затих, обретя давящую на уши тишину. Этот момент длился пару секунд, но для парней — бесконечность. Потом смущенные переглядывания, тяжелое дыхание и ощущение сладких горячих губ у обоих. — Я тебя поцеловал… — вздымая грудь, прошептал Гарри, смотря в растерянные серые глазки. — Правда? — с изогнутой бровью со шрамом ответил Малфой. — Я что-то не почувствовал. Может повторишь снова? Гарри рассмеялся и снова поцеловал друга. Друга ли теперь?</i> Тюрьма не была тем местом, где можно свободно расхаживать и лежать на кровати, когда вздумается. Все имели распорядок дня: ранний подъем, уборка своих камер, туалетов и утренняя зарядка, рабочие часы, если кто-то работал, если же нет — это было свободным временем для общения или телефонных разговоров, когда к какому-то приходили близкие, далее — утренняя проверка в камерах, отправление на работу или учебу, и так по кругу. Учиться было лучше всего: на занятиях заключённые могли учить один из трёх языков: французский, немецкий, испанский; также проводились уроки психологии или сексологии. Ходили немногие, ибо заняты были работой. Кстати, в этом тоже есть свои плюсы, и как бы абсурдно не звучало, но за неё платили. Конечно, это были небольшие деньги, но те, кто сидят долго, по истечении срока получали хорошие заработанные. После полного загруженного дня — в восемь часов вечера — все отправлялись спать, если так можно было назвать. Надзиратели уходили по своим рабочим комнатам, а заключенные нагло выходили из камер и, бывало, сидели даже до утра. Ни один ебанный день не стоит того, чтобы отправиться в тюрьму, и если бы в заключении был порядок и уважение друг к другу, тюрьма была бы курортом, а не злосчастным местом. Хотя о каком уважении от серийного убийцы или насильника можно говорить. Как правило, таких отправляли далеко и надолго от мира сего. — Правильно. Молодец, Драко. А теперь наискосок стриги, — Питер помогал ему со стрижкой, он учил его. — Малыш, ты просто умница, у тебя хорошо получается! Драко улыбался и продолжал стричь мокрые черные волосы одного из заключённых. Такие слова поддержки помогали ему быстрее учиться и познавать новые азы профессии парикмахера. У него даже появились мысли о том, чтобы открыть в будущем свой салон — просто не хотел быть чьим-то подчиненным. Кажется, прошлая мечта о водных приключениях была совсем не мечтой, а целью найти отца и быть таким, как он. К сожалению, с возрастом эта мечта угасла, словно звезда на тёмном небе. Драко только сейчас понял, когда его жизнь скатилась до тюрьмы, что он с самого начала делал не то и не так. Если бы он пошёл учить на полицейского, как Гарри, а не моряком? Как бы сложилась его судьба? Возможно, он сейчас бы жил вместе с Гарри, и утром, просыпаясь на одной кровати, они бы долго целовались и каждый раз опаздывали на работу. На обед бы ходили в ближайшую кафешку. Малфою бы однозначно не нравилась их еда, но видя, как Гарри с удовольствием уминает бургеры, он бы молчал и улыбался. Вечерами после работы они бы заходили в магазин за парой баночек пива и замороженной пиццей, а дома смотрели комедию или мыльную оперу (так бы Гарри назвал романтические фильмы). Возможно и мама была бы жива, и по выходным они ездили бы её навещать. Всё это могло бы быть, но Малфой пошёл по другой дороге. — Как хорошо постриг, сладенький, — теперь уже коротко стриженный мужчина средних лет попытался шлёпнуть Драко, но тот вовремя наставил ножницы, проверяя надзирателей рядом. — Спокойно. Убери это, зайчик мой белоснежный. Этот мудак по имени Мэд не давал Малфою проходу: вечно где-то караулил, провожая до камеры, угощал различными сладостями, которые Драко очень сильно хотел, но боялся, что с ними что-то не так, играл чёрными бровями и подмигивал в столовой, когда помогал повару. Мэд был почти что второй повар. На свободе он работал в небольшом кафе, где являлся «шефом», но злые умыслы настигли и его голову — он намеренно отравил одного из посетителей, то есть это был его недруг. Хотя Мэд думал, что отравил одного, но попробовала это произведение вся компания. В итоге получил срок за умышленное убийство на пятнадцать лет. — В следующий раз в пузо тебе их воткну, понял? — Драко дёрнул рукой в его сторону, чтобы тот уловил серьёзность слов. — Старайся обходить меня стороной, а то не очень приятно смотреть на тебя. — А я думал, с этой причёской красавчик! — Питер, почему ты ничего не говоришь ему? — он пристально смотрел на Мэда, все ещё держа ножницы. — Ты вроде бы и сам справляешься, чтобы мешать вашему милому разговорчику, — Питер убирал инструменты в шкаф и незаметно следил, чтобы это не переросло в драку. — Мэд, и правда, шёл бы ты отсюда. В твои годы уже пора давление мерить. — Заткнись, Петтигрю, если мне в тридцать пять пора мерить давление, ты в свои сорок шесть уже должен быть мёртв, и вообще… Не имеешь права гнать меня, ты не муж Драко, или мне к твоей сучке пристать? До чего был мерзкий этот тип. Непонятно, что ему было нужно от Малфоя, но он просто не оставлял его в покое, то и дело приглашая быть своей тюремной женой. Мэд хотел только трахать молодого заключённого и удовлетворять животные потребности, а не защищать от долбоебов тюрьмы. Защита нужна была как раз таки от него. — Расслабься, Пит, мне твоей феминный мальчишка не нужен… — он снова повернул голову к Драко, протягивая руку к его шраму на брови. — Меня привлекают такие, как этот зайчик. Признаюсь честно, от твоих ручек у меня встал. Хочешь потрогать? — Фу, блять, какой же ты мерзкий! — он скорчил рожу. — Перед глазами только одно — как я тебя трахаю, — он закатил глаза и подергал бёдрами, имитируя толчки. Все сводилось к одному: обычные разговоры про быт, работу или учебу сводились к сексу. Мэд был так пуст и необразован, что говорил только о том, как бы хорошо потрахался, отбивая яйца о чью-нибудь упругую задницу. Ну и своё пузо. Как говорится: требуешь — соответствуй. Мэд был не в самой лучшей форме, даже в пиздецкой. Пузо буквально свисало до колен, и, видимо, было очень тяжко ходить — он дышал, как слон после бега; огромное лицо было покрыто прыщами, чёрными точками либо просто грязью или пóтом; как бы мерзко не звучало, но подмышками всегда было мокро и вонюче, будто он вообще не мылся; кухня была его самым излюбленным местом. Везёт, если попадёшь в душ с адекватными и нормальными заключёнными, цель которых просто помыться и уйти, не пытаясь поглазеть на чужую задницу или член, начиная удовлетворять себя прилюдно. Драко как раз таки и не повезло, как всегда. Когда он отправлялся в душ, сообщая об этом всем, чтобы его не теряли, за ним увязался этот ебанный Мэд. Хорошо, что в раздевалке были люди и Драко мог спокойно раздеться, хотя спокойствие ему только снилось. Мужчина постоянно глазел на него с рукой в штанах. Блять, ну что за херня? Он нагло лапал себя и раздевался, выставляя на показ своё… уж точно не достоинство. Кажется, за жирным животом он даже не видел свой хер. — У тебя сладкая попка, зайчик, — Мэд стоял рядом с ним, открывая кран, и вода тонкой струей полилась на его лохматые чёрные волосы. — Может развлечемся тут? Ох, как хочется нагнуть тебя и войти без растяжки. — Да отъебись ты, — спокойно произнёс Драко, пытаясь уловить тёплую струю из крана. — Вон к тому лоху иди, он… Малфой не успел договорить, как почувствовал холодную стену спиной и шершавые руки на своём члене. Пальцы сжимали его головку, а сам обладатель тянулся к его губам, но из-за объемного живота не получалось. Хриплый неожиданный стон вырвался изо рта Драко, и, осознав, он смачно ударил Мэду в нос. — Пидорас ты эдакий! — Малфой снова толкнул его, осаживая на грязный пол задницей. — Я тебе твой же хуй в глотку засуну, если не успокоишься. Шлюха тюремная, заебал ты меня уже! Ты, блять, действуешь мне на нервы! Отъебись! Отъебись от меня! — каждое слово Драко сопровождал ударом пяткой по лицу. Сейчас он был как никогда зол, все свалившейся с новой силой озлобило его, и, конечно же, он не сдержался. — Спокойно, малой! — какой-то мужчина схватил его за руки и вернул под свою струю воды. — Чего ты бесишься? — А ты, блять, кто такой? — он смотрел в зелёные глаза, успокаиваясь лишь от этого. Эти глазки были так похожи на Поттера, но это был не он. — Пусть уже отстанет от меня. — Малыш, мне так нравится, когда ты злишься, ах, — Мэд обнял ладонью свой маленький член и начал характерно водить рукой, смотря на Драко. — Аах… ах… ммм. Господи Боже, как мерзко было слушать это. Он бесстыдно прилюдно мастурбировал на Малфоя, утопая в стонах и сперме. Кажется, Драко сейчас стошнит от этого зрелища и он точно изобьет Мэда. Проработав ещё пару часов, Питер и Драко закрыли комнату-парикмахерскую и отправились на ужин. Очередная блевотина лежала в его тарелке, даже не похожая на еду. Будто кто-то прожевал и выплюнул, и есть это было невозможно, зато Питер уплетал за обе щеки, говоря, что это просто божественно. Ну, а что ещё можно было ожидать от тюремной пищи? «Ужин окончен! Полчаса вам, чтобы разошлись по своим камерам!» Все вскочили с мест и разбежались, не намереваясь идти в тюремные комнаты. Опять карты, трава, секс. Сегодня Драко не хотелось находиться с людьми, хоть они и отвлекали его, да даже этот гребанный Мэд, но как только свет в камере гас — его накрывала новая волна ужасных мыслей. Вот и сейчас. Он лежал на твёрдом матрасе, напоминающее лист дерева, а железные трубы по обе стороны охлаждали его постель. — Если так подумать… — начал тихо Драко, — …то зачем я ему нужен? Он такой умный, красивый и подтянутый парень, с изумрудными глазами, продвинутый, много всего знает… Хороший полицейский, у него добрая и широкая душа, он отзывчивый и прекрасный человек, а я? — он поднял руки перед собой, смотря в темноту. — Я-то обычный несостоявшийся человек, наркоман и преступник. Сижу в тюрьме, отматывая срок и общаясь с какими-то уебанами. И правильно, что Гарри не приезжает, хотя бы не видит меня такого, — он перевернулся набок и закрыл глаза, положив ладонь на щеку. — Но я так скучаю. Глажу себя по щекам и волосам, представляя, что Гарри рядом, что он успокаивает меня. Что я за идиот? Вляпался в такое дерьмище, а теперь страдаю. Ненавижу себя, и я не достоин Гарри. Не достоин. Я и жизни недостоин, зачем вообще меня надо было спасать? — он вдруг ударил себя по губам. — Не смей говорить такое. Я должен быть с Гарри, я должен жить ради него. Он так много сделал для меня, что я теперь до конца дней своих ему обязан. Слеза медленно стекла до перегородки носа и тихо упала на подушку. Сложно было без поддержки Гарри, сложно без его мудрых наставлений или… хотя бы его тёплой улыбки. К Драко никто не приходил, не звонил, не писал, а все просто — у него никого не было. Только Гарри. — Сколько тебе еще осталось? — спросил Сириус. — И не спрашивай, ты столько не проживешь, — расхохотался Петтигрю, и они сели друг напротив друга. — Слушай, друг, ты мне вот что скажи… Гарри почему не приезжает к Драко? Он сам не свой ходит, на нем лица нет. — Ох… Надо было раньше вам сказать. Гарри работает в Испании. Сейчас ведётся… не то чтобы расследование, скорее выяснение обстоятельств. Есть хорошие прогнозы — меньше половины деяний закрыты, и по тюремным данным я видел, что у Драко идёт очень даже хорошее снижение срока, а вот насчёт Гарри… он ищет деньги на вызволение и попросил меня отправить его в командировку, там зарплата намного больше, он отправляет мне полученные деньги на карту, и ты знаешь, общими усилиями выходим на финишную прямую, ещё немного, и он вытащит своего друга. Скажи об этом Драко, я понимаю его чувства. Передай, что все хорошо и Гарри скоро вернётся. — И сколько там уже Гарри? В Испании. — Он улетел… где-то через месяц или меньше после заключения. Не понимаю, почему не приезжал до этого, но пусть Драко потом сам спросит его об этом… а, вспомнил! У него была военная учеба и подготовка к террористическим и иммиграционным преступлениям, не вникай…