***
У Сириуса Блэка была совершенно невыносимая особенность — он умудрялся портить жизнь окружающим даже в свое отсутствие. Переполох, который он вызвал изгнанием Ордена Феникса из Дома Блэков и своим исчезновением, мог бы сравниться по силе истерики с исчезновением Волдеморта пятнадцать лет назад. Кингсли Шеклболт опросил Уизли и устроил Поттеру настоящий допрос с пристрастием — и все сошлось к тому, что Поттер знал меньше остальных, на друзей дулся и отсиживался в своей комнате, а из дома его, как и прочих, выкинуло неглиже. Мальчишка не подозревал, что буря минула его стороной: Дамблдор до сих пор не знал или не подавал вида, что знает об обмане с побегом. В то же время, старик не на шутку был взволнован отступничеством Блэка и дальнейшими, ему неведомыми, планами. Снейп подозревал, что не последнюю роль играло финансовое содержание: кто, кроме Блэка, мог спонсировать Орден Феникса? Нищие крысы даже столовались у него. Одни Уизли здорово сэкономили за лето на дармовых харчах для своих отпрысков. — Нам надо решить, что делать с Гарри Поттером, Северус, — заявил Дамблдор, в очередной раз вызвав к себе. Учебный год только начался, факультет требовал внимания, а Снейпа снова отрывали от дел ради бессмысленных разговоров. — Зачем с ним что-то делать? Пусть учится, — Северус откинулся в кресле у директорского стола: подобные беседы никогда быстро не заканчивались. — После сдачи СОВ Сириус может забрать мальчика из школы. Сейчас мы должны обезопасить мальчика не только от Волдеморта, но и от Сириуса Блэка. У Гарри слишком важная роль в этой войне. Директор в последнее время вел себя очень странно, насколько это слово вообще применимо к всегда эксцентричному старику. Одержимый идеей одолеть Волдеморта, Дамблдор не давал никаких объяснений, каким образом он планирует использовать Гарри Поттера, и какую роль играет его пресловутая связь с Темным Лордом. — И вы конечно, опять не скажете, в чем дело? — прошипел Северус. Дамблдор сидел с невозмутимым видом и отвечать очевидно не намеревался. — Я был против размещения Ордена Феникса в доме Блэков, — раздраженно напомнил Северус. — Но Молли Уизли говорит, что Блэк с мальчишкой почти не общался. И он вышвырнул мальчишку из дома вместе с остальными. Вы полагаете, Блэку есть дело до крестника? — Я могу только догадываться. Но мои догадки, как правило, подтверждаются, — веско напомнил Дамблдор, уже не скрывая раздражения. — Вы определились с дополнительными занятиями? — По понедельникам после уроков, — напомнил Северус. Он сообщил об этом сразу после встречи с мальчишкой. Назавтра предстоял первый урок. Правда, про изменение своих планов на методы обучения он умолчал: директор не уточнял способ и детали. Вряд ли он вообще знал альтернативный способ, подсказанный Волдемортом. — Северус, — неожиданно смягчился Дамблдор, задумчиво переставляя пустые чашки и блюдца на подносе, — Эти занятия крайне важны для благополучия Гарри. Я опасаюсь, что Волдеморт узнает об этой связи и попытается использовать его против Ордена Феникса. Снейп замер, пораженный внезапной догадкой: старик боялся. Именно поэтому он так старательно избегал встреч с мальчишкой и даже не отчитал того за побег из дома Дурслей. Именно поэтому Поттера отправили к тётке и изолировали от друзей. Дамблдор плевать хотел на благополучие Поттера — он боялся, что мальчишка может узнать что-то важное. Или что Гарри Поттер, вернее Волдеморт через Поттера, каким-то образом сможет следить за ним или попытается навредить ему. Не имея подтверждения обоюдности связи, старик боялся. — Надеюсь в окклюменции он будет более способным, чем в зельях, — произнес Северус как можно ехиднее и наклонил голову, спрятав лицо за краем волос. — Северус, Северус, — мягко укорил директор, — Я уже говорил тебе, что ты недооцениваешь мальчика. У него не только глаза матери. — Я тоже предупреждал вас, что Блэк слишком безрассуден и ему претило сидеть взаперти, — перебил Снейп: разговор приобретал неприятное направление. — Должно быть, сейчас он уже где-нибудь на тропическом острове тискает аборигенок. Без Поттера. Так что не вижу причин для особого отношения к нему. — Я в курсе ваших взаимных чувств, — фраза прозвучала премерзко, но Дамблдор сделал упреждающий жест ладонью, останавливая готовый вырваться поток возмущений у вскинувшегося Северуса. — В любом случае, мы не можем допустить, чтобы Сириус Блэк забрал Гарри из Хогвартса и сбежал с ним из Англии. Со своего места Северус видел портрет Финеаса Найджелуса Блэка. Тот делал вид, что спал, но его выдавала подрагивающая палочка в руке. Северус знал, что где-то в доме на Гриммо есть его портрет, и что Финеас навещает дом предков, следовательно, мог быть в курсе местонахождения и планов праправнука, но так же знал, что выпытать что-либо касающееся семьи у него невозможно. — Я сделаю все, что в моих силах.***
Спускаясь в подземелья и машинально здороваясь с попадающимися навстречу учениками, Северус думал о том, что старик сильно сдал за это лето: раньше он бы не допустил столь явных ошибок. Он по-прежнему давил на болевые точки Снейпа, знал, насколько неприятно тому упоминание Волдеморта, вызывающее физический дискомфорт в метке, и что упоминание Сириуса Блэка провоцировало целую гамму чувств — от ненависти до брезгливости. И Снейп добросовестно подкармливал его уверенность в неизменности реакций. Старик не замечал обмана. Иногда Северус не понимал, почему Дамблдор именно перед ним снимал маску добряка. Было ли это проявлением доверия или высшей степенью пренебрежения мнением? Не считал нужным лицемерить перед тем, кого повязал буквально по рукам и ногам виной и вырванными в минуты предельной слабости обещаниями? Обычная добросердечность и благодушие ко всем прочим перед Снейпом сменялись цинизмом и жёсткостью. Он привык, как привык винить себя за смерть Лили. — Надеюсь на тебя, мой мальчик, — мысленно передразнил он Дамблдора. Северус ни мгновения не сомневался: им повезло, что бешеный Блэк вышвырнул Гарри Поттера из своей жизни вместе с остальными. Последствия исчезновения Поттера вместе с Блэком были бы катастрофическими. Как бы ни упражнялись в остроумии печатные издания, Гарри Поттер был «Мальчиком, Который Выжил» и оставался национальным героем, Победителем Волдеморта, «Избранным». Плевать, что самому Поттеру это не принесло ни счастья, ни даже куска хлеба. Снейп поежился: неприятно быть одним из тех, кто возглавлял травлю ребенка. Стыдно. Права была Петунья, предъявляющая претензии магическому миру в попытке защитить себя и свою уязвленность, оправдывая свое неприятие ребенка сестры. Но Петунья не была обязана этому ребенку здоровьем и благополучием. А маги Англии — были. И Северус, попавший в ловушку собственной глупости, тоже был ему обязан, хоть и не желал признавать этого. Теперь придется. Что-то непостижимо сдвинулось в восприятии. Снейп сделал мысленную пометку уточнить у Малфоя — изменилось ли его отношение? Возможно ли проецирование через Метки: могло ли изменение отношения Волдеморта к Поттеру быть навязано Пожирателям? Снейп зашел в свои апартаменты, запечатал дверь и снял мантию. Шейный платок немилосердно сдавил горло. Северус расслабил узел и криво усмехнулся: ему проще было поверить во влияние метки и привязанность Лорда к мальчишке, чем в собственное сопереживание. Врать себе слишком неблагодарное дело — можно поверить в эту ложь. А он и так недопустимо долго позволял себе обманываться и не замечать очевидного. Сев в кресло у камина, Северус попытался расслабиться. Он видел Поттера на завтраке в Большом зале. Мальчишка выглядел осунувшимся и погруженным в собственные мысли. Скорее всего, переживал из-за своего придурочного крестного. После того как Блэк вышвырнул всех из дома, он сменил Хранителя на Доме, не отвечал на Патронусы и письма, нигде не появлялся даже в облике пса. Дамблдор лично посетил Гринготтс, где поверенный Блэков ответил, что Наследник жив и в добром здравии, но про местонахождение ответить отказался с видимым удовольствием. Директор не терпел подобного пренебрежения и в бессильной ярости разбил несколько жужжащих безделушек в своем кабинете. Если бы мог — отправил бы Сириуса Блэка обратно в Азкабан без суда и следствия. Но тот как в воду канул. Шеклболт, официально занимающийся поисками Блэка, только разводил руками. Снейп ехидно ухмылялся: многочисленные министерские запреты на кровную магию и ритуалы делали магический поиск практически невозможным. Аврорату приходилось действовать едва ли не маггловскими методами. Сделав еще одну мысленную пометку поговорить с Нарциссой Малфой о событиях той ночи, Северус вернулся к размышлениям о Поттере. Определенным образом отсутствие Блэка играло на руку Снейпу — Поттер снова не имел рядом взрослого, на которого он мог бы положиться. Будучи хорошим легилиментом Северус без труда вызвал в памяти свои чувства после смерти матери. И основным была усталость. От безразличия окружающих, от страха врагов, от отсутствия друзей, от неопределенности будущего. Друзья у Поттера были… Северус поморщился — знал он качества этих друзей: заносчивой зазнайки, которая была соглядатаем и доносчицей, и туповатого лентяя и Предателя крови. Уизли слишком плотно облепляли Поттера, как рыбы-прилипалы — большую акулу. До акулы Поттеру было еще далеко, но паразиты лучше других чувствовали потенциал магии.***
Назавтра Северус возблагодарил Мерлина за то, что директора обуяла паранойя. Без нее скрыть изменение отношения к Поттеру было бы сложнее. Вглядываясь в затуманенные глаза дезориентированного мальчишки, Северус ощутил, как тот тянулся к нему за теплом. Как сильно Поттер нуждался в участии и одобрении. Успел уловить и волну разочарования, когда не дождался доброго слова. Поттер весь был как открытая книга. И это было необъяснимо: человек, росший в лишениях, чье физическое благополучие зависело от настроения окружающих, не должен был так явно демонстрировать свою уязвимость. Боль и горечь в зеленых глазах будто отражали кровоточащие раны на душе мальчика. Считая сбивающийся пульс, Северус заметил то, на что обратил внимание раньше, но не придал значения — психическое состояние Поттера было совершенно плачевным. Залегшие под глазами глубокие тени, морщинка между горестно заломленных бровей, неосознанное подрагивание плеч. Кожа на руках была изранена, но это были не травмы от ударов или царапины. Его руки напомнили руки матери Северуса, которой приходилось стирать белье руками: руки прачки — сухая покрасневшая кожа с глубокими трещинами. От какой грязи пытался избавиться юноша? Ну не руками же он стирает свои вещи, в самом деле? Занявшись привычными делами после ухода Поттера, Снейп вернулся к мыслям о Дамблдоре: слишком настойчиво старый интриган перекладывал ответственность за Поттера на него. Как будто мало в Ордене Феникса тех, кто с удовольствием взял бы на себя обязанность караулить Золотого мальчика Дамблдора. Невольно вспомнилась скабрезная ухмылка Грюма и его слова о сладкой магии подростка. И взгляд очевидно разделяющего эту точку зрения Билла Уизли. От понимания, что желающих позариться на тощую тушку героя действительно не мало, становилось не по себе. Он обещал уберечь сына Лили от неприятностей. И вообще — никто не имел права на Поттера… Северус остановил себя: это он не имел права думать о сыне Лили, о Поттере, о своем ученике, в конце концов, в таком ключе. Он сдержит данные обещания и будет защищать Поттера от Волдеморта. Тем более, что в последнее время, это оказалось совершенно выполнимо именно по приказу самого Волдеморта.***
Привычное уже разнообразие в жизнь школы вносил новый преподаватель ЗоТИ. Вопреки ожиданиям, она не стала наряжать всех в пушистые розовые кофточки, чтобы освежить унылые наряды преподавательского состава по примеру Локхарта, и не сидела тише мыши как зашуганный Квиррелл или недобитый оборотень. Своим характером розовая дамочка напоминала порой Грюма: такая же жесткая сумасшедшинка в глазах, а мизантропией могла дать фору самому Северусу. Именно с ее легкой руки педсоветы участились едва ли не до ежедневных, и «милейшая Долорес», как ехидно называл ее Люц, устраивала на них поистине публичные порки. Доставалось всем. Деканам — за бардак на вверенных факультетах и идиотское расписание, из-за которого дети были вынуждены бегать через пол-замка с урока на урок, поэтому часто опаздывали, а первокурсники еще и простужались, потому что сидели взмокшие в прохладных классах. Кстати, почему в классах холодно? Дамблдор снисходительно улыбался, Минерва блеяла что-то про традиции, Долорес неодобрительно поджимала губы и строчила очередную пометку в пухлый блокнот с розовой обложкой. Лестницы, туалет Плаксы Миртл, неопрятный вид старост — «Минерва, это самый ответственный ученик факультета?», даже меню уточнялось и вызывало неодобрительный прищур. До поры Северус посмеивался, но потом Амбридж выяснила, что существует журнал взысканий, изучила его и зачитала особо понравившиеся формулировки. Преимущественно его авторства. Северус ежился и понимал, что это только начало: сейчас эти вопросы задавались с позиции нового преподавателя, которому еще не все ясно в укладе школы, но не далек тот час, когда все ее заметки будут оформлены в доклад на имя Министра и будут приняты меры. И меры эти не всем понравятся. Единственный плюс от этих посиделок был в изготовлении зелий. После педсоветов Северус варил их галлонами: только так получалось расслабиться — занявшись привычными делами. Чего не учел Северус Снейп — это собственные мысли. Никакая легилименция не могла стать препятствием для собственных фантазий: как только Северус позволял себе занять руки и освободить разум хоть ненадолго, коварная память подсовывала ему воспоминание о затуманенных зелёных глазах и блуждающей полупьяной улыбке на губах юноши. Руки помнили сухость кожи на запястье, плотность мышцы на плече и горячечность лба. И ищущее движение навстречу. Разум вопил, что это Поттер, сын Лили и ублюдочного Джеймса, крестник ненавистного Блэка, самовлюбленный любитель нарушать правила, наглый бездарь, а память выбрасывала очередное воспоминание — надежду во взгляде, идеальные зелья на дополнительных занятиях и усталую безнадежность в ответ на сарказм. Слишком знакомую безнадежность. И снова накатывал стыд: взрослый, он сражался не со своими взрослыми обидчиками, ушедшими в небытие, а с их ребенком, несчастливым мальчишкой, в котором не было видно и тени характеров родителей и крестного. Слишком другим он был. Дамблдор никогда не раскрывал свои намерения в отношении Поттера полностью. Но организация, как называл их Дамблдор, испытаний, которые должны были закалить характер юноши или невмешательство преподавателей по приказу того же Дамблдора, не оставляли сомнений — Поттер не был жадным до славы баловнем судьбы или безмозглым самоубийцей. Он был пешкой. И он, Северус Снейп, делал жизнь юноши ещё сложнее и неприглядней. И его нападки никак нельзя было оправдать каким-то мифическим благом, как это умел делать Дамблдор, мастерски выворачивая причиняемый вред как пользу совершенствования страданиями. Задумавшись в очередной раз, Северус впервые за долгое время зацепил ножом палец, срезав тонкий лоскуток кожи у самого ногтя. Удержав себя от совершенно детского машинального движения слизнуть выступившую микроскопическими капельками кровь — аир растение безобидное, но крайне неприятное на вкус, — зельевар тщательно мыл руки. Взгляд остановился на разбивающейся в ладонях струе воды: как часто и чем надо мыть руки, чтобы кожа покрылась трещинами? Палец пощипывало. Северус поднял ладони на уровень глаз: следы мелких порезов и въевшиеся пятна от зелий на пальцах выдавали род деятельности, но на тыльной стороне кистей кожа была тонкая и мягкая — привычка хотя бы пару раз в неделю наносить защитную мазь перед сном ещё осталась. Спать бы чаще, а не падать обессиленному, едва успев раздеться, в глубокий сон, как в омут, без сновидений. Северус медленно опустился в кресло и всё-таки слизнул набухшую каплю крови с пальца. Что-то было не так, как обычно. Сосущее чувство неопределенной тревоги постоянно напоминало о себе, нашептывая о том, что он упустил что-то важное, что-то способное изменить всю существующую реальность. И подспудно Северус понимал, что это что-то неразрывно связано с Поттером. С ребенком, на которого указывали проклятые Пророчества, ради которого лгали ритуалы и звёзды становились в новый порядок, предрекая то ли новую беду, то ли новый мир, что чаще всего — одно и то же. Потому что нет страшнее твари, чем человек, которому внушают, что он — орудие добра, правды и справедливости, в неведении своем творящий беззаконие. Снейп провел над ранкой волшебной палочкой с заживляющим заклятием и наконец-то принял решение. Если невозможно отказаться от выполнения приказов, то следует их выполнить. Он приложит все усилия для изменения отношений с Поттером, только так он спасет и мальчишку, и себя из водоворота интриг. Любой ценой.***