***
— С этим надо что-то делать! — решительно воскликнула Грейнджер. — Гарри! Ну скажи ты что-нибудь! — Что-нибудь! — машинально ответил Гарри, не отвлекаясь от эссе по противоядиям от животных ядов, — и по жизнерадостному ржанию Рона Уизли понял, что сказал что-то не то. Он поставил точку и повернулся к Грейнджер. — Что? В гостиной Гриффиндора было привычно шумно: близнецы и Ли Джордан снова подсовывали какую-то гадость первачкам. Грейнджер стояла перед креслом Гарри, уперев руки в бока, и возмущенно пыхтела. Ее сходство с Молли Уизли становилось все отчетливее с каждым разом. — Я считаю, что мы должны сами этим заняться! — безапелляционно заявила она. Гарри посмотрел на смеющегося Рона, совершенно не представляя о чём идёт речь: к нотациям Грейнджер и ее пламенным речам о равноправии он уже привык относиться, как к фоновому шуму. Не дождавшись подсказки, он скорчил непонимающую гримаску. Грейнджер тряхнула головой: — Самим учиться защите от Темных искусств! — Чему? — Обычно Рон слишком настойчиво втягивал его в различные авантюры и так же настойчиво отвлекал от учебы, но в этом году от него решила не отставать Грейнджер. — Как ты себе это представляешь? — Мы не можем изучать только теорию. Нам нужна практика, мы должны подготовиться к тому, что нас ждет за стенами школы, мы должны уметь защитить себя. Как вы планируете сдавать экзамены, если мы ничему не научимся за год? — Нам и так много задают, — заныл Рон. — Мы с Гарри и так отстаем с уроками. Поттер удивленно изогнул бровь: у него с уроками все было в порядке. Пользуясь тем, что Уизли и Грейнджер были заняты обязанностями старост, он преспокойно делал уроки в тихом углу библиотеки, а после ужина уходил исследовать возможности Выручай-комнаты, экспериментируя с ее обстановкой. Желания выпустить пар пока не возникало, поэтому чаще всего Гарри представлял свою спальню в доме Блэков и валялся на пушистом ковре у горящего камина с каким-нибудь «Путеводителем по практическим проклятиям» или «Старыми и забытыми чарами и заклинаниям» или продирался сквозь гекзаметры «Халдейских оракулов». И чего он сегодня решил остаться здесь? — Что ты предлагаешь? — Нам нужен нормальный учитель, чтобы показывал заклинания и поправлял, если мы будем ошибаться, — с жаром ответила Грейнджер. Гарри поморщился: лучше бы она дальше занималась заведомо безнадежным отстаиванием прав домовиков. — Попроси Люпина, — пожал плечами Гарри и вернулся к незаконченному эссе. Пристальный взгляд Гермионы он не заметил.***
Прошлое дополнительное занятие с Поттером закончилось тем, что Северус споил парню фиал Умиротворяющего зелья и пообещал, что поможет ему с василиском. И сразу предупредил, что это мероприятие необходимо как следует обдумать, подготовить и найти время. И что достаточное время вряд ли появится раньше зимних каникул. На удивление адекватный Поттер не стал торопить, кажется, ему хватило и такого формального согласия профессора. Северус совсем не преувеличивал, когда объяснял невозможность решить вопрос сразу: в этом году ему пришлось уделять своим змеенышам ещё больше времени — и до того нелегкое положение факультета сейчас осложнялось слухами о возрождении Волдеморта, а потому всех слизеринцев от мала до велика одним махом записали в Пожирателей смерти. В первый же день занятий Снейп настрого запретил ученикам первого и второго курсов бродить по замку в одиночку. К этому совету прислушались и старшие ученики — и получили разрешение оборудовать дополнительные залы для занятий. Даже Малфой, несмотря на всю заносчивость, не манкировал своими обязанностями старосты, а все больше напоминал Снейпу молодого Люциуса Малфоя — блистательного старшекурсника, который знал о нуждах каждого и мог помочь любому. С выгодой для себя, конечно. У Драко пока не проклюнулась фамильная корысть, заботой о младшекурсниках он компенсировал одиночество единственного ребенка. Но даже с почти полной изоляцией факультета у Снейпа не было свободного времени — кроме заботы об учениках, были ещё кучи эссе, отработки, дежурства и изготовление зелий. Северус уже начинал думать, что метод Флитвика — постоянное нахождение на факультете — был не такой уж плохой идеей, но желание тишины и личного пространства пока сдерживало от подобных эскапад. Хорошо, хоть в шпионских делах был просвет: Лорд находился где-то в Европе, собраний Пожирателей никто не проводил, люди занимались своими делами и исполнением полученных ранее поручений. Редкие встречи «Ордена Феникса» в задней комнате бара «Кабанья голова» в Хогсмиде, проходили без его активного участия, требовалось лишь присутствие, к счастью, недолгое. Новостей о местонахождении Сириуса Блэка по-прежнему не было. В Отдел Тайн, где по поручению Дамблдора по очереди дежурили орденцы, что Северус считал нецелесообразным времяпрепровождением, никто из Пожирателей не совался. Да и не требовалось это: если бы Пророчество было необходимо Темному Лорду, то Люциус Малфой мог бы запросто купить свиток со стенограммой — выходы на Отдел Тайн у него были. В школе Северус был в некотором смысле благодарен Амбридж за то, что она оттягивала на себя внимание Дамблдора: он бы вряд ли выдержал сейчас множественные мозговыносящие беседы с директором и не сорвался. Сложно было принять, что человек, на которого он надеялся, на деле лишь играл людьми, как картонными фигурками. Все чаще в памяти всплывали фразы, сказанные самим Дамблдором: «Они доверились не тому человеку. Как и вы, Северус». Тогда он думал, что речь идёт о Блэке и Темном Лорде, а сейчас все чаще склонялся к мысли, что они все доверились ему, Дамблдору, — и ошиблись. Северус тогда подвернулся случайно, но для пользы директора использован был максимально. Он был согласен играть эту роль дальше, если бы не вновь открывшиеся факты. Директор заигрался. И дело не только в василиске. Невероятная цепь неслучайных совпадений и недомолвок наводила на неприятные мысли. А что если Пророчество было не просто ложным, а было подстроено? Никто не слышал его целиком, кроме самого Дамблдора. Зато Избранный был определен — или назначен им? — еще до своего рождения. И дублер героя имелся, на случай неудачи. Наблюдая и отчасти участвуя в самоубийственных приключениях мальчишки, Снейп никак не мог взять в толк, на что именно рассчитывает Дамблдор. На невероятную везучесть Поттера, которая хранила его даже от василиска и дракона? У него не было какой-то неизвестной силы, а в байки про любовь Северус давно не верил. Он и в любовь-то не очень верил, прекрасно понимая, что чувство привязанности одинокого мальчишки к яркой подружке не имело с любовью ничего общего. За эти годы у него было достаточно времени, чтобы разложить по полочкам все свои чувства и реакции. Лили была его солнцем, согревающим теплом и отрадой, и он любил ее, как любят дети первых друзей. Но она ушла, показав, что сам Северус для нее ничего не стоил, так — источник сведений о волшебном мире и раздражитель для Мародеров: кто бы обращал внимание на пусть хорошенькую грязнокровочку, если бы она не водила дружбу со слизеринцем? Сейчас тем же приемом пользовалась Грейнджер: раздражающая самоуверенностью заучка использовала известность друга ступенька за ступенькой, пробивая себе путь наверх. Прошлогодние отношения Грейнджер с Виктором Крамом это только подтвердили. И они же окончательно поставили крест на ее репутации: слухи на Слизерине, что Грейнджер живет в доме Предателей крови на каникулах, авансы Краму и скандал в исполнении Рона Уизли на Святочном балу опустили ее в списке возможных невест на самое дно. Ниже была лишь младшая дочь рыжего семейства. Задумавшись, Северус исчеркал какой-то пергамент черточками и стрелочками, но вопросов без ответов меньше не стало. Надо поговорить с Люциусом. Надо еще раз поговорить с Поттером. Беспомощность от недостатка информации всегда действовала на Северуса угнетающе. Пергамент оказался приказом Амбридж о перерегистрации всех ученических организаций. Изоляция факультета позволяла не афишировать всего, зарегистрировав лишь самые крупные объединения и команду по квиддичу.***
Напряжение в школе нарастало с каждым днем. На Гриффиндоре уже вовсю строили планы мести Амбридж, а Гарри старался держаться от заговорщиков под предводительством Форджей как можно дальше, чтобы в случае чего его не могли связать с их проказами. Поттер понимал, что это мало поможет, когда эти двое действительно дойдут до крайней точки кипения, но предусмотрительно рассудил, что алиби ему никогда не помешает. И каково было его негодование, когда Грейнджер под предлогом встречи «кое с кем», чтобы обсудить занятия ЗоТИ, — Гарри предполагал, что это будет Люпин, — затащила его в «Кабанью голову», где их поджидало не менее двух десятков учеников с разных курсов и факультетов, за исключением, конечно, Слизерина. — Что… что это такое? — просипел он, глядя на сияющую Грейнджер. — Что ты им наговорила? Где Люпин? — Люпин? — Грейнджер непонимающе свела брови. — Ребята хотели послушать тебя. Я подумала, что это хорошая идея. В конце концов, только у тебя есть опыт реального столкновения с Пожирателями. — Ты подумала?.. — прошипел Гарри. Он развернулся, чтобы уйти из грязного трактира, насквозь провонявшего козьим навозом, но путь к двери был надежно заблокирован подошедшими близнецами, Ли Джорданом и Джинни Уизли под ручку с каким-то блондинчиком, вроде бы с Хаффлпаффа. — Видишь, это была отличная идея, — прощебетала Грейнджер, разворачивая его за локоть. Гарри оцепенело наблюдал, как ребята, болтая и хихикая, покупают сливочное пиво. К нему подошел Джастин Финч-Флетчли и протянул руку. — Привет, Гарри, — негромко сказал он. И добавил почти шепотом, — Сделай лицо попроще. — Привет, Джастин, — Гарри с удовольствием ощутил крепкое рукопожатие. — Похоже, я опять подставился. Джастин подмигнул ему и мягко толкнул плечом в плечо. Гарри ощутил его молчаливую поддержку и устыдился — за время учебы они обменялись парочкой приветствий, но Гарри так толком и не поблагодарил Джастина за прогулку и помощь. Быть благодарным у него получалось очень плохо. Уизли сдвинули несколько столов и подтащили стулья, наконец-то все расселись, и Гарри впихнули в руку бутылку пива. Открытую. Кольцо мгновенно кольнуло палец. Он действительно подставился. Грейнджер подождала пока все сделают несколько глотков пива и взяла слово: — У Гарри возникла идея… — Гарри стукнул мыском ботинка по ее ботинку — То есть у меня возникла идея, что тем, кто хочет учиться защите от Темных искусств, было бы полезно… То есть по-настоящему ей учиться, а не той ерунде, которую преподносит Амбридж… — Голос ее зазвучал сильнее и увереннее. — Потому что это никакая не защита, а пустые разговоры. Ну, и я подумала, что стоит взять это дело в свои руки. — Искоса взглянув на Гарри, она продолжала: — В смысле, учиться защите как следует, не теоретически, а настоящими заклинаниями… — Но сдать Защиту на СОВ ты, надеюсь, тоже хочешь? — сказал Майкл Корнер. — Конечно хочу. Но не только. Я хочу действительно овладеть защитой, потому что… потому что… — она набрала в грудь воздуха, — потому что Волдеморт вернулся.* Гарри чертыхнулся. Кто-то взвизгнул, кто-то пролил пиво, Невилл закашлялся. Все при этом выжидательно уставились на Гарри. В этот момент Гарри понял, чем Грейнджер заманила их сюда: они собрались послушать историю из первых рук. Только вот разговаривать об этом у него настроения не было. Гарри чувствовал, что от ярости становится трудно дышать, как наливается внутри черный пузырь ярости, грозящий вырваться наружу и разметать прочь от себя эту любопытствующую толпу. — Это он так говорит, — воинственно фыркнул блондин, который пришел с Джинни, и кивнул в сторону Гарри. — Но подтверждений не было. Было бы неплохо их услышать. Кажется, в баре затихли все в ожидании его ответа. Гарри чувствовал обращенные на себя взгляды. Он посмотрел на лица сидящих перед ним… У Джастина и девушки рядом с ним были одинаково предостерегающие взгляды. У Снейпа научились, что ли? Воспоминание о саркастичном зельеваре словно окатило прохладной водой, сразу стало легче дышать. Гарри поднялся на ноги: — Я действительно так говорил. Но убеждать кого-то не собираюсь. Тем более рассказывать о том, как именно он вернулся, — Гарри обвел взглядом опешивших учеников. — Если вы пришли за этим, то зря потратили время. — Мы пришли узнать о занятиях, — буркнул блондинчик. — Это тоже не ко мне, а к Гермионе Грейнджер. Я не вижу тут преподавателя. Так что… я пойду… — Гарри чуть ли не пинком отшвырнул стул и, пока его не успели остановить, выскочил из заплеванного трактира. Он вдохнул полной грудью свежий ветер, покосился на заросшее грязью окно и быстрым шагом поспешил прочь. Уже заворачивая за угол у здания совиной почты он услышал несущееся вслед: «Гарри! Гарри Поттер! Немедленно вернись!» — и в который раз подивился настырности этой девицы. Нет, с Грейнджер определенно надо что-то делать: она ведь не успокоится, пока не втянет его в новые неприятности!***
Скандал между пятикурсниками Слизерина и Гриффиндора разгорелся прямо перед классом зельеварения. Северус вылетел за дверь, кипя от негодования: последние пятнадцать минут приторно улыбающаяся Амбридж совала нос в его запасы и задавала идиотские вопросы о сроках хранения и разрешениях на те или иные ингредиенты. У него все было в порядке, было время проверить и подготовиться, но его все равно бесило такое беспардонное нарушение личного пространства и двусмысленные смешки. За дверью обнаружилась невероятная картина: Поттер и Уизли повисли на тихоне Лонгботтоме, который с багровым лицом и белыми от ярости глазами рвался к испуганному Драко Малфою, прячущемуся за спинами Крэбба и Гойла. — Поттер, минус десять баллов Гриффиндору, — прорычал он. — Отпустите Лонгботтома, если не хотите его придушить и остаться на отработку! Ему показалось, или мальчишка усмехнулся? Вечером, на дополнительном занятии, пока Поттер готовил простенькое противоядие, Северус выспросил у него причины переполоха. До этого он, конечно, поговорил с Малфоем и его свитой, но те клялись, что Лонгботтому ничего не говорили и насмехались лишь над квиддичной командой и Поттером. Поттер, кстати, на подколки не отреагировал. — Я хочу услышать вашу версию произошедшего сегодня перед кабинетом зельеварения, Поттер, — зельевар сегодня был не в духе: Амбридж не кстати полезла выяснять у него причины отказов Дамблдора в должности профессора ЗоТИ. Не то, чтобы он особо стремился занять эту должность: заявление было своеобразной традицией и поводом для оттачивания шуток для всего персонала — каждый последующий соискатель был безумнее предыдущего и директора это совершенно не смущало. Но не объяснять же это инспекторше? Хотя Северус с удовольствием посмотрел бы на выражение ее лица, когда ей объяснят, что она завершает список из одержимого, мошенника, оборотня и чокнутого Пожирателя. Несносная женщина умудрилась в короткий срок настроить против себя всех, кроме педантичного Флитвика. Юноша как-то насмешливо зыркнул на него из-под челки и сдул прядь волос: — Малфой поведал всем присутствующим, что в Мунго есть отделение для умалишенных. — Это общеизвестная информация. — Да, но Малфой изобразил в лицах. — Это не повод… — Вы знаете, где находятся родители Невилла, сэр? — перебивший профессора Поттер старательно изображал пай-мальчика и тщательно толок безоар. Северус сложил руки на груди, и обозначил согласие легким наклоном головы. Это объясняло срыв Лонгботтома. Северус никогда не интересовался состоянием его родителей — в школьные годы они не были знакомы, в годы противостояния были по разные стороны баррикад, а потом про них забыли вообще все. Младший Малфой не догадается, чем вызвал ненависть гриффиндорского тихони. Поттер аккуратно засыпал толченый безоар в котел, перемешал и развернулся к Северусу. Взгляд был пронзительно-острым. — А еще он сообщил, что ходят слухи, что Министерство твердо решило сдать меня в больницу святого Мунго, в то самое отделение, — Поттер очень похоже скопировал манеру речи Драко. — Глупости, — возмутился Снейп. — Министерство не вправе принимать такие решения. — На самом деле, они могут, — тихо ответил Поттер. — Изменить закон достаточно просто. Амбридж инспектирует не только вас. Снейпа начинала раздражать эта новая привычка парня понижать голос. Раньше он звенел, взлетал, искрился яростью, сейчас от былого огня оставались лишь искры, иногда они вспыхивали где-то в глубине, но Северус понимал, что это ненадолго. Каждое унижение, каждый гнусный слух, каждое предательство словно накрывало юношу слоем пепла. Глаза теряли яркость, тускнели, серела кожа лица, обескровливались пухлые губы. Его хотелось встряхнуть, раздуть это пламя, вернуть изумрудный блеск заболоченным глазам… Но мальчишка был прав: за ним следили, и его обычную дерзость могли принять за бунт. Не дождавшись ответа, Поттер вернулся к приготовлению зелья, а Северус погрузился в размышления. Амелия намекала на то, что за публикациями в «Ежедневном Пророке» стоит Фадж. Поттера там выставляли если не психом, то контуженым дурачком точно, но Северус не думал, что дело может зайти настолько далеко. Объявить Поттера сумасшедшим и запереть в Мунго? Но зачем? Для нынешней власти он не будет представлять опасности еще лет двадцать, он же еще ребенок, сирота, за которым никого нет. Даже его проклятый крестный как сквозь землю провалился. Северус смотрел, как Поттер кидает в котел ягоды омелы, задумчиво помешивает зелье, считая обороты вслух, еле шевеля губами, как задерживает дыхание в ожидании изменения цвета… Дамблдор просил позаниматься с Поттером окклюменцией, потому что считает, что у него есть некая ментальная связь с Волдемортом. Но известный директору способ разрушил бы все ментальные щиты у мальчишки. И если эта связь существует, то кратковременное отсутствие щитов гарантировано сведет Поттера с ума: два полных комплекта чувств одно сознание не вместит. Помещение Поттера в Мунго на руку только его опекуну… но Поттер был эмансипирован, когда был признан участником Турнира Трех Волшебников. Интересно, а он в курсе своего нынешнего статуса? Даже принцип «ищи, кому выгодно» с Поттером работал набекрень.***