***
Люциус пришел через неделю после дня рождения. С традиционной бутылкой коньяка. Слишком необязательно, чтобы считать ее подарком, но слишком дорого для обычного подношения. Взамен получил приглашение. — Не смешная шутка, — процедил Люциус, отодвигая графитового цвета конверт указательным пальцем. — Это не шутка, — Снейп протянул ему бокал с коньяком и уселся в соседнее кресло. Ноги гудели и ныла спина — зелий не становилось меньше: истощенные организмы бывших узников медленно восстанавливались, но требовалось еще немало усилий до их полного выздоровления. Слава Моргане, Лорд опять убыл куда-то на материк — то ли в Норвегию, то ли в Лапландию, что-то ему надо было от тамошних шаманов, — и не дал дополнительных заданий к уже имеющимся: приручить Поттера и поставить на ноги верных соратников. — Все равно не смешно. Это же Поттер, сын Джеймса и Лили, Мальчик, который выжил и стал ходячей неприятностью, похуже соплохвостов, — недоверчиво прищурился Люциус, глядя на него с явным желанием вызвать целителя — не надышался ли, горемычный, экспериментальных зелий? — Да, — подтвердил Северус. Наблюдать замешательство сиятельного павлина было редким развлечением для избранных. С детства дрессированный в умении держать маску невозмутимости на лице, Люциус расслаблялся только среди своих и иногда вгонял в ступор разнообразием демонстрируемых эмоций. Люциус отпил глоток коньяка, второй, помассировал переносицу. Аналитиком он был отменным, и сейчас складывал известные факты в удобоваримую для своего понимания картину. Судя по его виду — получалось не очень, по крайней мере, смотрел теперь, не скрывая смесь жалости и досады. Как на неизлечимо больного, мол, такого человека теряем! — И наш Лорд знает о твоей самоубийственной затее? — почти безнадежно уточнил он. — Не просто знает, а всецело одобряет, можно сказать, это его задание, — Северус спрятал ухмылку в бокал. С этого надо было начинать, а теперь Малфой разозлится… — Почему, когда дело касается этого мальчишки, все планы летят к Мордреду, а окружающие сходят с ума? — …начнет ворчать, квохтать и топорщить перья. — Сначала Лорд, потом ты… Драко на каникулах только о нем и говорит: Поттер то, Поттер сё… Осталось познакомить с ним Нарциссу. — Поттер — на четверть Блэк, — все-таки не удержался Снейп: родственники могут обойтись и без посредничества. А ещё это многое объясняло: Блэки никогда и никого не оставляли равнодушными, и Люц знал это получше многих. Малфой махнул залпом остатки коньяка и протянул бокал за следующей порцией: — Напомни, почему я до сих пор считаю тебя своим другом? — Потому что никто, кроме меня, не в силах выносить твое нытье, — Северус добавил в голос участия. Люц важно кивнул. Это была давняя игра, от которой оба получали удовольствие. Малфой снова вернул на лицо маску великосветского льва. Отпил из бокала, посмаковал, элегантно подцепил канапе, — Северус с усмешкой наблюдал за представлением, — пододвинул приглашение ближе. — Ммм… Никогда бы не подумал, что ты настолько озадачишься вопросом… Веленевые конверты, дорогая бумага, — Люциус поставил бокал и взял конверт, наконец-то извлекая плотный прямоугольник: на светло-зеленом фоне мелкие голубоватые вкрапления и четкие тисненные буквы. Малфой втянул носом воздух. — Мята и васильки? Северус, да ты романтик! — Их заказывал Поттер, — Северус не очень хорошо разбирался в таких тонкостях: понятно, что приглашения были не из «Писсарро». Он решил, что Поттер заказал их в маггловском Лондоне. Принес семь конвертов, назвал имена своих свидетелей, чтобы это не было сюрпризом для Снейпа. Северус, к стыду своему, вообще упустил вопросы организации помолвки из виду. Намеревался уточнить у Дамблдора, но дела закрутили. — Нарцисса оценит! — довольно хмыкнул Люц, продолжая разглядывать карточку. — Последний раз я видел такую после рождения Драко, с пожеланиями здоровья Наследнику от Леди Вальбурги! Видимо, не только живые сходят с ума от этого парня. Поздравляю, Северус, отличная партия! Снейп скривился: как будто от его желания что-то зависело? Жаловаться Люциусу было бессмысленно — в его случае договорной брак стал крайне удачным, они с Нарциссой знали чего хотели от этого союза и смогли достичь желаемого вместе. Малфои не только были мужем и женой, они были лучшими друзьями друг для друга. Поттер признан Малфоем отличной партией по каким-то своим соображениям, вряд ли только благоволение безумного портрета было тому причиной. Мнению Люциуса он привык доверять в вопросах, касающихся всевозможных союзов, финансовых дел и подковерной возни — в конце концов именно скучающий Малфой организовывал большинство головокружительных афер в финансовой сфере Магического мира. А Блэки были баснословно богаты, впрочем, и Поттеры не бедствовали. Но Снейпу не было до этого никакого дела — общие финансы в строго определенных долях. Относительно женитьбы совет Малфоя был бы аналогичным тому, что дал себе сам Северус: найти с партнёром общие интересы, принять особенности характера как данность и сделать совместное проживание комфортным. Ничего сложного. С точки зрения Малфоя. Немного примиряло, что Гарри умеет ценить красивые и простые вещи, маленькие радости жизни, и без надоедливой свиты оказался застенчивым, спокойным парнишкой — Снейп понял это во время ужина в ресторане и последующей прогулки. А ещё Поттер умел искренне удивляться, хлопал ресницами и невероятно мило краснел от смущения. Погрузившись в воспоминания о тихом зимнем вечере, Северус не заметил ни понимающего блеска в глазах Малфоя, ни хитрой улыбки, ни его опустевшего бокала. Люциус встал, оправил палочкой примявшуюся одежду, подхватил конверт со столика и шутовски щёлкнул каблуками: — Благодарю за оказанную честь разделить с вами радость этого дня! До встречи! — и шагнул в камин.***
Из Больничного крыла Грейнджер вышла как троллем пришибленная. Что ей там наговорил целитель Сепсис, она никому не рассказывала, но с головой закопалась во все колдомедицинские книги и справочники, которые нашла в библиотеке, и теперь частенько возвращалась оттуда с покрасневшими глазами и распухшим носом. Отговаривалась внезапной аллергией на книжную пыль, но всем было понятно, что это вовсе не аллергия. Доступ в Запретную секцию у нее отняли вместе с должностью старосты. К Гарри она не лезла, впрочем, остальных гриффиндорцев, за исключением нескольких первокурсников, тоже сторонилась, а вот с девушками из Хаффлпаффа внезапно начала общаться в тренировочных залах и на самоподготовке. У Поттера и без нее хватало дел: в связи с публикацией Скитер о статусе дома его родителей, он вспомнил, что еще летом хотел обратиться к адвокату, а статья стала превосходным поводом для этого. Так что теперь он практически в открытую вел бурную переписку с мистером О’Коннором, который, оказывается, ждал его визита с лета: миссис Бэгшот в разговоре с ним обмолвилась о «славном мальчике Гарри, которому очень нужна помощь в некоторых делах с наследством». Мистер О’Коннор трепал Министерство как такса старую лису: единовременной компенсации за перевод частной собственности в национальный памятник Поттеру, единственному наследнику своих родителей, не выплатили, здание не выкупили, отчисления за пользование тоже не производили, а за шестнадцать лет даже по средним расценкам набегала кругленькая сумма. Министерство раскошеливаться не торопилось, передав дело в Визенгамот. Визенгамот единоличное решение Верховного чародея хоть и признал в 1981 году, но и ответственность решил спихнуть на него же. Дамблдор в свою очередь отказывался признавать личную финансовую ответственность и апеллировал к коллективной ответственности и благодарности за подвиг. Гарри только кривил губы, читая отчеты: где они были со своей благодарностью, когда он голодный сидел в чулане? Про чулан и магглов он тоже написал адвокату. Пусть выяснит по какому такому закону сирот под дверь подбрасывают среди ночи? И про помолвку с условиями брака тоже попросил разъяснить: ему все время казалось, что есть какой-то подвох с этим ритуалом. Адвокат сказал то же, что и все остальные — хитромудрые Блэки себя не обижали никогда. Но какая польза от этого брака Снейпу? В бескорыстность не верилось, несмотря на то, что Снейп показал себя с другой стороны и вне уроков зельеварения был спокоен, внимателен и даже заботлив, но спрашивать его напрямую все равно было боязно. Времени оставалось все меньше, и Гарри периодически потряхивало от надвигающейся неопределенности. Приходилось надеяться на честность профессора, который обещал не действовать против желаний Гарри. Поттер убрал письма в специальное отделение чемодана и вытянулся на кровати, наслаждаясь редкой в их комнате тишиной. Финниган оказался неплохим старостой — впрочем, по сравнению с Уизли кто угодно был лучше, — и сейчас развлекал первачков в общей гостиной. У Невилла заколосился очередной экзотический кактус, и он пропадал где-то в компании профессора Спраут и таких же чокнутых агрономов. Рон жрал на кухне, а Дин страдал по Джинни Уизли, которая совершенно не думала о несчастном влюбленном Томасе. Гарри криво ухмыльнулся: скоро его задумка даст результаты. В отсутствие близнецов Уизли возник спрос не только на различные шуточки и приколы — они были главными поставщиками алкоголя и «журналов для взрослых» на Гриффиндоре. С алкоголем Гарри связываться не хотел, а вот про журналы подкинул идею братьям Криви. Спасибо все тому же Финнигану: это он притащил после каникул маггловские игральные карты с неприличными картинками. А Поттер только спросил Криви — можно ли сделать такие, но с колдографиями? Братья-папараци переглянулись и хитро заулыбались.***
Дамблдор уже дважды перечитал книгу ритуалов и даже соизволил проконсультироваться с портретом Финеаса Блэка. Ехидный старик витиевато и образно высказал свое нелестное мнение о магглолюбцах и ущербных отпрысках психованных ублюдков, которые лезут в ритуалы старых семей, не соблюдая технику безопасности. И порекомендовал не выдумывать иных вариантов, а сделать все, как рекомендовано в книге. На Северуса взглянул с некоторым интересом, пожелав, чтобы он оказался бо́льшим сыном своей матери. Но Дамблдор не был бы собой, если бы не попытался поторговаться в мелочах. — Северус, я все же не считаю твое решение разумным, — Финеас презрительно хмыкнул и демонстративно отвернулся. — Ты мог бы пригласить наших соратников. Снейп терпеливо ждал капитуляции. И он, и — что важнее! — Дамблдор знали, что озвученные условия не только разумны, но и необходимы: ни у Поттера, ни у Северуса не было доступа к родовому алтарю для принесения клятв, поэтому для магического заверения помолвки требовалось не менее четырех магов, еще лучше — по три с каждой стороны. Снейп и сам уточнил эти детали после того, как Поттер сообщил, что с его стороны свидетельствовать будут Лонгботтом, Финч-Флетчли и Боунс. Северус не скрыл удивления, когда услышал фамилии: он ожидал Уизли и Грейнджер. Но Гарри, помявшись, пояснил, что те и так будут, наверное, со стороны Ордена Феникса, а Гарри нужны свидетели относительно независимые и нейтральные. Потом, вспоминая его слова и кандидатов, Северус согласился с разумностью выбора — он сам не смог бы подобрать вариант удачнее. Лонгботтом будет с железной Августой — ему нет семнадцати и свидетельствовать в обрядах такого уровня он может лишь с разрешения, Финч-Флетчли и Боунс тоже вряд ли будут без сопровождения. Дамблдор сожрёт свою бороду: он про свидетелей Поттера даже не потрудился узнать, в очередной раз подтверждая мысли Снейпа, — то ли директор считал мальчишку послушной марионеткой, то ли не допускал мысли, что мир не такой, каким он представляет. Со стороны Северуса свидетелями будут Малфой, Селвин и Эйвери. И именно их кандидатуры сейчас стали камнем преткновения: Дамблдор желал видеть свидетелями фениксовцев. — Я уже отправил приглашения и мне ответили согласием. Возможно, вам наплевать на свою репутацию, мою репутацию, репутацию Поттера, но мне — нет, — Северус сложил руки на груди и вздернул подбородок. — Если вы рассчитывали на тайный брак без свидетелей и огласки, то стоило бы озаботиться этим заранее и обеспечить доступ в манор Поттеров. — А ещё лучше — сразу к алтарю Блэков, — ехидно фыркнул со стены Финеас. — К сожалению, в этом вопросе я ничем помочь не могу, — Дамблдор хмурился и задумчиво перебирал узловатыми пальцами пергаменты на столе. И не вспомнил, что был еще манор Принцев. — Но заказывать зал в ресторане, я считаю, совершенно лишним и небезопасным в нынешнем положении. Мы могли бы воспользоваться Малым залом собраний Хогвартса. — Альбус, может вообще обойдетесь без нас, раз уж вас не интересует наше мнение? — ядовито уколол зельевар. — «Танцующий Баклажан» дорожит своей репутацией. И я попросил о дополнительных чарах конфиденциальности и безопасности. — Я верю тебе, но Люциус Малфой и Артур… Снейп вздернул бровь: — Артур? Не припомню его в списке гостей. — Ну как же, мальчик мой, семья Уизли… Гарри им как родной сын! — всплеснул руками Дамблдор в нарочитом удивлении. — И Ремус Люпин тоже был близким другом его родителей! — Может еще Блэка пригласим? Все-таки крестный отец жениха? — процедил Северус. — Мнением Поттера не желаете поинтересоваться? Может он хотел бы видеть Петунью и ее семью на столь знаменательном событии? Паранойя паранойей, но это уже было неприлично: директор распоряжался судьбой парня и ни секунды не уделил разговору с ним — Поттер не удостоился даже каких-то минимальных объяснений о смысле этой связи и необходимости брака. Сам юноша не возражал, хоть и был недоволен планами на его жизнь. По некоторым оговоркам Северус понял, что Поттер прекрасно понимает свое, по сути бесправное, положение и пытался в его лице найти хоть какую-то защиту. Разочаровывать мальчика не хотелось. — Не думаю, что у них хорошие взаимоотношения после случившегося летом побега Гарри, — поморщился Дамблдор. Он не любил, когда ему так часто указывали на промахи. — Но я настаиваю на присутствии четы Уизли и Ремуса. Мальчику не помешает защита, учитывая твоих свидетелей. Северус с трудом сдержал злобное рычание. — Поэтому я и заказал зал в ресторане. Чары не позволят навредить кому бы то ни было. — Вижу, вам не нужны советы старика, — скорбно вздохнул Дамблдор. — Делай как знаешь… — Спасибо, Альбус, что разрешил отпраздновать мою помолвку, как я того хочу, — Северус встал и демонстративно поклонился, прижав ладонь к сердцу. — Я желаю вам только счастья, Северус, — примирительно проговорил директор. — Надеюсь, юный муж растопит твой холод и зажжет огонь… Северус, уже собравшийся уходить, резко обернулся и навис над Дамблдором, упираясь ладонями в стол: — Поттер несовершеннолетний, Альбус, и я рекомендую не озвучивать ваши мысли и пожелания относительно наших с ним отношений. Все, что вас должно интересовать — пресловутая связь! — Северус смотрел четко в переносицу старого интригана, не позволяя поймать взгляд в прямой контакт. — Надеюсь, вы меня поняли! — Прости, Северус, я действительно лезу не в свое дело, — с укоризной вздохнул Дамблдор. Ни грана раскаяния, лишь разочарование от полученного отпора. — Ситуация деликатная, поэтому я не желал огласки раньше времени. — Это и в моих интересах, директор, поэтому выбрал надежных людей, — Северус распрямился, давая понять, что добился своего. И показывая тем самым границы дозволенного вмешательства в личную жизнь. Всему есть предел, а любопытство директора становилось совершенно неприличным. — Это все или у вас есть ещё темы для неприятных разговоров? — Иди, мой мальчик, доброй ночи, — укоризненно-мягко пожелал директор, и Северус едва не сплюнул в сердцах. Гадкий манипулятор умел вывернуть одной интонацией так, что Северус, доселе уверенный в своей правоте, все равно уходил от него с чувством вины за собственную мстительную и неблагодарную натуру. Словно не со старым интриганом в словесной дуэли сражался и фактически победил, а щеночка пнул из подлости. «Да к дьяволу! Пусть я — мелочный и неблагодарный, — внезапно подумал Снейп. — Но мальчишка не заслужил такого… циничного отношения!» Почему его так задевало, он и сам себе объяснить не мог: на первых курсах его злило подчёркнутое благоволение директора к Поттеру, но истинное безнравственное отношение Дамблдора злило ещё больше. Лицемерный старик ратовал за равенство — и изо всех сил проталкивал законы, ущемляющие права существ, признанных темными — оборотней, вейл, вампиров; говорил об отмене старых законов — и пытался сунуть Поттера едва ли не в рабство; осуждал ритуалы, патриархальные нравы и власть Глав семей над домочадцами — и дурил головы молодняку, не понимающему, что магическая сила не берется из ниоткуда, сила — это поколения за спиной, поддержка семьи и личная дисциплина.***