***
Сияющую зелень — не морской лед, нет, весенняя трава — глаз усиливали непролитые слезы. И лучезарная улыбка. Получилось. Северус украдкой перевел дух: даже после консультации со Сметвиком уверенности в успехе зелья не было — все-таки Печать и крестраж сильно повлияли на развитие Гарри. Если бы была только Печать, то произошло бы компенсаторное развитие физического состояния, и он вырос бы высоким, мощным парнем. Северус знал наверняка. На его факультете многие в детстве имели ограничители: когда ребенок в несмышленом возрасте генерирует Адское пламя или Огненный шторм, то от гибели его не спасет даже верный эльф. Но был еще крестраж, который был по сути паразитом, присосавшимся ко всем жизненным системам Гарри и тормозившим любой прогресс. И было то, что приводило Сметвика в восторг: по мере разрушения Печати, крестраж поглощал больше энергии Поттера, но расходовать ее не мог и в итоге вернул «хозяину» все накопленное за пятнадцать лет. По прогнозам целителя в ближайший год Поттера ожидает существенный скачок всех параметров. Усиление школьной программы и все эти занятия танцами и фехтованием были как никогда своевременными. Поттер смотрел на него так, словно Северус сделал что-то совершенно неожиданное. Такое, на что он не надеялся и даже не смел мечтать. Его глаза такие яркие, полные жизни… А улыбка греет словно первое весеннее солнышко. От нее можно потерять голову! Кто-нибудь видел Гарри Поттера настолько счастливым? Северус изумленно разводит руки в стороны, когда ощущает неуверенно подрагивающие руки Гарри на талии — его несмелые объятия, — и горячее дыхание, пробирающееся даже сквозь мантию, сквозь кожу, мышцы, под ребра — прямо к сердцу. Вопреки слухам: к горячему, живому сердцу, которое сегодня решило, что ровный ритм — не для него. Северус бережно сомкнул руки на спине Гарри, медленно и осторожно поглаживая тонкую спину, чувствуя твердость позвонков сквозь слои одежды. Мерлин милостив, одни кожа и кости. — Надеюсь, у тебя хватило здравомыслия не употреблять то испорченное зелье? Поттер издал смешок, а затем немного отстранился, поднял глаза и посмотрел с такой теплотой и преданностью, что у Северуса перехватило дыхание. — И в мыслях не было, — мальчишка шаловливо улыбался, словно ждал следующего вопроса и предвкушал ответ на него. — Подлил обидчику, — констатировал Северус. Улыбка Поттера увяла, а теплоту во взгляде сменила настороженность. — И был достаточно осторожен, раз целитель Сепсис до сих пор не обнаружил страдальца. Гарри замер: его только что похвалили? И заметил, что они до сих пор обнимаются. Смущение опалило щеки. А на спине крыльями горело от прикосновений Снейпа. И как теперь выбираться из этого щекотливого положения? Он дернул руками — и выдал себя с головой. Снейп медленно отпустил юношу, испытывая сожаление — он не желал пугать Поттера и удерживать против желания, но было что-то очень правильное в их контакте и это ощущение не хотелось терять, — и сделал шаг назад. Взгляд его дрогнул, и тут же на лицо наползла привычная непроницаемая маска. — Что же, Гарри, раз со зрением все получилось, и ты проявляешь должное благоразумие, не попадаясь на нарушении правил, то, пожалуй, пора перейти к следующему моему неисполненному обещанию, — он сделал приглашающий жест к своему рабочему столу. Гарри недоуменно хлопнул ресницами: какие обещания? Кроме василиска ничего не вспоминалось. Неужели они прямо сейчас пойдут туда? Но он не готов… И Снейп мог бы предупредить… Пока он так терзался, Снейп в два шага преодолел расстояние до стены, взмахнул палочкой и вытащил из открывшейся ниши знакомую каменную чашу. Омут памяти.***
Собрание Ордена Феникса ничем не отличалось от прочих предыдущих — такой же бессмысленный заполошный курятник. Место встречи соответствовало: грязь в задних комнатах «Кабаньей головы» не уступала главному залу трактира. Северус поежился: не так он хотел бы провести вечер 14 февраля. Розовая романтика была ему глубоко безразлична, но вот состояние Поттера, который с жадностью просмотрел его воспоминания о Лили, не на шутку тревожило: слишком неестественно юноша держал себя после. Что-то такое в глубине его взгляда, какая-то надломленность, тронь — и развалится на осколки. Он совершенно точно хотел что-то спросить, долго решался, но драклов «Патронус» Дамблдора просил не опаздывать, и Гарри смешался, пробормотал извинения и умчался в темноту коридоров. От цербера так не бегал. В воспоминаниях, которые Северус показал, не было ничего провокационного и интимного: он специально выбрал самые положительные, наполненные теми солнечными зайчиками в завитках рыжих волос, что согревали его в самые мрачные и холодные дни. Но Гарри слишком уж болезненно отреагировал на них. Северус потер занывший висок: надо будет поговорить с мальчишкой как можно быстрее, а то надумает себе невесть что. Он обвел взглядом собравшихся людей, которые по большей части не слушали, о чем Дамблдор говорит с очередным докладчиком, а сплетничали между собой вполголоса. Из всех разрозненных сведений о разных магах и настроениях в обществе лишь Кингсли приносил более или менее важную информацию. И если Снейпа все возрастающий технический прогресс магглов не на шутку тревожил, то Дамблдор пребывал в восторге от изобретений и временами напоминал блаженного придурка Уизли. Только Дамблдор в отличие от рыжего любителя штепселей был намного опаснее: безумная идея ассимиляции и плотного сотрудничества с магглами приведет к катастрофе. Люди не меняются, а их инстинкты, даже подавленные моралью, религией и культурой, в моменты опасности работают так же, как и во времена охоты на мамонтов. Магам совершенно нечего им противопоставить: магов убивать легче, чем мамонтов, и магглы об этом быстро вспомнят… Человек слишком силен и слишком слаб одновременно. Слаб в момент катаклизмов и войн: человеческое тело слишком хрупкое, чтобы пережить натиск бурных стихий и крепость оружия. Но силен в своей численности. Подумать только: пять миллиардов человек… С развивающейся системой передачи информации человечество все больше напоминало муравейник. Размышления прервало чье-то возмущенное восклицание. Северус поморщился и снова потёр ноющий висок: Мерлин милостив, сколько можно впустую тратить время? Молли Уизли силилась что-то сказать Дамблдору, но только недоуменно переводила взгляд с него на своего мужа, и обратно. В какой-то момент женщина повела глазами по залу, наткнулась на Северуса и зло прищурилась. — Ты! Ты что-то сделал! — она обвиняюще ткнула в его сторону пальцем, и Северус насмешливо выгнул бровь. — Почему я не могу обсудить то событие? Идиотка решила обсудить его помолвку с Поттером в комнате, полной посторонними людьми. В то же время она оказала ему услугу: по реакции на ее обвинение можно вычислить тех, кто был в курсе планов Дамблдора. Да вот только недовольными выглядели лишь они трое. Даже Артур сидел с недоумевающим видом и пытался утихомирить жену тихим бормотанием и просьбами прекратить лезть в чужую личную жизнь. Этим бормотанием еще больше усугубляя скандальность ситуации. Билл Уизли выпрямился на стуле, жадно прислушиваясь к каждому слову. Сидящие у противоположной стены Грюм и Кингсли тоже навострили уши. — Я предупреждал о конфиденциальности, — высокомерно заметил Снейп. Состояние тихого бешенства не требовало больших усилий — внутри клокотало с момента появления «Патронуса». — Что, боялся, что я всем расскажу?.. Правильно боялся! Тебя порвут на кусочки, когда узнают! — торжествующе выпалила женщина, но ее тут же оборвал холодный голос Дамблдора. — Молли, это не в наших интересах! — Почему это не в наших? — воинственно подбоченилась Молли. — Как раз таки в наших! У меня шестеро неженатых сыновей и дочка! Северус мстительно ухмыльнулся: а главный приз достался ему! Надо же, а ведь он поначалу всерьез хотел отказаться. Список желающих денег и положения Поттера был явно больше, чем он мог предположить, и тем слаще было чувство превосходства. Его выражение лица привело женщину в неистовство: — Мерзкий ублюдок, думаешь, что тебе все сойдёт с рук? Думаешь, мы забыли, кому ты служишь? Забыли, кто твой хозяин? — Предупреждал я, что бывших Пожирателей не существует, — каркнул Грюм, сжимая палочку и свирепо вращая взглядом. — Предупреждал, что ему нельзя доверять. — А я и не бывший, — ехидно ухмыльнулся Снейп. — И, думаю, пришла пора отказаться от членства в вашем клубе домохозяек. Он поднялся и сделал вид, что собирается отдернуть рукав с левой руки. Молли Уизли сдавленно ахнула и приготовилась лишиться чувств. Едва не сплюнув и на без того загаженный пол, Северус хмуро пошел к двери, на прощание кивнув лишь Кингсли, который весело сверкал белками глаз и крупными зубами. В такие моменты он был похож на негатив маски Пожирателей. — Северус! — подскочивший со стула Дамблдор властным жестом остановил ковыляющего в их сторону Грюма и обернулся к зельевару. — Ты не можешь так просто уйти! Нам нужны сведения о планах Волдеморта! — Я не отказываюсь от своих обязательств. Только от участия в этих посиделках с обсуждением матримониальных планов семейства Уизли и сомнительных талантах Флетчера, которые совершенно бесполезны в борьбе против Темного Лорда. — Северус стоял невозмутимый как никогда, удивляясь про себя отсутствию жгучих напоминаний о клятвах. — Не много и от тебя пользы, — Грюм продолжал свирепствовать, но оставался подле Дамблдора. — Это потому что для передачи информации Дамблдору мне не надо тащиться каждый раз в эту вонючую дыру, — снисходительно пояснил он психованному старику. — Сколько информации достается вам — не мое дело. Фениксовцы тут же возмущенно заговорили все разом: намек на то, что им не все рассказывают, сработал как навозная бомба. Раздраженный Дамблдор пытался успокоить собравшихся, и Снейп спиной чувствовал его недобрый взгляд: это ребячество ему еще аукнется.***
Приказ явиться пред светлые очи директора домовик принес почти ночью. Северус, которому еще предстояло ночное дежурство с ловлей влюбленных парочек, распалил свое раздражение орденцами до максимума: директору пока рано знать, что он окончательно выбрал свою сторону. — Я требую объяснений, Северус! — старый мерзавец не скрывал своего раздражения. — Ты забыл чем мне обязан? Забыл о своих обещаниях? — Прошу прощения? — ледяным тоном ответил Северус. — Вы переобщались с Молли Уизли, если считаете, что клятвы можно просто забыть! Мордред вас возьми, Альбус, сначала вы притаскиваете незваных гостей на помолвку, потом выясняется, что они не способны держать язык за зубами, а затем меня обвиняют невесть в чем! Таков был план? Снейп снова уселся в кресло без приглашения, демонстративно закинул ногу на ногу и нацепил на лицо презрительную маску. Дамблдор очевидно не ожидал такого перевода темы и столь резкого отпора с обвинениями. — Мальчик мой, ты все неправильно понял, — удручённо качал головой директор. — Молли погорячилась, но ты же понимаешь, она женщина, мать. Она волнуется о будущем своих детей. Ведь дети — это главная наша ценность! — Совершенно не понимаю, какое мне до этого должно быть дело! Сейчас в Хогвартсе только двое детей Уизли, и они оба — головная боль Минервы. Его змееныши были прекрасно осведомлены о рисках связи с Предателями крови, поэтому как декан он был абсолютно спокоен, а про остальных есть кому волноваться. Говорить о поползших по Хогвартсу слухах о поведении младшей Уизли он не станет. Макгонагалл не считала нужным вмешиваться в проблемы факультета больше необходимого минимума: настоящий гриффиндорец должен быть смелым, глупым, самостоятельным и находчивым. А Молли, видимо, не посчитала нужным объяснить дочери границы поведения незамужней девушки. Зато вся семейка промышляла разнообразными любовными зельями: составы близнецов были весьма затейливыми для дилетантов, а Билл успешно окучивал ту вейлу-квартеронку, что участвовала в Турнире. Вряд ли при помощи лишь своего обаяния. — Северус, ты же понимаешь, что я не могу отказаться от твоей помощи, — директор говорил с такой обреченной усталостью, что Северус едва не поддался навязываемому чувству вины за то, что огорчил старого человека. — Я доверил тебе самое важное задание. — Мне повторить еще раз, что я не отказываюсь сообщать вам информацию? Вы не хуже меня осведомлены, что сейчас ничего не происходит, пока Лорд отсутствует, а его вассалы восстанавливают силы и накапливают ресурсы. «Орден Феникса» не делает даже этого! — Снейп зло пристукнул ладонью по подлокотнику. — О чем вы думаете, Альбус? Дежурства у двери в Отдел Тайн бессмысленны — и вы прекрасно знаете об этом. И я знаю. Так зачем они? — Пророчество не должно попасть в руки Тома! — Снейп в очередной раз закатил глаза на это заявление: как будто Темного Лорда остановит кучка идиотов, если тот захочет заполучить желаемое. — И Гарри тоже не должен знать полный текст. Вот оно! Не от Темного Лорда там выставлен пост, а от шебутного мальчишки, любителя сунуть нос не в свое дело раньше времени и сломать весь план директора. Не к добру он сегодня вспоминал цербера: сам оттуда Поттера гонял неоднократно. Да и других тоже. Дамблдор просто действовал по привычной схеме: загадка, приманка, лабиринт, финальное сражение. В конце героя наградят некоторым количеством баллов. Мордредова мать! Значит, мальчишку каким-то образом планируют заманить в Министерство. Вместе с Темным Лордом: других кандидатов в противники не было. — Как скажете, директор, — Северусу требовалось время на обдумывание догадки и возможностей помешать такому развитию событий. — Я могу идти? У меня еще дежурство. — Будь сегодня помягче с нарушителями, — лукаво попросил директор и пафосно изрек. — Любовь — самая загадочная и чудесная сила! — Я не верю в любовь, — отрезал Снейп и вышел.***
До спальни в башне Гриффиндора Гарри удалось пройти почти беспрепятственно. Сердце колотилось со страшной силой, то пытаясь пробить себе путь наружу через ребра, то подпрыгивая к горлу и сдавливая дыхание. Увиденный в воспоминаниях Снейпа образ матери потряс его до глубины души. Но произвел совсем не тот эффект, который предвкушал Гарри, когда понял, что сейчас увидит маму. Слишком нежным был образ девочки, слишком гипертрофированно цветным и ярким, настолько теплым и солнечным, что не оставалось никаких сомнений: она была для Снейпа едва ли не самым важным человеком. Остальные люди, мелькавшие в воспоминаниях, были тусклыми, словно пыльными, лишенными цветов. Снейп любил его маму. До сих пор. Гарри чувствовал поднимающуюся горечь. Зависть — вот что это. Сегодня он понял, что у него исполнилась мечта. У него появился тот, кто волнуется, заботится о нем. И Гарри, вместо того, чтобы насладиться этим подарком судьбы, тут же захотел большего. Захотел, чтобы и на него смотрели так восхищённо, чтобы он был для кого-то таким сияющим светом, чтобы его любили, как ее. Это понимание бьёт наотмашь… Гарри попытался скрыть свое смятение от появившейся ревности, и даже с силой ущипнул себя за ногу, но в итоге просто сбежал. Юноша боялся выдать свои чувства, боялся бросить в лицо Снейпа возникшие в его голове мысли. Он не имел права на претензии: профессор мог отказаться от связи с ним, но сделал это, потому что до сих пор любил его мать. Всхлипнув, Гарри упал лицом в подушку и дал волю слезам. Он сам не понимал, почему так расстроился. Он же не ожидал, что они со Снейпом будут вести себя как влюбленные дураки, тусующиеся сейчас в кафе мадам Паддифут, но ему хотелось хоть немного нравиться своему жениху. А после увиденного премерзкий внутренний голосок беспрестанно шептал, что Снейп был влюблен в его маму и поэтому сейчас помогает Гарри. К самому Гарри его чувства не имеют никакого отношения. Да и есть ли у сурового профессора чувства, кроме долга и ответственности? В собственных воспоминаниях сам Снейп был наиболее темной фигурой, худой некрасивый мальчишка. Совсем непохожий на себя нынешнего. Нет, красоты, конечно, не стало больше, но он стал интересный, уверенный в себе и в нем чувствовалась сила. И тепло. А ещё он заботился именно о нем, о Гарри. Сделал больше, чем кто-либо другой. Даже зрение вот исправил… Гарри стёр слезы ладонями и, подавив судорожный всхлип, всё-таки встал и пошел в ванную — следовало умыться. Остыть. И обсудить все с миссис Бэгшот.***