***
Северус впервые за несколько лет достал самописное перо: доклады для Амбридж он мог надиктовывать во время варки зелий, оставалось лишь подправить их перед сдачей, убрав все нецензурные эпитеты в адрес руководства. В связи со сменой директора отчетности стало в разы больше. А ещё кипы промежуточных контрольных в преддверии Пасхальных каникул. Жаль, что для проверки эссе, по большей части совершенно бездарных, еще не придумали специальные перья, и над зубодробительными опусами приходилось просиживать все вечера. Но в этом году Северус и не думал возмущаться — присутствие Гарри нивелировало недовольство. Поттер напоминал Северусу приблудного кота: убедившись, что его не гонят, не обижают, позволяют сидеть в уютном кресле у камина и иногда подкармливают вкуснятиной, он приходил уже несколько раз. Сначала в приоткрытую дверь просовывалась настороженная мордочка и раздавался тихий, предупреждающий о визитере, стук. Обычно Северус в это время уже сидел за письменным столом и изо всех сил сдерживал улыбку — уж очень смешным было шкодливое выражение лица мальчишки. Затем, убедившись, что путь свободен, Поттер проскальзывал в гостиную, в пару шагов преодолевал расстояние до облюбованного кресла, по дороге умудряясь стряхнуть одним движением мантию с сумкой на диван. Некоторое время возился, усаживаясь поудобнее с какой-нибудь книгой, но в итоге сбрасывал ботинки и поджимал под себя ноги, сворачиваясь клубком. Иногда клевал носом, но тут же вскидывался, тер глаза и продолжал читать, едва заметно шевеля губами. Уходил за час до отбоя, вежливо пожелав спокойной ночи. Северус смотрел. И с каждым разом все больше убеждался, что можно следить за человеком годами, но все равно не знать достоверно ничего о нем, кроме краткой характеристики в личном деле. Да и та может оказаться с сюрпризом. Однажды сравнив Гарри с драгоценной вазой, Северус то и дело возвращался в своих размышлениях к правоте японской философии: драматический надлом бровей, жесткая складка у рта, усталость в глазах и на редкость взрослые реакции на происходящее не появились бы, если бы не пережитые травмы. Именно они придавали определенный шарм парню и сглаживали дискомфорт от разницы в возрасте. Поттер не был идеальным, у него было полно недостатков, как, впрочем, и у самого Снейпа, но именно это делало его неповторимым. Поэтому Северус жадно отмечал каждое движение, бормотание, вздох юноши, будто боялся упустить какое-нибудь новое и крайне важное знание о нем. Снейп и сам себе не мог объяснить этой жадности. И совершенно по-маггловски не мог отделаться от мысли, что их — его! — осудят за неприличный, скандализированный брак, за связь с мальчишкой вдвое младше, с учеником, что Лили не приняла бы, а то и прокляла. В такие моменты Северусу было почти стыдно за неподобающую радость от того факта, что Поттер — сирота: так Гарри мог принадлежать ему одному. Как чертова чаша с уникальной историей, написанной золотыми шрамами и скобами. Острых ощущений к чувству собственничества добавил и Темный Лорд, который живо интересовался мальчишкой: после собрания он едва ли не до утра выпытывал у Северуса привычки и пристрастия Поттера, его реакцию на помолвку, отношение к браку, планы на ближайшее будущее? Северус сам удивился, обнаружив, что помнит невероятное количество разрозненной информации, в итоге соткавшей подробный образ юноши. Темный Лорд просиял, когда услышал, что юноша хочет заниматься артефактами — истинных мастеров, чей дар бурлил в крови, в Магической Англии с каждым годом становилось все меньше, а Поттеры много веков славились своей искусностью. Вернувшись тогда в замок, Снейп думал, что уснет, как только голова коснется подушки, но привычка анализировать ситуацию согнала весь сон. Он лежал в кровати, пялился в темноту и вспоминал все события последних непростых дней. Не сделал ли он ошибку, отказавшись участвовать в посиделках фениксовцев? Плохо ли, хорошо ли, но так у него были хоть какие-то крупицы информации, по которым можно составить всю картину происходящего. Сейчас он становился совершенно бесполезен как шпион. Но это совершенно не означает, что его оставят в покое. Несмотря на всю вменяемость Лорда и его связь с Поттером, война уже начата, пока незаметная, но оттого опасная словно дартмурские трясины — невинный пейзаж с пасущимися пони к вечеру окутывает густой туман, скрывающий в своей непроницаемости черные пруды, полные жидкого торфа: оступишься — и только сыто чавкнет болото, смыкая густую жижу над головой. Раньше Северус почти не боялся такого исхода: жалеть о нем было некому, а его служба двум хозяевам не предполагала долгой и счастливой жизни, тем более на стороне победителей. Но сейчас, когда рядом появился Гарри, чье положение оказалось едва ли не хуже, ощущение мишени на спине напоминало о себе фантомными болями между лопаток. Какую бы сторону они не выбрали, в фазе активного противостояния желающих пустить в них смертельное проклятие будет множество, а шансы на выживание в любом случае были не слишком велики. Любое мгновение может стать последним — и их связь утянет второго в гибельную трясину следом за оступившимся. Эгоистичная мысль, что для них сказка «умерли в один день» исполнится в прямом смысле, и Поттер даже в посмертии окажется рядом, примиряла с возможным исходом. Впервые за много лет Северус чувствовал, что для душевного комфорта ему необходим другой человек: раньше он прекрасно обходился узким кругом знакомых, никого не пуская в сердце. Сейчас там прочно обживался Гарри Поттер — рано повзрослевший, серьезный, целеустремленный стойкий солдатик безумной войны. А вместе с ним почти незнакомое чувство привязанности. Прикидывая и так и сяк их шансы на спасение, Северус пришел к выводу, что адекватный Лорд внушает гораздо больше доверия, чем безумные выходки Дамблдора. Северус до сих пор не мог понять истинную подоплеку побега директора. Его пришли снимать с должности — и только! — хотя сведений о неподобающих действиях директора хватило бы на полноценное расследование в Департаменте магического правопорядка. К чему эти эскапады с нападением на Министра? Демонстрация силы и способности противостоять в одиночку многим? Какой в этом смысл? Министр испугался, но лишь крепче вцепился в Малфоя: хладнокровный Люциус держался незыблемым оплотом власти, привычно раздавая приказы всем окружающим, словно они были его личными домовиками, с такой непоколебимой уверенностью в своем праве эти приказы раздавать, что никто не смел возразить. Дамблдор что-то затевал и, памятуя его триумфальное возвращение в девяносто третьем, стоило ожидать аналогичного фурора. В прошлый раз Люциуса едва не выкинули из Попечительского совета, остановило лишь понимание, что он один давал почти четверть бюджета на нужды Хогвартса. Что бы ни планировал Дамблдор — это будет удар по Фаджу и Малфою, сокрушительный удар, лишающий их политического влияния. А еще Поттер… Старик не мог оставить его в стороне, но запросто мог выставить на линию огня или использовать как приманку.***
— Мистер Поттер, задержитесь, — напряжённо сказала Макгонагалл в конце последнего перед каникулами урока Трансфигурации. Гарри положил сумку на стол и сел на свое место, спокойно дожидаясь пока последние ученики покинут класс. Мыслями он был далеко. Ещё два дня отделяли его от давно планируемой вылазки в Тайную комнату, и Гарри надеялся, что им никто не помешает на этот раз, даже вернувшийся Волдеморт. — Итак, Поттер, я гхм… я попросила вас остаться, чтобы поговорить о ваших дальнейших перспективах и помочь выбрать предметы для дальнейшего изучения на шестом и седьмом курсах, — чуть хриплым голосом сказала декан, дождавшись, когда дверь закроется за последним учеником. Гарри удивился: объявление о собеседованиях, вывешенное в гостиной факультета, гласило, что консультации начнутся после каникул. — Вы уже решили, чем займетесь после Хогвартса? — Не совсем, профессор, — Гарри замялся: конечно, они обсуждали с Северусом его обучение, но так и не договорили из-за шокировавшей Гарри информации, а потом как-то повода не было. — Я еще не рассматривал варианты… Макгонагалл достала несколько брошюрок из ящика стола, нервно поправила очки и бросила настороженный взгляд на дверь. — Посмотрим, что у нас для вас есть… — декан снова поправила очки и взяла один из проспектов. — Как насчет работы целителем? Полагаю, после ваших занятий с профессором Снейпом, ваша оценка по зельеварению будет достаточной для стажировки в Мунго. По остальным требуемым предметам вы значительно улучшили свои оценки в этом году, и я не сомневаюсь в ваших способностях сдать экзамены на высшие баллы. — Я надеюсь на это, профессор, спасибо, — Гарри посветлел лицом, — но не думаю, что меня манит карьера в Мунго. Больничные стены мне изрядно надоели. Декан сжала губы в тонкую полоску, поворошила брошюрки и выбрала другую: — Тогда, может быть, Аврорат? Конечно, там довольно жесткие критерии отбора для соискателей, придется пройти ряд психологических тестов на устойчивость и пригодность, — Макгонагалл говорила будто сомневаясь в способностях Гарри и выжидающе поглядывала на него. — Ваш отец мечтал стать аврором… — Простите, профессор, но я не мой отец, — хорошее настроение в миг улетучилось. Гарри выводили из себя эти манипуляции: «ах, ты так похож на своего отца!» — и постоянно напоминали о том, что отец был не самым лучшим примером для подражания и не самым хорошим человеком. — Я никогда не стану аврором. Лучше я стану зельеваром или артефактором. — Зельеваром? — ошеломленно переспросила Макгонагалл и испуганно обвела взглядом кабинет. Видимо, она ожидала совсем иную реакцию и точно не рассчитывала на категорический отказ. — Вы уверены? — Нет, но я обязательно посоветуюсь с профессором Снейпом, — заверил ее Гарри, внутренне умирая от смеха: Снейп как-то упоминал, что за последние двадцать пять лет еще ни один ученик с Гриффиндора не стал зельеваром. Не говоря уже о том, что вряд ли бы кто-то из гриффиндорцев осмелился бы обратиться к Снейпу за консультацией. Макгонагалл прижала пальцы к виску, словно у нее внезапно заболела голова. — Я могу идти? — Д-да, мистер Поттер, можете идти, — произнесла она, крепко стиснув зубы так, что Гарри едва разобрал, что она говорит. — Поговорим об этом после каникул. — До свидания, декан Макгонагалл! — звонко выкрикнул Гарри, мстительно отметив как она поморщилась от громкого звука, подхватил сумку и был таков. Зельевары ей не нравятся, ишь ты!***
Портрет чувствительно хлопнул замешкавшегося Поттера по спине — по ушам ударил девичий вопль, способный составить конкуренцию банши, и входить в гостиную Гриффиндора ему расхотелось. — Как ты мог об этом забыть? Рон, как? Осталось два месяца до экзаменов, а вы с Поттером занимаетесь бог знает чем, только не учебой! Ты только и делаешь, что набиваешь рот едой, растолстел вон, мантия не сходится! А Поттер постоянно пропадает невесть где! — кто-то из присутствующих язвительно хихикнул, Грейнджер перевела дух и заметила застывшего у двери Гарри. — Гарри Поттер, где ты был? Не отворачивайся, я с тобой разговариваю! Гарри растерянно хлопнул глазами — если так пойдет дальше, то его боггарт скоро будет принимать облик Гермионы Грейнджер, — а потом разозлился: что она себе позволяет, в конце концов? — Это не твое дело, Грейнджер! Где я был! С кем! И чем я занимался — тоже тебя не касается! — Гарри спустился в гостиную, встал напротив Грейнджер в любимую позу Снейпа, сложив руки на груди, и обнаружил, что это очень удобно: даже будучи одного роста с не в меру приставучей девицей, он смотрел на нее свысока. Возбужденные ученики прекратили свои перешептывания и обратили внимание на очередной разбушевавшийся скандал. Грейнджер предсказуемо добавила децибел: — Не мое дело?! Да как ты со мной разговариваешь? — девушку трясло от негодования. — Как ты того заслуживаешь! Ты мне кто? Жена, мать, надсмотрщица? — Гарри наступал на нее, на последнем слове Грейнджер дернулась как от удара и попятилась к камину. — Сколько раз я должен повторить, чтобы до тебя дошло: займись своими делами и не лезь туда, где ты ни кната не смыслишь! — Не смыслю? Вам с Роном надо готовиться к экзаменам! После каникул начнутся консультации по выбору профессии! Ты не можешь провалить их! — Гарри вздернул бровь, и Грейнджер поперхнулась от узнавания мимики. — Ты не можешь просто игнорировать происходящее! Не имеешь права оставаться в стороне, особенно сейчас… — А что происходит сейчас? — вкрадчиво поинтересовался Гарри. Претензии Грейнджер были смехотворны. И совершенно не выглядели заботой как раньше. Понукания и требования делать так, как она велит, уже неоднократно приводили к плачевным результатам. — Тебя задевает, что я способен учиться без твоего контроля? — Не мели чепухи! — лицо девушки покрылось некрасивыми красными пятнами, подтверждая слова Поттера. Гарри давно подозревал, что она изрядно тешила свое самолюбие, помогая двум ленивым тупицам, и если Рон продолжал изводить ее нытьем и просьбами списать, то Гарри свел контакты к минимуму. — Ты все время ускользаешь, когда нужен здесь! Отказался учить нас заклинаниям! И когда директору Дамблдору была нужна наша помощь… Гарри расхохотался ей в лицо. Это действительно было невероятно смешно: пятикурсники помогают директору школы! Больше ведь некому! Гарри Поттер и Отряд ленивых недоучек имени Дамблдора! Гадко было осознавать, что именно на это поведение все и рассчитывали. И ещё год назад он рванул бы впереди всех воевать с Министерством. Сейчас, узнав получше насколько неприглядными могут быть поступки директора, он понимал отсутствие реакции взрослых магов: никто не спешил вмешиваться в дела безумца. Противостоять ему мог лишь такой же безумец — Волдеморт, изорвавший душу в клочья. Ученики зашептались с новой силой: исчезновение Дамблдора с каждым днем все больше обрастало слухами и неправдоподобными деталями, как дно корабля — ракушками. — Что здесь происходит? — Макгонагалл, которая стояла в проеме портрета, гневно сверкала глазами поверх очков, и воздух вокруг нее был настолько напитан яростной магией, что шерстинки на ее клетчатой накидке стояли дыбом. Для полного сходства с анимагической формой по-прежнему не хватало лишь хвоста, хлещущего по бокам! Гарри прекратил смеяться и поджал губы. Пусть Грейнджер сама объясняет очередной приступ своего слабоумия. — Ничего особенного, декан. Идеологический спор, — тут же подскочивший с кресла Финниган особенно мерзко ухмыльнулся и пояснил. — Мисс Грейнджер опять считает, что только она знает, как правильно жить и чем надо заниматься. А Гарри с нею не согласен! Декан обвела взглядом учеников, которые с момента ее появления в гостиной усиленно притворялись, что ничего необычного не происходит. Грейнджер орет на Поттера: что может быть привычнее этого? — Мистер Поттер? Гарри поднял руки, демонстрируя открытые ладони, свои мирные намерения и отсутствие претензий, и покачал головой: добавить к сказанному Симусом ему нечего. — Мисс Грейнджер, вы лишились должности старосты и не вправе командовать другими учениками, — с очень напряженным лицом произнесла Макгонагалл, медленно подбирая слова. — Я ещё раз настоятельно вам рекомендую не усугублять свое положение на факультете. Декан с достоинством удалилась, оставив пунцовую от унижения Грейнджер посреди комнаты. Патил, Браун, О'Нил и Данбар тихо захихикали, склонившись друг к другу в креслах — соседки по комнате не особо ладили с Гермионой, частенько презрительно и во всеуслышание отзывавшуюся об их легкомысленном поведении и не скрывающую, что считает их пустоголовыми дурами. Дуры или нет, но репутация у девушек была получше, чем у бывшей старосты. Дополнительных рекомендаций она уже лишилась, а для магглорожденных это было солидным подспорьем при поисках наставника для дальнейшего обучения. Впрочем, вряд ли Уизли позволят ей продолжать учебу: Гарри помнил их планы, но сейчас он уже не хотел помогать ей даже информацией. — Ты чокнутая, Грейнджер! Совершенно свихнувшаяся! Держись от меня подальше со своими идеями, или я за себя не ручаюсь! — прошипел Гарри остолбеневшей девушке, проходя мимо нее в спальню. В дверях столкнулся с Роном Уизли, который успел незаметно сбежать в комнату и уже стащил очередной пирожок с коварной начинкой. Гарри злобно клацнул зубами в его сторону, и от неожиданности Рон едва не шлёпнулся на пол, спасая еду. Поттер фыркнул и хлопнул дверью, отсекая возобновившийся гул в гостиной.***