Первая неделя учёбы из года в год проходила очень лениво и при этом совсем незаметно. Профессора нагружали студентов постепенно, что было очень важно в обучении магии, так как перескакивание определённого этапа могло привести к необратимым последствиям в некоторых областях магического мастерства. Первый урок каждого предмета неизменно начинался с теории, повторения прошлогоднего материала и уже только в самом конце занятия разрешалось немного попрактиковаться под пристальным контролем учителя. Так обычно происходило на уроках адекватных профессоров. Но только не на уроках Снейпа.
В этом году, с прибытием нового профессора зельеварения, Снейп занял должность учителя ЗОТИ, и это событие, мягко говоря, привело в некоторое
замешательство все факультеты за исключением, разумеется, Слизерина. Гарри, Рон и Гермиона очень любили этот предмет, который, к большому всеобщему сожалению, так и не закрепил за собой постоянного профессора из-за старого проклятия этой должности. Друзья до сих пор с теплотой в сердце вспоминали профессора Люпина, с леденящим ужасом — Амбридж, а Локонса, Квирелла и Грюма — с весьма смешанными чувствами. Но Снейп… Да, все знали, что он мечтал занять эту должность, и, по правде говоря, это было единственным фактом, который радовал Гарри, ведь слизеринский декан всегда добивался своего, ему будто всё время везло во всех его гадостях, но должность профессора ЗОТИ была для него недоступна, и это было просто замечательно.
— Да ладно тебе, Гарри, надолго он тут не задержится, может, к концу года загнётся от какой-нибудь драконьей оспы, — пытался Уизли приободрить друга, за что был уничтожен взглядом Гермионы.
С одной стороны, Гарри эта мысль успокаивала, но с другой — перспектива десятимесячного рабства у Нюниуса совсем не вдохновляла. Больше всего Поттер переживал, что Снейп с присущим ему вредительством так ничему и не сможет научить студентов, которые должны быть готовы к приближающейся войне. Хотя, скорее всего, у Снейпа и вовсе нет цели подготовить подрастающее поколение к сражениям, ведь он же грёбаный Пожиратель смерти.
Но всё оказалось не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Новый профессор не стал подражать Амбридж и заваливать студентов бесполезной писаниной, конспектированием теоретического материала без использования палочек. И поэтому первым делом после того, как Снейп влетел в кабинет и зашторил каждое окно, добившись неуютного полумрака, он написал на доске:
«Невербальные заклинания». Затем, резко развернувшись к притихшему классу лицом, от чего полы его мантии зловеще всколыхнулись, он приказал:
— Все разбились по парам.
Студенты послушно выполнили приказ, но как только Гарри с Гермионой стали друг напротив друга, Снейп процедил сквозь зубы:
— Поттер и мисс Грейнджер, в рамках этого урока ваш трогательный союз будет более чем бесполезен. Как вы могли заметить, на доске обозначена тема «Невербальные заклинания», а это значит, что данная практика предполагает бессловесное наведение порчи на вашего партнёра, который так же бессловесно должен её отразить.
Он обратился ко всему классу, неторопливо растягивая слова:
— Я собираюсь научить вас искусству
взрослой борьбы. На моих занятиях не будет всякой сентиментальной ерунды вроде боггартов и безобидных заклятий, таких как Неконтролируемая щекотка или Жалящее заклинание. В моём классе я буду учить вас сражаться с врагом, а потому и вы должны выбирать себе в пару достойных соперников, а не друзей. Поттер, становитесь в пару с мистером Ноттом, мисс Патил с мисс Паркинсон, мисс Браун с мисс Гринграсс.
В кабинете воцарились суета и недовольное бормотание. Гермиона без особых надежд бросила взгляд в сторону Рона, но он уже стоял в паре с когтевранцем Майклом Корнером. Она беспокойно оглядывалась в поисках того, кто остался без пары так же, как и она, но голос Снейпа избавил её от поисков, провозгласив:
— Мисс Грейнджер, вам достался мистер Малфой, примите мои поздравления, — на его лице появилось кислое подобие жутковатой улыбки, которая, впрочем, через секунду исчезла, возвращая лицевые мышцы в привычно-унылое опущенное состояние.
Гермиона нервно сглотнула, бросив взгляд на друзей, которые выражали ей немое сочувствие, и затем обернулась в сторону, откуда доносились неспешные тихие шаги. Малфой глядел на неё с холодной кровожадной ухмылкой, медленно приближаясь, и остановился в паре метров от своей противницы.
«Мерлин, что же это будет!» — пропищал тоненький голосок паники в её голове.
— Итак, — обратился Снейп ко всем присутствующим. — Первое, что вы должны усвоить: никаких слов. Только сила мысли и чёткое произношение заклинаний внутренним голосом. Если ваши мысли рассеяны, заклинание не сработает. Если внутренний голос не звучит в вашей голове так же чётко, как и физический, результат будет тот же. Второе, что вы должны усвоить, и это правило касается всех без исключения, — никаких Непростительных заклятий. Они запрещены в любом виде, как в вербальном, так и в невербальном. Если хоть кто-нибудь додумается применить к своему противнику Круциатус, я лично позабочусь о том, чтобы этого студента исключили из Хогвартса. Это всем понятно?
— Да, сэр, — отозвался в ответ нестройный хор голосов.
— Прелестно, — пробубнил Снейп, едва шевеля губами. — Начнём с простейшего. Обезоружьте вашего врага. Надеюсь, заклинание
Экспеллиармус известно всем присутствующим. Все, кто по левую сторону, — нападают, кто по правую — отражают удар. Щитовые чары все обязаны знать. Если вы достигли успеха — меняйтесь, нападайте и отражайте по очереди. Начали.
В кабинете послышались одиночные звуки падающих палочек как с правой стороны, так и с левой. У большинства пар так ничего и не происходило, а бесполезное размахивание палочками выглядело, как глупая пантомима. Кто-то смеялся, кто-то злился, некоторые не выдерживали и произносили заклинания вслух или жульничали, нашёптывая их себе под нос, за что Снейп не упускал возможности содрать факультетские очки. Гермиона стояла с левой стороны, но так и не решалась напасть. Её передёргивало от мысли, что в случае мастерского владения невербальной магией Малфой обезоружит её. Это было совершенно недопустимо!
— Что, Грейнджер, кишка тонка? — с издёвкой в голосе протянул он. Лисий взгляд пронизывал Гермиону насквозь, и было в нём что-то ещё, кроме азарта и высокомерия… игривость?
«Экспеллиармус!»
Палочка Малфоя выскочила из его тонких пальцев и отлетела на несколько метров, закатившись в противоположный угол кабинета. Лицо её хозяина в момент изменилось, Драко растерянно моргнул, сделав шаг назад.
«Чёртова Грейнджер сделала меня! Как я мог это допустить?»
Где-то позади послышались одобрительные возгласы наблюдающих за ними гриффиндорцев, что заставило Малфоя опомниться и как следует разозлиться.
—
Акцио палочка! — крикнул он, вытянув руку, и через секунду его пальцы сомкнулись на древке. — Ну, держись…
— Минус пять очков Слизерину, — изрёк Снейп весьма милосердное наказание для своего факультета. — Никаких слов вслух, мистер Малфой. В следующий раз размер штрафа удвоится.
— Что?! — возмутился Драко. — И как вы прикажете мне призвать палочку невербально?
— Вы сами только что ответили на свой вопрос, — Снейп равнодушно приподнял брови. —
Невербально.
— Просто умора! — с сарказмом оскалился Малфой. — А если это не работает?
— Тогда могу порекомендовать вам умеренную физическую активность, мистер Малфой, — сходить за палочкой пешком, — Снейп изогнул бровь, развернулся на каблуках и устремился к своему рабочему столу, который по совместительству служил сегодня наблюдательным пунктом.
Малфой проводил профессора испепеляющим взглядом, знакомое выражение лица, представляющее собой привычное сочетание из раздувающихся ноздрей и поджатых губ, исказило его черты, от кривой самодовольной ухмылки не осталось и следа.
— Да чего ты бесишься? Остальные факультеты потеряли за последние пять минут по двадцать-тридцать очков, и это не предел, — Гермиона пыталась своеобразно подбодрить расстроенного противника, но он лишь одарил её в ответ всё тем же взглядом, которым недавно прожёг дыру в мантии Снейпа. Уловив, как показалось Малфою, удачный момент, он резко направил палочку на Гермиону, вычерчивая в воздухе знакомую фигуру, и… снова оказался обезоружен.
— Отличная работа, мисс Грейнджер, — недовольно заметил профессор со своего кресла, — вам удалось и нанести удар, и отразить его. Как бы мне ни хотелось проигнорировать этот досадный факт, но я вынужден присвоить Гриффиндору десять очков.
— Эй! — подал голос Симус где-то в самом конце кабинета. — Сэр, я тоже и нанёс, и отразил…
— Минус десять очков, мистер Финниган.
— Дряньство!
— Я сделаю вид, что не слышал этого, мистер Финниган, иначе Гриффиндор по вашей милости уйдёт в минус на первой же неделе учебного года, — Снейп смаковал каждое слово, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди.
Гермиона стиснула зубы, переглянувшись с Гарри и Роном, на лицах которых была та же эмоция — гнев от вопиющей несправедливости.
Как только Грейнджер перевела взгляд обратно на своего противника, она вздрогнула от неожиданности: палочка выскользнула из её руки, отскочив под дальнюю парту. На лице Малфоя засветилась ликующая улыбка, лишённая всяческого злорадства, что ему было предельно несвойственно.
«Небось просто бдительность потерял», — подумала Гермиона, но словила себя на мысли, что на лишённую яда улыбку Малфоя не хотелось обижаться. Это был кратковременный момент чистой детской радости, которой у Драко было в жизни слишком мало, поэтому Гермиона, приняв из рук Невилла свою палочку, которую он подобрал, вернулась на исходную позицию и коротко улыбнулась в ответ.
— Тем, кто освоил Обезоруживающее заклинание, пора переходить на следующий уровень сложности, — объявил Снейп не без доли удовольствия. — Используйте любое более агрессивное заклинание, но помните: никаких кровопролитий. Те, кто неспособен взять себя в руки и самую малость напрячь свои мозги, остаются практиковать
Экспеллиармус. Слева — нападение, справа — отражение.
Гермиона и Малфой наставили друга на друга палочки, но так и не решались пустить их в ход.
— Чего уставился, Малфой? Боишься напасть на даму? Какой ты, оказывается, джентельмен! — заметила Грейнджер с ироничной усмешкой.
«Ей что, весело? Любой нормальный человек на её месте сейчас бы боялся больно хлопнуться спиной прямо на каменный пол и, возможно, потерять сознание… ах, да. Ебучий мазохистский Гриффиндор».
— Выбираю для тебя заклятие пожёстче, — процедил сквозь зубы Малфой.
Её губы растянулись в улыбке, в глазах горел боевой огонёк. Прямо позади Грейнджер пролетело тело Майкла Корнера, направив на неё мощный поток воздуха. Волосы Гермионы развеялись, словно от ветра, и Малфой снова почувствовал это.
Персик с нотками ванили и корицы. «А в прошлый раз был дождь…»
Едва эта мысль пронеслась в его голове, как вдруг взгляд уловил еле заметное движение палочки. Быстрая реакция не заставила себя ждать, Малфой невербально применил Защитные чары, их заклинания столкнулись, и Гермиону отбросило назад. Приземление было отнюдь не мягким, острая боль пронзила верхнюю часть позвоночника, на несколько секунд блокируя дыхание. Снейп медленно поднялся со своего кресла, но в его участии не было никакой необходимости: Малфой, не отдавая своим действиям никакого отчёта, в считанные секунды оказался возле Грейнджер, которая пыталась восстановить утерянное дыхание. Он присел на корточки, окинул её внимательным взглядом на предмет серьёзных повреждений, но, так ничего и не обнаружив, спросил:
— Ты как?
Гермиона могла поклясться, что заметила тень беспокойства в его глазах, хотя это наверняка было связано с тем, что Малфой просто желал избежать проблем на свою голову. Грейнджер кивнула, давая понять, что она в порядке, Драко кивнул в ответ, выпрямился и протянул ей руку.
«Он что, хочет помочь мне подняться?..»
Гермиона быстро заморгала, но ухватилась за протянутую руку, принимая помощь. Несколько пар гриффиндорских и слизеринских глаз уставились на них с интересом, кто-то даже присвистнул (скорее всего, это был Нотт), но убийственный взгляд Драко заставил кого бы то ни было заткнуться, и, чтобы более не продлевать этот неловкий момент, Малфой вновь наставил палочку на Грейнджер в ожидании, когда она будет готова отразить его удар. Гермиона очень быстро собралась, встала в оборонительную стойку, заведя свободную руку назад. Взмах палочки противника не заставил себя долго ждать, как и беззвучно произнесённое в голове
Протего, очень удачно отразившее запущенное Малфоем
Инкарцеро. Его тотчас же обмотало верёвками с ног по самую шею, от чего он потерял равновесие и свалился на пол. Драко чертыхался и матерился, словно старый егерь, не в состоянии пошевелиться, а его безвольное извивающееся тело просто до усрачки веселило Гермиону, которая, как обычно, смеялась настолько заразительно, что к ней присоединились ещё несколько человек, включая богомерзких Уизли и Поттера.
«Это просто унизительно! Блять, как же это унизительно, грёбаная Грейнджер, оказывается, на что-то способна, и теперь я тут корчусь, как ебучий червяк под аккомпанемент её безудержного хохота! Какого хера я выбрал Инкарцеро, тупой кретин!».
— Браво, мисс Грейнджер, спасибо за представление, — уныло произнёс Снейп, приближаясь к студентам. — На сегодня достаточно. Каждый факультет сегодня заработал по пятнадцать очков, хотя многие из вас этого не заслужили. В свободное время вы регулярно должны тренироваться, но я запрещаю вам устраивать поединки вне класса. Тренируйте невербальную магию в быту. Это достаточно безопасный способ значительно развить свой навык, — Снейп окинул всех присутствующих своим фирменным прищуром. — Все свободны.
Студенты беспорядочно разбрелись, пряча палочки в карманы мантий и собирая свои вещи. Гермиона опустила взгляд на всё ещё опутанного пыхтящего Малфоя, весело ухмыльнулась и взмахнула палочкой. Тугие путы ослабли, позволяя ему беспрепятственно скинуть их с себя. Всё ещё улыбающаяся Гермиона наблюдала за ним, и, когда Малфой избавился от верёвок, она протянула ему руку. Драко приподнялся на локтях, одарив брезгливым взглядом сначала протянутую ладонь, а потом — добродушное лицо Грейнджер, и, проигнорировав жест помощи, встал на ноги, отряхивая мантию.
— Кончай лыбиться, Грейнджер, я с тобой ещё поквитаюсь, вот увидишь, — выплюнул он, сощурив глаза.
— Ох, буду ждать с нетерпением, Малфой, — с притворным ужасом прошептала Гермиона. — Советую на следующий урок взять с собой ножницы, они могут тебе пригодиться.
Стоящие по обе стороны от неё Поттер с Уизли просто умирали со смеху от её остроумной шутки, и Драко понял, что если он сейчас же не развернётся и не выйдет из кабинета, то обязательно испробует парочку невербальных заклятий на своих ненавистных врагах, пока они безоружны.
***
Утро субботы выдалось солнечным и тёплым, стаи мелких звонко поющих птичек то и дело сновали над головами блаженствующих студентов, спешно покинувших холодные стены замка сразу после завтрака. Кто-то лежал на траве с книгой в руках, кто-то устроил пикник, а возле Чёрного озера несколько девиц даже решили принять солнечные ванны, несмотря на то, что воздух был довольно холодный.
Каждый учащийся Хогвартса радовался тёплым лучам солнца с небольшой долей грусти из-за грядущих осенних холодов. В этом регионе любая непогода свирепствовала с многократно умноженной силой, нежели в густонаселённом городе, и прохлада воздуха уже будто была пропитана влагой надвигающихся ливней.
Драко неспешным шагом направлялся в Хогсмид. Это был идеальный день для прогулки по волшебной деревушке, если бы эта прогулка не была осквернена встречей с отцом. Малфой шёл по мощёным улочкам деревни, подставляя солнцу лицо, аристократическая бледность которого явно не была предназначена для загара.
Он был погружён в свои мысли-воспоминания, в частности о вчерашнем дне. Поединок с Грейнджер вызывал у него самые неоднозначные эмоции, что-то между необузданным гневом, неконтролируемой заинтересованностью и восхищением. Он был страшно зол на девчонку за то, что она выставила его на посмешище перед всем курсом, но также Малфой не мог не отметить и другие переживания, которые она у него вызывала: когда её отбросило заклинанием, Драко изнутри пробрал холодок страха, что он мог ей нанести серьёзную травму. Конечно, это было связано с потенциальным наказанием за физический ущерб, а не с тем, что он, не дай Мерлин, волновался о её здоровье. Конечно, нет. Это просто нелепо. И подошёл помочь он только из вежливости, чтобы от Снейпа не влетело.
Но другое воспоминание, которое волновало Драко намного больше, — её движения. Как она заводила левую руку за спину, изящно сгибая в локте, как её тонкие пальцы сжимали древко палочки, как она становилась вполоборота, направляя её на Малфоя, как заправляла за ухо выбившиеся пряди волос… В груди снова появилось хорошо знакомое чувство, которое электрическим импульсом устремилось куда-то в желудок. Драко ужасно бесило, что он никак не мог объяснить причину этого явления и его природу. Возможно, светлая энергетика Грейнджер вызывала у него приступы аллергии.
После ЗОТИ по расписанию было зельеварение, где тоже произошла престранная вещь: новый чудак-профессор сначала устроил зельевую дегустацию, во время которой почему-то запах волос Грейнджер ощущался раз в тридцать сильнее, хотя она находилась в другом конце кабинета, а потом заставил на первом же занятии готовить охренеть какое сложное варево, да ещё и с временным ограничением. Автор зелья наилучшего качества должен был получить пузырёк «Феликс Фелицис», что имел ещё одно более привлекательное название — «Жидкая удача».
Драко решил во что бы то ни стало заполучить трофей сразу по двум причинам: во-первых, он не собирался во второй раз за день отдавать победу Грейнджер, которая была в зельях так же хороша, как и он, а во-вторых, интуиция подсказывала ему, что капелька удачи не помешает в воплощении тех ужасающих планов, которые на него взвалили. Хотя нет, не так. Если удача не будет на его стороне, он в любом случае пропадёт.
Увы, ко всеобщему удивлению, трофей забрал не он и даже не Грейнджер, а недотёпа Поттер! Чёртов Поттер, который и двух ингредиентов правильно не смог смешать за всю его никчёмную жизнь, сварил
идеальный Напиток живой смерти. Во время оглашения результатов Грейнджер повернулась к Малфою, они обменялись понимающими разочарованными взглядами, вызванными вопиющей несправедливостью, и ему даже стало немного жаль Гермиону с её спутанными, растрёпанными волосами в перепачканной соком дремоносных бобов рубашке, которые то и дело отскакивали во время нарезки. Хотя позже Малфой нашёл приятным тот факт, что весь кайф Грейнджер обломал не он, а её самый близкий друг.
Однако вечер насыщенного событиями дня оказался хранителем одного очень неприятного сюрприза. Прямо во время того, как Забини вслух наслаждался свежими воспоминаниями о жесте джентльменства Драко, когда он подал руку гриффиндорке, которая потом уделала Малфоя его же связывающим заклинанием, в общую гостиную вбежал первокурсник и сообщил, что для «мистера Малфоя» пришла почта. Драко почувствовал тошнотворную тревогу, поднявшуюся к горлу, так как он догадывался, от кого письмо.
Отец писал ему всю неделю, спрашивал о его успехах в поисках Исчезательного шкафа, но Драко игнорировал его послания, придавая огню сразу после беглого прочтения. На этот раз конверт, который он принял от первокурсника, был намного больше и увесистей, чем предыдущие. Когда Малфой поднялся в спальню и вскрыл его, внутри было два пергамента. Один из них оказался письмом, которое гласило:
«Если ты считаешь приемлемым оставлять мои письма без ответа, я буду вынужден принять меры. В конверте ты найдёшь подписанное разрешение на посещение Хогсмида, я буду ждать тебя там завтра в полдень в заброшенной часовне на окраине деревни. Если ты посмеешь не явиться, я прибуду прямо в Хогвартс и найду тебя, где бы ты ни был. Надеюсь на остатки твоего благоразумия».
Сейчас Драко шёл по всё ещё не до конца проснувшемуся Хогсмиду, неумолимо приближаясь к назначенному месту встречи. Когда остроконечная верхушка часовни показалась за поворотом, у Малфоя в груди больно сдавило от неприятного предвкушения. Конечно, отец выбрал уединённое местечко, чтобы в случае необходимости пытки Круциатусом никто не услышал.
Драко толкнул старинную дверь, испещрённую изысканной резьбой. Она протяжно заскрипела, открывая взору тёмное помещение. Он глубоко вздохнул и вошёл внутрь, прокручивая в голове, словно мантру:
«Я тебя не боюсь, я тебя ненавижу, я тебя не боюсь, я тебя ненавижу…» Малфой окинул взглядом заброшенное и, на первый взгляд, совершенно пустое помещение, как вдруг он услышал до боли и скрежета зубов знакомый голос:
— Я рад, что ты принял правильное решение, сын.
Драко остановился, глядя перед собой. Он направлял всю свою энергию на то, чтобы его лицо оставалось безразличным, а руки не тряслись от волнения.
— Говори, чего ты хочешь, и я с превеликим удовольствием свалю отсюда, — с пренебрежением бросил Драко в пустоту, так и не найдя взглядом отца.
— Если ты думаешь, что
мне доставляет удовольствие находиться среди этого зловонного хлама, то спешу тебя уверить, что это не так, — обладатель самого пренеприятнейшего в мире голоса наконец вышел на свет, слабо проникающий сквозь пыльные окна, одарив сына холодной улыбкой. — Наш разговор не продлится долго. Я лишь хочу убедиться, что ты нас всех не погубишь, Драко.
Малфой прожигал отца ненавидящим взглядом в ожидании дальнейшей информации.
— Ты нашёл Исчезательный шкаф?
— Нет.
— Ты ведь даже его не искал, не так ли? — с презрением прошипел Люциус.
— И не собираюсь. Мне срать на этот хлам. И поскольку я не собираюсь убивать старика, мне нахер не упало ковыряться в этом дерьме.
— Что ты несёшь, уродец? — в бешенстве прикрикнул Люциус. — Ты
должен, это приказ!
— Я не хочу убивать Дамблдора, отец! Я не убийца! — заорал Малфой, чувствуя, как горло засаднило.
— Мы
все убийцы, Драко! Когда ты уже наконец повзрослеешь! Век Дамблдора истекает, он — немощный старик, но всё ещё имеет огромное влияние в магическом мире, что весьма затрудняет исполнение миссии Тёмного Лорда…
—
Да срать я хотел на его миссию, — с расстановкой прорычал Драко, — я не буду в этом участвовать, и я обязательно придумаю, как уберечь маму, я её увезу так далеко, что никто и никогда её не найдёт, а на мою жизнь мне плевать! Пусть забирает!
Люциус в два быстрых шага сократил между ними расстояние и схватил одной рукой сына за горло, а второй приставил палочку к его щеке.
— Ты так ничего и не понял, гадёныш, — ядовито прошептал Малфой-старший. — Неужели ты настолько глуп? Если у Тёмного Лорда возникнет необходимость тебя найти,
он найдёт. Куда бы ты ни увёз мать, вас отыщут и убьют. Но это не самое страшное. Самое страшное — это то, что мне так и не удалось донести до тебя важность чистоты волшебной крови! Видимо, тебя совершенно не смущает, что спустя всего пару десятков лет весь магический мир будет состоять из магглов и полукровок! Всё больше чистокровных волшебников становятся предателями крови, совокупляясь с магглами, и это
омерзительно.
Леденящий тембр Люциуса пробирал Драко до костей. Вся ненависть куда-то испарилась, оставив место лишь для первобытного страха. Малфой чувствовал холодное дыхание отца на своей коже, от этого хотелось поёжиться, вся уверенность с лица бесследно исчезла, и теперь его черты искажал ужас безысходности.
— Я не смогу, — почти шёпотом проговорил Драко, не в силах пошевелиться. — Не смогу своими руками…
— Так убей чужими, — Люциус медленно растягивал слова, вздёрнув брови.
— Как? — выдохнул Драко почти беззвучно.
— Придумай. И если ты сделаешь это, необходимости в Исчезательном шкафе не будет, ведь кто бы ни был убийцей, он сделает всё сам. А после смерти Дамблдора захватить Хогвартс будет проще простого. Думай, Драко! Напряги мозги и подойди к заданию творчески. Существует множество проклятий, которые действуют безотказно, а выйти на след человека, их сотворившего, — невозможно. Тёмный Лорд оценит твой незаурядный ум и вознаградит тебя. И мы останемся живы.
Люциус сделал шаг назад, направляясь к выходу из часовни, но остановился в дверях:
— И не забывай, ты всегда можешь попросить у меня помощи.
Драко так и стоял, не шевелясь. Казалось, он вовсе забыл, как дышать. Скрипучая дверь громко захлопнулась, вырвав его из оцепенения. Постепенно восстанавливая дыхание, Малфой торопливо зашагал прочь из проклятой часовни. Ему срочно нужен был воздух, много воздуха, солнечный свет, что угодно, лишь бы вырваться из этого мрака, пропитанного духом смерти.
Оказавшись на улице, Драко огляделся по сторонам и отметил, что за последней линией домов виднелся лес. Где-то недалеко позади были слышны пропитые голоса из «Трёх мётел», да и в целом улицы стали постепенно оживать после полудня. Приняв решение, что ему совсем не хочется сейчас пробираться сквозь толпу через всю деревню, Малфой отправился в сторону леса, через который, пусть и намного дольше, но всё же можно добраться до замка.
Последняя линия домов оборвалась на небольшой опушке, над которой возвышались многовековые сосны. На земле были расположены несколько гигантских булыжников, которые, видимо, были частью выступающих горных пород. Драко замедлил шаг, сделал ещё несколько глубоких вдохов, наполнив лёгкие свежим хвойным воздухом, и двинулся в сторону леса, как вдруг его взгляд упал на крошечную по сравнению с горными булыжниками фигурку. Он прищурился, сдвинув брови, и направился к одному из камней. По мере приближения Драко отметил, что сидящий человек был в маггловской одежде с книгой в руке, а при детальном рассмотрении сердце яростно забилось в груди.
— Грейнджер?!
Гермиона вздрогнула, повернув голову на звук. Она была одета в чёрную толстовку с капюшоном, синие джинсы и простые белые кеды, волосы были собраны в низкий хвост.
— Малфой?!
— Какого хера ты тут делаешь? — с напускным недовольством поинтересовался Драко, подойдя ближе. — И что это за тряпьё на тебе?
На самом деле Малфой не мог не признать, что одежда очень ей шла. Такая простая и непринуждённая Гермиона была совсем не похожа на ботаничку-зазнайку.
— Это, между прочим, очень удобно, — со знанием дела заметила Гермиона, оттянув ткань кофты. — Я была у мадам Розмерты, заказывала столик на следующие выходные.
Малфой вопросительно изогнул бровь:
— Зачем?
— Ну… у меня скоро день рождения, хотим посидеть с друзьями в непринуждённой обстановке, — пожала плечами Грейнджер, и Драко на миг задумался о том, что знает её уже шесть лет, но до сих пор не имел понятия, когда у неё день рождения. Он чуть было не спросил её об этом, но вовремя себя одёрнул. Праздное любопытство в их общении вовсе ни к чему. — А ты-то тут какими судьбами?
Кстати о праздном любопытстве.
«Ох, да знаешь, так, виделся со своим отцом-Пожирателем, чтобы обсудить убийство Дамблдора, которое я собираюсь повесить на кого-то другого».
— Ищу, где бы попрактиковаться в невербальных заклинаниях «в быту», — с сарказмом выпалил Малфой первое, что пришло в голову.
— Да уж, — Грейнджер закатила глаза и захлопнула книгу, — совет просто замечательный, и где, по его мнению, нам этим заниматься? В Хогвартсе и быта как такового нет, там всем заправляют эльфы, хоть я это и не приветствую.
Малфой чувствовал, как тугой узел в груди постепенно распускался и дышать становилось намного проще. Лёгкая и непринуждённая беседа отбрасывала всю тяжесть нависшего бремени куда-то на задворки. Это как раз то, в чём Драко так нуждался, — хотя бы на время отключиться от темы убийств.
— Я бы не удивился, если бы Снейп следующий урок провёл в какой-то заброшенной, Мерлином забытой хижине, заставляя нас там невербально прибираться, — хмыкнул Малфой, сложив руки на груди.
Гермиона вдруг замерла, а в следующую секунду резко повернулась влево, устремив взгляд на пригорок вдалеке:
— Кажется, у меня есть идея.
