***
Гермиона и Драко остановились возле каменной стены на восьмом этаже. Малфой недоверчиво покосился на Грейнджер, всё ещё опираясь на её плечо. Она прикрыла глаза, сосредоточившись на том, что ей подбросило воображение. — Ты загадала, чтобы внутри появился гигантский раскалённый котёл мне по размеру? — А ты сведущ в маггловских поверьях? — не глядя на него, ввернула Гермиона, криво улыбнувшись. — Понятия не имею, какой такой хуйнёй занимаются магглы, — соврал Драко. — Просто первое, что пришло на ум. В твоих интересах было бы избавиться от меня, Грейнджер, пока я в таком уязвимом состоянии. Уже представила, как я сдаю Поттера вашему обожаемому декану? — Представила, как в тебя вливают Веритасерум, и ты признаёшься в том, что проклял Кэти Белл, — её холодный ответ прозвучал словно пощёчина. Тем временем в стене материализовалась медная кованная дверь. Когда Гермиона толкнула её, внутри оказалось уютное помещение, освещённое левитирующими свечами точь-в-точь, как в Большом зале. Возле стены находилась больничная койка, которая выглядела в разы больше и комфортнее, чем у них в больничном крыле. Рядом стоял прикроватный столик, напичканный разными флаконами и бутылочками с зельями и лекарствами, а также стоял отдельный контейнер с ватой и бинтами на любой вкус. Малфой почувствовал себя ужасно неуютно. От одной только мысли, какую заботу проявила Грейнджер по отношению к нему, становилось дико. Она, несомненно, была зла на него, но не бросила истекать кровью, сбежав со своим дружком, а остановила кровотечение, и вот сейчас… — Ложись и расстегни рубашку, — скомандовала она, сняв мантию и небрежно бросив её на спинку единственного стула. — Погоди, забыла, — она вытащила палочку, провела вдоль его тела, и долгожданное сухое тепло окутало воспалённую кожу. Было приятно не чувствовать прилипшую мокрую ткань. Малфой не спеша опустился на кровать и принялся расстёгивать пуговицы, отчего почувствовал себя ещё более зажато. Грейнджер суетилась возле столика, закатав рукава форменной рубашки. Она взяла несколько пузырьков с ватными тампонами и присела рядом на кровать. Из-под расстёгнутой рубашки зрелище предстало просто кошмарное. Красивый бледный торс Драко был всюду испещрён колотыми ранами, будто от десятков кинжалов. Слава Мерлину, заклятие поразило только верхнюю часть тела. — Будет немного жечь, — с опаской предупредила Гермиона, протянув Малфою один из пузырьков. — Вот, выпей, это обезболивающее. — В побочных эффектах случайно не указана внезапная смерть? — Не будь таким мнительным, пей давай! — раздражённо прикрикнула она, откупоривая ещё один флакон с надписью «Экстракт бадьяна». Убедившись в том, что Драко полностью выпил зелье, Гермиона аккуратно отодвинула край рубашки, полностью обнажая его торс. Ей было одновременно и страшно, и невероятно волнительно видеть его тело, неприкрытое одеждой. Спортивная фигура, изгибы и рельефы которой были изувечены заклинанием, была аристократически красива, несмотря на проступающую худобу. Гермиона поймала себя на мысли, что уже несколько секунд сидит с поднятой рукой, сжимавшей смоченный ватный тампон, бесстыдно разглядывая тело Драко. Он тихонько откашлялся, привлекая её внимание. Она пару раз моргнула и встретилась с ним взглядом. Малфой удивлённо изогнул бровь. Несмотря на нестерпимую боль, он умудрялся оставаться таким же несносным, как и всегда. — Подсчитываешь, сколько раз меня проткнуло заклятие или залюбовалась моей красотой? — язвительно прошептал он, тяжело дыша. Ответом Гермионы послужило весьма смелое соприкосновение смоченного в лекарстве тампона с открытой раной. — Ай! Чёрт! Сука, как печёт! Действие бадьяна было очень интенсивным, в отличие от обезболивающего зелья. Он не просто прижигал, но сразу же залечивал раны почти до полного затягивания кожных покровов. Как и все магические зелья и настойки, направленные на ускоренное срастание тканей (к примеру, костерост), бадьян причинял сильные болезненные ощущения. Рана заживлялась с отвратительным шипением испаряющейся крови. Гермиона внутренне содрогалась от этого звука, а также от того, как Малфой шумно выдыхал сквозь зубы, изо всех сил сжимая в руках покрывало, на котором лежал. — Прости, прости, прости, — извинялась она полушёпотом, стараясь как можно быстрее обработать каждую из ран. — Потерпи немного, я почти закончила. Вот так. Теперь нужно снять рубашку, чтобы добраться до спины и рук. — Уверена? — прошипел Малфой. — Честно, пока я там истекал кровью, было в разы терпимее… — Это потому, что ты начал терять сознание, — с сарказмом констатировала Гермиона. — Так, хватит. Делай, что говорят. Давай, я помогу. Он взглянул на неё с усталым сомнением в глазах, силясь немного приподняться, чтобы помочь Гермионе стянуть рукава. Она делала это с замиранием сердца, боясь увидеть на левом предплечье то, к чему совсем не была готова, но, сняв рубашку полностью, она облегчённо выдохнула, убедившись в том, что кожа его левой руки чиста. Чиста. Драко было холодно, больно и неловко находиться в полуобнажённом виде наедине с Грейнджер. Конечно, он бы слукавил, если бы сказал, что ни разу не допускал мимолётной мысли у себя в голове о том, как они вдвоём срывают друг с друга одежду в безудержном порыве страсти, но обычно эти мысли пресекались на корню, так как чрезмерно смущали и злили его своей неуместностью. Он рассматривал сосредоточенное лицо Грейнджер во время врачевания, любуясь, как мягкий свет парящих свечей подчёркивал контуры её красивого лица. О да, она была очень красива сейчас, просто до чёртиков. Либо же это были проделки воспалённого сознания. Раны на руках заживали более-менее сносно, но вот процесс заживления на спине был настолько болезненным, что под конец у Драко потемнело в глазах. — Всё, всё, это была последняя, — Гермиона ужасно переживала из-за того, что, пусть и из добрых побуждений, но заставляла Драко мучиться, доводя до исступления. — Сейчас только перевяжу самые большие порезы, которые не до конца затянулись, и будешь отдыхать. Потерпи ещё немного. Она ласково провела рукой по его волосам и забрала со столика бинты, дав Малфою немного отдышаться. — Поттер обо всём знает, не так ли? — с усилием выдохнул он, обратив взгляд на Гермиону, что застыла с бинтами в руках. — Ты имеешь в виду… — Вообще обо всём. Гермиона опустила взгляд, медленно отматывая кусок бинта от огромного мотка. — Да, — чуть слышно ответила она. Он измученно ухмыльнулся, покачав головой. — Как? — отчаянно прошептал он, тратя последние силы, чтобы не свалиться на кровать, удерживаясь в полусидячем положении. Гермиона потянулась к нему и обмотала вокруг торса повязку. — Я не могу тебе сказать. Это не моя тайна. — И как давно? Она подняла на Драко осторожный взгляд. Его глаза не источали ярости, лишь усталую заинтересованность. — Достаточно давно. — И ты тоже? Всё это время знала, что происходит? Гермиона виновато кивнула. Малфой грустно хмыкнул и отвёл взгляд в сторону. — Блеск. Так вот, чего ты добивалась, — с пониманием кивнул Драко. — Все эти встречи, грёбаная хижина… Это был такой чертовски умный план — вынюхать побольше информации? Зато теперь ясно, откуда ты знаешь про задание… — Это не так, — оборвала его Гермиона. — Вернее, было так, пока я не поняла, что… Она запнулась. Слова застряли в горле. Она чуть не проговорилась. — Что не способна выполнить указ Поттера, потому что у тебя появились ко мне чувства? — с надменной усмешкой закончил за неё Малфой, откинувшись на подушку. — Боюсь спросить, какую же дрянь ты собиралась провернуть в нашу последнюю встречу в хижине. Я так и знал, что здесь что-то нечисто, и твоя истерика была явно не из-за того, что твои дружки меня обозвали нехорошими словами. Чёрт, какой же я идиот… — Почему? — с вызовом спросила Гермиона. — Потому что тоже почувствовал ко мне что-то? Если бы это было не так, разве ты продолжал бы приходить на наши встречи? — Что ж, теперь ты в курсе, какое было задание, — проигнорировал Малфой её вопрос. — Вот только я заметил, что ты ни слова не сказала о Дамблдоре. Ты сказала, что если в меня вольют сыворотку, я сознаюсь, что проклял Белл, а не что покушался на старика. — Потому что так и есть, — горячо проговорила Грейнджер. — Ты бы ни за что так не поступил, я знаю это!.. — Тогда что же, по-твоему, произошло? — Малфой не мог точно сказать, почему он так настойчиво подталкивал её к ответу. Ему было слишком плохо для того, чтобы хорошенько над этим поразмыслить и вовремя остановиться. Это была игра, из которой ему хотелось выйти проигравшим. Драко давно следовало признать, что он — законченный неудачник. Ему хотелось, чтобы Грейнджер перестала быть такой сердобольной и сказала ему в лицо, что он трус и слабак. Это было бы честно. — По-моему, ты устроил спектакль с фальшивым покушением, использовав Кэти в качестве реквизита, — с осуждением произнесла она. — На такое может быть способен только тот, кому не оставили выбора, — Гермиона сделала небольшую паузу, изучая Малфоя задумчивым взглядом. — Я знаю, что тебя пытали. Не спрашивай, откуда мне это известно. Ухмылка исчезла с его лица. «Откуда ей известно, понятно и так, но как, чёрт побери, Поттеру удалось выведать такие подробности? Впрочем, она не случайно сказала не спрашивать». — Я не знал, что Белл — девчонка Уизли, — тихо признался Драко. — У меня не было цели проклинать её. На её месте мог оказаться, кто угодно. — Я понимаю. Хоть это и просто чудовищный поступок, но мне ясно, зачем ты так поступил. Я не могу понять другого. Почему ты оттолкнул меня, Драко? — с печалью в голосе произнесла Гермиона. — Я бы могла помочь тебе, мы бы что-то придумали, нашли другой выход. Я была предельно серьёзна, когда говорила, что мне плевать на опасность. К тому же, — она усмехнулась, — как ты можешь видеть, судьба снова столкнула нас. Так зачем этому противиться на пороге войны? Он знал, чего она добивается. Знал, что Грейнджер никогда не оставляла надежды привлечь его на сторону света, потому что видела в нём много хорошего. Она хотела доказать своим друзьям, что Драко Малфой — не потерянный человек. Что он всего лишь сбился с пути, и это всё ещё поправимо. Но она ошибалась. И Малфой понял, что пришло время открыться, чтобы больше не обманывать ни её, ни себя. — Я скоро стану Пожирателем смерти, Гермиона, — с горькой улыбкой признался он. — Мне уже ничем не поможешь. Ты не заслуживаешь такой жизни, и я буду отталкивать тебя снова и снова, пока ты не сдашься и не оставишь бессмысленные попытки спасти меня и помешать случиться неизбежному. В груди у Гермионы защемило, горло сдавил сухой ком. Этот момент отпечатается в её памяти навечно — то, как он на неё смотрел, как открылся ей о неизбежности своего предназначения, и то, как безумно волнительно и красиво прозвучало её имя из его уст. Гермиона не знала, что однажды Драко его уже произносил. Они тогда ещё были совсем детьми. — А что, если я скажу, что для меня это не имеет никакого значения? — дрожь в голосе выдавала её волнение. — Я отвечу, что это решать не тебе. Ты понятия не имеешь, о чём говоришь. То, что между нами произошло, как бы оно ни называлось… Это большая ошибка. — Прости, но я не отступлюсь, пока ты не поклянёшься, что не испытываешь ко мне никаких чувств, — вздёрнув подбородок, заявила Гермиона. Малфой улыбнулся уголком рта и, пожав плечами, отрицательно покачал головой. — Ты же знаешь, я не могу. Как там нас учила Амбридж? «Я не должен лгать». — Он взял её руку в свою и притянул к бледным губам, оставив долгий поцелуй. — Прости меня за всё. За все те слова, что я наговорил тебе тогда в библиотеке. Хочу, чтобы ты знала… это было непросто. Сердце Гермионы колотилось, словно фортепианный молоточек, что неистово бил по струнам её души. Все эти эмоции, которые в ней вызывал Драко, наконец, открывшись, словно запретная книга, были такими сильными и яркими, что её тело, казалось, не было готово всё это пережить. — Я давно простила тебя, Драко — вымученно улыбнулась Гермиона, пытаясь держать себя в руках, но ком стал сдавливать горло всё сильнее. — Что же нам теперь делать? Он обречённо смотрел на неё, изучая взглядом её лицо, вдыхая её запах. Прохлада её руки, которую он сжимал в своих ладонях, успокаивала, и Драко с горечью осознал, что Гермиона была тем самым маленьким островком запретной радости, на которую он никогда не будет иметь права. — Я не знаю, — честно ответил он. — Раз уж с тобой невозможно ни о чём договориться, придётся учесть ещё одну потенциальную опасность для моей никчёмной жизни в виде одной очень настойчивой девушки с суицидальными наклонностями, которая постоянно будет создавать мне кучу проблем. Пока ей это не надоест или… пока не придёт пора прощаться. Пропустив последние слова мимо ушей, Гермиона широко улыбнулась и порывисто обняла Драко, совсем позабыв о том, что его незажившие раны всё ещё ноют. После того, как он зашипел от боли, она чертыхнулась, нехотя отстраняясь от всё ещё обнажённого тела Малфоя, заметив, что он весь горел и его бил озноб. — У тебя жар, — сказала она, хватая с кровати рубашку. — Это нормальное явление после травм и эффекта экстракта бадьяна, но тебе нужно одеться и прилечь. Надеюсь, здесь есть жаропонижающее зелье. Гермиона набросила рубашку на плечи Драко, помогая ему одеться. Они находились так близко друг к другу, что можно было почувствовать жар дыхания на лице. Бесконечно долго сдерживаемые электрические импульсы завибрировали по коже, артериям, мышцам, их тела притягивало друг к другу невидимой искрящейся энергией. Драко опустил взгляд на губы Гермионы и медленно потянулся рукой к её щеке. Они одновременно подались навстречу друг к другу, и их губы слились в долгожданном нежном поцелуе. Драко потянул Гермиону на себя, она опустилась рядом с ним на кровать, не прерывая поцелуя, что с каждой секундой становился всё глубже. Её руки нежно скользили по его шее, оголённому торсу из-под расстёгнутой рубашки, от чего Малфой почувствовал, как сгусток горячей энергии прилил к низу живота, посылая в мозг сигнал о том, насколько сильно его возбуждали её прикосновения. Вдруг Гермиона отстранилась. Она тяжело дышала, её раскрасневшееся лицо выглядело просто очаровательно в сочетании с припухшими губами, и Малфой не смог сдержать глупой улыбки. — Расскажи мне всё, — запыхавшись, проговорила она. — Пожалуйста, не храни от меня секретов, я хочу знать, что будет дальше. Хочу быть готова и понимать, чем могу помочь. Почувствовав, как стало пусто без её прикосновений, Малфой раздражённо перевернулся на спину и, насупившись, проворчал в потолок: — Ты — ведьма. — Я думала, это очевидно, — беззаботно отозвалась Гермиона. — Прости, но ты должен меня понять. — Стоит ли предупреждать о том, что, если ты расскажешь всё Поттеру и Уизли, наши шансы сдохнуть раньше времени возрастут в разы? — Думаю, твои шансы сдохнуть раньше времени как раз-таки велики именно сейчас, пока ты молчишь и испытываешь их терпение. Драко усмехнулся и взглянул на Гермиону. Он поднял руку, жестом приглашая её улечься ему на грудь. Она аккуратно придвинулась, стараясь не задеть самые крупные раны, и свернулась клубочком под его рукой. Её лёгкие моментально наполнились любимым цитрусовым запахом. «Какое необычное и приятное чувство — вот так лежать вместе. Так тепло и спокойно». — Тогда это будет на твоей совести, Грейнджер. — И как ты ещё умудрился ни разу их не оскорбить каким-нибудь мерзким словечком из своего арсенала? — хмыкнула Гермиона. — Ну, я же обещал. Гермиона удивлённо приподняла голову, не веря своим ушам. Даже после долбанной Сектумсемпры Малфой готов сдержать обещание, данное ей тысячу лет назад. — Драко… — Хотя, признаюсь, соблазн велик, особенно после сегодняшнего показательного выступления Поттера. Гермиона грустно улыбнулась, сильнее прижимаясь к его горячему телу. Малфой обнял её крепче, коротко коснувшись губами её лба. — Что конкретно тебя интересует? — Откуда родился план с проклятым ожерельем? Драко вздохнул, раздумывая над тем, как далеко он готов зайти, доверяя Грейнджер свою жизнь. И не только свою. Но в конце концов принял решение, что её бесконечная доброта и чистая душа были гарантией того, что она не даст в обиду никого, кто ему, Драко, дорог. — Моя мама. Она против войны. Против истребления грязнокровок и магглов. Это была её идея, направленная на то, чтобы предостеречь Дамблдора, а заодно убедить Волдеморта отправить меня обратно в Хогвартс, потому что в поместье… ты знаешь, что происходило. Однако, наш план сработал не совсем так, как ожидалось. Мы думали, Дамблдор примет меры, соберёт все силы волшебного мира и займёт крепкую оборонительную позицию, потому что, если он умрёт, волшебному миру придёт конец. Но на следующий день после проклятия Снейп обрушил на меня новости, которые выявили тщетность нашего с мамой плана. Белл была проклята зря. Он сделал паузу, чтобы Грейнджер успела переварить всю озвученную информацию, предвосхищающую дальнейшее потрясение от того, что он собирался ей рассказать. — Ты должна знать, Гермиона. Дамблдор в любом случае погибнет. Снейп сказал, что старик тяжело болен и ему осталось недолго. Оставшееся время его жизни он собирается посвятить подготовке Поттера. А это значит, что Пожиратели неизбежно захватят Хогвартс, а Министерство падёт. Гермиона не могла вымолвить ни слова. Дыхание застряло в глотке, а пульс замедлился почти до полной остановки — так ей казалось. Нет, только не это. Только не Дамблдор. Этого не может быть. — Откуда у Снейпа настолько личная информация? Я, конечно, понимаю, что директор ему чрезмерно много доверяет, но не думаю, что настолько. — Ты удивишься, — усмехнулся Драко. — Снейп не тот, за кого себя выдаёт. Гермиона резко приподнялась на локте и, нахмурившись, уставилась на Малфоя. — О чём ты говоришь? Не доверяй ему, Драко! Он манипулирует тобой… — Он показал мне своё воспоминание, — прервал Малфой её гневную тираду. — Он всегда был на стороне Дамблдора. Он полностью информирует его о каждом шаге Волдеморта. Рассказал о том, что Поттеру грозит опасность, что Волдеморт ищет любой способ добраться до него, чтобы собственноручно прикончить. — Это мы и так знаем… — рассеянно пробормотала Гермиона. — Снейп присматривает за ним. По приказу Дамблдора. Звучит, как полный бред, правда? — хмыкнул Малфой. — В воспоминании Дамблдор говорил, что Поттер важен и его надо беречь. — Всё чудесатее и чудесатее, — задумчиво протянула Гермиона, ловя себя на мысли, что её мозг сейчас не способен обработать такую вопиющую бессмыслицу и принять её за истину. — Опять какие-то ваши маггловские приколы? Зачем вы так коверкаете слова? — Это из детской книги. Тебе всё равно не понять, — отмахнулась Гермиона, но затем сразу же посерьёзнела. — Спасибо, что доверился мне. Ты поступил правильно. Хотя, наверное, в скором времени ты об этом пожалеешь. — Наверное, — согласился Драко. — Просто… всё это так странно. Гриффиндорская принцесса спуталась с без пяти минут Пожирателем смерти. В этом нет ничего нормального. Это омерзительно. — Ты не станешь таким, как они, — заверила его Гермиона. — Это же очевидно. Дело ведь вовсе не во мне, а в том, что всё твоё существо противится этому. — Ты ведь понимаешь, что я буду вынужден творить ужасные вещи? — безжизненно произнёс Драко. — Что на моей совести будут убийства невинных, даже если я всем своим существом буду этому сопротивляться? — Мы постараемся этого не допустить, — успокаивала его Гермиона. — А если и так… я приму это с храбростью. На войне всегда гибнут невинные, пока виновники продолжают здравствовать, наблюдая за всем со стороны. Малфой во многом сомневался, размышляя о том, как самые абсурдные и маловероятные вещи вдруг совсем неожиданно воплощались в его жизни. Но в одно он до сих пор не мог поверить, как бы ни старался: разве ему могло так повезти? Чем он заслужил такую преданность Грейнджер? Он не привык к заботе, к этим нежным прикосновениям и полному доверию без остатка. В его мире таких людей не существовало. Что же это за мир такой? Маленькие настольные часики прозвенели семь раз, привлекая их внимание. — Ничего себе, сколько времени прошло, уже ужин! — воскликнула Грейнджер, вскочив с кровати. — Я принесу тебе что-то, хорошо? К сожалению, остаться на ночь я не смогу. Мне предстоит длинный разговор с мальчиками. Как ты сейчас себя чувствуешь? — Намного лучше, — улыбнулся Драко. — Правда, всё ещё знобит. — Точно! Жаропонижающее, сейчас найду. Малфою доставляло огромное удовольствие наблюдать за суетящейся Грейнджер. Было в этом что-то безумно привлекательное. Она протянула ему пузырёк с зельем, которое пахло, как драконий фарш. Чего и следовало ожидать от зелья, сваренного не самыми примерными студентами Хогвартса. — Я скоро вернусь. Она направилась к выходу, как вдруг Малфой её окликнул слабым голосом: — Грейнджер. Найди Забини. Пусть он зайдёт сюда и заодно пожрать принесёт. Не хочу, чтобы ты напрягалась столько из-за меня. Увидимся завтра утром, ладно? Гермиона тепло ему улыбнулась и вернулась к койке. Она потрепала Драко по волосам и поцеловала в лоб. — Ладно. Тогда спокойной ночи. Надеюсь, завтра тебе станет лучше. Она покинула Выручай-комнату, тихо прикрыв дверь. «Да, завтра определённо будет лучше. Но и сейчас, несмотря на ноющую боль от ран, озноб и тошноту от ебучего зелья, мне никогда ещё не было так хорошо».***
— Вы хотели меня видеть, хозяин? — Северус. Присаживайся, не стесняйся. Я позвал тебя, чтобы обговорить дальнейшую судьбу Драко Малфоя. Снейп напрягся, но не подал виду. Этот разговор и так слишком долго откладывался, учитывая степень бушующего гнева Волдеморта. — Я полагал, Люциус примет в этом участие? — бесстрастно поинтересовался Снейп. — Этот идиот безнадёжен. А его отпрыск поступил как истинный Малфой — пытался провернуть всё чужими руками. — Мой Лорд, позвольте мне это сделать, — вкрадчиво произнёс Снейп. — Драко Малфою не справиться с таким волшебником, как Дамблдор. При всём моём уважении к Вам, мой Лорд, я не думаю, что такое задание посильно для шестнадцатилетнего мальчишки, который никогда не убивал. — Верно говоришь, Северус, — растянув плоские губы в мерзкой улыбке, протянул Волдеморт. — Для сынка Малфоев это непосильное задание, и я прекрасно это понимал. Но видеть их трепещущие взгляды и ощущать на кончике языка привкус страха — бесценно, и я не мог себе отказать в этом удовольствии. На этот раз ему не отвертеться. Драко Малфой убьёт. Совсем скоро. — Что требуется от меня, мой Лорд? Волдеморт плотоядно усмехнулся, наклонившись к Снейпу через стол. — Поможешь приготовить всё для ритуала, Северус.