***
Как и ожидалось, после отбоя в гостиной Гриффиндора Гермиону поджидала заранее спланированная психологическая интервенция. Однако волшебники никогда не обладали хотя бы отдалённо поверхностными знаниями в области психологии, а потому вразумлять свою подругу гриффиндорцы решили без попытки оказать бережное влияние на её психику. — Ты двинулась мозгами, если рассчитываешь, что твой порыв спасти этого ублюдка будет встречен бурными овациями! — выпалил Рон, держа за руку Кэти. Они сидели на диване вчетвером вместе с Гарри и Джинни, которая была задета поступком Гермионы не меньше, чем её брат. — По-вашему, я должна была его оставить там истекать кровью? — возмутилась Грейнджер. — Нет, ты должна была позвать на помощь и отдать Малфоя в руки мадам Помфри! Пусть бы разбирались сами вместе со Снейпом! — сердито отчитала её Джинни. — И что же, интересно, Малфой бы ответил на вопрос, откуда на его теле десятки колотых ран? Оступился и упал на торчащие прямо из пола кинжалы?! Об этом хоть кто-то подумал? — негодовала Гермиона. — Он бы указал на Гарри! И ему в его состоянии непременно поверили бы абсолютно все без исключения! По правде говоря, она сомневалась, поступил бы Малфой так на самом деле, но то, что он подвергся агрессивному заклятию, в результате которого началось бы подробное расследование — сомнений никаких не было. — Гермиона, — обратилась к ней Кэти, — я знаю, он тебе нравится, но ты ведь не можешь отрицать того, что он совершил чудовищное преступление? Чёрт со мной, хоть мне и больше всех досталось, но он же покушался на… — А что именно он тебе сказал в тот день? Этого тебе вспомнить не удалось? — с ироничной ухмылкой перебила её Гермиона, резко подавшись в её сторону. — А, Кэти? Ты вообще уверена, что тебе было сказано передать свёрток Дамблдору? Кэти растерянно вытаращилась на Гермиону, раскрыв рот, но так и не смогла произнести ни звука. — Видите?! — воскликнул Рон высоким фальцетом. — Совсем с катушек съехала! Чокнулась! Ты забыла что ли, как её подбросило? Она чудом осталась жива! — Чудом? — с недоверием уточнила Гермиона. — А вам никому не приходило в голову, что здесь нет никакого чуда? — Что ты такое говоришь? — послышался голос Гарри на порядок тише всех остальных. Видимо, он до сих пор был под впечатлением от содеянного и не ощущал себя достойным наравне с друзьями критиковать поступок Гермионы. — Мы многое обсудили, — чуть спокойнее начала Гермиона. — Я не могу сейчас вам рассказать всего… всем вам, — она виновато взглянула на Кэти. Рон яростно стиснул зубы, схватив её за руку, но Кэти уже встала с дивана с покорным намерением покинуть заседание. — Ясно, — кивнула она. — Я поняла. Ухожу. Кэти явно была обижена тем, что за время их с Роном отношений её так и не допустили в ближний круг, но тому было много причин. У Джинни было больше преимуществ с самого начала, ведь она была сестрой Рона, да и позади было почти шесть лет крепкой дружбы. — Кэти, не обижайся, — вежливо попросила Гермиона без излишнего заискивания. — Рон тебе обязательно всё расскажет. Может, даже совсем скоро. Просто сейчас ещё не время. Прости, пожалуйста. Я правда очень рада, что ты вернулась, но сейчас у меня есть информация, которая тебе явно будет не на пользу после того, что ты пережила. Как только Кэти удалилась, три пары глаз воззрились на Гермиону, немо требуя объяснений. — Драко не собирался убивать Дамблдора. Проклятие было предупреждением для директора и инсценировкой покушения для Волдеморта. Малфой действует не один. Он заручился поддержкой Нарциссы и… ещё одного человека, приближённого к Волдеморту, который так же, как и она, против его кровавой политики, — вполголоса произнесла Гермиона, в последний момент приняв решение умолчать о Снейпе. Всё равно они не поверят. А половина правды хотя бы немного похожа на правду. — Что? И ты в это веришь?! — изумлённо вскинула брови Джинни. — Верю, — твёрдо заявила Гермиона. — Чокнулась, — продолжал причитать Рон. — Окончательно. — Вы не видели того, что видела я, — Гермиона взывала к друзьям почти с мольбой. — Малфой не врёт. Это был план его матери — сотворить проклятие и предупредить Дамблдора, чтобы он был готов защититься или даже напасть первым, организовав достаточное количество магических сил Британии и, может, даже других стран, но… Оказалось, в этом не было никакого смысла. Гермиона осеклась. Было сложно поведать плохие новости друзьям, в особенности, Гарри. — И почему же? — подтолкнул он её к продолжению. — Есть информация от одного достоверного источника, что Дамблдор… — она откашлялась, потупив взгляд. — Он… умирает. Думаю, это как-то связано с его обуглившейся рукой. Ему осталось жить считанные месяцы. Мне жаль, Гарри. На удивление, Поттер не выглядел шокированным или застигнутым врасплох. Он лишь грустно опустил голову и пробормотал: — Я уже давно догадывался. Это объясняет, почему он стал так слаб и почему так торопится раскрыть тайну. Он не на шутку рассердился, когда узнал, что я до сих пор так и не нашёл способ разговорить Слизнорта и вынудить его поделиться подлинными воспоминаниями. Сказал, что мы тратим время впустую. Никогда ещё его не видел таким. — Чёрт побери, — прошептала Джинни. — Этого не может быть… как же так? — Погоди, это ведь значит… — Да, Рон, — грустно кивнула Гермиона, чувствуя, как ком подкатил к горлу. — На сегодняшний момент Дамблдор — единственный камень преткновения, который мешает Волдеморту произвести тотальный захват власти. — Волдеморт знает о том, что Дамблдор умирает? — спросил Гарри. — Думаю, нет. — Это хорошо. Пусть думает, что он всё ещё достойный противник и его защита непробиваема. — Они всё равно придут за ним, Гарри, — Гермиона внимательно смотрела на друга, будто боялась увидеть в его глазах признаки проступающего отчаяния. — И я сомневаюсь, что он сможет дать достойный отпор. Война разрастается, как раковая опухоль, и когда она доберётся до нас, мы должны быть готовы.***
Малфой надел пиджак поверх чёрной рубашки, неторопливо застёгивая пуговицы. Он всю ночь провёл без сна, лёжа на спине и глядя в потолок, и весь день не покидал подземелий. Грейнджер наверняка расстроилась, не обнаружив его с утра в Выручай-комнате. Но ничего. Хорошо, что они сегодня не увиделись. Утром, когда Малфой избавился от бинтовой повязки, он не смог сдержать улыбки, отметив филигранную работу Гермионы: от порезов не осталось ни следа. Наверное, она вполне могла бы податься в колдомедики после окончания школы, но это лишь один из многих путей, открытых для её незаурядного таланта. Невольно задумавшись над собственным будущим, Малфой без особого воодушевления пришёл к выводу, что сомневался в таковом в принципе. Обилие его путей сводилось всего к двум: либо он умрёт на войне в бою или от руки Волдеморта, либо, если вдруг каким-то чудом война закончится свержением безносой мрази, Малфоя наградят бесплатной путёвкой в Азкабан с билетом в один конец, как и всех выживших Пожирателей смерти. Драко взглянул на себя в зеркало, в последний раз окидывая взглядом своё отражение. Он хотел запомнить каждую мелочь, отметить вниманием каждую деталь того образа, к которому он привык. Он видел чистого, невинного ребёнка, мальчика-подростка, учащегося на шестом курсе школы чародейства и волшебства. Наверное, именно таким его всегда и видела Нарцисса в те моменты, когда ему хотелось казаться взрослым. Но только не сейчас. Ему ужасно, просто до скрипа зубов не хотелось взрослеть. Сегодня. Когда раздались первые удары замковых часов, пробивавших десять вечера, Малфой резко сорвался с места, схватив палочку с комода, и быстрым шагом направился к месту встречи. Снейп ожидал его возле дверей замка и, не сказав ни слова, взмахнул палочкой, отодвинув многочисленные засовы. Когда гигантские створки отперлись, Драко обдало ледяным воздухом открывшегося мрака. Сегодняшняя ночь была безлунной, на небе не было видно ни одной звезды. Кромешная темнота обволакивала путников, поглощая их вместе с крошечными огоньками Люмоса на концах палочек. Снейп шёл очень быстро, словно намереваясь как можно скорее нырнуть в омут Запретного леса. Драко старался не отставать, но снейповской устремлённости не разделял. Ступив на территорию леса, они будто оторвались от внешнего мира: в нос ударил запах хвои и холодной сырости, исходящей от позёмного тумана, путающегося белыми вихрями в ногах, а ночная тишина сменилась ужасающим контрапунктом из завывающих голосов ночных лесных обитателей и непрерывного шелеста сухих листьев и треска деревьев. Чёрные ветки, похожие на кривые костлявые пальцы, так и норовили прикоснуться к лицу и одежде, запутаться в волосах. Бесконечная паутина корней вековых деревьев торчала из-под земли отвратительными выпуклостями, напоминая щупальца гигантского кальмара. Драко крепко держался за палочку, в свете которой маленьким облачком рассеивалось его учащённое дыхание. Прямо за спиной всё время раздавались звуки чьего-то присутствия, но когда он оборачивался, его взгляд неизменно натыкался на пустоту. Пальцы рук начали неметь от влажного холода и от поднимающейся к горлу тревоги от осознания того, что с каждым новым шагом прежняя жизнь становилась чем-то непостижимо далёким, с каждым выдохом рассеиваясь в воздухе, как дым от сгоревшей свечи, служащий эфемерным напоминанием о недавно горевшем и навсегда погасшем огне. Непроглядная тьма стала постепенно окрашиваться в медно-рыжие оттенки виднеющегося вдалеке пламени. По мере приближения Малфой начал различать очертания и тени. Впереди горел костёр, окольцованный тринадцатью человеческими фигурами. Драко обратил взволнованный взгляд на Снейпа, но он не повернул головы к своему подопечному. Он натянул на голову капюшон мантии, надел перчатки и провёл изящным жестом руки вдоль лица, облачая его в металлическую маску с замысловатым кованым рисунком. Малфой много раз видел похожие маски, но сейчас от преображения Снейпа у него по спине и рукам пробежали мурашки. — Северус! Драко! Какая долгожданная встреча, друзья мои. Волдеморт стоял возле костра в сопровождении двух Пожирателей по обе стороны от него, которые, как и все остальные в кругу, были в масках, наглухо замотанные в чёрную ткань мантий. Возле ног хозяина возлежала его неизменная спутница — Нагайна, пытливым взглядом изучая каждого присутствующего. — Смелее, Драко, проходи, — подбадривал его Волдеморт с деланным гостеприимством. — Мы все сегодня собрались здесь ради тебя. Малфой проводил взглядом Снейпа, что прошествовал в центр круга и присоединился к двум телохранителям. Шаг за шагом Драко медленно приблизился к своему хозяину. Сегодня его жёлтые глаза с вертикальными зрачками производили особый ужас из-за полного отсутствия человеческого в них. — Наверное, ты боишься, что я в ярости от твоего провала, но уверяю тебя, это не так, — с улыбкой произнёс Волдеморт. — Я взвалил на тебя непосильную ношу, и Северус убедил меня в том, что шестнадцатилетний мальчик из жалкой семейки избалованных аристократов просто не способен на такой великий поступок. Поэтому, — Тёмный Лорд обошёл Драко, остановился у него за спиной и, положив костлявые пальцы ему на плечи, развернул его, открывая обзор на неподвижно стоящие вокруг фигуры, — сегодня я предоставляю тебе выбор. Малфой вскинул голову, с ужасом вглядываясь в змееподобное лицо своего господина, сомневаясь, правильно ли он понял, что имелось в виду. — Убей любого, — пронзительно прошептал Волдеморт. — И я подарю тебе власть, которая тебе даже не снилась, мой мальчик. Ты будешь награждён Меткой, сможешь парить в небе, подобно птице, будешь вершить судьбы предателей и грязнокровок, избавляться от этого мусора, расчищая путь к новому волшебному миру! Драко не мог поверить в то, что всё происходящее — правда. Снейп объяснял ему, что неотъемлемой частью ритуала является убийство, но, по-видимому, Волдеморт его не стал посвящать в такие незначительные детали, как то, что жертвой будет не какой-нибудь несчастный маггл, которому не повезло оказаться в ненужное время в ненужном месте, а один из Пожирателей. Драко всем им желал смерти и был бы счастлив однажды узнать, что они все до единого вымерли, как паршивый скот, но он отказывался собственноручно лишать кого-то из них жизни. Это не в его праве, это противоестественно. — Я не могу, — чуть слышно пробормотал Малфой, мечась взглядом от одной маски к другой. — Ты себя недооцениваешь, Драко, — мягко прошептал Волдеморт. — Не бойся, в этой части круга, что открыта твоему взору, нет ни одного по-настоящему ценного экземпляра, было бы слишком большим расточительством подвергать опасности тех, кто мне полезен. — Я не могу, — настойчивее произнёс Малфой, отворачиваясь от потенциальных смертников. — Я не хочу, я — не убийца! — Ты умный мальчик, Драко, и ты должен понимать, что твоё решение будет иметь последствия, — повысил голос Волдеморт. Проблеск азарта сверкнул в его змеиных глазах, а белые губы растянулись в животном оскале. — О последствиях мне известно, — прорычал Малфой, вынув палочку из кармана и бросив её на землю. — И среди них нет ни одного, которое смогло бы меня напугать, потому что мне уже всё равно. Убейте меня уже, наконец, и покончим с этим. Тёмный Лорд некоторое время изучал воинственно настроенного Малфоя, что часто дышал, сжав руки в кулаки, испепеляя взглядом своего палача. Но вдруг напряжённую тишину разорвал раскатистый смех. Волдеморт хохотал, запрокинув голову, чем до смерти пугал и окончательно сбивал с толку. — Предсказуемо! — воскликнул он. — Какая банальщина, Драко! Ты правда думал, что я припас для тебя такое лёгкое наказание? Что ж, ты не оставил мне выбора, — он резко развернулся, направившись к троим Пожирателям, среди которых находился Снейп, и с силой схватил за грудки одного из них, от чего тот едва не потерял равновесие. — Я научу тебя быть ответственным, глупый мальчишка, а не вечно прятаться по углам, как грязная помойная крыса! Волдеморт толкнул Пожирателя на землю, вынудив упасть на колени, и грубо сорвал с него капюшон вместе с маской, тотчас же приставив палочку к виску. — Нет! — в ужасе закричал Драко. Перед ним на коленях стояла Нарцисса. Его мама. Его самый родной человек. Она возвела руки кверху, ссутулившись, и крепко зажмурила глаза от страха. — Нет, только не она! Не трогайте её! Она ни в чём не виновата! — Знаю, Драко, знаю, — с наигранной жалостью протянул Волдеморт. — Так же, как и знаю, что ты слишком привязан к своей никчёмной мамочке, чтобы допустить её позорную кончину по своей вине. Поэтому, — продолжил он, взглядом указывая на землю возле ног Малфоя, — ты сейчас же поднимешь свою палочку и выполнишь мой приказ. И твоя мать будет жить. Надеюсь, теперь твой выбор очевиден. Струящийся по венам страх сотрясал всё тело в неконтролируемых судорогах, пока Драко медленно наклонялся за палочкой, не сводя взгляда с лица матери. Её глаза всё ещё были зажмурены, она не могла, она отказывалась смотреть на всё это. Её мальчика поставили перед ужасным выбором, и теперь он вынужден пожертвовать своей чистотой во имя сохранения её жизни. Сохранения жизней их обоих. Подобрав палочку с земли, Драко медленно развернулся, боясь оторвать взгляд от матери, словно если он прервёт зрительный контакт, Волдеморт не сдержит своего слова и уничтожит её ещё до того, как Малфой выполнит приказ. Его взгляду вновь предстали неподвижно стоящие фигуры. Ему даже показалось, что они зачарованы обездвиживающим заклятием, ибо их тела не производили ни малейшего движения. Драко вглядывался в маску каждого Пожирателя, но никого не узнавал. По одному лишь росту и телосложению определить личность было слишком трудно, а если бы он и смог, всё его естество всё равно кричало остановиться. — Быстрее, Драко! — нетерпеливо рявкнул Волдеморт. — Ты и так слишком долго заставил меня ждать! Давай же! От каждого слова Малфой вздрагивал всем телом, словно Тёмный Лорд высекал их плетью на его спине. Взгляд опять лихорадочно заметался между тёмными фигурами и вдруг остановился на одной. Этот Пожиратель не был частью круга. Он находился в центре рядом со Снейпом. Всё те же чёрные лохмотья, всё та же металлическая маска и просторный чёрный капюшон, из-под которого едва проглядывалась прядь бело-серебристых волос. Его плоть и кровь, его родной отец сейчас стоял здесь, молча наблюдая, как проклятое чудовище, что он величал своим Лордом, в этот самый момент держит под прицелом его жену, вынуждая сына запятнать свою душу убийством. Драко размышлял о том, приведёт ли Волдеморта в бешенство смерть Люциуса? Но если и так... Уж лучше его гнев обрушится на весь их род, и сегодняшней ночью он, наконец, оборвётся, чтобы больше никогда не отравлять собой магический мир. «Что ж… Если мне и суждено стать убийцей, то пусть моей жертвой станет тот, по чьей вине мы с матерью обречены быть частью этого кошмара. Я любил тебя, отец. Правда, любил. Но сейчас я не способен испытывать к тебе ничего, кроме ненависти. Прости. Мне тебя очень жаль. Прощай, папа». Драко резко вскинул палочку и прокричал: — Авада Кедавра! Вокруг испускающего дух тела образовалось чёрное облако дыма, что вихрем унеслось в тёмное небо, сорвав маску Пожирателя и растворив её в воздухе. Тело упало замертво безвольным грузом, с глухим звуком ударившись оземь под сопровождение оглушительного хохота, от которого кровь стыла в жилах. — Люциус! — истошно завопила Нарцисса. — Нет! Нет! Люциус! — Браво, Драко! — восторженно похвалил его Волдеморт, подавляя вопли Нарциссы. — Очень хорошо! Ты подошёл к делу творчески и сделал отличный выбор. В своё время я поступил так же, потому что не желал быть похожим на своего отца. И я ни разу в жизни об этом не пожалел, потому что благодаря этому поступку я стал тем, кем являюсь сейчас. Драко не улавливал ни единого его слова. Он безотрывно глядел на мертвенно-бледное лицо своего отца. Невидящий взгляд широко распахнутых глаз был направлен прямо на него, от чего все внутренности скрутило мучительным спазмом. — Что ж, довольно бесполезной болтовни и пустых слёз, — бодро объявил Волдеморт, хватая Малфоя за руку. От сильного рывка Драко по инерции развернулся лицом к Тёмному Лорду. Он грубым движением закатал рукав пиджака на левой руке Малфоя, больно стиснув запястье, и навёл палочку на его предплечье. — Поздравляю тебя, Драко Малфой. Отныне ты по праву можешь считаться Пожирателем смерти. И ты будешь носить свою Чёрную Метку с гордостью! Он с силой вдавил кончик палочки в белоснежную чистую кожу и оглушительно прошипел: — Морсмордре! Драко ощутил резкую жгучую боль, пронизывающую всё тело, словно гигантское жало. С его губ сорвался мучительный крик. Его руку прожигало адским огнём до самой кости, казалось, она сейчас обернётся в пепел. Все вены и сосуды на белой коже начали стремительно окрашиваться в чёрный цвет, вздуваясь под напором тёмной магии. Спустя считанные секунды рука полностью была усыпана чернильными побегами до самых кончиков пальцев, и в этот момент на предплечье стал проступать рисунок: череп с выползающей изо рта змеёй. Когда рисунок был завершён, чёрная паутина начала постепенно стягиваться, очищая кожу пальцев, ладони и запястья, стекаясь в рисунок, словно в воронку. С последним исчезнувшим побегом Волдеморт отнял палочку от предплечья Драко, после чего тот упал на колени в почти бессознательном состоянии. — Запомни этот момент, Драко, — медленно проговорил Волдеморт. — С сегодняшней ночи твоя жизнь изменится. Навсегда. Он отшагнул назад, небрежно призвав тело Люциуса, и швырнул его, словно бесполезный хлам, прямо возле Драко. Отыскав глазами свою любимицу, Волдеморт ласково произнёс: — Кушать подано, Нагайна. Угощайся, дорогая. Эти слова отрезвили Драко. Он неуклюже вскочил на ноги, пятясь от гигантской змеи, и в тот момент, когда она была готова к броску, сорвался на бег, уносясь прочь от этого жуткого места. Он ещё долго слышал сдавленные крики матери где-то вдалеке. Хотя, возможно, это были всего лишь их отголоски, навязчивым эхом раздающиеся в его голове.