The Curse of Slytherin/Проклятие Слизерина

      — Да! Ура! Как же я счастлива! — Джинни вприпрыжку вылетела за пределы главных ворот Хогвартса. — Наконец-то мы с тобой вместе идём на шоппинг! Как давно я об этом мечтала!       — Рано радуешься, я совсем не уверена, что хоть одно платье мадам Фруфру окажется мне по карману, — мрачно произнесла Гермиона, хлюпая ботинками по растаявшему снегу.       — Да ладно тебе, в выборе одежды самый кайф не покупка, а примерка, — с видом знатока сказала Уизли, — а там уже, если и правда что-то понравилось по-настоящему, можно поторговаться.       — Во-первых, я не умею, — призналась Гермиона, — а во-вторых, не думаю, что получится. Дамблдор сказал ведь, что хозяйка магазина уже понизила цены…       — Не волнуйся ты так, мы ведь договорились, — Гарри едва поспевал за взволнованными девочками, скользя по снежно-ледяному бездорожью.       — Это ты там сам с собой договорился, я же вполне конкретно выразилась: нет, нет и ещё раз нет! — вспылила Гермиона.       — Послушай, — Джинни подхватила её под руку, — у тебя нет платья, так?       — Очевидно, ну и что?       — Родителям ты писать не хочешь, потому что почту могут перехватить.       — Я знаю, к чему ты клонишь…       — Остаётся только один вариант! И кстати, я уверена, что денег тебе точно хватит.       — Джинни, у меня всего десять галлеонов в кармане, и они последние. Всё по той же причине.       Гермиона не общалась с мамой и папой уже почти полгода. Каждый выпуск «Ежедневного Пророка» она просматривала с тревогой в сердце и лишь тогда отбрасывала его в сторону, когда с облегчением убеждалась в том, что там нет ни одного упоминания её фамилии. Она наивно полагала, что их с родителями договорённость о полном приостановлении всех видов коммуникации отвлечёт внимание Пожирателей. А точнее, направит его на других жертв, как бы ужасно это ни звучало.       — Гарри сказал, что добавит, — не унималась Джинни. — Перестань спорить!       — Давай пока просто договоримся, что я иду с тобой, чтобы помочь тебе выбрать наряд, идёт? — добродушно улыбнулась Грейнджер. — Я ведь всегда могу попросить у тебя то платье, что ты мне давала на вечеринку…       — Издеваешься?! Тебя ведь уже видели в нём! — ужаснулась Джинни. — Не понимаю, Гермиона, у тебя что, есть какая-то запасная жизнь для новых вещей? Может, через каких-то пару месяцев нас уже вообще не будет в живых!       — Как оптимистично, — буркнул под нос Гарри. — Нам бы ещё дотянуть до свадьбы твоего брата и Флёр.       — Забавно ты назвал свой день рождения, — заметила Джинни. — Я бы лучше отметила его, а не торжество Флегмы, — она скривилась и высунула язык. Новое прозвище Флёр прочно закрепилось за ней, когда она стала частью семьи Уизли и начала активно внедрять свои правила и порядки, ежедневно прибавляя бедной Молли седых волос.       — Уж лучше пусть в этот день твои родные отпразднуют рождение новой семьи, — Гарри невесело хмыкнул. — Если, конечно, повезёт. Да и потом, я думаю, Билл поработает над характером своей невесты. Они ведь уже переехали?       — Да, на прошлой неделе заселились в тот дом на окраине посёлка, — Джинни с облегчением выдохнула. — Мама уже была просто на пределе. Флегма страшно замучила её разговорами о том, как Тонкс себя запустила и какие ужасные песни у Селестины Уорлок.       Погрузившись в пустые разговоры, друзья и не заметили, как скоро добрались до своего пункта назначения. Прошло почти две недели с того момента, когда Гермиона приняла приглашение Драко, после чего на следующий день они с предельно кислыми лицами сообщили Макгонагалл о своём согласии участвовать в открытии бала. С тех пор они с Малфоем почти не виделись, так как он возобновил упорные воздушные тренировки и даже пропустил несколько дежурств, настоятельно попросив Гермиону взять с собой кого-то из друзей, чтобы не бродить по замку одной. Оказалось, что патрулировать с Гарри и Роном было безумно весело, они ностальгировали по временам, когда прятались втроём под мантией-невидимкой, исследуя замок в поисках приключений и прячась от старост и Филча. А теперь — это они стали теми, от кого прячутся непослушные студенты. Парадокс скоротечности времени.       Гарри, Джинни и Гермиона остановились возле кукольного магазинчика в розовых тонах с витринами-полусферами.       — Кажется, там внутри никого нет, — неуверенно пробормотала Гермиона, вглядываясь сквозь стекло витрины.       — А что ты хотела? Уже почти все вернулись в Хогвартс, ты бы ещё пару часов проторчала в библиотеке, чтобы наверняка не успеть до отбоя, — причитала Джинни. — К тому же, наверняка большинство ребят закупились на прошлой вылазке, когда мы все свалились с простудой.       Гарри толкнул стеклянную дверь, потревожив висящий на ней колокольчик, и придержал её, чтобы девочки вошли внутрь. Хозяйка магазина сию же секунду явилась на звук и радушно хлопнула в ладоши.       — О, bonjour mes chers enfants! Как же я благодарна мсье Дамбльдóр за клиентов! До недавнего времени моё ателье практически пустовало, я уже подумывала о том, чтобы и вовсе закрыть его… Ну, что же вы стоите, проходите!       Мадам Фруфру была настоящей француженкой родом откуда-то из далёкого прошлого, судя по парику и пышному платью. Если верить слухам и легендам, сеть магазинов «Шапка-невидимка» существовала уже больше трёхсот лет, а мадам Фруфру была одной из его основательниц. Да, всё верно, хозяйка нашумевшего магазина платьев была очаровательным старомодным привидением.       — Что вы подыскиваете, юные мадемуазель? Что-то пёстрое и броское или же наоборот утончённое и скромное? У нас есть наряды на любой вкус и цвет, можете в этом не сомневаться!       — Мы и не сомневаемся, — рассеянно пробормотал Гарри, вертя головой и оборачиваясь вокруг своей оси уже несколько раз подряд. Приходилось надеяться, что в бутике найдётся удобный диван, чтобы прилечь и вздремнуть, ведь изобилие бальных нарядов явно не предвещало скорой покупки. Особенно, когда покупатель — Джинни Уизли.       — Если вам что-то приглянется, моя ассистентка Маргери́т поможет достать и примерить наряд, потому что я… ну, вы понимаете, — мадам Фруфру взмахнула руками сверху вниз вдоль тела, указывая на свою недвусмысленную и абсолютно аксиоматичную прозрачность.       Джинни и Гермиона переглянулись, пытаясь сдержать улыбки, но всё равно не выдержали и захихикали, так как решили, что хозяйка магазина обладала достаточной степенью самоиронии, чтобы не обижаться. Когда привидение уплыло к прилавку, девушки ещё некоторое время не двигались с места. Пышность и великолепие обширного ассортимента не могли никого оставить равнодушным.       Гермиона не могла удержаться, чтобы не прикоснуться к нежным, тонким и невесомым тканям, которые были совсем не похожи на те, что ей доводилось видеть в маггловских магазинах. Можно было потратить несколько часов лишь на то, чтобы детально разглядеть каждое платье в магазине, но взгляд Гермионы остановился на одном. Как только она его увидела, стало ясно, что рассматривать остальные не было никакого смысла.       — Мадам Маргерит, не могли бы вы мне помочь? — негромко позвала Гермиона. Из-за манекена появилась молодая светловолосая девушка, отдалённо напоминавшая представительницу рода Делакур. — Ох, простите, вы, наверное, мадемуазель?       — О, ерунда, не беспокойтесь об этом, зовите меня просто Марго, — улыбнулась ассистентка.       — Э-э-э… Марго. Я хотела спросить… вот это платье, сколько оно стоит? — безжизненным тоном поинтересовалась Гермиона, заранее морально подготавливая себя к удару.       — Тридцать галлеонов, ma petite chérie, — пропела возникшая из ниоткуда мадам Фруфру.       — Хмм… Что ж, ясно, спасибо, — вполголоса поблагодарила Гермиона, опустив голову.       — Вы должны примерить! Не зря ведь это платье пришлось вам по вкусу! В нашем магазине действуют манящие чары, я сама их изобрела, чтобы мои дорогие покупатели не тратили слишком много своего драгоценного времени на покупки, — с гордостью произнесла хозяйка. — Никакого коварства и обмана, всё абсолютно прозрачно!       В знак правдивости своих слов привидение завращалось в воздухе и снова вынудило Гермиону захихикать. Видимо, при жизни мадам Фруфру умела над собой посмеяться и решила сохранить привычку даже после смерти. Стоящая рядом Маргерит сдержанно улыбнулась, явно привыкшая к своеобразному юмору начальницы.       — Я верю вам, я почувствовала вашу магию, но дело в том, что у меня всего десять галлеонов, — Гермиона печально улыбнулась и пожала плечами.       — Так! — рявкнула Джинни, незаметно подкравшись. — А ну быстро хватай платье и марш в примерочную!       — Но…       — Пошла, давай-давай, Марго, помогите ей, пожалуйста, — подгоняла их обеих Джиневра, прижимая к груди чёрное бархатное платье, которое выбрала для себя. — Мадам Фруфру, может, вы бы согласились немного уступить?       — Ох, ma petite soleil, разве я могу? — сокрушалась хозяйка. — Это платье ещё в прошлом году стоило пятьдесят галлеонов, мы и так на грани разорения. Уже не на что закупать материалы и выплачивать зарплаты сотрудникам.       Джинни понимающе кивнула и отправилась к примерочной, возле которой стояла Марго.       — Ну что там? Ты уже переоделась? — в ответ — тишина. — Гермиона?       Вдруг до слуха Джинни донёсся тихий всхлип.       — Эй, что случилось? — с тревогой в голосе спросила она, приблизившись к шторке. — У тебя всё в порядке?       — Оно… просто идеально, такое красивое, — сдавленно отозвалась Гермиона вполголоса.       — Ну так и чего ты ревёшь? — ухмыльнулась Джинни.       — Ты и так прекрасно знаешь.       — Давай ты сначала покажешься, а потом уже будешь расстраиваться, — снисходительно уговаривала она Гермиону, — вдруг у тебя помутился рассудок из-за чар, а платье на самом деле смотрится на тебе просто омерзительно?       — Да как оно может быть омерзительным? — голос Гермионы был всё таким же тихим, но уже прозвучал намного ближе. — Ты только взгляни на него.       Тонкая обнажённая рука отодвинула шторку и то, что из-за неё показалось, вынудило Джинни уронить челюсть и выпустить из рук собственное платье, которое ловко подхватила ассистентка, словно это и была её основная работа — спасать хрупкие платья, чтобы они не разбились об пол.       — Мерлинова борода, Гермиона! — вскрикнула Джинни. — Очуметь!       Грейнджер с покрасневшими глазами и носом и с выражением вселенского страдания на лице была облачена в невесомый нежно-голубой фатин пастельного оттенка. Многослойная полупрозрачная ткань была похожа на чистый горный ручей, завораживающий своей мягкой текучестью, корсет и лиф со спущенными плечами и утончённым изгибом линии декольте был тоже полностью покрыт фатином, но так затейливо выполнен, что казалось, будто он едва касался жёсткого материала, аккуратно повторяя его силуэт. На платье не было ничего лишнего, никаких камней, рюшек и прочих украшений, но в этом и была его прелесть, оно было полноценно в своём неповторимом исполнении.       — Улыбнись, дурочка! Ты восхитительна!       — Знаю, — снова всхлипнула Гермиона. — Но я не могу, просто не могу его себе позволить, как и не могу позволить Гарри тратить на меня деньги…       — Поздно, — послышался голос Гарри возле прилавка, что находился недалеко от примерочных. — Уже потратил.       Он одарил подругу тёплой улыбкой и помахал ей коробкой, которая предназначалась для упаковки платья.       — Нет, — Гермиона яростно затрясла головой. — Нет, Гарри, что ты наделал?! Так нельзя! Джинни ведь тоже нужен наряд!       — У меня с собой достаточно денег, не переживай. Хватит ещё на парочку платьев, — весело бросил Поттер.       — Ты с ума сошёл! — Гермиона собиралась разрыдаться окончательно. — Это твоё наследство, ты не можешь вот так растрачивать его направо и налево на всякую ерунду!       — Вообще-то могу, — он подошёл к двум девушкам, что пребывали в полярно разных настроениях, — и я считаю, что Джинни права. Разве у нас есть запасная жизнь?

***

      Февральский воздух приятно колол лицо тысячами мелких иголочек. Драко не мог вспомнить ни одного похожего ощущения, которое могло бы сравниться с полётом на метле. Это была та самая свобода души и тела, от которой хотелось смеяться, плакать и кричать, это было чувство неуязвимости и побега от реальности, которая переставала существовать, как только ноги отрывались от земли.       Трибуны начали постепенно заполняться, а это значило, что пора спускаться вниз, чтобы напоследок проработать стратегию с командой перед игрой, а до этого ещё успеть на короткое свидание с Гермионой. Они договорились встретиться под пуффендуйскими трибунами, куда обычно не ступала нога человека, но иногда залетали на мётлах особенно азартные ловцы в погоне за снитчем, уворачиваясь от заколдованного бладжера.       Драко обогнул поле, приземлился за трибунами и нырнул под жёлто-чёрную ткань с пуффендуйской символикой, что скрывала деревянный каркас. Грейнджер была уже внутри и беспокойно переминалась с ноги на ногу. Она была одета в джинсы и серое короткое пальто. Когда Малфой появился, его глаза ещё не привыкли к полумраку, и он не сразу увидел её, но как только его взгляд сфокусировался на её маленькой фигурке, его лицо расслабилось, а губы растянулись в открытой радостной улыбке.       Гермиона невероятно ценила такие моменты, ведь Драко редко улыбался без повода. И сейчас единственной причиной его сияния была она. В этот миг он был безумно красив, а изумрудная форма для квиддича преумножала эту красоту, идеально сочетаясь с почти белыми волосами и серо-голубыми глазами.       Малфой прислонил метлу к деревянному каркасу, подбежал к своей любимой гриффиндорке и заключил её в крепкие объятия. Гермиона закашлялась сквозь смех, не имея возможности ответить на объятия Драко из-за его обездвиживающего захвата, но, казалось, ему было всё равно, и в доказательство своего преимущества над ней он оторвал Гермиону от земли и закружил.       — Эй, опусти меня, надорвёшься ещё, — сквозь заливистый смех крикнула Гермиона.       — Издеваешься, ты лёгкая как пёрышко, — ответил Малфой, но опустил её на твёрдую землю и накрыл её губы своими.       Они не виделись около недели после одного из тех редких совместных дежурств, не считая учебного времени. Адресуя друг другу украдкой тоскливые взгляды на уроках, они не могли позволить себе большего на публике и изводились от желания прикоснуться друг к другу и ощутить необходимое тепло. Драко чувствовал вину за то, что не выделил ни одного вечера на полноценное свидание, но у него была цель: блеснуть на поле в последний раз, чтобы это было незабываемо. И, возможно, отправить это событие в копилку прекрасных воспоминаний, которые будут греть душу, когда станет слишком холодно.       Гермиона не обижалась и не настаивала на встрече, ей было радостно, что шестнадцатилетнему мальчишке удалось поймать за хвост иллюзию беззаботной школьной жизни, пусть и совсем ненадолго. Но то, каким сейчас был отчаянным их поцелуй, не на шутку пугало их обоих. Если они так скучали друг по другу, спустя несколько дней неполноценной разлуки, то что же будет потом, когда их пути разойдутся на неопределённый срок?       — Как я счастлива снова целовать тебя, — всё ещё с закрытыми глазами прошептала Гермиона ему в губы. — И, Мерлин, как же ты вкусно пахнешь!       — Тебе необязательно озвучивать мои мысли, Грейнджер, я и так их прекрасно слышу, — ухмыльнулся Драко, зарывшись в её волосы. Они простояли так около минуты, прежде чем он отстранился. — Как ты? У тебя всё в порядке? Маклагген не трогал?       — Не трогал…       — Почему ты без шапки? — нахмурился он. — Там ледяной ветер!       — Малфой, честное слово! — воскликнула Гермиона. — Меня родители дома так не опекают, когда я возвращаюсь!       — Обязательно наложи согревающие чары, если тебе будет холодно, — Драко в режиме гиперопеки ничего не слышал. — Бал уже через несколько дней, если ты простудишь свою не очень умную голову и оставишь меня без пары…       — Я приду, — мягко улыбнулась Гермиона, поглаживая ладонью его щеку. — Обещаю.       Он улыбнулся, накрыл её руку своей в защитной перчатке и поднёс к губам, нежно касаясь холодной кожи.       — Платье купила?       — О да, ты бы его видел! Мне так не терпится тебе его показать!       — А мне не терпится увидеть тебя в нём.       Их губы снова слились в поцелуе, которому было суждено сразу же прерваться из-за голоса мадам Хуч, усиленного Сонорусом, возвещавшего о том, что матч начнётся через пять минут.       — Мне надо идти, — с сожалением произнёс Малфой.       — Удачной игры, Драко! Береги себя.       Малфой усмехнулся в ответ, схватил метлу и поспешил к слизеринцам.       Игра началась, как обычно, но для Драко ощущения от происходящего были свежи. Все эти недели трибуны пустовали и сопровождали его тренировки своей безмолвной тишиной, а сейчас разноцветная толпа ревела и мельтешила маленькими флажками, словно гигантский калейдоскоп.       — Что ж, вот и начался последний зимний матч по квиддичу. Это всегда очень печально — осознавать, что что-то подходит к концу, но ведь это всегда означает начало чего-то нового, не так ли? — вещал в магический микрофон мечтательный голос.       — Что за чёрт, — нахмурился Малфой, пытаясь разглядеть трибуну с комментатором.       — Зато совсем скоро наступит весна, и на поверхность Чёрного озера всплывут вододышащие личинки… Ой, кажется кто-то кому-то забил гол! Так, слева кольца наших, а справа — Слизерин, ага, значит, Слизерин забил нам первый гол и обходит нас на десять очков…       — Мисс Лавгуд, не «наши», а Когтевран! — прогремел голос Макгонагалл, склонившейся над микрофоном.       — Блять, какому долбоёбу пришло в голову назначить Лавгуд комментатором?! — крикнул Малфой, замечая издевательские усмешки своих товарищей, которые явно оценили её комментарии больше, чем он. В этот момент прямо перед лицом Драко промелькнула золотая вспышка. Он быстро повернул голову и резко взлетел вверх, приковав взгляд к крошечной едва уловимой цели.       — Ой, кажется, Драко Малфой заметил снитч, какая удача! — отрешённо пропела Луна. — Теперь им с Чжоу Чанг предстоит сразиться в неравном поединке, потому что, лично я думаю, что Драко Малфой намного шустрее нашего ловца, и он не раз уже это доказал. Прости, Чжоу, ты мне нравишься, но ловец из тебя в последнее время неважный.       Малфой едва сдерживался, чтобы не рассмеяться и в итоге отвлёкся, потеряв мячик из виду. Облака сегодня висели низко над землёй, в них и скрылся маленький крылатый проказник. Драко выругался, ещё больше обозлившись на горе-комментатора. Он слишком высоко находился от поля, с этого расстояния оно превратилось в маленький круглый блинчик с начинкой из вечнозелёного газона. Температура воздуха в небе была намного ниже и казалось, что с каждой секундой становится всё холоднее. Мороз обжигал кожу, но Драко не торопился снижаться — снитч мог внезапно вынырнуть из облака.       — Погодите-ка, — прозвучал далёкий рассеянный голос, укутанный в густое эхо, — это что, дементор?       — Мать твою, Лавгуд, в башке твоей поселился дементор и сожрал всех твоих мозгошмыгов или как их там, — пробурчал Малфой себе под нос, отмахиваясь прозябшей рукой от очередного облака тумана. Где же этот чёртов снитч?       — Ого, и не один, смотрите-смотрите! — голос с поля-блинчика оживился, но Малфой его игнорировал. — Они явно преследуют какую-то цель там, в небе!       Тут Драко заметил, как рукоятка метлы постепенно заиндевела, а затем пушистый иней превратился в плотную корку льда.       «Блять».       Малфой тронулся с места и буквально через несколько метров из белого облака прямо перед его лицом возник он. Чёрные лохмотья, костлявые пальцы, ветхая ткань капюшона, скрывающая омерзительный рот.       — Ч-ч-чёрт… Чёрт, чёрт, чёрт!       Малфой резко рванул вниз, вырываясь из облачной завесы, и к своему ужасу обнаружил, что Лавгуд оказалась права. Дементоры моментально окружили его со всех сторон, и целью их, безусловно, был именно он.       — Они окружили Драко Малфоя! — мечтательная рассеянность Луны окрасилась бледными оттенками ужаса. — Кажется, что-то в нём не понравилось дементорам, может, он, наконец-то, стал чуточку счастливее?       Драко судорожно соображал. Решение было совершенно очевидным, но он отчего-то медлил. Он почувствовал, как хладные сущности подобрались достаточно близко, чтобы вытягивать из него радость по капле в конце концов лишив её окончательно. Когда это начало происходить, он закричал, сильнее вцепившись в обледеневшую рукоятку. Он никогда раньше не попадал под влияние дементоров. Сосредоточенность и уверенность покидали его, и теперь внутри преобладали чувства страха и подавленности.       — Нет, не сейчас… Не дождётесь… Твари безликие…       Рука Малфоя нырнула под мантию, онемевшие от холода пальцы слабо сомкнулись вокруг древка волшебной палочки. Если сейчас он уронит её — ему конец. Драко закрыл глаза, вскинул её перед собой и вцепился сознанием за своё самое счастливое воспоминание.       — Экспекто Патронум!       Волшебная палочка завибрировала в руке и выпустила мощный поток серебристого света, преобразовавшегося в телесный патронус. Дракон парил вокруг своего создателя, заставляя дементоров отпрянуть, но для того, чтобы их прогнать, его силы было недостаточно.       — Драко Малфой призвал телесного патронуса! — послышался голос снизу вместе с взволнованным гулом толпы. — Жаль, что отсюда не разглядеть, какое-то длинное животное, может, змея? Это очень непростая магия. Нас ей обучил Гарри Поттер, ведь в школьной программе мы не проходим заклятие Патронуса. Интересно, как Драко Малфой научился его создавать? Он ведь не посещал наши занятия, они с Гарри не особо ладят…       — Ну же! Исчезните, ебучие мрази! — заорал Малфой, обращаясь ко всем дементорам сразу.       Дракон продолжал выполнять свою работу, но всё, что ему удалось сделать, это держать дементоров на более далёком расстоянии от Малфоя, что не давало ему возможности прорваться сквозь них, потому что, если он перестанет контролировать патронус, тот может исчезнуть.       Но вдруг произошло то, чего Драко совсем не ожидал. Дементоры справа от него расступились и бросились прочь, а в образовавшееся пустое пространство ворвался ещё один сгусток света, присоединившись к пёстрому китайскому луну. Малфой присмотрелся и почувствовал, как тепло и облегчение разливаются по продрогшему телу. Это была выдра. Такая маленькая, но ловкая и сильная. Они закружились в танце вместе с патронусом Драко, образовав мощный световой щит, что в считанные секунды ослепил незрячих пожирателей душ, вынуждая их броситься в бегство.       — Грейнджер, — выдохнул Малфой с рассеянной улыбкой. Она снова его спасла.       — Вы видели? Чей-то патронус помог прогнать дементоров! Какая удача! — радовалась Луна и пыталась поделиться своей радостью с болельщиками через микрофон. — У Драко Малфоя есть замечательный друг. И, знаете, каков бы ни был исход сегодняшней игры, думаю, все запомнят её как личную победу Драко Малфоя над собственным эго, ведь патронус совершенно точно был отправлен кем-то из Отряда Дамблдора! А может, и кем-то из учителей…       Пока Лавгуд несла свой полоумный вздор, Драко снова уловил движение золота периферическим зрением совсем близко от своего виска и, не поворачивая головы, наугад вскинул руку и сомкнул пальцы на своём крылатом трофее.       Малфой неспешно спустился вниз. В этот раз у него не было никакого настроения делиться с публикой своим триумфом, неистово размахивая снитчем перед трибунами. Ему хотелось как можно быстрее со всем этим покончить. Когда его ноги коснулись травы, он лаконично вскинул руку вверх, привлекая внимание судьи и комментатора. Прозвучал свисток мадам Хуч, извещающий о конце матча.       — Драко Малфой поймал золотой снитч! — раздался по стадиону инопланетный тембр. — Слизерин сегодня одержал победу над Когтевраном, и это несмотря на атаку дементоров! Какой сегодня прекрасный день! Такие события невероятно вдохновляют, правда ведь?       Но Луну Лавгуд уже никто не слушал. И без того живые трибуны ожили ещё больше, болельщики расталкивали друг друга в попытке пробраться на поле. Слизеринская команда приземлилась рядом с Драко, одарив его дружескими объятиями и хлопками по плечам и спине, но он едва ли замечал это. Он был рассеян и подавлен после атаки дементоров, а взгляд его блуждал по трибунам, выискивая копну светло-каштановых волос, пока внезапно не обнаружил искомое прямо перед собой. Гермиона тяжело дышала, её взгляд был безумен. Малфой хорошо помнил, чем закончился матч для Поттера, когда на него напали дементоры на третьем курсе, поэтому было несложно догадаться, чего так сильно опасалась Грейнджер. Он мог разбиться.       Она подбежала к нему и замерла в полуметре. Вокруг столпились болельщики — Драко и Гермиона были на виду у всей школы. Больше всего на свете они отчаянно желали утонуть в спасительных объятиях друг друга, но это было невозможно. Не здесь и не сейчас.       — Спасибо, — всё ещё с испуганным взглядом прошептал Малфой так, чтобы услышала только она.       — Ты в порядке?       Он кивнул, и в следующий момент к нему пробилась профессор Макгонагалл и опустила руку ему на плечо.       — Мистер Малфой, как вы?       — Лучше не бывает.       — Это хорошо… — она сжала его холодное мокрое плечо, пытаясь ободряюще улыбнуться, но Драко на неё не смотрел. — Вас ждёт профессор Дамблдор. У себя в кабинете.       Он вопросительно посмотрел на старуху, затем окинул взглядом притихшую толпу, коротко кивнул и последовал за Минервой.       Они молча шли по коридорам замка, которые, как никогда, казались тёплыми и уютными. Макгонагалл и Малфой остановились напротив горгульи. Драко точно не понимал, зачем он мог понадобиться директору, но чутьё подсказывало, что причина их встречи как-то была связана с ситуацией на поле. Но почему в таком случае его не вызвал Снейп?       Затянувшуюся тишину нарушил голос Минервы:       — Засахаренные ананасные дольки!       Драко закатил глаза и скривился. Это был самый идиотский пароль на свете, который ему когда-либо доводилось слышать.       «Гениально, блять. Старик совсем сбрендил со своей сахарной зависимостью».       Горгулья завращалась и выдвинулась вверх вместе с каменными ступеньками.       — Прошу, мистер Малфой, — Макгонагалл жестом указала на винтовую лесенку.       Кабинет Дамблдора отличался от всех тех, в которых раньше бывал Драко. Его взгляд упал на клетку с фениксом. Красивая птица. Если бы не её безобразный красный цвет. Как это по-гриффиндорски.       — Приветствую тебя, Драко, — послышался слабый голос. Он обернулся и увидел сидящего за столом директора. Выглядел он, как и прежде, но общий внешний вид говорил о смертельной усталости. В прямом смысле этого слова. — Тебе, наверное, интересно, зачем я тебя пригласил, не дав толком передохнуть после непростой игры.       — Очевидно.       Малфой никогда не питал должного уважения к Дамблдору. Эта гнусная привычка передалась ему от отца и искоренить её так и не удалось.       — Присядь. Ты должно быть устал.       — Я постою. Зачем я здесь, директор?       Дамблдор откинулся на спинку кресла, внимательно изучая Драко своими светлыми добрыми глазами.       — Прежде всего я бы хотел принести свои извинения из-за того, что случилось на поле. Так уж вышло, что я не посещал игру по личным причинам, но имел сомнительное удовольствие наблюдать за твоей схваткой с дементорами из окна своего кабинета.       «Блеск».       Малфой ничего не ответил. Дамблдор продолжил:       — Ты — староста, Драко, и наверняка уже давно проинформирован о том, что на Хогвартс участились нападения Пожирателей смерти. Точнее, барьер пока достаточно крепок, но всё чаще подвергается попыткам разрушения. Именно поэтому мне снова пришлось прибегнуть к помощи дементоров, так как воздушный барьер над замком может давать трещины из-за слишком большой высоты.       Малфой пока не понимал, к чему конкретно клонит директор, но некое тревожное чувство поселилось у него внутри, неприятно скрутив желудок.       — Наверное, ты заметил, что дементоры проявили к тебе особый интерес, ведь остальных игроков они не тронули.       — Я просто слишком высоко взлетел, — Драко начинал нервничать. — Поттер три года назад попал точно в такую же ситуацию, его вы тоже на допрос вызывали?       — О, я ни в коем случае не хотел показаться грубым, это не допрос, мы просто беседуем, — мягко возразил Дамблдор. — Я вынужден прояснить кое-что: то, что произошло с Гарри, было ошибкой, моей большой ошибкой. Дементоры — существа разумные, хоть и бессловесные. Они охотно идут на переговоры, которыми я, к сожалению, тогда пренебрёг и не дал им чётких указаний. Сейчас, когда я снова был вынужден прибегнуть к их помощи ради безопасности моих студентов, я усвоил урок и дал им вполне конкретное задание: защищать Хогвартс от воздушных атак Пожирателей смерти.       Драко сглотнул. Картина начала проясняться. И он очень сомневался, что его лицо по-прежнему оставалось статичным и не выражало никаких эмоций.       — Эти создания, — продолжил директор, — обладают феноменальной интуицией и чувствительностью к тёмной магии. Иными словами, сейчас их целью является каждый, кто наделён Чёрной меткой, Драко. Каждый, кто пересёк воздушный барьер над Хогвартсом. В связи с этим я хочу задать тебе вопрос: не хочешь ли ты мне что-то рассказать?       В тоне профессора Дамблдора не было ни тени подозрения или осуждения. Он, как и всегда, был добр и пропитан доверием к собеседнику, кем бы он ни был.       — Нет, — коротко ответил Малфой, не сводя взгляд с лица старика.       — Я надеюсь, ты понимаешь, почему я задаю тебе этот вопрос, — директор скрестил пальцы рук, и Малфой впервые увидел вблизи степень ущерба, нанесённого проклятием. — Твой отец…       — Я — не мой отец, — резко перебил его Драко, интуитивно потянувшись правой рукой к левому предплечью, скрытому формой и перчаткой.       Директор улыбнулся и одобрительно кивнул.       — Я лишь хочу сказать, что в Хогвартсе помощь получает каждый, кто за ней обращается. Помни об этом.       Малфой сдержанно кивнул и уже хотел развернуться в сторону выхода, как вдруг снова услышал безмятежный голос старика. У них с Лавгуд явно было что-то общее в манере разговора.       — Я не мог не заметить, что ты владеешь заклинанием Патронуса. Это большая редкость среди студентов.       — А что, оно доступно только Избранным? — с сарказмом поинтересовался Малфой, сделав особенно язвительное ударение на последнем слове.       — В какой-то степени, — улыбнулся директор. — Как давно ты ему научился?       — Пару месяцев назад.       — Не припомню за свою неприлично долгую жизнь, чтобы когда-то встречал патронуса дракона, — задумчиво проговорил Дамблдор, а затем вновь сфокусировал взгляд улыбающихся глаз на Малфое. — Ступай, Драко. И, будь так добр, сходи за профессором Снейпом, передай ему, чтобы зашёл ко мне в кабинет.       Малфой презрительно усмехнулся.       — Сами и сходите, если вам так надо. Будто не понятно, что вы собираетесь все кости мне перемыть и создать кучу проблем из-за своих нелепых догадок.       — О, видишь ли, я бы рад был прогуляться до подземелий, — с безграничной добротой произнёс Альбус, — но мне в последнее время сильно нездоровится, а у Северуса находится моё лекарство, которое он мне готовит каждые несколько дней. Как только я его выпью — сразу чувствую себя лет на сорок моложе, — директор добродушно улыбнулся. — Не бери на себя слишком много, Драко. Всё, что мне было нужно, я уже узнал. Мне нет нужды обсуждать это с твоим деканом. Надеюсь, я не сильно тебя потревожил своей просьбой.       — Извините за грубость, — буркнул Малфой, опустив взгляд. — Я передам Снейпу… в смысле, профессору Снейпу. Ну, в общем…       Он бросил быстрый взгляд на Дамблдора и поспешил к выходу. Всё-таки, как бы директор ни бесил Драко своей «святостью», он умел сыграть на чувстве стыда без применения высокомерия и неприятного тона.       Когда Малфой сбежал по винтовой лесенке вниз и наконец оказался в коридоре, он поднял голову и застыл. Сердце пропустило несколько ударов, а затем бешено забилось. Он не верил своим глазам, своему счастью, но в то же время ощутил острое чувство горечи и вины.       — Здравствуй, Драко. Нам нужно поговорить, сынок.