Ясно солнышко

— …Тебя нашел Линус. Он заметил, как ты вошел в шахту утром и заволновался, что ты долго не возвращался. Слишком яркий мертвенно-белый свет, а глаза будто песком засыпало — больно, сухо. Не успевший их продрать Джин вновь опустил веки, но уже заметил около себя доброе лицо с пушистыми усами. Без жуткой бледности как на посмертной маске и без зеленых огоньков. — Что случилось? — хрипло спрашивает он и даже не вздрагивает, когда Харви мягко берется за его локоть и плавно вытаскивает иглу капельницы отточенным движением. — Предположительно, ты надышался газом. На такой глубине встречаются его залежи, да и Линус заметил едкий запах… Удивительно, как ты продержался так долго, — доктор запнулся и тихо кашлянул. — Хорошо, что ты жив. Газ… Джин заставляет свои извилины немного поворочаться, чтобы извлечь хоть какие-то крупинки памяти, но это дается тяжело, едва ли не со скрипом. Что хорошо запомнилось, так это почти невыносимая духота. Запах чего-то прелого, влажного, плесневелого, но точно не газа. Или он просто не заметил? Не успел заметить, ведь появился весомый отвлекающий фактор? Сэм. Джин внезапно дергается и приподнимает тяжелое тело на локтях так быстро, что Харви едва не роняет пузырек со шприцом, в который набирал глюкагон. — Не двигайся так резко! — мужчина поспешно ставит склянку и шприц в металлическую посудину на прикроватном столике и кладет мягкие, но сильные ладони на плечи горе-пациента, который осоловело пялился по сторонам и не собирался так просто ложиться обратно. — А там не было… — убедившись, что в помещении он один, а за легкой ширмой не лежит кто-нибудь еще, Джин нехотя опустил голову обратно на подушку и осекся. Спросить Харви, а не нашел ли Линус часом рядом с фермером коматозную тушку местного распиздяя-панка? Наверняка он сразу бы сказал. Либо школьник успел улизнуть и бросить новоявленного дружка на верную погибель, либо… — От того газа могли быть галлюцинации? Эта версия казалась более правдоподобной. Сэм, конечно, не самый ответственный человек в мире, но точно не исполнил бы такой номер: охмурил, голову во всех смыслах вскружил, а потом оставил подыхать. Но какая же это, блять, была правдоподобная галлюцинация. Харви задумчиво пошевелил усами, пока Джин выжидающе смотрел на него воспаленным взглядом. — Вполне вероятно, — наконец ответил тот. — А она может быть осязаемой? Джин сказал это быстрее, чем успел обдумать, насколько же странно будет звучать, но черт, Харви был похож на того человека, которому можно было довериться хотя бы на немного. К тому же он врач. И тот не подвел. Мужчина окинул Джина долгим взглядом, приспустив очки с носа, словно размышляя, а не ударился ли парень башкой, когда падал на каменный пол шахты, но потом тихо и с расстановкой произнес: — С такими случаями на практике я ещё не сталкивался, Джин. Тем не менее… Я могу дать номер хорошего психиатра… «О, блять, только не это». — Нет-нет, не надо, спасибо, — поспешно ответил фермер, а немного потерянный взгляд голубых глаз так и заметался по светлой палате — от собственных ног с дырявым носком на левой, до стареньких, но опрятных плакатов с информацией об анатомии человеческого тела на стене и до щели под дверью. — Я это так, из любопытства спросил. Там просто такие галлюцинации были, аж потрогать захотелось. Высосанная на ходу из пальца ложь. Но, кажется, это немного успокоило Харви, и по разгладившимся складочкам на его лбу Джин с облегчением понял, что тот перестал сомневаться в адекватности своего пациента. Ну, разве что остался небольшой осадочек. И пока доктор вводил все-таки набранную в крохотный шприц жидкость, которая в теории должна была свести негативные последствия после отравления газом на нет, в веснушчатое смуглое плечо горе-шахтера, за белыми дверями палаты послышалась возня и чьи-то протестующие выкрики. Джин снова подобрался. Там война, что ли, началась, пока он в отключке валялся? Но вскоре двери распахнулись, нет, были едва ли не выбиты под натиском тела, которое не смогла сдержать миниатюрная смуглая помощница Харви. Вот и драная галлюцинация, светит нагло своими зубами, аж искры из зеленых глаз сыплются. Живые эмоции, нет той посмертной маски на лице без единой кровинки под кожей. Джин расслабляется и сам невольно начинает улыбаться. Все это показалось, не было там никого, просто игра отравленного воображения… — Ты здорово напугал всех, — Сэм хлопает по плечу фермера увесисто и надежно — странно ожидать такую силу в такой небольшой тушке. Но от этого шлепка по венам будто мед растекается. Хорошо, тепло становится на душе. Джин еле удерживается от того, чтобы не поймать эту крепкую ладоху с длинными пальцами гитариста в свою, мозолистую от долгого труда и не прижаться губами к ней, ощутить ее тепло и жизнь, кипящую в сосудиках. Как бы он не пытался убедить себя в том, что в этом мальчишке нет ничего особенного, особенное все равно находилось. Сэм — согревающее всех и вся своим присутствием солнце. Кого-то слепит своей яркостью и откровенно раздражает, заставляя спрятаться в тень, кого-то греет до самых косточек, а кого-то сжигает нахуй. И дразнит своей, блять, недосягаемостью. Рядом с ним спокойно и легко. Начинаешь смотреть сквозь призму его мировоззрения и понимаешь, что нет ничего важнее, чем наслаждаться настоящим, ведь помимо него у человека больше ничего и нет по сути. Прошлое забыто, а будущее — скрыто. Джин смотрит на то, как гитарист кидает свой зад ему на ноги и тут же вскакивает в панике, отчего-то решив, что фермер сломал их в шахте, а он, придурок этакий, совсем забыл об этом. Забавный, смешной. Даже тошнить перестает после недавно пережитого отравления. — Что ты видел? — А? — сердце подскакивает куда-то к глотке, отчего Джин смог выдавить из себя только этот жалобный, вопросительный звук. Вопрос застал врасплох, но Сэм будто бы специально не дает ему взять паузу и обдумать ответ, вновь с ногами забираясь на белоснежное больничное одеяло. Хорошо хоть свои виды повидавшие кеды сбросил перед этим. — Сэм, перестань топтаться на моем пациенте, — Харви говорит это спокойно и терпеливо, будто отсталому, но без особой надежды: вряд ли это остановит неугомонного подростка, а если выставить его за двери — он влезет обратно, если не через дверь, то через окно или вентиляцию. Остается только полагаться на то, что Сэму наскучит здесь быть и он уйдет сам. Хотя маловероятно — тот явно заинтересован тем, чтобы выжать побольше информации из фермера, если не словами, то хотя бы сидением на его животе. «Какой же странный сын у Джоди. Хорошо бы проверить его на гиперактивность и на синдром дефицита внимания…» — На лицо мне еще сядь, болван, — сипит придавленный Джин, краснея то ли от выходки подростка, то ли от давления, и пытается спихнуть его, уперевшись ладонями в колени. Сэм охотно съезжает пониже, и парень мгновенно замирает. Нет, нет, нет, только не туда. Он почти умоляюще смотрит на Харви, буквально транслируя в своих глазах бегущую строку «пожалуйста_выбросьте_его_отсюда», но тот расценивает взгляд по-своему. — Хорошо, я даю вам полчаса, — он устало трет переносицу над очками и щепетильно собирает ампулы да использованные иглы в эмалированную посудину, прежде чем скрыться за дверями палаты. — Джину все еще нужен покой, Сэм. «Покой мне только снится». — Будет сделано, дядь Харви, — мальчишка показывает пальцами знак «о’кей», соединяя указательный и большой пальцы в букву «О», и, едва дверь за доктором закрылась, Сэм моментально вцепился в металлическое изголовье койки и склонился над своим пленником, гипнотизируя его веснушчатую, залившуюся румянцем скулу — Джин отвернулся и сосредоточенно изучал стену, бросив все силы на то, чтобы кровь не приливала вниз. — Я подслушал, пока меня Мару не поймала, — доверительно, громким шепотом сообщил Сэм. — Ты галюны словил, да? Эб рассказывала, что и у шахтеров так было, которые эти пещеры рыли. Она читала об этом в каких-то мемуарах, которые в библиотеке нашла. Ну, и что ты там видел? Хер он отстанет. Скорее ад замерзнет. Джин с осторожностью сапера поворачивается лицом к мальчишке, который смотрит на него во все зеленющие глаза и дышит на него приторно-сладким дыханием. «Опять газировки налакался». — Я не только видел, но и чувствовал, — серьезно начал он издалека, с удовлетворением подмечая, как сильно это зацепило подростка. Тот даже моргать перестал и дышал через раз, словно боясь спугнуть собеседника. — Прикосновения… Ласку такую, которую никогда не ощущал. Лучший секс в моей жизни. Сэм издал неопределенный звук, будто подавился воздухом и весь подобрался, стоило теплой, мозолистой ладони лечь на его бедро. Однако не протестовал. Джин с удовлетворением подметил в его глазах растерянность от того, что контроль так внезапно перешел к фермеру. Что, уже не так весело? — … А потом она сказала — «не говори ничего моему сыну Сэму». Джин не выдержал и прыснул, еле защищаясь от града шлепков куда попало. Несильных, больше нацеленных на то, чтобы просто выместить свое разочарование. Сэм-то ожидал интересненький рассказ не без грязных подробностей… — Ну ты и придурок! Смех прекращается, как только фермер ловит разыгравшегося подростка за запястья, почувствовав, что тот снова стал опасно елозить по его бедрам. Вовсе не специально. «Дитя взрослое». Вовсе не похожее на того инкуба из шахты, но такой Сэм, живой, игривый, без картонной пошлости куда лучше. Джин невольно растягивает губы в улыбке, прикрыв глаза. Ему очень хорошо. — Правду не скажешь, да? — блондин не без труда вывернулся из цепкой хватки и разлегся на своей жертве, подперев подбородок кулаками. — Неа, — Джин стоически выдержал голос ровным и посмотрел на парня из-под полуопущенных ресниц. Тот так близко. Можно даже бледные веснушки на переносице посчитать. Или рассмотреть белый короткий шрамик на брови. И заметить, что глаза у него не просто зеленые, а еще и с голубой крапинкой ближе к зрачкам. «Хамелеоны», любил выебываться Сэм при каждом удобном и не очень случае. — Это довольно личное. Извини. Удивительно, но канючить Сэм перестал, а только неопределенно пожал плечом. — В детстве мне мать сказку читала. Мол, есть пещера, в которой самое потаенное желание исполняется. И ты так этим увлекаешься, что не чувствуешь ни голода, ни холода, вернуться домой не хочешь и, короче, там и помираешь. Типа, пещера живая и таким образом питается людьми. Интересно, что бы я в ней увидел. Или в этой твоей шахте. — Завод по изготовлению пиццы, — парень усмехнулся. — Или то, как тонну навоза мэру на крыльцо выгрузили. Ты же его так не любишь после того, как он тебя на общественные работы отправил. Сэм фыркнул коротким смешком и качнул головой. — Нее. Слишком простое желание. Вот если бы мой собственный концерт там увидеть, то другое дело. Кучу фанатов там, аппаратуру крутую, все от музыки балдеют, альбомы как пирожки горячие разлетаются. Девки на сцену лифчики бросают… — Такую красивую мечту последним предложением испоганил, — цыкнул Джин. — Можно и не девок, — от той невозмутимости, с которой сказал это Сэм, фермер сразу же подавился очередной подъебкой, которой собирался выстрелить после своего замечания. — Только мне стремно представить, что пацаны будут на сцену кидать. Нет, это точно не послышалось. Моментально растеряв всю свою сонливость, Джин посмотрел на мальчишку, стараясь понять, шутит ли он. Сэм смотрел на него ровно и спокойно. С легким вызовом, безо всяких чертенят в глазах. Словно бы ждал реакции. — Семейники. — Че? — Семейники, — еле разлепив губы снова, выдавил из себя Джин. — Я представил, что на твой концерт набилось бы дохера взрослых мужиков. Они любят подобные тусовки. Кризис среднего возраста, желание ощутить себя молодым, все дела. Так вот. Они бы кидали семейники. Сэм долго смотрит на собеседника, привстав для удобства на локтях, словно пытаясь разглядеть адекватного человека. А потом падает лицом в крепкую грудь парня и громко ржет, с переливом, задыхаясь и взвизгивая. «Это самый отвратительный флирт в моей жизни», думает Джин и придерживает бьющегося в истерике парня за плечо, чтобы тот не скатился с него на кафельный пол. А сам глупо улыбается, будто заразившись этим задором.