Ясно солнышко

Так оно и закрутилось. Украдкой, с оглядкой и нервной трясучкой на кончиках пальцев, чтобы не дай Йоба их не увидели. Народ здесь хоть и добрый, но темный, куда им до распространившейся в городе толерантности. Так думает Джин. Возможно, ошибается, но засосать Сэма на виду у всех на площади, чтобы проверить, как отреагируют жители, не особо-то и хочется. Придут потом под его дом, вооруженные граблями и вилами, да дело с концом. Джин ярко, как наяву, представил это и фыркнул от смешка, утерев пот под носом. Жара в этом году аномальная. И не деться от нее никуда — никаких тебе вентиляторов или кондиционеров в этой глуши. Разве что искупаться можно в лягушатнике недалеко от дома, или же до речки сбегать. И от Сэма не деться. От тесного контакта чужой тушки на собственных коленях еще жарче, но Джин не пиздит и стойко терпит, сжимая худые мальчишеские бедра. Хер с ним. Пусть они сидят на самом солнцепеке, на посеревшем от времени крылечке дома, пусть пот ручьем по спине от всех этих обжиманий, а челюсть уже болит от мокрых, беспорядочных поцелуев, потому что кое-кто абсолютно нихера не умеет целоваться — главное, что это наконец-то свершилось. Больше никаких вокруг да около, все ясно, как день этот сраный раскаленный. — Жарко, — скулит Сэм почти в опухшие от поцелуев губы совершенно очевидное, и Джин, не отрывая взгляда от них, вновь фыркает. — Куртку сними свою дебильную. Это смерти подобно. Джин не помнит момента, когда Сэм появлялся перед ним без своей залюбленной до дыр джинсовки. Кажется, если ее снять, то можно на пол поставить, будто одеревеневшую. Благо, он ее все же стирает. Возможно, не слишком часто, но, судя по любовно застиранным почти до белизны рукавам — стирает. Ну конечно же он не соглашается. Округляет свои зеленые глаза, словно Джин сказал самую невообразимую в этой вселенной хуйню. Выглядит почти что напуганным. — Раздеть меня уже хочешь? — Сэм перебивает свою реакцию неловкой шуткой, но быстро затыкается под внимательным серым взглядом. Окончательно смутившись, мальчишка потер розовую щеку открытой ладонью, и Джин целует в ее тыльную сторону, заставив Сэма уже побагроветь. — К горному озеру сходить можем, — наконец предлагает он, украдкой поглядывая на Джина и беспокойно то ли покачиваясь, то ли ерзая на его коленях вперед-назад. Фермер на мгновение прикрывает глаза, пытаясь приостановить усиленную циркуляцию крови в области хрена от таких вот телодвижений тела сверху, но получается из рук вон плохо. Почти что до инея ледяная вода предгорья — звучит очень соблазнительно в такую-то погоду, едва ли не соблазнительнее возможности разложить подростка прямо здесь на крыльце. Джин почти что наяву чувствует, как же охуенно будет окунуться в жидкую прохладу, смыть с себя пот, грязь и прочую дрянь, выйти из озера словно новым человеком, Моисеем сраным. Но… — Нас увидят, — качает головой парень в противовес собственным мыслям, уступая место здравому опасению, а не давая дорогу ушлым соблазнам. — Да кто там увидит, — вскинулся Сэм. Недовольный. Ему постоянно хочется вытянуть Джина куда подальше от его грядок, в «общество», а тот ни в какую. — Мало народу там шатается? Деметриус, Линус. Ебастиан твой. — Плевать… Снова поцелуй. Долгий, захватывающий дыхание, снова мокрый и беспорядочный. Сэм беспечен и неосторожен. Ветер в голове, пожар в трусах, и так далее. Еще немного — и Джин поддастся. Вот совсем немного осталось. Если мальчишка еще разок прикусит его нижнюю губу (и где он только такие приемчики высмотрел или вычитал?) и сдвинет свой зад поближе к бедрам фермера… Но есть еще одна весьма абстракная причина, по которой парня совсем не влечет в те края. После того, что произошло в шахте, даже близко подходить к ней не хочется. Тянет оттуда могилой. Погибелью. Из головы все еще не выходит: кого, или, скорее, ч т о Джин там видел. «Зеленые глаза на мгновение вспыхивают ядовитым цветом. Или это игра света одного-единственного факела на стене неподалеку от них? — Сделаем это. Хочешь меня?» «Это галлюцинации», твердит себе Джин. «Надышался хер пойми чем». Он не хочет даже малейшей мысли допускать, что это не так. Настоящий Сэм тут, живой и теплый, даже очень, едва ли не потный насквозь от того, насколько теплый. Пахнет от него кожей, лаком для волос и мятной жвачкой — большой редкостью в этой заднице мира. Никакой затхлости и смерти, как в той ебучей каменной дыре. Джин чуть покачнулся назад, откинувшись на уперевшуюся в горячее дерево пола ладонь и прикрыл глаза, пытаясь совладать с собой. Кажется, у него сейчас паническая атака начнется. А он-то в свое время глумился над девчонками, которые этим модным словечком любой чих называли. Темные ресницы дрожат, приоткрывая под собой блестящие серые глаза, с пристальностью маньяка воззрившиеся на мальчишку, который едва ли не хнычет от недостатка внимания и все трется, и трется, и трется как течная сучка, все старается проехаться жесткой тканью джинс на заднице по внушительному бугру парня. Бесстыдник сраный. Хотя Джин не в том положении, чтобы осуждать Сэма. Мальчишка целуется все медленнее и смазаннее, мягко наваливаясь на партнера всем своим небольшим весом, и Джин улыбается в его губы, наливающиеся маковым цветом. — Пойдем в дом, — вскользь предлагает он, вновь блаженно прикрывая глаза. От представления, что грядет в этом спасительном полумраке и прохладе дома, сердце сладко замирает, а внизу живота наоборот — запульсировало и заныло сильнее. А Сэм и не слышит, продолжая настойчиво вжиматься в парня так, что тому пришлось поддаться, падая спиной на нагретый дощатый пол веранды. Легкая боль в затылке, коим он ударился, немного отрезвила и привела в чувство. Джин, конечно, был тем еще ебарем-затейником, но случайно засветиться перед мэром или любым другим местным аборигеном голозадым и трахающим местного мальчишку на крыльце дома, вообще не улыбалось. Плюс ко всему, это же был первый раз для Сэма, и хотелось провести его в более комфортных условиях. Хотя, если уж похотливый говнюк так настаивает, то… Джин еле успел отвернуть лицо в сторону в последнее мгновение, прежде чем Сэм, слишком резко опустившийся на него сверху, едва ли не вынес лбом ему передние зубы. — Осторожнее, мелкий, — пропыхтел уже не под таким легким тельцем брюнет, похлопав того по плечам и попытавшись приподнять над собой. Получалось погано — пальцы то и дело соскальзывали с гладкой джинсовой ткани от перевозбуждения и волнения, а мальчишка вообще никак не помогал, растекшись по фермеру растаявшим на солнышке желе. — Ты чего, уснул что ли? Очень вовремя, придурок. Подавившись коротким смешком сразу после того, как он понял, что на его провокации не отвечают, Джин с холодеющей душой поднес ладонь к лицу юноши, пытаясь уловить на и без того разгоряченной коже признаки дыхания. — Сэм, — осевшим голосом безо всякой надежды позвал фермер, невидящим взглядом вперевшись в светлую макушку и сосредоточившись полностью на осязании — хоть бы шелохнулся этот засранец, хоть бы затрепетала от вдоха грудная клетка… Тишина. Даже сверчки в близлежащих зарослях морошки заткнулись, более не наполняя густой воздух своим стрекотанием. «Пусть это будет твоя очередная дебильная и несмешная шутка». С неизвестно откуда взявшейся силой и прыткостью — видать, кровь от хрена вновь вернулась к мозгу и подарила способность адекватно и быстро мыслить — Джин вывернулся из-под обмякшего тельца Сэма и тут же подхватил его на руки, затаскивая в дом, предварительно едва не выбив плечом входную дверь. Казалось, что если он спрячет мальчишку от зловеще пылающего солнца, то тот снова оживет, как это бывает с хрупкими ростками, прибитыми полуденным зноем, но политыми живительной холодной водой. — Пожалуйста, пожалуйста, — затравленный шепот все же нарушает хрупкую тишину, когда Джин едва ли не валится со своей ценной ношей на хлипкую кровать, укладывая на ней бессознательного парня и вновь проверяя пульс, на этот раз на шее. Как его вообще, блять, проверять? Вмиг похолодевшие кончики пальцев ощупывают светлую кожу, пытаясь нашарить артерию. — Пожалуйста, просыпайся. Бежать за Харви? Неизвестно, сколько времени это займет, в особенности, если местного костоправа на месте не окажется. Черти бы побрали эту дремучую долину вместе с нежеланием местных жителей обзавестись банальной телефонной связью! Подыхать будешь — никто и не узнает. Продолжая проклинать ни в чем не повинную долину на чем свет стоит, Джин, спотыкаясь, метнулся к раковине на кухне, на ходу сдергивая с себя футболку — нет времени искать другое, более чистое тряпье для компресса. Пропитав серую ткань холодной ключевой водой, он торопливо вернулся к постели и уложил смоченную футболку на лоб мальчишки. Надо бы вытряхнуть его из этой джинсовки, в которой он сейчас заживо зажарится… И едва Джин успел приступить к стягиванию куртки, как растормошенный Сэм тихо застонал, зажмурившись. — Плохо… — Сэм! Без пяти минут бездыханное тело взвизгнуло и обиженно заныло, потирая обоженную пощечиной скулу. Не успел глаза продрать из забытья, как успел получить по роже. Джин, не сдержавший этот эмоциональный порыв в виде облегчения и гнева, шлепнулся коленями на пол перед постелью и уронил взъерошенную голову на скрещенные на постели руки, переводя дыхание. — Как же ты меня напугал, кретин белобрысый, — выдохнул он в сатиновую простыню, вновь подняв голову. Белки широко раскрытых серых глаз подозрительно порозовели за те мгновения, пока Джин прятал лицо. — Я уж решил, что ты сдох! — От чего? От спермотоксикоза? Еле языком ворочает, шельма, а все равно умудряется зубоскалить, слабо улыбаясь и разглядывая сонно Джина. Тот быстро поднимается на ноги и угрожающе нависает над Сэмом стеной, загораживающей яркий свет из маленького окошка. — Смешно тебе? — пророкотали откуда-то сверху. — Немедленно снимай свою джинсовку! Тепловой удар — это не шутки. Вылезай из нее, говорю, хули смотришь? Недолго сопротивлялся Сэм — несмотря на жалобное нытье, попытки отмахнуться от Джина его же мокрой футболкой и даже укусить того за пальцы, он все еще был слаб, и сопротивление быстро сошло на нет, стоило уверенному в своих действиях, а от того сильному фермеру вытряхнуть его из куртки, как бабочку из кокона. Но результатом тот остался недоволен: придирчиво рассмотрев мальчишку на постели, словно взглядом умел температуру измерять, как тепловизором, Джин кивнул на него. — Майку тоже снимешь. Тело должно остыть. — Лет через шестьдесят и остынет, — как-то странно зажавшийся и смущенный Сэм едва ли не подобно девчонке скрестил руки на груди, явно желая помешать этим и дальше его раздевать. При другом раскладе он был бы весьма не против, но… Но не сейчас. — Мне уже лучше! Почти панически блестящие нефритовые глазища наткнулись на пристальные серые, силясь разглядеть в них хоть каплю колебания. Но хер там плавал — Джин снова напирал, как танк, подпитываемый недавно перенесенным испугом за друга, уже подцепил нижний край футболки и дернул ее вверх, заставив жалобно затрещать по швам. Пусть мелкий орет и обижается, а потом в рваной шмотке идет домой и придумывает для матери легенду, которая объяснила бы, какого черта он выглядит как бездомный, но Джин не даст ему снова вырубиться. — Снимай, бля. Не то порву. — Отстань! Сэм стал толкаться, и это было его ошибкой — фермер воспользовался тем, что тот перестал так настойчиво зажимать футболку на себе, и рванул ее вверх, с треском вытягивая сначала дурную светлую башку, а потом и руки через ворот и рукава. И как только экзекуция прекратилась, на Джина вновь воззрились обиженные зеленые очи из-под взлохмаченной челки. Но было в них еще что-то такое, что парень никак не мог разобрать. Страх? Скользнув взглядом ниже лица подростка, к его трогательно-выпирающим ключицам и ниже, Джин все же успел заметить, что так тщательно прятал Сэм от него, прежде чем тот успел в мгновение ока прикрыть участок кожи у левого плеча и нервно заморгать. — Дай посмотреть, — хоть Джин и просил, его интонация была похоже больше на требовательную. Свободной ладонью Сэм хлестнул того по протянутой кисти и ощерился, как зверек, мгновенно растеряв все свое расположение к парню, отползая на спину к изголовью кровати. — Не твое дело! — Ох ты ж ебать, это еще какое мое дело, если ты мой парень. О, пресвятой Йоба. Волшебная фраза «мой парень» подействовала будто зелье — Сэм замер, неверяще уставившись на склонившегося к нему Джина, который исподлобья, мельком ожег того взглядом и вновь вернулся к пристальному созерцанию закрывающей потаенное ладошки, словно пытался сквозь нее разглядеть, что же там такое, но попыток насильно посмотреть не предпринимал. Мальчишка влажно засопел, расчувствовавшись и изо всех сил пытаясь это скрыть. — Только не ржи, договорились? — тихо попросил он, медленно и нерешительно убирая ладонь. Да даже полностью голым не было бы так неловко лежать перед фермером, нежели показывать то, что из-за глупой влюбленности сделал парой недель ранее на своей коже, еле уломав Себастиана поучаствовать в этом сомнительном занятии. Джин молчал. И это молчание казалось вечностью для взволнованного, еще не успевшего полностью прийти в себя Сэма. Он даже понадеялся, что вырубится снова, лишь бы не видеть, с каким абсолютно отсутствующим выражением лица Джин рассматривает немного неровно выведенные чернилами буквы. О чем тот сейчас думает? Вероятно, о том, что «его парень» — непроходимый долбоеб. — Мое имя не через «i» пишется, — наконец изрек Джин и разогнулся, с тяжелым вздохом усаживаясь на краешек кровати и роняя лицо в ладони, потирая его. — Да? — глуповато спросил блондин и сам посмотрел на свою татуировку. Вернее, откровенный партак, пусть и Себастиан честно старался аккуратно работать спизженной у матери иглой. — То-то я думаю, почему Себ раз двести меня переспросил, уверен ли я в написании. В неловкой паузе раздался громкий приглушенный хрюк. — Ты обещал не смеяться. — Я не обещал этого. — Сука! Джин вздрогнул от прилетевшей в него мокрой майки, покачнулся на постели и, откинув кудрявую голову назад, наконец вовсю разразился хохотом. Раскрасневшийся от стыда Сэм хотел его попросту убить как единственного свидетеля позора, да вот только губы предательски растягивались в улыбке каждый раз, когда Джин хрюкал от смеха, а потом сердце совсем оттаяло и сладко заныло, стоило оказаться в ставших родными объятиях. Ладно, пусть пока живет, сонливо думал Сэм, вжавшись носом в ямочку между веснушчатых ключиц парня. На крайний случай, потом под надписью набьет бутылку.* Для маскировки. --- Небольшое пояснение! Здесь простенькая игра слов. *Jean — имя ОМП. Сэм же набил Jin — название алкогольного напитка.