Твой запах

      Академия ФБР, Куантико, Вирджиния       — У меня двое серийных убийц на свободе, десяток трупов и ни одной зацепки! Мой лучший профайлер уверен, что таких нетипичных психопатов почти невозможно отследить, — говорит Джек Ганнибалу. — Поможете составить психологический портрет?       И Ганнибал соглашается.       На следующий день Джек предупреждает Уилла, что нашёл того, кто поможет ему с профилированием, и Уилл почти не сопротивляется, услышав фамилию психиатра. Конечно, ведь он сам подкинул Джеку эту идею.       Чесапикский Потрошитель не объявлялся более двух лет. Джек уже начал думать, что доктор Чилтон прав, и настоящий убийца — Абель Гидеон, но за последние месяцы его надежды разбились, как хрупкое стекло. Теперь у него целых два чёртовых психа, которые поставили на уши весь округ. Кейд Пурнелл каждый день основательно выносит мозг, а Джек ничего не может ей ответить, кроме как: «мы работаем над этим». Слава богу, к ним присоединится доктор Лектер — настоящий профессионал своего дела!       — Скажите, сколько уже признаний? — спрашивает Ганнибал, продолжая рассматривать стенд с фотографиями и заметками. Уилл молча сидит в кресле, задумчиво протирая очки. Джек не сразу понимает, что вопрос адресован ему.       — Последний раз было что-то около ста двадцати, но никаких деталей до сегодняшнего утра, — говорит Джек, и чувствует, как внутри закипает злость из-за всей этой ситуации. — Сегодня детали появились везде. Какой-то гений в полиции Дулута сфотографировал на мобильный выставленные Потрошителем тела, скинул фотографию подружке, а та разместила её на «Таттл Крайм».       — Безвкусица…       Ганнибал разворачивается и с лёгким удивлением смотрит на Уилла. Пока они спорят о вкусах и каких-то там фортах, Джек добавляет на стенд новую фотографию и рассматривает всё это безобразие из трупов и библейских метафор. Эти двое просто с ума его сведут! В смысле Потрошитель с Мстителем. Каждый словно пытается выделиться, повысить планку и кинуть вызов другому.       «Эти грёбаные маньяки соревнуются, у кого хер больше», — думает Джек, но не говорит вслух. Перед таким утончённым омегой как Ганнибал Лектер у него язык не повернётся грязно выругаться. Если бы Джек не был по уши влюблён в свою жену вот уже как целую вечность, он, вероятно, положил бы глаз на Ганнибала. Они с Беллой чем-то похожи: оба имеют аристократическую внешность и манеры, сдержанны в проявлении чувств и чертовски умны. К тому же он слышал, что доктор Лектер готовит настолько вкусно, что пальчики оближешь. Просто золото, а не омега! Странно, что до сих пор один.       В своём отделе Джек не держал альф, достаточно было и его самого. Только беты и омеги — те, кто могут ему подчиняться и послушно выполнять задания. Альфы же не терпят конкуренции, вечно пытаются доказать свою правоту и слишком упрямы. Хорошо, что Уилл — бета, иначе они бы уже давно пересрались.       — Не любите зрительный контакт? — слышит он за спиной заинтересованный голос доктора Лектера, и оборачивается. Ох, сейчас что-то будет! Профайлер терпеть не мог, когда кто-то пытался «влезть в его мозги».       — Это отвлекает, — Уилл тяжело вздыхает и наклоняется к Ганнибалу, наверное, впервые за полгода смотря кому-то в глаза прямо. — Видишь слишком много и вместе с тем мало. И сложно сосредоточиться, когда думаешь: «какие же белые белки» или «расширенные зрачки сигнализируют о начинающейся течке», или «кажется, капилляр лопнул»…       Джек напрягается. Говорить в светском обществе о течке так же неэтично, как и о менструациях. Если это не касается дела, конечно же. К его удивлению, Ганнибал не морщит презрительно свой изящный нос, а просто усмехается, с восхищённой улыбкой глядя на Уилла. Доктор Лектер умеет смеяться? Вот так новость!       — Так что да, я стараюсь не смотреть людям в глаза, — подытоживает Уилл с некоторым раздражением.       — Всё увиденное находит слишком живой отклик в вашей фантазии, — доктор Лектер с интересом склоняет голову набок, будто видит перед собой крайне редкую красивейшую бабочку. — Ваши ассоциации шокируют вас самого. Сны вызывают отвращение… Ваш мозг убивает всё то, что вы любите.       Джек закрывает лицо рукой. От именитого психиатра он ожидал более тонкой работы.       — Чей портрет вы составляете? — настораживается Уилл и поворачивается к Джеку с перекошенным от гнева лицом. — Чей портрет он составляет?       Джек не успевает открыть рот, как доктор Лектер тут же приходит на помощь:       — Простите, Уилл, — невинно улыбается он и делает маленький глоток кофе, элегантно оттопырив мизинец. — Мы с вами оба наблюдаем за миром. Я тоже не могу запретить себе смотреть.       — Прошу, не надо меня анализировать, — цедит Уилл сквозь зубы, еле сдерживаясь, — а то я стану очень неприятным!       — Нисколько в этом не сомневаюсь, — хмыкает Ганнибал себе под нос, что тоже довольно странно. Может, это что-то вроде реверсивной психологии?       В примирительном жесте Джек поднимает ладони и просит:       — Джентльмены, давайте вернёмся к делу. Что вы можете сказать обо всём этом прямо сейчас?       Уилл, вздыхая, берёт себя в руки. Его низкий голос вновь звучит спокойно и тихо:       — Я считаю, последняя инсталляция Потрошителя — это месть.       — Месть кому или чему? — нахмуривается Джек, складывая руки в замок. — Судя по телам, всему округу Колумбия?       — Да, именно так, — кивает Уилл и криво усмехается. — Это месть за Тёмного Мстителя. Он наказал всех, кто был причастен к его аресту.       Джек задумывается, и на его скулах играют желваки. Убийственная солидарность?! Какой бред!       — А как же предыдущее тело?       — Любовное послание, — отвечает Ганнибал, грациозно закидывая ногу на ногу. — Однако Мститель так и не смог ему ответить, ведь на тот момент его уже посадили. Уильям Хайзенфорт, если не ошибаюсь, — так зовут человека, которого обвинили в убийствах?       — Вряд ли он тот, кто нам нужен, — говорит Джек. — Любовница Хайзенфорта подтвердила его алиби на время убийств. Даже показала нам очень личные видеоролики в качестве доказательств. Так что, мистер Хайзенфорт — не Тёмный Мститель. Скоро его должны выпустить.       — Миссис Хайзенфорт скорее бы предпочла быть женой убийцы, чем женой неверного мужа, — добавляет Уилл, и Джек гадает: это насмешка или сочувствие?       — Значит, кто-то решил подставить мистера Хайзенфорта, — задумчиво произносит доктор Лектер и поднимает прищуренный взгляд на Уилла. — Интересно, зачем и кому это понадобилось?       — Тёмный Мститель, — лаконично кидает Уилл, пожав плечами.       — Вы думаете, он хотел покончить с убийствами? — продолжает донимать вопросами Ганнибал. — Уехать из города, а, возможно, даже из Штатов?       Уилл отвечает долгим пронзительным взглядом. Джек только и успевает посматривать то на профайлера, то на доктора, словно наблюдая партию в пинг-понге.       — Не думаю. Скорее всего Тёмный Мститель хотел проверить Чесапикского Потрошителя.       Джек тяжело вздыхает. Похоже, у него начинается мигрень. Очевидно, его рабочие лошадки не очень хорошо ладят друг с другом. Вряд ли у них получится сработаться, но попробовать стóило.       — Проверить на что? На чувства? — Ганнибал иронично усмехается и придвигается ближе.       — Да, — Уилл с вызовом вскидывает брови. — Наверняка они даже знакомы.       — Не считаете, что в таком случае им проще было поговорить, чем устраивать такие вот проверки? — напирает Ганнибал.       Уилл раздражённо смеётся, откинув голову назад, и почёсывает подбородок.       — Потрошитель — определённо психопат с садистскими наклонностями! Вряд ли Мститель захотел устраивать с ним переговоры.       — Тёмный Мститель страшнее психопата, — парирует Ганнибал, — если уж способен испытывать к жертвам сочувствие и хладнокровно убивать их, выключая все свои эмоции, будто рубильником…       Джеку хочется стукнуть по столу и прекратить бессмысленную перепалку, но кое-что интересное из неё он всё-таки выцепляет. Потрошитель и Мститель — блядская парочка, которая мочит несчастных людей направо и налево!       — Как же они меня достали, маньяки проклятые! — тихо бурчит себе под нос Джек, потирая переносицу. Откидывается на спинку кресла и взмахом руки привлекает к себе внимание. — Видимо, за один день разобраться в деле не получится. Агент Грэм, доктор Лектер, вы поможете мне с этими двумя?       И оба не сговариваясь кивают.

***

      Выйдя от Джека первым, Уилл расплывается в самодовольной улыбке и идёт в свой кабинет. Чёрт возьми, как же это было волнительно! Джек вроде как ничего не заметил, но всё равно стóит быть начеку, тем более в разговорах с Ганнибалом. Прокручивая в голове последний час, Уилл с наслаждением вспоминает дурманящий запах его омеги и «первое знакомство» — ошеломлённый взгляд янтарных глаз, а затем вспыхнувшее в них восхищение. Чистое удовольствие!       Наверняка Джек ещё задержит Ганнибала у себя. Погрозит пальцем за излишнюю напористость да с нескрываемым любопытством послушает психоанализ доброго доктора на тему его эмпатии. Это даже хорошо. Уилла до ужаса задрало, что на него смотрят как на волшебника, ожидая, что он вот-вот вытащит очередного маньяка из шляпы. Не было никого, кто понимал бы его так же хорошо, как Ганнибал.       Долгое время Уилл не мог свыкнуться с мыслью, что единственным таким человеком является самый опасный убийца во всей Америке, и только недавно понял, что по-другому и быть не могло. Уилл честно пытался быть «хорошим» и убивал только плохих людей. Тех, кто на самом деле заслуживал смерти. Тех, кто никогда не исправится. Но Ганнибал… Он просто разрушил маленький мир Уилла до основания, чтобы потом собрать вновь. Его омега, истинный. При этой мысли лицо само собой исказилось в гримасе отвращения. Он никогда не верил в эти детские сказки про любовь с первого взгляда, про истинных. Звучало это откровенно глупо и наивно. Но не теперь.       В ту самую первую ночь Уилл хотел убить Ганнибала — не получилось. Слишком сильно был очарован чужой тьмой и тем великолепием, что отражалось в работах Потрошителя — высокое искусство, извращённая неподражаемая красота. Даже не так… Скорее всё вокруг казалось извращённым и уродливым, кроме самого Ганнибала Лектера. Это как убить бенгальского тигра, редкого и прекрасного хищника. Закончилось всё довольно банально: дрочкой насухую, позорным семяизвержением и не менее позорным бегством. Долгое время Уилл пребывал в шоке от самого себя. Он даже планировал убить Потрошителя чуть позже, в том грязном переулке у чёрного входа. Хорошая попытка, но нет. Каждый раз тело предавало, а разум пылал от наслаждения слышать, видеть и чувствовать его. Даже мысли о Ганнибале Лектере вызывали мурашки по коже и сладкую тяжесть в паху.       Первое время Уилл отмахивался от своих чувств, твердил себе, что это просто инстинкт, и со временем всё пройдёт. Становилось только хуже. Уилл преследовал Ганнибала, помечал своим запахом, нюхал его костюмы, а затем яростно мастурбировал в туалете, как какой-нибудь подросток. Подумать только, он действительно оставил для Ганнибала испачканное собственной спермой полотенце?! Подарил печень жертвы и представил тело так, как понравилось бы его утончённому кровожадному омеге? А потом чуть не сошёл с ума от ревности к Алане и трахнул Ганнибала отцовским кольтом прямо в метро! Тогда ему казалось, что он либо сгорит сам, либо сожжёт безумием всё вокруг себя.       Уилл сделал шаг назад — перестал следить за Ганнибалом и попытался разобраться в себе. Убеждал себя, что такой хищник, как Ганнибал, не способен на глубокие чувства и убьёт его, как только он перестанет быть ему интересным. Внутри бушевала моральная дилемма и страх. Придерживаться собственного кодекса и устранить Чесапикского Потрошителя или поддаться велению сердца и иже с ним органа — выбрать человечество или выбрать себя и Ганнибала? А вдруг тот лишь играет с ним? Уилл решил играть по собственным правилам и проверить, на что Ганнибал способен ради него. Даже уговорил Джека выманить Потрошителя с помощью разгромной статьи на «Таттл Крайм», а позже — поимкой подставного Тёмного Мстителя.       С Фредди Лаундс Уилл уже сталкивался прежде. Убедил её не публиковать про него никакой информации в обмен на детали расследования. Он был бы рад, если бы Ганнибал порубил её на мелкие кусочки, но этого не случилось. И как же счастлив был Уилл, когда Чесапикский Потрошитель убил ради него стольких людей! Он стоял на месте преступления, окружённый живописным старинным кладбищем, и воссоздавал образ Ганнибала, любовно наносящего штрих за штрихом по чудесной «гравюре» из тел. Это ли не искусство? Тогда-то Уилл и понял, что пропал окончательно. Он принадлежит Ганнибалу так же, как и тот ему. Навечно.       Услыхав знакомые шаги, Уилл выскальзывает из своего укрытия и тащит Ганнибала к себе в кабинет. Тот даже не сопротивляется, когда его грубо прижимают к стене.       — Чем обязан, агент Грэм? — насмешливо спрашивает он, на что Уилл шипит, приставляя указательный палец к гротескно изогнутым губам.       — Ш-ш-ш! Заткнись, ради бога! — говорит он и тут же грязно ругается, чувствуя, как влажный язык касается его пальца. Возбуждающий запах приближающейся течки просто выносит остатки разума, и Уилл просовывает палец в жаркий рот. — Ганнибал, ч-чёрт!..       Он задыхается. Оглаживает нежный мокрый язык и вглядывается в бездонные карие глаза. Расширенный зрачок поглощает почти всю радужку, отчего та кажется практически чёрной. Взгляд Ганнибала до ужаса голодный, и член Уилла начинает болезненно пульсировать. Некоторое мгновение он зависает в миллиметре от полуоткрытого рта, и когда Ганнибал хрипло шепчет его имя, Уилл притягивает омегу за шею и с жадностью сминает его губы. Боже! Как давно он хотел поцеловать его!       Поцелуй Ганнибала медленный и чувственный, а губы нежны и мягки на ощупь. Поцелуй же Уилла — дикий и необузданный. Он обсасывает, лижет и практически насилует языком рот своего омеги, пока тот не кусает его за нижнюю губу. Уилл низко рычит. Поцелуй окрашивается красным, примешивая солёный металлический вкус. Ганнибал с неохотой отстраняется.       — Уилл, подожди…       — Что такое? Тебе что-то не нравится? — спрашивает Уилл, прокладывая дорожку влажных поцелуев по гладко выбритой шее. Запрокинув голову, Ганнибал извивается в его руках и тихо стонет. — Чего ты хочешь?       — Хочу, чтобы ты обладал мной. Полностью.       — Хочешь, чтобы я трахнул тебя? — прищуривается Уилл, но Ганнибал молчит, чуть скривив рот. Чёрт бы его побрал!       Только не хватало ещё размусоливать всё это дерьмо. Пригласить своего омегу в ресторан, красиво ухаживать, а потом сделать предложение, как порядочный альфа? Хах! Очень смешно! Они оба не заслуживают ничего хорошего. Боль, кровь и смерть — вот, что им остаётся. Таков божий замысел!       Ганнибал стоит с поникшей головой, но при этом умудряется выглядеть достойно. Терпение иссякает. Не хочешь по-хорошему, поиграем по-плохому. Уилл хватает его за челюсть и начинает отвешивать звонкие пощёчины:       — Чего именно ты хочешь, Ганнибал? Не стесняйся, скажи это! — удар. — Ну же! — удар. — Скажи!!! — удар.       Молчание. Ганнибал смущённо опускает взгляд, а его щёки горят румянцем. Уилл кладёт руку на его ширинку и ехидно хмыкает. Результат не разочаровывает.       — Что ж! Раз ты молчишь…       Уилл разворачивается и идёт к двери, чтобы закрыть на замок, но Ганнибал внезапно останавливает его.       — Уилл! — его голос глухой, полный боли, что аж сердце сжимается. Уилл удивлённо оглядывается на него и невольно включает эмпатию. В глазах Ганнибала застывший страх. Видимо, он вспомнил весь тот ужас, что ему пришлось пережить. Смерть кого-то очень близкого, скорее всего сестры, плюс ещё пропажа Уилла на несколько месяцев. Следующие слова лишь подтверждают эту теорию.       — Не уходи! — просит Ганнибал, делая неловкий шаг навстречу. — Не бросай меня снова!       — Что? — хмурится Уилл. — Да нет же! Я не собирался…       Становится вдруг стыдно за то, что он измывался над чувствами Ганнибала. И пусть он серийный убийца, садист и манипулятор, но глядя на него сердце обливается кровью. Может, стоит хоть раз довериться? По крайней мере от его рук и умереть не жалко. Уилл надеется, что в случае чего из него получится самая прекрасная композиция за всю историю криминалистики.       Подбежав к Ганнибалу, Уилл вразброс целует его то в щёку, то в подбородок, то в глаза.       — Никогда, никогда тебя не оставлю! — шепчет он в порыве нежности, слизывая слёзы с острых скул. Ганнибал вздыхает и потихоньку расслабляется. — Мне нравится, когда ты такой.       — У меня есть пациент, который испытывает удовольствие от чужих слёз, — со смешком говорит Ганнибал, зарываясь пальцами в непослушные тёмные кудри.       — Видимо, это очень плохой человек, — ухмыляется Уилл и спешит объясниться. — Дело вовсе не в слезах. Мне нравится, когда ты на грани.       Глаза Ганнибала вспыхивают огнём.       — Это вызывает у тебя садистское удовольствие?       — Не совсем, Ханни бой, — облизывается Уилл и ведёт ладонью вниз: по мускулистой груди, мягкому животу и всё ещё выпирающему паху. — Мне нравится, что я — единственный человек, которому ты это позволяешь.       Ганнибал опускает голову и жадно смотрит исподлобья. О, судя по этому взгляду, ему несомненно понятна эта странная логика.       — Вернёмся к моему вопросу. Чего хочешь ты? — хищно улыбается Уилл, и с голодом прослеживает движение его языка, когда Ганнибал облизывает губы.       — Я хочу всё, что ты захочешь мне дать.       Уилл доволен ответом. Он разворачивает Ганнибала к себе спиной, утыкается носом в восхитительно пахнущие волосы и ведёт к столу, попутно срывая с него пиджак.       — Тебя не пугает, что кто-то может войти в твой кабинет?       — Нет, я запер дверь, — отвечает Уилл, прижимая омегу грудью к столешнице. — И я больше не могу терпеть. Кажется, из-за твоей приближающейся течки, мои блокаторы больше не действуют.       Откинув в сторону клетчатый пиджак и задрав шёлковую рубашку, Уилл ныряет под неё, чтобы прикоснуться к желанному телу, о котором мечтал долгое время. Потирается пахом о крепкую задницу и вжимается эрекцией между ягодиц. Ганнибал тихо стонет, нетерпеливо приспускает свои брюки вместе с бельём и, отведя руки назад, вслепую возится с ширинкой Уилла.       — У нас мало времени, поэтому я возьму тебя без подготовки, — с придыханием шепчет Уилл, помогая ему расстегнуть свои штаны. Он ведёт членом по истекающему смазкой анусу и продолжает свою проникновенную речь. — А тебе придётся быть очень-очень тихим. Вечером я приеду к тебе, и ты отменишь все сеансы на неделю вперёд. Всю течку я буду трахать тебя до изнеможения, пока твоя дырочка не станет похожа на воспалённый бутон розы.       Ганнибал фыркает.       — Уилл, пожалуйста! — просит он, упираясь руками в стол, и льнёт к своему альфе всем телом.       Уилл осторожно проталкивает головку члена в колечко сжатых мышц, и Ганнибал судорожно ловит ртом воздух. Подаётся назад, насаживаясь полностью.       — Нет-нет-нет, — мягко отстраняется Уилл, тяжело дыша. — Мы ведь не хотим сцепки?       Его движения медленны и размеренны. Одна рука держит Ганнибала за талию, а другая — обхватывает за горло. Один громкий стон, полный порочного желания, и крышу сносит напрочь. Выругавшись, Уилл накрывает ладонью рот Ганнибала и начинает отчаянно в него вбиваться. До влажных шлепков, до бессознательного мычания. Как же он этого хотел! Тело под ним настолько чувствительное и так восхитительно сжимается вокруг его члена, что хочется зарычать и вонзить зубы в его горячую кожу. Вылизывать и кусать каждый дюйм. Покрывать метками и собственным семенем.       Он чувствует, как узел в основании члена начинает набухать, и старается не протолкнуть его дальше. Задышав чаще, Ганнибал невольно открывает рот пошире, и Уилл не может удержаться. Проникает в этот порочный рот двумя пальцами и сдавленно стонет, когда их начинают исступлённо сосать. Выгибаясь, Ганнибал хрипло вскрикивает и кончает, разбрызгивая белые пятна по столу. Омега так сладко пульсирует, что Уилл за пару толчков достигает оргазма и изливается внутрь. Устало валится сверху, и чувствует грудью такое же бешеное сердцебиение, как и у него самого. Сильное грациозное тело под ним расслабляется, и пульс постепенно приходит в норму.       — Если бы я был уверен, — произносит Уилл, немного отдышавшись, — что смерть освободит нас друг от друга, я бы сделал это.       — Но до сих пор ещё не сделал, — слышится осипший, но довольный голос снизу.       — И не сделаю.