Твой запах

      — Уилл, что мы здесь делаем?       — Ш-ш-ш!       Они стоят посреди пустынного шоссе между Балтимором и Вулф Трап. По асфальту стелется молочный туман, и Ганнибал поёживается от холода. Уилл заботливо укутывает его пледом и продолжает всматриваться в пожухлые заросли кустарника. За костлявыми ветками выглядывает лохматый хвост.       — Хэй, малыш! — мягко говорит Уилл, присаживаясь на корточки. — Иди ко мне! Я тебя не обижу.       Протягивая аппетитно пахнущую сосиску, он терпеливо дожидается, пока из кустов не выглядывает рыжий пёс. Грязная мордочка окрашена в тёмную крапинку, а грустные карие глаза с надеждой и опаской поглядывают на них. Уилл завлекающе трясёт едой, и пёс осторожно, медленно, шаг за шагом подбирается к нему.       — Вот молодец! Хороший мальчик! — радуется Уилл, когда тот всё-таки осмеливается вырвать сосиску из его рук и испуганно отбегает на несколько футов.       — Хм. Теперь понятно, почему мы тут остановились, — бурчит Ганнибал за спиной. — Что ты хочешь с ним сделать?       Пока пёс с жадностью жуёт мясо, не отводя от них настороженного взгляда, Уилл с улыбкой наблюдает за ним.       — Ты спрашивал, почему я не завёл собаку, — отвечает он. — Я не хотел брать ответственность за живое существо, потому что боялся.       — Боялся ответственности?       — Скорее… боялся привязаться слишком сильно, — вздыхает Уилл, оборачиваясь назад. Ганнибал уютно укутан в тёплый плед с головой, и его вид сейчас убийственно милый. — Но теперь мне не страшно. У меня есть ты, наша малышка на подходе, и… завести собаку кажется вполне логичным. Я всегда этого хотел и страшился: любовь, семья, дети… Мне раньше казалось, что всё это не для таких, как мы. Что мы избрали путь одной лишь крови. Но сейчас я верю, мы заслуживаем всего, чего только пожелаем. Я узнал тебя, и благодаря тебе же узнал себя по-настоящему.       На устах Ганнибала мелькает целомудренная улыбка, а в уголках глаз проявляются еле заметные лучики морщин. Сияние счастья — вот как Уилл назвал бы его образ в этот момент.       — По-настоящему знать можно только того, кого любишь, — произносит Ганнибал глубокомысленно, и взгляд его блестит то ли от холода, то ли от подступающих слёз. — Любовь помогает нам разглядеть потенциал человека. С её помощью те, кого мы любим, осознают свой потенциал. Благодаря любви этот потенциал реализуется.       Хочется подбежать к нему и утопить в нежных объятиях, но это может спугнуть одичавшую собаку. Которая, кстати, уже доела и вернулась за добавкой.       Рыжий пёс кажется ему очень похожим на него самого — такой же скрытный, осторожный, не подпускающий к себе людей и очень желающий этого. Наверняка он натерпелся много жестокости в своей короткой собачьей жизни, притом от самого близкого существа — своего хозяина. Ошейник как бы намекает на это.       Спустя недолгое время Уилл уже по-свойски треплет пса по голове и ласково обнимает другой рукой своего омегу за плечи.       — Как назовём его? — интересуется Ганнибал, выглядывая из-под пледа.       — Уинстон, — отвечает Уилл и слышит довольное хмыканье.       — Для собаки у него очень умный взгляд.       — По всей видимости, он очень долго выживал один в глуши, так что Уинстон — далеко не простой пёс.       Ганнибал глубоко вздыхает. Он будто хочет сказать что-то, но не осмеливается. Уилл читает его эмоции, даже не видя лица. Прошёл целый месяц с тех пор, как они узнали пол будущего ребёнка, но пока так и не смогли выбрать имя. Ганнибал очень педантично к этому относился, чем изрядно выводил из себя Уилла.       — С именем собаки как-то проще, да? — усмехается он и прижимает своего омегу покрепче. Тот недовольно фыркает. — Как тебе… Эбигейл?       Несколько мгновений Ганнибал молчит, а потом поворачивается к нему, изумлённо приподняв брови.       — Английская форма библейского имени Абигейл или Авигеи, — задумывается он. — По семантике означает «радость отца». Звучит неплохо.       Под его удовлетворённым взглядом Уилл расплывается в улыбке. Он накрывает губы Ганнибала своими в чувственном медлительном поцелуе и наклоняется к округлившемуся животу, положив на него ладонь.       — Как там поживает наша Эбигейл? — обращается он к малышке и чувствует приветственный толчок. — О-о-о! Кому-то это имя явно пришлось по вкусу!       Ганнибал восхищённо смеётся.       — Значит, так и назовём.