Млечный путь

Они встречаются после концерта. Эри и вся их группа: семеро уставших, но довольных парней. Встреча происходит в одной из арендованных заранее комнат ресторана Gaon. — Извините, — говорит Эри после непродолжительного знакомства. — Я впервые в таком звездном кругу. Могу говорить глупости. — Не переживай, — замечает Чимин – единственный, чьё имя она пока успела запомнить. — Min PD сказал нам, что ты дочь мэра Хиросимы. Если честно, то я переживал, хватит ли нам хороших манер, чтобы поддерживать диалог с тобой. Эри усмехается. Ей ужасно хочется курить, но она сдерживается. — И как вы между собой ладите? — спрашивает она, скользя глазами по всем по очереди. Они смеются, хором отвечают: — Нет-нет. — У нас исключительно деловые отношения, — улыбается Джин. Эри запомнила, что он Джин, потому что рядом с ним сидит Юнги, который накануне вечером пил джин с тоником у неё дома. Странная, но эффективная цепь ассоциаций. — Нет, только бизнес, — усмехается Намджун. Он улыбается, глядя на Эри. Интересный человек, Намджун. После их встречи Эри ещё долго не отпускали его слова про непростой период в жизни, на который пришлось его знакомство с творчеством Мураками. — Мы даже между собой соблюдаем социальную дистанцию, — добавляет сидящий прямо напротив неё очень красивый парень. Действительно красивый. Она сдвигает брови. — Прости, не мог бы ты повторить своё имя? — Тэхён. Она кивает. Отлично. Теперь она будет знать, что красавчик, неуловимо Напоминающий чем-то принца из Диснеевских мультиков — это Тэхён. — А как вы познакомились? — спрашивает, в свою очередь, сидевший рядом с Тэхёном и добавляет. — Я Чонгук. — Хм, — Эри переводит взгляд на Юнги, который сидит напротив, но чуть наискось. Он чуть заметно мотает головой. — В Тиндере. Он сказал, что с детства является поклонником аниме и грезит жениться на японке. — Шуга смотрит аниме? — глаза у Чонгука лезут на лоб. Юнги тяжело смотрит на Эри. — В последнее время выходит так много корейских аниме, — расплывчато говорит он. Чимин вздыхает. — А я уже так давно ничего не смотрел… — Недавно я листал ленту в YouTube… — говорит Юнги. — и наткнулся на «Пороро». Монтаж видео был крайне странным, поэтому мне было очень смешно. — Мне очень нравится аниме студии Ghibli, — замечает Тэхён. — Кстати, все же знают фильм «Осеам»? Они пускаются в увлечённое обсуждение фильма. Эри рассеяно трогает свою чашку с чаем, она чувствует себя странно в такой относительно большой компании незнакомых людей, но при этом сильного дискомфорта нет. — Как концерт? — интересуется она, когда обсуждения касательно фильма стихают. — Я смотрела парочку ваших выступлений на записи, выглядит круто. Кто у вас главный танцор? — Думаю, RM и, — смущённо говорит один из парней, пока все остальные дружно указывают на него. — Ох,, да, RM, и Джин, и Шуга… — Наш скромняга, — поясняет Чонгук, начиная при этом почему-то зловеще хихикать. — Кстати, Эри, ты помнишь его имя? Если что, я прекрасно понимаю твои трудности. Чтобы запомнить такое количество имён за один вечер, нужно быть или гением, или Шугой. — Я Хосок, — говорит ответственный за танцы. — А вы музыку сами пишите? — она вспоминает, как Юнги жаловался ей на творческий кризис. — Конечно, — сперва они говорят все одновременно, но затем Намджун жестом просит убавить звук и поясняет: — Мы пишем свою собственную музыку. — Тогда из этого следует, что по крайней мере многие из вас владеют игрой на музыкальных инструментах, — замечает она. — Угу. Тэхён говорил, например, что начинает учиться игре на трубе, — невинно замечает Юнги. — Видимо, твоё владение тромбоном его вдохновило, — не сдерживается Эри. Парни начинают удивлённо переглядываться, все, кроме Намджуна и Чимина. — И мое. Литаврами, — добавляет Намджун. — Да, сэр, — кивает Тэхён, глядя на Юнги. Приносят очередной поднос с блюдами. Намджун вздыхает, придвигая к себе лапшу. — Ты в курсе, что она безумно острая? — интересуется у него Джин. Намджун кивает. — В последнее время я не могу есть острую еду, — сообщает Чонгук, с затаённым восхищением поглядывая в сторону Намджуна. — Ага, тяжело, — присоединяется Хосок. Какое-то время они едят, лишь изредка перекидываясь фразами. Затем вдруг кому-то приходит в голову вспомнить, с кого именно началась их группа. — Первым был я. Затем Шуга, Джей-Хоуп, Чонгук, — начинает вспоминать Намджун. — Джин был до меня, — говорит Чонгук. Намджун хмурится. — Затем Ви. — Разве сначала не Чимин, а потом Ви? — вновь спрашивает Джин. Хосок ухмыляется. — А не пора ли нам сменить лидера? Сперва был Ви, а потом Чимин. — Чимин последний, — Намджун ударяет ладонью по столу. Несколько часов пролетают незаметно. И когда уже близится момент прощания, Тэхён вдруг спрашивает: — Эри, извини за такой вопрос, но в качестве кого Шуга сегодня знакомит нас с тобой? В качестве девушки? Но ты ведь понимаешь, что отношения с одним из нас – это практически безнадёжный вариант? Мы все подчиняемся музыке. А она та ещё собственница. — Да, — Эри кивает. Она видит лицо Юнги напротив, внешне оно кажется спокойным, но она чувствует, что это всего лишь маска. — Мы друзья. Просто друзья. *** — Ты злишься, — говорит Эри, подходя к Юнги со спины. — Почему? Он молчит. Они в его квартире, квартире, больше похожей на дворец даже для искушённой в роскоши Эри. Он впервые привёз ее к себе домой, но девушка видит, что с ним что-то не так. — Все в порядке, — говорит Юнги. — Немного устал. — Это из-за твоего приятеля, — замечает Эри. Юнги вздрагивает. — Нет, это здесь не при чем. — По-твоему, я похожа на дуру? — она вскидывает брови. — Нет. Какое-то время они молчат. Затем Юнги вдруг спрашивает у неё, продолжая смотреть в окно: — Ты сказала, что мы друзья. Ты действительно так считаешь? По лицу девушки пробегает тень. — Так ты из-за этого? — Ответь на вопрос, пожалуйста. — Как пожелаете, — она пожимает плечами. — Тебя дружба не устраивает? — Это не ответ. — А какого ответа ты от меня ждёшь? Юнги ударяет кулаком о стену. Эри вздрагивает, он тяжело дышит. — Перестань, — тихо говорит она. Подходит и берет его за запястье, но он нервно вырывает руку, на его пальцах кровь. Эри на секунду закрывает глаза и из-под полуопущенных век по ее щекам начинают течь слёзы. Юнги вздрагивает, он все еще тяжело дышит. — Да, — тихо говорит она прерывающимся шепотом. — Мне спокойнее считать это дружбой, потому что отношения – это не наш с тобой путь, понимаешь? По мне давно плачет психиатрическая лечебница, а ты у нас Idol, — она пытается улыбаться. — Диджей и музыкальный продюсер, как там про тебя было написано. — И что? — его голос кажется ледяным и таким же отстранённым. — При чем здесь это? Если человек чувствует что-то по отношению к другому человеку, ни одна условность на этой планете не в силах заткнуть ему рот и не дать это высказать. — Если я произнесу это, а потом окажется, что все было зря, — она замолкает. Он выжидающе смотрит на неё, но Эри вдруг делает шаг назад и тихо произносит: — Отвези меня домой. — Нет. — Тогда я вызову себе такси, — и она опускает в карман руку в поисках телефона. Юнги как будто в состоянии анабиоза наблюдает за тем, как она достаёт его, активирует экран, и вдруг резко подаётся вперёд. Телефон падает на пол, он хватает Эри и резким движением притягивает ее к себе. Она дрожит. — Прости, — тихо говорит он, зарывшись лицом в ее волосы и вдыхая «яд». Она молчит. Его рука: правая, та, которой он ударил по стене, лежит прямо на ее плече и она осторожно берет его ладонь в свои, глядя на уже начавшую затягиваться коркой ссадину. Он переводит взгляд туда же и, взяв ее пальцы в свои, сильно сжимает кулак, так, что рана вновь открывается и начинает кровоточить. — Телефон, — вдруг говорит Эри, опуская глаза вниз. — Наверное, разбился. — Плевать, — он обнимает ее одной рукой ещё сильнее. — Я куплю тебе новый. Если хочешь, даже не один. — И мы будем разбивать их по очереди, — Эри смеётся, пытаясь одновременно с этим вытирать слёзы. Он кивает. Юнги целует Эри. Настойчиво, с каким-то отчаянным стремлениям подчинить и забрать, хотя, как можно подчинить и забрать то, что тебе по праву не принадлежит? Она все еще плачет. Он чувствует обжигающую горечь ее слез на губах. Почему-то практически каждый раз, когда между ними случается близость, Эри плачет. «Как странно», — думает он, пропуская сквозь пальцы ее длинные волосы. «На свете ведь столько женщин. Красивых женщин. И я бы мог обладать сколькими угодно из них. Почему она? Почему я так отчаянно нуждаюсь именно в том человеке, который не может ответить мне тем, чего мне бы так хотелось только от неё»? — Я люблю тебя, — шепчет он. Девушка вздрагивает, но ничего не отвечает. Впрочем, он и не ждёт от неё ответа. Кожа Эри, как соль, такая же горькая. И почему люди считают, что соль должна быть по вкусу Обязательно солёной? Нет, соль именно горькая. В Древнем Китае соль была дорогой, и позволить ее себе могла только знать. Совершая самоубийство, они потребляли один фунт соли, что являлось эффективным, поскольку всего один грамм соли на один килограмм массы тела уже достаточно для смертельного исхода. Сколько же смерти должно было быть в Эри, чтобы вкус соли имела даже ее пахнущая корицей и жасмином кожа. — Я не смогу, — тихо говорит она, когда они, оба совершенно без сил, лежат на широкой постели в его спальне. — Я не справлюсь со всем этим. Юнги берет ее за руку и переплетает их пальцы. Он никогда не был сентиментальным. Вернее, он всегда умел чувствовать, улавливать глубокие переживания и вкладывать их в музыку, но такое с ним происходит впервые. — Знаешь, есть такая китайская пословица: даже путь в тысячу ли начинается с первого шага, — говорит он. Эри утыкается лицом ему в плечо. — Мне больно. Мне чертовски больно… Он проводит рукой по ее волосам и узкой спине с выпирающими позвонками. Он раньше и представить не мог, что можно испытывать столько нежности по отношению к одному единственному человеку. — Я знаю. Но я рядом. И нам будет больно вместе.