Вместе

Энн шла рядом с Гилбертом, но на добрых полметра между ними провисала непреодолимая неловкость. Весь класс думал, что они целовались, а то и хуже. А Энн даже и не знала про «хуже», и стеснялась этого. Она считала, что только она не знает, всем остальным давно рассказали родители. Вспомнить хотя бы день первой менструации, она была уверена, что умирает. Девушка, вспомнив стыдный момент, внезапно ударила себя по лбу. Гилберт интерпретировал это по-своему: - Энн, они поймут. Обязательно. Я уверен. Просто мы оказались первыми, вот они и напустили на нас все детские обиды и… неосведомленность… Хм, в некоторых вопросах. В точку. В больную точку. - А что, если и я отношусь к ним, Гилберт? К «неосведомленным детям». Ты весь из себя такой умный, уже изучаешь медицинскую литературу. А я даже не знаю обычные физиологические процессы, происходящие с моим организмом. Случаются вещи, которые я думала невозможны в этом прекрасном мире. Поэтому я не знаю, чему верить. – Всплеснула руками Энн в словесном порыве. -Спросить у тебя - заранее было плохой идеей, ведь даже наши одноклассники, у которых есть родители, не все знают. И они в твоих глазах глупые дети. Тогда, кто же я? Гилберт знал, что если Энн что-то интересно, то она от него не отстанет. А чего доброго, и обидеться может, если не получит ответ или, что еще хуже, Гилберт рассмеется. Поэтому всеми силами напуская на себя серьезный, но доброжелательный вид, Гилберт увлек ее к Озеру Сверкающих Вод. - Мисс Ширли-Катберт, разрешите пригласить Вас на лекцию о таинстве романтических отношений между мужчиной и женщиной, - и приглашающим жестом обвел ожидающую их лодку у пристани. Энн нашла это очень забавным и своевременным: - О, как мило! Если мне нужно будет провалиться от стыда, то я просто утоплюсь, - жизнерадостно заметила рыжеволосая. - Я не позволю, - улыбнулся Гилберт. И вот они тронулись с пристани. Солнце светило вовсю, озеро вполне заслужило свое название, дарованное Энн, подумал молодой человек. Так оно было красиво, кувшинки еле прикасаясь лодки, расступались перед ними, точно тропинка. Был прекрасный момент, который нельзя было испортить. Нужно было рассказать так, чтобы у юной девушки остался образ понятный, но в той же мере и романтичный, и красивый, и в определенном роде желанный. - В наше время люди стыдятся своего естества; наша религия порицает само понятие о рождении нового человека, что для меня является абсолютным нонсенсом. «Человек рождается в грехе, - говорит Христианство, — и должен всю жизнь искупать этот грех благодетелью». «Не самое лучшее начало, Гилберт! Быстро придумай что-нибудь получше». Но Энн кажется прониклась идеей. Она вообще была нестандартного мышления девушкой, она отвергала многие устоявшиеся каноны ради того, что считала правильным сама. И это очень нравилось в ней Гилберту. И он продолжил: — Вот почему и наши родители умалчивают об этом, религия научила нас стыдиться самих себя. Но то, что происходит между влюбленными людьми – изначально благословенно. Каждое прикосновение, поцелуй, союз во имя любви, а значит, они святы в значении своем. – Небрежная прядь волос выбилась из рыжих кос, и Гилберт заправил их за ухо, нежно глядя в глаза. – Когда я стану твоим мужем, а ты моей женой… Гилберт будто попробовал эти слова на вкус, блаженно прикрыв глаза. - Когда мы поженимся, в определённый момент страсть и любовь между нами возьмет верх над платоническим. Влекущая нас тяга будет все сильнее, – Гилберт глотнул, ведь он уже ощущал ее. Энн тоже необычно напряженно смотрела на своего лектора. – И тогда, мы захотим друг друга максимально близко, насколько это возможно. Свою любовь мы не сможем выразить словами, объятиями, поцелуями. Останется только слиться в одно целое в едином порыве. Разница была в том, что Гилберт знал, о чем говорит, представлял образы в голове и говорил словами чувств. В глазах появилось желание, и это передалось Энн. Она до сих пор не понимала, о чем конкретно говорил молодой человек, но ощущала, что этот порыв близок. У нее всегда в битве эмоций с разумом, верх брали эмоции – яркие, необузданные и прекрасные в своей неистовости. Энн, перегнувшись через лодку, увлекла Гилберта в свою сторону, подарив самый чувственный первый поцелуй. - Ох, - простонал Гилберт, чувствуя, что и он не хочет слушать голос разума...