Альбатросы

      — Я завалил Ольгерда, миссия просто вау, Тони, иди, посмотри! — Питер заскользил босыми ногами по прогретому полу, — Ты бы в жизни не…              Тони стоял там, прикрыв вымученно веки, поджав губы, и качал уставшей головой. Питер всё ещё был на подъеме, думая о пройденном этапе в «Ведьмаке», но увидев, что они не одни, замер, сгорая от стыда. Он смущённо оглядел всех присутствующих — Питер совсем забыл, что сегодня за день. Все Мстители были в сборе, они разместились в гостиной, кто на диване, кто в креслах и взирали на него заинтересованно.              Чёрная Вдова, одна из лучших шпионок мира, Соколиный Глаз, первоклассный стрелок, Тор, царь Асгарда, все тут. И Брюс Бэннер. Брюс Бэннер! Он же в бегах и всё же пришёл! Питер был без ума от Брюса, он изучил все его научные труды, которые смог найти в открытом доступе, в частности в области биохимии и гамма-излучения. И описать словами восхищение Питера было бы трудно.              Капитан Америка тоже был там.              — Я думала, ты старше, — первым делом сказала Наташа.              Питер, в нелепых пижамных штанах, с наушниками на голове, в которых всё ещё играла фоновая музыка «Ведьмака», мигом запунцовел, внутренне возмутившись.              — Мой уровень IQ — сто семьдесят, — выпалил на нервах Питер, — и-и мне семнадцать.              «Охренеть» — подумал он, глядя на героев в ответ. Они тут, чтобы познакомиться с ним, чтобы узнать его, и он должен сказать что-нибудь, но не может. Питер в ужасе посмотрел на Тони, мысленно моля о помощи.              — Новое поколение ужасает, правда? — усмехнулся Тони, сорвав с него наушники, и незаметно подтолкнул чуть ниже поясницы, вынуждая шагать к дивану. — Скоро детсадовцы будут бегать с гранатами в руках, проходя военные учения.              «Глупая шутка» — стрельнул в него глазами Питер, обернувшись.              — На моей родине, — заговорил Тор, глядя на Питера, — в Асгарде, если что. Я Тор, — представился запоздало он, указав на себя, — Бог Грома.              — Я знаю, — расплылся в улыбке Питер, — приятно познакомиться, я Питер. Человек-Паук, кстати, — он осторожно сел на край дивана, так, чтобы видеть всех. — О, эм, приятно познакомиться со всеми вами, — добавил он взволнованно.              — Так, что на твоей родине? — напомнил Тони, сев напротив Питера, в отдельное кресло. Не рядом, даже не на свободное место сбоку, а напротив.              Питер растерянно взглянул на него, но следом к нему пришло осознание — Тони беспокоился об их отношениях. Тони просто перестраховался. Питер силой воли проглотил обиду, неуместно вставшую комом в горле.              — На моей родине такие юнцы, как ты, уже отдают свою жизнь на войнах за честь Асгарда, — торжественно произнёс Тор. — Поэтому не волнуйся о возрасте.              Тони тихо прыснул от такого заявления, замаскировав смех под кашель, а Питеру показалось, что он ослышался, но, посудив по выжидающему виду Тора, он понял — это было не так. Ну, Тор хотя бы был искренен в желании поддержать Питера, но от его слов стало, как минимум, жутко.              — Ого, — Питер не был уверен, как должен отреагировать, — это очень… сильно.              — Воин — это состояние души, не так ли? — продолжил Тор.              — Уверен, что так, — Питер снова повернулся к Тони, но тот не смотрел на него, о чём-то перешептываясь с Наташей, неизвестно когда успевшей опуститься на подлокотник его кресла.              Он не должен был ревновать, не к коллеге и не сейчас, когда они были «под прикрытием», но навязчивое ощущение несправедливости происходящего не давало ему покоя. Тони прошептал Наташе что-то на ухо, посмеиваясь, и легонько хлопнул её по бедру, а в ответ та толкнула его в плечо. Питер так увлёкся, осуждающе разглядывая их, что не заметил, как его за этим поймала Романофф.              Но, к удивлению Питера, она лишь улыбнулась:              — Вы с Тони даже немного похожи внешне, — сказала она, — как настоящие отец и сын. Что думаешь, Старк?              Питер ощутил, как тошнота защекотала его желудок, подползая к горлу, и постарался успокоиться, хотя его ноги уже были готовы пробить пол — так активно он стучал то правой, то левой, нервничая.              «Скажи ей, — умолял он Тони мысленно, — скажи, что никакой ты мне не отец, скажи, что тебе противны такие высказывания. Мы же спим, нет, мы же любим друг друга».              — Была бы его мамочкой? — поиграл бровями Тони, ухмыляясь женщине. — Тогда да, это определённо то, как выглядел бы наш сын.              Тони, возможно, слишком сильно переживал о конфиденциальности их отношений. Так сильно, что его мозги сварились в бульоне этих переживаний, иначе почему он так ужасно, глупо шутил? Это было не смешно.              Все засмеялись. Питер вздрогнул.              — Держи себя в руках, — наконец подал голос Стив, отсмеиваясь, и Питер с раздражением взглянул на него. Предатель, лжец и лицемер. Стив поймал этот взгляд тут же, чёртов супер-солдат, — тут ребёнок.              Они сговорились? Это был розыгрыш? Почему Тони продолжал молчать, почему он пил это грёбаное пиво, даже не глядя в его сторону?              «Тони, скажи что-нибудь»       «Хотя бы посмотри на меня»              — Мне семнадцать, — возразил Питер сухо, продолжая удерживать зрительный контакт с Роджерсом. Тот, с терпеливой улыбкой, покачал головой.              «И я украл твой щит»              — Ещё четыре года и сможешь с нами выпивать, — пропела Наташа, салютуя ему бутылкой. И было в её голосе что-то уничижительное, что-то елейное. Словно она с ним нянчилась. — Боже, я и подумать не могла, что под этой маской такое милое личико. Паучонок — просто ангел.              Да, она с ним нянчилась.              Питер неуютно поёжился. Он не был милым, не был маленьким, он не нуждался в сюсюканиях и снисхождении. Он был взрослым, как и они, и понимал всё, о чём они говорили. Почему Тони не скажет им об этом? Почему Тони не скажет им то, что говорил Питеру, о том, какой он зрелый для своего возраста, какой он исключительный, совершенно особенный?              — Говоришь, твой IQ сто семьдесят? — обратился к нему вдруг Брюс. Питер покраснел, робко кивнув, и заметил, что мистеру Бэннеру так же некомфортно здесь, как и ему — он сидел, держа неоткрытое пиво между ладонями, сгорбившись и закрывшись. Это немного успокаивало. Питер не единственный здесь не в своей тарелке. — Сто восемьдесят девять, — своеобразно представился учёный, спохватившись. — Я…              Тони еле слышно хмыкнул, неуловимо для обычного слуха, наблюдая за ними, и Питер заранее знал, на что тот намекает. IQ Тони — двести десять, они уже успели помериться в уровне интеллекта в самом начале отношений. Тони любил соревноваться. Или, скорее, побеждать.              Питер его проигнорировал.              — Я знаю, кто вы, и я-я являюсь вашим большим поклонником, доктор Бэннер, — признался Питер, продолжая пунцоветь, как на первом свидании. Нет, а как бы вы выглядели, разговаривая с Брюсом Бэннером? — Ваш вклад в развитие биохимии неоценим, мне и слов не хватит, чтобы описать, как я восхищён. Особенно ваша работа о генеалогии мутантов. Я прочитал всё, что вы опубликовали в Nature Reviews, и это невероятно.              Брюс выдохнул короткое «ох», совершенно сбитый с толку его напором, и Питер улыбнулся:              — Извините, это звучало…              — Нет, что ты, что ты, Питер, мне правда приятно, что ты изучал мои труды. Я…              — А ещё, он умеет превращаться в зелёную машину для убийств, — привлёк к себе внимание Тони, поднявшись с места, и рухнул рядом с Питером на диван. На приемлемом расстоянии, расставив колени, будто бы отдаляя Питера, но находясь достаточно близко, чтобы контролировать, — не забывай об этом, Питер, это тоже очень круто.              Питер неловко кивнул ему, вновь повернувшись к Брюсу, но тот уже достал свой телефон, что-то увлечённо там листая. Когда Питер обратил взгляд на Тони, тот говорил с Клинтом, отвернувшись. Наташа тоже подсела к Стиву, а Питер остался один, если не считать Тора, со страстью опустошавшего очередную бутылку пива. Но слушать про войну у Питера желания не было.              — Как дела у детишек? — сказал Тони, обратившись к Клинту.              — Куперу недавно исполнилось шестнадцать, и я подарил ему мотоцикл, — ответил тот лениво, накрыв лицо рукой, — а Лайла обозлилась на меня за то, что ей на день рождения достался «беспонтовый арбалет».              — Арбалет правда беспонтовый? — рассмеялся Тони.              — Я скажу тебе, что беспонтово — быть отцом, — проворчал Бартон. — Хотя, ты и сам в курсе.              Питер был на грани. Он сидел в полуметре от них, слышал каждое слово, и Тони так ни разу и не попытался сказать что-либо против шуточек об их родстве. За весь вечер, а их прозвучало так много, что Питер сбился со счёта: «Как провели день отца?», «Великий нарцисс Тони Старк, оказывается, любит детей», «У вас действительно есть сходство во внешности, сделайте ДНК-тест». Они пили и смеялись, пили и шутили, а потом доктор Бэннер, с которым Питер надеялся поговорить, чтобы отвлечься, ушёл. Он извинился, сказав, что ему было приятно познакомиться с Питером, и ушёл, а Питер остался в одиночестве.              — Давно мы так не собирались, — с тоской проговорила Наташа, прижавшись к плечу Роджерса, — наверное, со времён Альтрона. Помните? Та вечеринка в честь падения «Гидры», когда вы, мальчики, пытались поднять молот Тора.              — Звучит просто мерзко, — скривился Клинт, хохоча.              — Молот так никто и не поднял!              Питер понятия не имел, о чём они говорили, и ощущение отчуждённости нарастало в геометрической прогрессии, действуя ему на нервы. Он хотел бы вклиниться в диалог, но его и так никто не воспринимал всерьёз и позориться глупыми вопросами не хотелось. Он не был дураком, но был достаточно социально неловким. Тони знал это.              Питер был бы рад, если бы Тони спросил его о чём-то, помог влиться в компанию, проявил заботу, но Тони, скорее всего, не замечал его сигналов и кричащих взглядов. Он был занят, развлекая гостей.              — У меня были все шансы, — отмахнулся Тони, так и не взглянув на Питера, увлечённый весельем с «коллегами», — уверен, молот заколдован на твоё имя, Одинсон. Нечестный бой, — он казался по-настоящему разочарованным.              — На кой чёрт тебе Асгард? — удивился Тор, — у тебя здесь своё королевство.              — Лучше и не скажешь! — поддержал Стив. — Как ни включу телевизор, везде ты. Даже на билдборде у моего дома, там, где раньше была реклама духов с Джонни Деппом, теперь твоё лицо.              Питер слабо улыбнулся. Да, после громкого скандала и обвинений в расизме, — в том числе в сторону мутантов, — Dior отказались от сотрудничества с актёром, а Тони решил занять освободившееся место. Поехать вместе с ним на съёмки Питер не смог, у него был завал по домашним заданиям, но зато он первым получил фотографии и даже помог выбрать, что выложить в инстаграм.              — Ну, здесь я не смогу возродить право первой ночи, — вырвал его из воспоминаний Тони. Все снова весело рассмеялись, а Питер неодобрительно поморщился. Тони не был отвратительно пьян, но он был навеселе и явно не следил за своими словами.       Ещё одна ужасная шутка в копилку неудачных высказываний его парня.              «ЭмДжей была бы в бешенстве» — подумал Питер, тихо вздохнув. Он бы так хотел сейчас оказаться с ней и Недом, у себя в комнате в Квинсе, собирая конструктор или играя в монополию, пока Мэй шумит на кухне посудой. А не тут, среди людей, которые ему уже даже не нравились. Он хотел домой.              — Как же давно это было, — протянула горько Наташа, подтягивая к себе очередную бутылку пива, — а битва с Читаури? Когда мы собрались перекусить сразу после того, как Тони свалился из чёрной дыры. Такое никак не забыть.              Это Питеру было знакомо. Про битву в центре Нью-Йорка он знал достаточно, так как информация была в общем доступе, даже фотографии Мстителей в закусочной, которые делали любопытные прохожие. Но это всё ещё не позволяло ему влезть в разговор.              Питеру здесь не место.              — А мне уж тем более, — хмыкнул Тони, невзначай задев колено Питера своим. Наконец заметил. Питер тут же обернулся к нему, в надежде ухватить долю внимания, но Тони продолжил говорить с Наташей, — это было… лет десять назад?              «Поговори со мной»       «Посмотри на меня»              — Да, — тепло улыбнулась Романофф, вспоминая. — Ох, боже, — её брови страдальчески изломились, когда она уставилась на Питера, — тебе было семь лет, верно, Питер? Это так очаровательно.               Это так стыдно.              Питер всегда думал, что Чёрная Вдова довольно холоднокровная, закрытая женщина, что хорошо сходилось с образом крутой шпионки. Он ошибся, и это его не радовало. Лучше бы она его презирала, чем принижала своим умилением.              — Да, — Тони снова задел его колено, но затем вдруг опустил свою ладонь на то, потрепав, и Питер почти что обрадовался, пока он не договорил, — дети быстро растут.              Был ли он пьян, был ли он просто жесток, зная, как Питер не любит эту тему? Питер старался мыслить рационально, но ему захотелось сказать ему что-нибудь обидное, что-нибудь болезненное, пусть это и было бы ужасно некрасиво.              «Пошёл ты, — подумал обессиленно Питер, — пошёл ты со своей конспирацией, пошёл ты со своими подколами!»              — Ты чертовски прав, — отозвался Клинт, — а я рассказывал…              — Извините, мне что-то нехорошо, — не выдержал Питер, оттолкнув руку Тони, и поспешил покинуть гостиную.              Это был безобидный вечер в компании пьяных Мстителей, ударившихся в ностальгию, многие были бы до смерти счастливы на месте Питера. Питер, почему-то, чувствовал себя оскорблённым.       

***

      — Ты даже не посмотрел на меня за всё время, ни разу, ты сел рядом и отвернулся, — выходил из себя лишь сильнее Питер.              — А надо было за руку тебя держать? Ты в своём уме, мальчик? — Тони выглядел, как уставший от глупых детских вопросов родитель. Словно Питер донимал его, дёргая за рукав, и спрашивал: «Почему небо голубое?», а не был расстроен по весомой причине.              — Ты мог задать мне какой-то вопрос или хотя бы поддержать, когда они шутили про отца и сына, — предположил Питер, закипая от гнева, — это же мерзко, гадко, тупо. Ты мог что угодно сделать! Я думал, мы с тобой — одна команда, а в команде важна поддержка!              — Угомонись, — закатил глаза Тони, отпивая пиво. Его взгляд был мутным, движения заторможенными, хотя он хорошо держался. С его то стажем, — не надо быть таким занудой.              — Почему ты можешь вести себя, как придурок, но я не могу быть занудой? — ощетинился Питер, сложив руки на груди. Он устроился удобнее в кресле напротив Старка.              — Как ты меня назвал? — напрягся тот, нахмурившись, — Повтори.              И снова эта глупая дрожь, охватывающая его тело, вынуждающая дёргаться, чтобы избежать судорог — Питер повёл шеей, сжал плечи, пару раз притопнул ногой. Тони бы ему не навредил. Тони никогда бы его не обидел. Чутьё часто ошибалось с ним.              — Повтори, Питер.              — Я никак тебя не называл, — пробубнил он. Ему, должно быть, нужно проявить терпение, дождаться утра и поговорить с мужчиной уже тогда. Тони становился очень чувствительным, когда был пьян.              — Надо же было уболтать меня собрать всех тут ради тебя, — возмутился с усмешкой Тони, сосредоточенный на своих мыслях, — ради твоей капризной задницы, и всё, чтобы потом испортить вечер. Очень по-взрослому.              — Ты так постарался, — поджал губы Питер, стараясь не терять самообладание, но, пока он разглядывал заполненный пустыми бутылками столик, на него всё сильнее накатывала жгучая обида, — выполнил обещание через месяц, даже не потрудившись сделать это хорошо. Очень по-взрослому.              — Хватит действовать мне на нервы, — процедил Тони озлобленно, разъярённо, совсем как тогда, за ужином. И Питер, поражённый неприятными воспоминаниями, замолк, — Всё было хорошо, мы оба держались, веселились, ты был рад познакомиться с Брюсом. Ты им понравился, они были милы с тобой, но вот, наступает ночь, и ты делаешь это! — он швыряет бутылку на стеклянный стол, и та громко ударяется, чудом не разбиваясь. — Прекрасно, спасибо.              Они замолчали. Питер действительно был рад знакомству с доктором Бэннером, но весь оставшийся вечер ему было не по себе, ему было некомфортно и грустно, а Тони даже не замечал этого. Или не хотел замечать. Он был сосредоточен на других людях. На людях, которые, как он утверждал, ему даже не друзья.              А был ли он обязан уделять Питеру внимание?              — Ты флиртовал с ней, — сказал Питер, подумав.              — Что? — нахмурился непонимающе Тони.              — Ты флиртовал с ней. С мисс Романофф.              Тони смотрел на него, не моргая, обрабатывая полученную информацию, как старый компьютер — раздражающе медленно. А потом он засмеялся, откинувшись на спинку дивана и задрав голову, будто Питер сказал нечто невероятно забавное. Питер молча принялся раздирать кожу на большом пальце, лишь бы отвлечься от надоедливого лающего хохота.              — Не к чему тебе сравнивать себя с Наташей, Пит, — посмеиваясь, сказал Тони, — только расстроишься, — может быть, Мишель была права, и они не в таких идеальных отношениях, как Питеру казалось, потому что прямо сейчас ему было ужасно больно, а Тони продолжал смеяться. — Я имею в виду, она буквально секс-символ Мстителей, конечно я… — благо, он остановился, заметив изменения в настроении Питера. — Боже, я просто шучу. Видел бы ты своё лицо, королева драмы.              — Тони, это не смешно, — выдавил через «не хочу» Питер, мечтая вообще забыть об этом вечере.              — Как скажешь, — фыркнул тот расслабленно. Ему сейчас, наверняка, было всё равно. Он был разморен алкоголем и весельем, и, судя по сонному зевку, хотел лечь спать.              — Ты относишься ко мне снисходительно, не как к Стиву или к остальным, — пожаловался Питер, сдерживая лишние эмоции. Он не собирался рыдать и биться в истерике, это было незрело и непривлекательно. Питер должен был держать себя в узде, чтобы Тони воспринимал его, как взрослого, — даже когда я серьёзен, ты выглядишь так, словно я щенок, ловящий собственный хвост.              — Так? — подтолкнул его Тони. — Это тебя задевает?              Питер выдохнул устало:              — Я хочу, чтобы ты относился ко мне, как к равному.              Тони задумчиво обвёл взглядом потолок, растрепав свои волосы, и наклонился, уперевшись локтями в колени. Так, сгорбившись, он неопределённо пожал плечами, глядя на Питера:              — Ну, мы не равны.              Тони говорил ему иначе. Он говорил совсем другие вещи, когда пришёл в его номер в отеле, там, в Германии, когда принёс ему лёд, когда хвалил, гладя по колену, и поцеловал. Он говорил другие вещи после, оправдываясь, признаваясь в чувствах, «сильных, необъяснимых чувствах». Он называл Питера гениальным, опережающим свой возраст по уму, зрелым не по годам. Это было тогда.              — В каком смысле? — заставил себя спросить Питер. Сейчас, пока Тони пьян и мучительно откровенен, он должен был спросить его.              — Кто вообще может быть мне равным? — прыснул тот, сощурившись, — Знаешь таких людей, Питер? Напомню, я гений, миллиардер…              — Ты можешь быть серьёзным хотя бы сейчас, когда мне плохо, Тони? Прошу тебя, — прошипел Питер, сдерживаясь из последних сил. Его переполняли непонятные эмоции — они кипели в груди, бушевали в голове, вертелись на языке. Ему было плохо. Ему было плохо.              Он собирался заплакать, как тряпка, и он знал, что Тони обязательно скажет ему, что он ужасно выглядит и ведёт себя по-детски. От этого знания ему становилось лишь труднее. Он судорожно вздохнул. Почему он должен был платить за счастливые недели такими ужасными вечерами? Почему они не могли быть просто счастливы?              — Снова эти слёзы, — уронил лицо в ладони Тони, будто бы спрятавшись от него, — сколько можно… Ты, очевидно, не король вечеринок, Питер. В следующий раз даже не проси тебя ни с кем знакомить. В тебе столько… — он поднялся с дивана, направившись в сторону лифта, и Питер молча наблюдал за ним, в немом разочаровании, глотая слёзы, — столько комплексов. Всем было здорово, а ты только молчал и дулся, сидел там, будто бы я мысли читаю… Тинейджеры, — Тони рассеяно продолжил свою мысль и, даже не обернувшись, вошёл в лифт, — просто ужасно драматичные. Раздуваете из мухи… — двери вскоре закрылись, не дав ему закончить, и Питер был очень рад этому.              Он ненавидел себя за слабость, но расплакался, выпустив тихие, пристыжённые рыдания, просто не способный сдержать те. Это было ужасно. Почему это, эта пустяковая для Тони ситуация, виделась Питеру настоящей трагедией? Питер зарыдал с новой силой, прижав колени к груди, и уткнулся в них лицом. Его плечи крупно дрожали, пока он обнимал себя за них, стараясь оказать хоть какую-то поддержку.       

***

             Питер даже не вспоминал об этом. На утро Тони ничего не помнил, но был очаровательно беспомощным, умоляя его принести ему аспирин с водой. Странно, что Тони отшибло память от пива, пусть в избыточном количестве, учитывая его прошлое, полное алкоголя и наркотических веществ. Но Питер не мог продолжать эту нелепую ссору, наблюдая за тем, как Тони еле передвигался, держась за больную голову. Он даже хотел подхватить его на руки и носить по базе, но Тони наотрез отказался.              — Это я должен носить тебя на руках, — сказал он, притянув к себе Питера, и бережно поцеловал в лоб, — мой спаситель.              Как, ради всего святого, Питер должен был продолжать с ним ругаться? И для чего? Если Тони и сказал что-то обидное, то в пьяном порыве, точно не имея ничего из сказанного в виду. Они были счастливы друг с другом, у них всё было замечательно, а расстраиваться из-за двух мелочных конфликтов мог только…              Неопытный тинейджер. Конечно. Питер, в свои семнадцать лет, об отношениях знал мало, как и о взаимоотношениях людей вообще, поэтому набивал шишки на собственном опыте. Люди же ссорились постоянно, люди даже в фильмах ссорились и мирились, и это было нормально.              — Мне с тобой так повезло, — прошептал Тони, опустив подбородок на его макушку, и принялся раскачивать в объятиях, — иногда кажется, что я тебя выдумал, представляешь?              Питер так любил его. Он любил его всей своей душой, и совсем неважно, если Тони мог наносить этой душе увечья неосторожными фразами. Совсем неважно, если Тони не был готов признаться ему в любви прямо. Что было очевидно — они влюблены и идеальны друг для друга.              — Я люблю тебя, — тихо пробормотал Питер, прижавшись к его груди.              — Я знаю, — ответил со смешком Тони, и он почувствовал плавную вибрацию под своей щекой, прильнул теснее, вслушиваясь в чужое сердцебиение.              Совсем не важно, если Тони делал ему больно, потому что Питер никогда не был счастливее, он никогда не смог бы стать счастливее. Боль — хорошая плата за эйфорию, затапливающую его разум, всякий раз, когда Тони был нежен. Это было справедливо. Так было у всех.              — Как тебе Мстители? Всё прошло хорошо?              — Всё прошло нормально, — соврал Питер, — но ты был прав, — он прикрыл блаженно глаза, — это было ни к чему. Мне не нужен никто, кроме тебя, Тони.              Тони снова бархатно рассмеялся над ним, зарывшись пальцами в его волосы, и Питер молился всем знакомым ему Богам, чтобы это трогательное мгновение не заканчивалось.              Питер не собирался повторять свою ошибку и рассказывать обо всём ЭмДжей, но, когда он приехал в Квинс на выходные, она уже ждала его там. То есть, прямо в его комнате, на его кровати. Питер затормозил у порога, недоумённо наклонив голову, и вперился в подругу изучающим взглядом. Мишель невозмутимо смотрела в ответ, отведя руки за спину и расслабленно оперевшись о те.              — Привет? — Питер осторожно прикрыл за собой дверь, — Как дела?              Её, очевидно, впустила Мэй, и всё же Питер почувствовал себя внезапно неуютно в собственной спальне. Нет, они и раньше проводили время вместе, но с ними обычно был ещё и Нед, а Питер заранее знал о том, что у них запланирована встреча.              — Избегаешь меня? — в лоб спросила ЭмДжей, и Питер тут же заинтересовался своими голыми стенами, не имевшими ничего, за что можно зацепиться взором. — Не говори «нет», Питер, ты даже не предупреждаешь больше о том, что собираешься в Квинс. И ты не звонишь.              — Я был занят, — неубедительно проговорил Питер, — правда, — добавил он, когда она сузила подозрительно глаза, как строгая преподавательница, выискивающая шпаргалки. — Будни Человека-Паука, да ещё и работа Мстителем…              — И что это за работа? — когда Питер не нашёл, что ответить, замерев у порога, Мишель вздохнула, поднявшись с постели, — Это из-за него? Он всё-таки сделал что-то?              — Нет, ЭмДжей, — нахмурился Питер, — не нужно так о нём думать.              — Но он ведь против нашего общения.              «Поклянись, что больше не предашь моё доверие»        «Ты сам знаешь — мы можем доверять только друг другу»        «Мишель не понимает»              — Вовсе нет, — отмахнулся Питер. Тони не запрещал ему общаться с ЭмДжей, Питер сам сделал выводы и решил не откровенничать, — я был занят, но я рад тебя видеть. Как у тебя?..              — Ты не читал те статьи, которые я присылала, правда же, Питер? — сложила руки на груди Мишель, — Про то, как распознать домашнего тирана на первых тревожных звоночках. Про признаки нездоровых отношений. На начальных стадиях, они ограничивают твой круг общения…              — Господи, — Питер обошёл её, сбросив рюкзак со сменной одеждой на пол, и рухнул на кровать, — у нас здоровые отношения. Тебе просто не нравится Тони.              — Мне не нравится, что ты даёшь манипулировать собой взрослому мужику, — вспылила та. — Ты не глуп, Питер, но в упор не видишь, как всё запущено.              — Потому что он старше? — Питер опустился спиной на постель, угрюмо уставившись в потолок, — Я не глуп, как ты и сказала, я не…              — Не по годам умён? — вскинула бровь Мишель, заставив Питера возмущённо подавиться собственными словами. Да, Тони так и… — Они все так говорят. Ты бы знал об этом, если бы прочитал статьи, — она не спеша подошла к нему, присев на край, и проговорила вкрадчиво. — Питер, ты очень наивен, несмотря на одарённость. И это нормально, быть наивным, когда тебе семнадцать. Но если из-за своей наивности ты попадаешь в отношения с потенциальной угрозой, — она легла рядом, и Питер неуверенно повернулся к ней, всё ещё хмурый, — то это отстой.              Почему она не хотела его понять? Почему она не могла принять Тони, раз Тони делал Питера таким счастливым? Это нечестно.              — Отстой, что меня никто не воспринимает всерьёз, Мишель, — ответил тихо Питер, отвернувшись, — даже ты.              Она, так и лёжа рядом, молчала, но спустя несколько мгновений опустила ладонь на его плечо, сжав. Утешающе. Любяще. С ЭмДжей было так хорошо, даже когда они ссорились, и она совершенно не давила на него. Питер не чувствовал себя плохо из-за неё, он чувствовал себя плохо из-за того, что избегал её. Питер знал её с начальной школы, они сразу же сошлись и пронесли эту дружбу бережно, точно священный Грааль, через года.              ЭмДжей была ему, как старшая сестра, и волновалась за него. ЭмДжей защищала его от нападок Томпсона, когда Питер был слишком подавлен, чтобы постоять за себя. Она делилась с ним обедом, когда он забывал карманные деньги, ЭмДжей всегда была готова с ним поговорить, даже если Питер вёл себя, как размазня. Она всегда была на его стороне.              А теперь Питер игнорировал её, обрывая связи, будто бы это ничего не значило.              — Прости, — прошептали они в унисон.